Исключение только для тебя

Лучше будет, если взамен тысячи слов Ты отыщешь одно, но такое, что вселяет Мир. Лучше будет, если взамен тысячи стихов Ты найдешь один, но такой, что покажет Красоту. Лучше будет, если взамен тысячи песен Ты найдешь одну, но такую, что дарует Радость. Сиддхартха Гаутама

      Мэри убирает все тарелки в посудомоечную машину и протирает стол. Я стою в стороне. Она о чём-то разговаривает с моим отцом. К ним подходит Кэтрин, а ко мне Хардин.       — Понравился ужин? — Спрашивает он.       — Нет.       — Почему?       — Просто. Не были поддержаны темы, что мне интересны. — Отвечаю слишком по-умному.       — Ого. Мне вроде понравилось.       — Чем? — Я удивлена.       — Я узнал о тебе и твоей семье ещё больше.       — Ты мне о себе вообще ничего не рассказываешь. — Я смотрю в его зелёные глаза.       — Я знаю. И я хочу рассказать тебе, почему сегодня я был так резок с тобой.       — Сейчас?       — Да. А что?       — Тут и остальные.       — Тогда пойдём наверх. — Я усмехаюсь.       — Отец не поймёт.       — Я ему вроде понравился. Как считаешь?       — Не знаю. Он вроде тебя ненавидел.       — За что?       — Я ночевала у тебя.       — Ясно. — Он уходит к отцу. Они о чём-то разговаривают, и Хардин возвращается.       — Можем идти. — Он берёт меня за руку и ведёт на второй этаж. Открывает ключом дверь. Я вхожу.       — Эээ… это тебе отец дал ключ?       — Да. Я извиняюсь за то, что так сделал.       — Просто ответь, почему?       — Я пришёл в школу с тобой и собирался идти на информатику, но мне позвонил отец и захотел срочно встретиться. Ты одна знаешь, что у меня не сладкие отношения с отцом. Я не говорил почему. Ты точно хочешь знать?       — Да. — Я сажусь на кровать. Он присаживается рядом.       — Он бросил нас с мамой, когда мне было 10 лет. Он был алкоголиком. Он ушёл, и мы с мамой кое-как жили. Это всё было в Лондоне. В 17 лет мы решили переехать. Тогда мы приехали сюда. Весь переезд, покупку дома для мамы и квартиры для меня, оплатил отец. Квартира оформлена на меня, но платит за неё отец. Мама уехала через 3 месяца. Она должна была вернуться для работы, и у её сестры были какие-то проблемы со здоровьем.Она ей помогала. Всегда говорила, что скоро вернётся, но она остаётся там ещё на год. Мне уже всё равно. Я с ней не общаюсь. Она мне иногда звонит, но я не беру трубку. Дом остался. Он не в этом штате. Мы переезжали как бы в Алабаму, но я не захотел жить в том доме и в том штате. Он мне просто не нравился. Я решил, что буду жить уже здесь. Переехал. Уже нашёл квартиру, как отец сказал, что купит её. Я отказался. Но он это сделал. Сейчас я плачу уже сам. Тот дом так и стоит с владельцем, моей мамой, но без жителя. Вот моя история.       — Ого. — Я поражена. — Я и не думала, что всё так сложно. — Я молчу и смотрю на Хардина. Он поворачивает ко мне голову и даёт возможность утонуть в этих зелёных глазах. — Спасибо.       — За что?       — За то, что рассказал мне это. Я не думаю, что это было просто и… я рада, что ты мне как бы доверяешь.       — Да. Я доверяю тебе. А ты?       — Доверяю ли тебе?       — Ага. — Я смотрю на него. Пытаюсь для себя понять, доверяю ли я этому человеку?       — Да. — Это точно. Я ему доверяю и разрешаю многое. Я знаю, что Хардин не сделает мне плохое. Почему? Не знаю. Просто знаю и всё. Он берёт меня за шею и целует. Мы сразу же слышим громкий голос отца:       — Хэйли, спустись, пожалуйста. — Хардин отрывается от меня.       — Как он это понял? — У меня тот же вопрос. Мы спускаемся по лестнице. Отец и Мэри стоят у выхода. Обуваются.       — Вы куда?       — Нам срочно нужно в офис. Там что-то произошло. Фрэнк позвонил и сказал о каких-то неприятностях.       — Оу… всё в порядке?       — Мы не знаем. Вернёмся скоро. Кэтрин, Хэйли сегодня можете остаться у нас. Просто переночуете. А там утром поговорим. Хорошо? — Отец смотрит на меня. Я киваю. Дом красивый и я хочу здесь побыть подольше. — Ведите себя хорошо. Можете уже ложиться спать.       — Ага. — Я отвечаю, и они уходят.       — Гордон мне сказал присмотреть за вами. Боится, что Хардин тебя трахнет. — Она улыбается. Я закатываю глаза. Кэтрин увалилась на диване и смотрит телевизор. Она уже в футболке и штанах.       — Я останусь? Можно? — Я стою впереди. Он сзади меня. Я поворачиваюсь.       — Конечно. — Мы идём к Кэтрин на диван. Начинается дождь, и мы слышим, как он бьёт по огромным окнам во всю стену в кухне и гостиной. Именно с одной стороны кухни и одной стороны гостиной (те, что видны, если смотреть на внешнюю главную сторону дома) как бы и нет стены. Это окна. Большие. Во всю стену. Здесь есть роллеты, чтобы если что закрыть окна. Я смотрю на Кэтрин. Она на меня.       — Может ужастик какой-то посмотрим? Погода-то, что надо.       — Ага. — Хардин ржёт и мне становится страшно.       — А ты как, Хэйли? Посмотришь с нами или я заберу Хардина себе? — Она изгибает бровь.       — Чего? — Я в шоке.       — Я шучу. Так будешь смотреть?       — Ага.       — Так я и думала. Я выбираю.       — Кстати, а когда ты успела переодеться?       — Когда вы с Хардином ушли в комнату. И в моей, и в твоей уже есть одежда. Мэри нам купила.       — И зачем?       — Для таких ситуаций. Если мы внезапно остаёмся тут.       — Ты хочешь переодеться? — Спрашивает у меня Хардин.       — Ну да. Я пойду. — Прохожу на второй этаж. Тут есть 3 футболки. Одинаковые, но разных цветов: белый, жёлтый, красный. Пижамные штаны тех же цветов. Не очень. Но что я придираюсь? Надеваю белую футболку. И яркие жёлтые штаны. Интересно получилось. Выхожу. Спускаюсь по лестнице. Кэтрин и Хардин смотрят на меня. Я сажусь между ними, и они мне сообщают:       — Будем смотреть «Мара. Пожиратель снов».       — Какой ужас.       Фильм, как я и думала, ужасно страшный. Я кричу. Теперь уже с меня ржут 2 человека. На середине фильма внезапно выключается свет. Я, понятное дело, ору. Хардин сжимает мою руку.       — Почему света нет? — Я ору.       — Типа мы знаем. — Говорит Кэтрин и поднимается. Тут героиня в фильме орёт. Она, блин, там сейчас сдохнет. Я, поддерживая её, тоже ору. Хардин сильнее сжимает мне руку.       — Успокойся. Всё хорошо. — Не могу. Тут я слышу, прям сзади меня, как что-то падает. Я поворачиваюсь и ору. Конечно же. Что от меня ожидать-то?       — Что это? — Я дергаю руку Хардина.       — Тихо. Успокойся. — Он тянет меня за руку, и я поворачиваюсь к нему. — Ты боишься темноты?       — Нет. Немного.       — По тебе и не скажешь. — мы слышим, как открывается входная дверь. Темно и ничего не видно. Мне страшно. Очень. Встаю. Хардин тоже. Он отталкивает меня за свою спину. Мне страшно. Кто это? Грабители или призраки? Я типа в это не верю. Но мне пипец как страшно, поэтому я даже не сомневаюсь. Тут включается свет, и мы видим Мэри и Гордона на пороге. Фух. Я облегчённо выдыхаю. Ну, Слава Богу. Все говорят, что для меня это странно. Не верить в Бога, но всегда говорить: «Господи», «О, Боже», «Ну, Слава Богу», «О Боже, спасибо, что ты есть». Я и не отрицаю. Просто это само вырывается, когда я на эмоциях.       — Что происходит? — Говорит Мэри.       — Здесь выключили свет. — Кричу я.       — Да. Недостаток этого дома. Во время дождя может вырубить свет. Но это обычно недолго длится.       — Ага.       — А что? Страшно?       — Да. — Одновременно со мной Кэтрин произносит: «Нет». Они проходят. Уже 00:21. Поздно.       — Итак. — Отец подходит к Хардину. — Мне было приятно с вами познакомиться. — Они пожимают руки. — Обязательно приходите ещё. Будем только рады.       — И вам спасибо за приглашение. — Хардин смотрит на меня, и я улыбаюсь.       — Вам уже пора. Всё-таки полночь.       — Ага. — Отец уходит в свой кабинет. Мэри в спальню. Кэтрин в свою спальню. Мы с Хардином наедине. Он обувается и… целует меня. Долго и хочется продолжения, но мы слышим шаги отца, и Хардин отдаляется.       — Спокойной ночи, Хэл.       — Спокойной ночи, Хардин. — Он уходит.