Мертвецы

Волф выгнулась, тихо шепча имя мужчины. Сладкая истома всё ещё окутывала тело перистыми облаками, вызывая все нарастающее желание повторить, вновь проверить себя на прочность. С легким шорохом, девушка откинулась обратно на подушки, разглядывая блестящие глаза Тайги. -Ты чертовски обаятелен без этого чертового галстука… - голос белобрысой слегка дрожал, а мужчина лишь улыбался. Хищно. Опасно. Притягательно. Непривычно. Волф хрипло засмеялась и тут же смолкла, завороженная приближающимся существом. Не Тайгой. Тайга не мог так смотреть. Не мог вызывать такие чувства. Не мог ТАК. И от этого сносило крышу. Мужчина навис сверху, явно испытывая извращённое чувство превосходства. Волф не возражала, чувствуя липкий жар, одолевающий её. Золотые глаза взглядом без стеснения прошлись по её лицу, скользнули по волосам, в спутанном беспорядке разлёгшихся на подушках, зацепились за непокорные застежки, ремешки, цепочки, кольца… и вновь он уставился на неё. Приковывая, заставляя замереть, задрожать, почувствовать подступающий к горлу ком. Это было не возбуждение или страсть. Никакого намёка на желание банально потрахаться хоть с кем-то, хоть где-то тоже не было. Просто какое-то смутное ощущение, будто так надо. Будто так нужно. Лежать. Нависать. Испытывать животный ужас напополам с адреналиновым шоком. Трипом. Банальным желанием вновь окунуться в эту какофонию из ужаса, истомы и ощущения, будто тебя медленно пилят тупым ножом для хлеба. Пилит Тайга своим присутствием. Своим давлением. Своим желанием банально доминировать в каждой границе бытия. Желанием задушить на корню сопротивление и наконец вдолбить в неё осознание, что лучше уже не будет. Связь - крайне поганая штука. Умрёт второй, а ты прекратишь испытывать по отношению к нему абсолютно все. Ни любви, ни радости, ни горя. Ничего. Но пока связь есть, вы как наркоманы, обреченные на постоянный поиск похожего, хоть какого-то аналога. Хоть чего-то. Потому что связь сыграет злую шутку и уничтожит вас, если вы будете рядом. Связанные не вступают в отношения. Связанные не разговаривают друг с другом. Связанные чураются друг друга. Даже не трахаются по воскресеньям в баре на втором этаже. А они трахаются. Волф искривила губы в усмешке и попыталась склонить его к себе. Не вышло. Банально не хватило сил. Духота. Дурнота. Адреналин смешался с дрянными стимуляторами, не давая особенно-то и шевелится. Вообще ничего не давая. Абсолютно. Горло сдавила мужская ладонь, Тайга зарычал. Как тогда Миар. Тогда, когда… воспоминание банально стёрлось из головы, оставляя после себя лишь слабый подъём и море адреналина. Больше, больше, больше. Верно, хочется банально больше этого ощущения. Окрик. Резкий голос. Волф даже и не подозревала, что он умеет так выражаться. Такие слова. Такая сталь в голосе. Такой золотой блеск глаз. Под ложечкой заныло. Не слышит. Не слушает. Где-то там, на периферии сознания она запомнит, может быть, даже вспомнит завтра. Но не сейчас. Не сейчас. Волф изогнулась вновь. Тайга склонился вниз, ближе, и девушка краем сознания отмечает блестящие капельки пота на шее, ключицах, видном в рваном вороте рубашки, куске груди. Хочется вцепиться, укусить, разозлить. Заставить увеличить дозу. Он что-то тихо выдыхает, неслышно произносит, утыкается носом в шею. Смрад пепла и копоти ударяет в нос. Волф начинает трясти. Жар становится невыносимым. Как же давно они не делали этого? Месяц? Год? Столетие? Памяти о прошлом нет. Сознания нет. Банальных желаний нет. Только связь, рвущая все исподнее, все скрытое и явное. Смешивающая. Отнюдь не смущающая. Волф чертовски жалеет, что сегодня не воскресенье и это не чертов бар. Тайга неосторожно опирается рукой где-то там, за её головой. Вцепляется в волосы и больно тянет за них. Волф тут же начинает кусаться. Рука, шея, ладонь… царапины на предплечьях и спине Тайги не заживают уже давно. Рубашки постоянно превращаются в рванье. Всё превращается в рванье, стоит Волф оказаться в таком положении. А она оказывается. Из раза в раз. Изо дня в день. Постоянно. Всегда. И тащиться от этого как шлюховатая кошка. Тайга рычит и выворачивает ей руки. Пытается что-то сказать, вразумить. Волф хочется рассмеяться ему в лицо. Или сжаться в комок в углу и завыть. Или наконец уже склонить его в сторону её желаний. “Нам нужно прекратить”. “Это вызывает боль”. “"Мазохизм чистой воды. Связь играет злые шутки”. Плевать. Как же ей плевать, особенно сейчас, теперь, всегда. Верно, её такие мелочи никогда не интересовали. Интересовал лишь выброс адреналина в кровь и идущее за ним удовлетворение, усталость. Что угодно. А лучше всего с этим справляется Тайга. Поэтому по нему она тоже тащится как шлюховатая кошка. Волф выворачивается, пытается прижаться или зашипеть, оттолкнуть или укусить. Пытается плакать и биться, умолять сорванным непонятно где и как голосом. Пытается продолжить сладкую пытку, заставить таки услышать себя. Просто пытается. А Тайга просто пытается прекратить это действо. Пытается её заткнуть, успокоить, заставить прекратить выворачиваться и молить. Пытается заблокировать, зажать и запретить. Тоже пытается. Но не выходит. Постоянно, каждый раз. Почему-то это происходит каждый раз, когда они рядом, а она под дозой. Каждый раз. И каждый раз он готов самолично влить в нее эту самую дозу. Каждый раз как видит. Каждый раз, когда они остаются вдвоем. Наедине. Вместе. Прекращать не хочется, но он пытается заставить остановиться и себя и её. Не получается. Волф снесло крышу. И ему сейчас тоже снесёт. И он также как и она уже жалеет, что сегодня не воскресенье, нет рядом чертового бара, а ключ от номера не жжёт руки. Жалеет, что эта чертова связь вообще существует и заставляет его испытывать все её чувства. Эти дьяволовы эмоции и чувства, слушать чёртовы желания друг друга, дышать одним воздухом… как же он ненавидит дышать с ней одним воздухом. Как же он её ненавидит. И готов сжечь и растворить в себе. Заставить никогда не покидать его, заставить наконец исчезнуть навсегда и никогда не появляться. Но нельзя. Нельзя. Продолжат - и они два мертвеца. -Два мертвеца. Волф улыбается, выставив на обозрение клыки. В воздухе витает тяжелый аромат крови, заставляет Тайгу взвыть сквозь зубы и вцепиться в шею податливой падали. Маленькой забитой девчонки, растоптавшей всех. Такой же как он. Любовь объединяет. Кажется эти слова говорили ему постоянно. Влюбленные - самые близкие на свете. Тайга хрипло смеется и с ненавистью смотрит на тряпки, надетые на извивающуюся Волф. Он мог поспорить. И он спорил. Любовь не сближает. Любовь отдаляет и строит стены, создает принципы. Рождает мораль. По-настоящему сближает ненависть. Чертовски жгучая ненависть, сковывающая руки, ноги и тело. Рвущая сердце. Нет никого ближе заклятых врагов. Волф улыбается. Удовлетворённо. Согласно. Будто она читает его мысли. А Тайга шипит проклятья сквозь зубы и раз за разом объясняет ей, кто будет решать. Здесь и всегда. Не словами. Зубами и руками. Укусы и синяки сходят с Волф пугающе медленно. Очередной сорванный стон. Девушка выгибается. Девушка пытается зацепиться скованными руками за него. Девушка уже давно не девушка. Не женщина. Никто. Часть этой поганой связи, растворённая в этом нездоровом океане из истомы, боли и ужаса от осознания - это все закончится. Сегодня. Завтра. Через неделю. Сколько они еще так продержатся? Как долго они смогут оставаться собой? Мужчина отпускает. Отпускает только чтобы навалиться сверху. Прижать всем телом. Заткнуть. Вновь ощутить эту больную близость. И он ощущает. Слышит хриплые вздохи и слабые всхлипы. Тихие мольбы прекратить душить. И продолжать. Не задевает. Его это совершенно не трогает. Он лишь сильнее вдавливает её в кровать и молчит, закрывает глаза и пытается представить под собой кого-то другого. Сбавить напряжение, скрутившее изнутри. Не выходит. Под ним чертова Волф и чертов запах крови. Аромат, застилающий лёгкие. Запах его крови. Запах ее крови. А есть ли вообще хоть какая-то разница? Тайга отступает. Пугающе медленно поднимается и долго смотрит на Волф. Разглядывает порванную на руках одежду. Разглядывает затянутый на шее галстук. Всматривается в обезображенное желанием лицо. Силится найти отблески Волф. И не находит. Также как не находит отблески и самого себя. Волф неловко касается своего тела. Руки плавно скользят от одних ссадин к другим. Трогают. Завлекают. Как же чертовски сильно ему хочется оторвать эти руки и сделать это самому. Сделать все самому. Заставить её забыть себя саму и стать его частью. Лицо девушки бледное, покрасневшее там, где слезы все еще стекают на подушки. Кожа отравлена красными разводами. Сочится кровью. Привлекает внимание своими метками. Только слепой не поймет - Волф - мертвец. Давно и очень сильно. Такой же как и Тайга. И Тайга делает шаг. Щелчок. И пустота. Сегодня Волф останется одна. Как и всегда до этого. Как и всегда. Тайга подпирает спиной дверь, тяжело дышит. Желает вернуться назад. Желает проглотить её. Желает… просто желает. А Волф не смеет даже и надеется. Боится. Заходится в адреналиновом трипе и вновь падает на подушки, все громче шепча его имя. Готовая в любой момент вновь оказаться снизу, огрызаться, кусаться и признавать его главенство. А завтра днём они оба вновь будут работать. Носить стопки с документами, заполнять их. Выполнять поручения, рискуя жизнями. И ждать воскресенья. Ведь связь не оставляет им больше никакого выбора. Больше ничего у них нет и не будет.