Имото

―Мне пиздец, ―выдыхает свистяще Чуя и зарывается пальцами в волосы. Голубые глаза бегают по комнате, минуя лежащий перед ним мобильник, по которому он говорил менее минуты назад. Говорил вполне мило и с улыбкой-оскалом, махая руками, как ветряная мельница, будто кто-то на том конце провода это увидит. Дазай не поскупился заснять всё это шоу. Ведь когда ещё можно увидеть лебезящего перед кем-то Чую? Вот и Дазай не знал. ―Что-то случилось? ―отпивает саке Коё. Накахара нервно икает от её голоса. ―Пиздец. К оба-сан приезжает муж, ей нужно куда-то сплавить дочь на ближайшие три недели. ―И? ―поднимает бровь Мори. ―И, если я не приеду через час к ней и не заберу имото – быть мне в могиле на одном кладбище с Емитсу, ―убито выдаёт парень, роняя голову на стол. Дазай едва не падает со стула, слыша знакомое имя, но всё же удерживает равновесие. ―Так в чём дело, Чуя-чан? Неужели ты сомневаешься, что мы не сможем присмотреть за ребёнком? ―елейно тянет Исполнитель. На Осаму скрещиваются взгляды всех присутствующих. Чуя поднимает голову, зыркает из-под бровей на него и хочет что-то сказать – даже рот открыл, чтобы сделать это – но передумывает. Выпрямляется, окидывает его взглядом и растягивает губы в мерзкой ухмылке. По телу Дазая проступает дрожь. Ой, не к добру это! ―Ах, Дазай, спасибо! Ты меня прямо-таки выручаешь! Сразу согласился присмотреть за Ёши-тян, пока я буду разбираться с теми суицидниками, что посягнулись на западный сектор! Спасибо тебе, Дазай! Уверен, вы с Тсунаёши обязательно найдёте общий язык, ―поёт Накахара и, схватив телефон, кратко отписывается, наверно, своей оба-сан и, схватив напарника за шиворот, вылетает из кабинета Босса. Мысленно Дазай проклинает свой длинный язык, но ничего поделать не может. Усмешка и ласковый взгляд Мори более чем красноречивы. Чёртов старый педофил. *** Маленький Намимори и маленький домик в частном секторе. А также маленькая кухонька, пропахшая печеньем и красным чаем с бергамотом. ―Так! Дробовик, патроны разного калибра, метательные ножи, гранаты, динамит, пистолет и снайперская винтовка, ―перечисляла всё Савада Нана, ―Вроде всё взяла. Ох, Чуя-кун, большое спасибо тебе за то, что решился взять Тсу-тян к себе. Мне совсем не хочется, чтобы она видела, как я буду разбираться с Емитсу, ―качает головой женщина и застёгивает сумку, запинывая её ногой под стол. Дазай с нервным иканием отодвигается на стуле подальше от стола. Накахара на эти телодвижения только устало фыркает, ―И тебе, Осаму-кун, спасибо. Как хорошо, что у Чуи-куна такие хорошие друзья! «Мы не друзья!» ―хочется воскликнуть им обоим, но Чуя прикусывает язык и пинает напарника, чтобы тот тоже молчал. Нана нахваливает племянника, перебирая баночки с зубодробительными формулами. В нескольких из них Исполнитель узнаёт цианистый калий и мышьяк. Мило. ―Вы печенье-то ешьте. Специально для вас готовила, мальчики! ―Дазай кивает и берёт одно, но не откусывает. Лишиться жизни ему сейчас не очень-то и хочется. Из гостиной слышится топот ног и на кухню влетает рыжий ураган, почти сразу устраиваясь на коленях Чуи. ―Какая прелесть, ―вырывается невольно у Исполнителя. Девочка вздёргивает в удивлении брови, выпрямляется, окидывает его взглядом – de ja vu – и улыбается, демонстрируя милые ямочки на щеках. ―Можно просто Тсунаёши. Не обязательно каждый раз нахваливать меня, ―щебечет малышка и накручивает на палец рыжую кудряшку. Дазай проводит параллель с Чуей и не находит никаких отличий кроме цвета глаз и пола. Даже в росте – коротышки. Мини-Чуя, как он про себя прозвал девочку, окидывает стол взглядом и хватает из корзинки то самое печенье, которое он побоялся есть. ―Онни-чан, это правда, что ты возьмёшь меня к себе на всё лето? ―Правда, ―вздыхает Накахара, ―Вместе эти три недели проведём. ―А дядя? ―кивает она на Осаму. ―А он тем более. Знакомься, Дазай Осаму, твой новый нянь, ―ухмыляется рыжий, видя шокированное лицо напарника. Девочка кивает и заправляет волосы за ухо. ―Приятно познакомится, Осаму-нии-сан. Я – Тсунаёши. Впрочем, я это уже говорила. *** Почему «пиздец» Дазай понял сразу. Тсунаёши была маленьким монстром, вездесущим ёкаем, побывавшим везде, где только можно и сделавшим всё доступное, чтобы испоганить им жизнь. Коё чуть ли не рвала на себе волосы, Хироцу шлифовался отменным виски, закрывшись в лазарете базы, а Мори, кажется, отбили всякое желание любить маленьких девочек. Возможно даже в прямом смысле слова. Чуя – этот хитрожопый онии-чан – сбежал с базы, собрав целый букет миссий, и не собирался возвращаться обратно раньше, чем через две недели. Из всех людей, кто мог вытерпеть Тсунаёши оставался только он, Рюноске, которого не очень-то и хотелось подпускать к ребёнку, и Гин. Вот Гин Тсунаёши любила. И Рюноске тоже. Да и его, Дазая, не обошла стороной. Ибо из всей верхушки Портовой Мафии только им троим Тсуна не устраивала подлянок, хотя Рюноске не помешало б пару раз пройти полосу препятствий в стиле Савады. ―Вы жестоки, Осаму-нии-сан. Неужели у вас совсем нет сердца? ―качает головой малышка, когда он при всех озвучил – случайно! – свои мысли в слух. Исполнитель прикусывает язык и смотрит на девочку хмурым взглядом. Ох, он бы сказал где его сердце и что он думает насчёт Акутагавы! ―Взгляните на него, он же совсем на ладан дышит! Над убогими не стебутся, ―а, нет, всё хорошо, это всё та же Тсунаёши. Исполнитель улыбается и окидывает ученика взглядом и с умным видом кивает: ―И то правда. Пойдёшь ко мне на колени? ―хлопает он ладонью по ногам. Тсуна задумывается, лениво смотря на него, а потом на Мори, и усмехается, соглашаясь. Дазай подхватывает девочку и усаживает её спиной к себе, обнимая поперёк туловища и уткнувшись лицом в рыжие кудряшки мини-Чуи под скрещёнными взглядами других мафиози. Прав был Накахара, они действительно умудрились как-то спеться. ―Когда-нибудь я выйду за тебя замуж, и ты от меня не отвертишься, ―обещает ему однажды Тсуна. ―Ага, как только до метр пятидесяти вырастешь – так сразу, ―фыркает Осаму. Девочка усмехается и соглашается на такие условия. Нет, точно спелись. *** ―Имото~! ―Онии-чан~! ―Какая прелесть, ―вздыхает тихо Гин, и Дазай кивает. Тсунаёши – «она – дьявол!» ― кричит в истерике Коё – целует в щёку Накахару, обнимает за шею и прижимается к нему, щебеча нечто своё. Умиротворённое лицо Чуи стоит того, чтобы рискнуть и втихую сфотографировать его. Потом можно будет шантажировать эту коротышку. ―Осаму-нии-сан сказал, что женится на мне в будущем! ―выдаёт это дитятко. Сам вышеназванный икает от удивления и смотрит на окаменевшего Чую, державшего на руках Тсуну. ―Я такого не говорил! ―пытается откреститься Исполнитель. ―Говорили! Все присутствующие здесь свидетели! ―вскидывает подбородок вверх и слаженным движением откидывает рыжий локон девочка. Дазай оглядывается на присутствующих здесь, видит хищный взгляд Озаки, поджатые губы Мори и сведённые брови Хироцу и сглатывает. ―Вообще-то говорил, ―скалится Коё. ―Сам же выставил ей условие, ―поддакнул Рюу. ―«Как только до метр пятидесяти вырастешь – так сразу», ―цитирует Рюноске. ―Вы так мило смотритесь вместе, ―тихо добавляет Гин. ―Благословляю, ― махнув рукой, как нечто разумеющееся говорит Огай и спешит скрыться в кабинете подальше от главных событий. Дазай остаётся один на один со злющим Накахарой и маленькой чертовкой, так подставившей его. Что он там говорил? Тсуна любит его, поэтому и не портит жизнь? Ха, три раза ха! Интересно, а окно открыто? ―Имото, иди-ка помучай Чёрных Ящеров. Ты ведь знаешь, где они прячутся? ―девочка кивает, ―Отлично. Устрой им внеплановую тренировку, можешь даже Элис захватить для интереса. Тсунаёши мычит нечто согласное и слезает с рук Чуи, целуя его в щёку напоследок: ―Ты только сильно его не бей. Я и сама с этим в будущем справлюсь, ―просит она и выбегает из холла. Мысленно Дазай уже выбрал себе похоронный костюм и венок на кладбище. ―Чуя, ты всё неправильно понял. ―Всё я правильно понял, ублюдок. У меня оба-сан так замуж вышла. О, дарители тёмной немилости, не тревожьте меня вновь! Грохот взрывов и снесённых стен был почти неслышен за криками Чёрных Ящеров, всеми силами пытавшихся пройти полосу препятствий в стиле Савады и выжить. Тсуна улыбается, пока Элис плетёт что-то из рыжих волос и с тоской думает, что осталась всего лишь неделя, а они с онии-чаном и Осаму-нии-саном так и не сходили в парк аттракционов. Может ещё и Элис-нее-чан взять с собой? *** Субботы все ждали с затаённой радостью. Именно в этот день Чуя должен был отвезти Тсунаёши обратно, а значит – прощай-прощай, маленький дьявол! да здравствует свобода! Тсуна все эти дни проводила вместе с онии-чаном. А когда Дазая выписали из лазарета, то ещё и с ним. И не сказать, что напарники были рады такому раскладу. ―Ублюдок. ―Пошёл нахер. Только наличие вездесущей Тсуны не давало им перегрызть друг другу глотки и не пустить напарника на корм рыбам в порту. Уже в пятницу Коё едва не плакала от счастья, а Хироцу даже согласился выглянуть из лазарета, в котором ему несколько дней кряду составлял компанию Дазай. ―Коё-нее-сан, не плачьте. Я обязательно постараюсь приехать и на следующих каникулах! ―обещает Тсунаёши и строит жалостливые глазки Чуе. Тот нехотя обещает поговорить с оба-сан. Озаки передёргивает от такого «счастья». Вечером, когда на базе осталась только верхушка, двери переговорной распахнулись, являя народу Саваду Нану. Загорелая, с шрамами на плечах, выгоревшими до лёгкой рыжины волосами, одетая в военизированную форму и с винтовкой на плече, она напоминала спустившееся на землю воплощение Хатимана. ―Приношу свои извинения за выбитую дверь. Руки были немного заняты, ―намекает она на бессознательного Емитсу, удерживаемого за изрядно потрёпанный и подожжённый оранжевый шахтёрский костюм. Скинув ношу в уголке, женщина откинула с глаз чёлку и, поправив винтовку, распахнула объятия, в которые почти сразу влетела Тсунаёши. ―Ах, детка, я так соскучилась по тебе! Ты хорошо себя вела всё это время? ―Дальше полосы препятствий не заходила, ―честно отвечает девочка. Нана умиляется словам дочери и ерошит тонкой рукой рыжие кудри. ―Моя ты умница! ―Накахара несколько раз бьёт поперхнувшуюся саке Коё по спине и только машет рукой на все взгляды, мол, не обращайте внимания, это же Савада, что с них взять? ―Ока-сан, а можно я ещё к онии-чану на лето приеду? Пожалуйста-пожалуйста! ―просит её Тсунаёши. «Откажись!» ―так и читается на лицах всех присутствующих Исполнителей. Дазай тихо сползает под стол, не обращая внимания на пристальный взгляд Наны – он попросту его не замечает. Женщина хмыкает и качает головой про себя. ―Я подумаю, милая. Прощаются с четой Савада всей Портовой Мафией, с клятвенными просьбами больше не приезжать ни в коем разе и с надеждой, что они больше никогда не встретятся. ―Наивные, ―фыркает тихо Чуя и удаляется к себе домой пока другие празднуют. *** ―Все мои друзья — антихристы, осторожней~. Мимо промчалась Ури, снося голову острыми когтями какому-то ретивому гильдийцу. ―Подожди, пока они спросят, с кем ты знаком. Хибари особо не разменивается на разговоры, ломая кости и сверкая стальными глазами в которых поселились лиловые огни Пламени Облака. ―Никаких резких движений, пожалуйста, ―напевает Тсунаёши и крутит между пальцами стилет, почти сразу запуская его в глаз, какому-то мужику, гнавшемуся за Ацуши. Тигрица благодарственно кивает подруге и мчится вперёд, на ходу обращаясь в здоровенную полосатую тушу. ―Ты не знаешь и половины того, на что они способны*. Гильдия очень сильно пожалела, когда решила приехать за Ацуши в Йокогаму. Ибо именно в эти дни – в которые было организованно нападение, между прочим – Тсунаёши взбрело в голову приехать к своему онии-чану и устроившейся тут Накаджиме – сироте из одного убого приюта Намимори, ставшей ей подругой и онее-чан. Наверно, эта мысль пришла к ней или с гиперинтуицией, или после очередного медосмотра, показавшему, что её рост составляет теперь все метр пятьдесят два. А на память Тсунаёши никогда особо не жаловалась. Взглядом пытается отыскать знакомую фигуру, но в конце плюёт на это гиблое дело и просто идёт туда, куда её зовёт интуиция. ―Онии-чан~! ―кричит она, завидев вдали фигуру Чуи. ―Имото~. На их нежности новички из Чёрных Ящеров смотрят с шоком и удивлением, а вот старожилы делают попытки скрыться, пока никто не видит. Тсуна как в детстве целует Накахару в щёку, обнимает за шею, прижимается к нему и позволяет усадить себя на предплечье. К ним подтягиваются и другие мафиози, включая её обалдуев, а также детективы с Ацуши. ―Так это и есть твой онии-сан?! ―восклицает удивлённо Тигрица. ―Ну, есть ещё Рюноске-нии-сан и Гин-сан. А ещё Осаму-нии-сан, но я сомневаюсь, что могу так называть его теперь. Всё же он обещал женится на мне, когда я достаточно подрасту, так ведь, Осаму-сан? ―окликает она детектива. Дазай старательно делает вид, что оглох, ослеп и потерял дар речи, и пытается мимикрировать под окружающую среду и смыться, но Ямамото и Сасагава удачно ловят его под ручки. ―Метр пятьдесят, Осаму-сан! ―напоминает ему Тсунаёши, ―Портовая Мафия тому свидетель! Главы Мафии кивают и отступают на добрые десять метров от Накахары. Накаджима колеблется, но Расёмон обвивает её талию и выдёргивает из кучи детективов, утаскивая подальше от них и Дазая. Все затаили дыхание. ―Добро пожаловать в семью, зятёк, ―сладко поёт Чуя и скалится, собирая на ладони шар спрессованной гравитации.