загвоздка

арсений — загвоздка. а ещё ошибка, неправильность и покореженная от переизбытка эмоций оболочка. арсений привык, что его видят крайностями: или идеалом — примерным мужем, отцом и вообще эталоном мужчины, — или отбросом — эгоистом с самомнением и сознанием в штанах. арсений — актёр. и не только на сцене: он играет в дружбу с бывшей женой, играет в чувства с любовницами, играет в счастье для зрителей. не играет он только с дочкой, потому что кьяра — другое. её он любит каждым осколком того, что в нем осталось чистого, ловит её свет, впитывает, восхищается и не верит, что это чудо действительно существует. он привык играть. это удобно, это выручает, это позволяет верить в то, что все не так плохо. но внутри — огонь. его уже тошнит от подчинения своей тёмной стороне. он слышит, как она воет, как зовёт на дно, заталкивая все глубже в болото. все чаще он просто сдается: пьёт, курит, вытрахивает надрывные хрипы у очередного человека без имени и старается не думать о том, что он за гранью помощи. он не верит, что ему могут помочь, — ночь слишком близко, она крадется внутри него чернилами, заполняя лёгкие и капилляры. меняться — бессмысленно, но приходится, когда зелёные глаза — в упор, а пухлые губы восхищенно шепчут: — сколько в тебе света. арсений не понимает этой ассоциации. если его порезать, он будет кровоточить ядом, а антон уверен — солнцем. хотя светит-то сам антон. морщинками у глаз, ямочками на щеках, родинкой на носу и наивной, детской верой, что арсений — не ошибка. антон обнимает тонкими руками, оглушая звоном браслетов, вынуждает утыкаться в бесконечное количество самых разных толстовок и просит, шепча в самое ухо: — расслабься. я рядом. у арсения внутри трещат сожженные пустыни и сквозь насыпи гари прорываются цветы. тонкие, слабые, робко тянутся выше и боязливо подставляют просвечивающиеся листы выглянувшему солнцу. одно неверное движение — сломаются, сгниют и больше не вырастут на ядовитой земле. поэтому арсений просит, обвивая тонкие бедра и дрожа всем телом: — не переставай пытаться. даже после провалов. даже после срывов. даже после выстрела навылет. арсений — прокаженный, а антон — единственный, кто не одернул руку, а коснулся сухой кожи тонкими пальцами, закованными в железо колец. арсению больше не на кого положиться. у него за спиной — огонь, в лёгких — пепел, а в мыслях — дым. антон мажет губами по виску, переплетает пальцы и шепчет: — я делаю ставку на тебя. всегда. арсений верит. арсений пытается. арсений поменяется. потому что антон принимает в нем все. даже его ошибки.