Ехидный взгляд парнишки из элитного отряда пронзил девушку насквозь. В руках его была зажата маленькая книжка. Зелёные стеклянные глаза прожигали насквозь, а в груди девушки словно стало пусто. Сердце замерло на миг, затем забилось всё чаще. На щёчках застыли прозрачные слёзы.
— Но… Почему тогда у нас есть все необходимые для размножения органы?..
— Разве неясно? Всё это глупое деление на мальчиков и девочек существует только для того, чтобы мы могли пилотировать Франксы. Какая же ты жалкая…
На секунду в Омеле повисло молчание. Тут раздался стук каблуков и в зал вошли Нана и Хачи.
— Я же говорила, что от девятых будут одни только проблемы! Зачем только Папа вас сюда допустил… Мицуру, Кокоро — за мной. Элита — возвращайтесь в лагерь, вам здесь делать нечего. Остальные остаются здесь.
Мицуру вошёл в тёмную комнату. Всхлипывания Кокоро тихо раздавались у окна. Нежный силуэт не выражал ничего, кроме слабости и ничтожности.
— Ко… Кокоро… — девушка обернулась. Никогда прежде Мицуру не видел её
такой.
— Я не понимаю… Не понимаю, Мицуру! Как же так? Неужели мы должны умереть, ничего после себя не оставив? НЕУЖЕЛИ Я ЖИВУ ЛИШЬ ЧТОБЫ УМЕРЕТЬ И НЕ ОСТАВИТЬ ПОСЛЕ СЕБЯ ДАЖЕ ВОСПОМИНАНИЙ?! — на миг юноше показалось, что стены комнаты дрожат от чудовищного, отчаянного крика. — НЕУЖЕЛИ ВСЯ МОЯ ЖИЗНЬ НУЖНА ЛИШЬ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПОГИБНУТЬ В ОДИНОЧКУ И БЫТЬ ЗАБЫТОЙ, КАК ОТРЯД, ЖИВШИЙ ЗДЕСЬ ДО НАС?! НЕУЖЕЛИ Я… — и тут тёплые, нежные, сильные руки обхватили голову и талию, прижав к себе.
Отчаянные крики смолкли. Мицуру чувствовал, как горячие слёзы впитывались в форму, как дрожало от слёз и страха всё тело девушки. Что-то особенное, непонятное и неизвестное, странное, но манящее, приятное, но жуткое одновременно накрыло его.
Мицуру вдохнул запах светлых волос, прошёлся по ним ладонью. Не отпуская талии, поднял и притянул к себе лицо девушки.
— Кокоро… Нет. Это неправда.
Он наблюдал за Хиро и Ноль Два. Он видел, что они делали — прикосновение губ к губам, то, что они звали «поцелуй». Но сейчас он не повторял за ними. Он действовал так, как велело ему… Что? Сердце или тело? Он сам не мог понять. Его душа звала, молила сделать это, или его желание, с которым он сам ещё толком не знаком?
На секунду ему показалось, что один кроткий поцелуй решит всё. Он ещё раз взглянул в её глаза. Но вдруг стало ясно, что этого мало.
Кокоро смотрела в полные решимости глаза и одновременно знала, но не понимала, что происходит. Будто разум твердил, что впереди что-то неправильное, но тело тянулось, желало, не имело сил остановиться.
На самом деле, раздумия обоих длились всего пару секунд. В следующий миг после того, как Мицуру посмотрел любимой в глаза, между ними, казалось, пролетела искра — и губы прильнули к губам, сливаясь в неумелый, грубоватый, но такой сладкий первый поцелуй.
Это длилось секунд пять, едва ли больше — но показалось, что прошла целая вечность. Едва оторвавшись, парень прошептал «я люблю тебя» и, вдохнув, снова поцеловал. На этот раз дольше и глубже.
Внутри, внизу живота девушки что-то заныло — одновременно мучительно и сладко. Она обхватила голову любимого, вцепившись аккуратными пальцами в волосы, прижала его ближе к себе и ощутила, как он нежно, но с силой прижал всё её тело ближе. Он тоже чувствовал что-то. Что-то, отчего всё внутри сжималось, тело слабело, отказывало. Сила оставалась лишь в руках, но руки использовали эту силу непривычным способом — сильный толчок. Через секунду девушка лежит на кровати, а парень лежит на ней, упираясь всем телом и сладко целуя шею. Казалось, кровь ушла из головы и разум отключился. По телу прошла крупная дрожь, а мысли ушли из головы — весь разум заполнила
она.
Дыхание девушки тяжелело. Мицуру было страшно признаться самому себе, и тем не менее все его мысли заполнило её тело. Руки оказались под форменной юбкой, и ощущение нежной, атласной кожи горячило только сильнее. Кокоро покраснела, но не смела остановить его — ей хотелось того же. Скромной, милой девушки больше не было. Осталась лишь та, которой хочется чувствовать его руки везде.
Везде.
— Кокоро… Я хочу сделать кое-что… Прости, что тогда не дал тебе продолжить, — парню вспомнился момент в садике, когда любимая начала медленно расстёгивать его форму. Сейчас он сделал то же самое. Он видел, как в лунном свете проступают очертания нежной груди, так манящей к себе. Он видел, как румянец на щёчках проступает всё сильнее.
— Приподнимись…
— Что?
— Пожалуйста, приподнимись немного. Я сниму форму. — Девушка привстала, сняла рукава. Сверху не осталось ничего, кроме белого лифчика. Она легла снова и приподняла бёдра. Через пару секунд форменное платье лежало на полу. Обувь следом оказалась около кровати. В этот момент ещё что-то проснулось внутри юноши. Он вновь взглянул на почти обнажённое, нестерпимо прекрасное тело и коснулся пальцами ног девушки.
***
— Нет, нет, нет, нет!!! Доктор Франкс, их надо остановить! — на мониторе белели среди темноты два обнажённых тела. Нана кричала, еле терпя жуткую боль в голове.
— Нет, Нана. Нельзя. пусть
это тоже станет частью эксперимента. Мы должны позволить им продолжить. Если она… Если им удастся… Может, не всё ещё потеряно. Эйп всерьёз считают, что есть смысл жить бесполезным людям в плантациях, но я так не считаю. Они — особый отряд, и дело тут не только в Ноль Два. И нет, — доктор словно прочитал вопрос, застывший на губах женщины, — я не позволяю им и себе слишком много. Пусть всё идёт так, как идёт. И да, Нана, я советовал бы вам отойти от монитора. Во-первых, мною не забыты правила приличия, во-вторых, вам надо прилечь. Наблюдения за ними возвращают ваш переходный возраст, а этого допустить нельзя.
***
Мицуру устроился на кровати аккуратно, нежно раздвинул ноги девушки. Его вели инстинкты, он точно это знал. Старые, забытые людьми из города инстинкты. Но, следуя инстинктам, он всё же не знал ещё многого. Больше не в силах держаться, он прошёлся ладонью по волосам и щекам девушки, чувствуя, как вся она дрожит от страха, волнения и желания. Одно осторожное движение вперёд…
— Мицуру! — он видел, как жалобно искривилось от боли прекрасное лицо.
— Кокоро! Прости, ты… Тебе больно?
— Немного… Пожалуйста, не двигайся… — и юноша повиновался. Держаться было тяжело — в жилах застыл адреналин, желание двигаться и не останавливаться никогда напрягало каждую мышцу сильного тела, ощущение жара и нежной влаги сводило с ума… Но он замер. Он хотел её, но не хотел причинять ей боль. «Должно быть, это и есть любовь?», подумалось юноше на миг. И речь тут не о том, что они делали сейчас, а о том, что внутри всё свернулось при мысли о том, что он сделал ей больно.
— Мицуру… Я… Я в порядке, пожалуйста… — но продолжать ей не пришлось. Осторожные толчки накрыли, словно ударная волна. Это ощущение напоминало что-то…
— Франкс! — выкрикнула вдруг Кокоро. Мицуру остановился в недоумении.
— Что?..
— Это ощущение! То же, что при подключении во Франксах!
— Знаешь, Кокоро… — парень нагнулся к её уху и чуть слышно продолжил, — я ценю твою наблюдательность, но больше так не делай, — Мицуру улыбнулся, и сладкие, сводящие с ума толчки продолжились.
Кокоро чувствовала, как
он заполняет её всю собой, и вместе с ним её заполняет водоворот чувств. Любовь, желание, страх, смятение, страсть и нежность — всё смешалось, сводя с ума. Всё тело сводило сладкое ощущение горячей плоти внутри. Стоны срывались в крик, и хотелось лишь одного — чтобы это никогда не заканчивалось. Кокоро чувствовала, как Мицуру заполняет её всю без остатка, всё тело повиновалось нежным толчкам, скрипела кровать, мялись и так вечно беспорядочные простыни. И особенно невероятен был его взгляд. Хищный, словно у зверя, пожирающего добычу, но нежный в то же время, он таил в себе что-то невероятное. И ещё одно поражало девушку.
Тепло его руки. Он смотрел прямо в глаза, держал за бёдра, но не отпускал её руки. Не забывал, прерывая тихие стоны, нагнуться и поцеловать. освобождал вторую руку и ласкал грудь, но не отпускал её руки. Сжимал крепко, не желал отпускать до последнего момента.
Но темп постепенно нарастал. Кокоро чувствовала, что юноша движется всё сильнее и настойчивее. Он входил с силой, иногда до боли, и всё же эта боль казалась сладкой. Но всё же осталось последнее — так важное для неё именно сейчас.
— Мицуру…
— Да, милая?
— Я… Я люблю тебя…
— Кокоро, я тоже… я тоже тебя… — но странное чувство не дало ему договорить. На миг всё внутри сжалось — и тут чувство расслабления накрыло всё тело. Стоны сорвались в один короткий крик. Резкая усталость не дала парню даже выйти из любимой. Оба теперь дышали всё глубже и реже. Кокоро ощущала что-то тёплое внутри себя и, вспомнив книжку, о чём-то догадалась, но промолчала.
Она положила ладонь ему на голову, а он уткнулся лицом ей в грудь. Отдышавшись, он всё же поднял голову и прошептал:
— Я тоже люблю тебя…
