Ветер

Кто-то называл это «зовом», кто-то «жаждой перемен», кто-то «песней дороги». Клинт же по душе пришлось название Северный ветер. Стоило ему подуть, как сразу в венах вскипала кровь, а ноги сами несли своего хозяина навстречу новым городам. Все цирковые слышали и чувствовали этот Северный ветер, все словно заговорённые, не проронив ни слова собирали вещи, снимали шатры и закрывали лавочки и бежали туда, куда гнал их ветер. Мечник объяснял, что у любого циркача это в крови. Одно единственное место — это не для них. — Разве тебе было бы интересно встречать каждый рассвет и закат в одном и том же месте на протяжении двадцати или тридцати лет? Бартон качает головой. — Зачем встречать столь прекрасное явление природы только в одном месте всю жизнь, когда можно увидеть бесконечное колличество рассветов и закатов в разных уголках планеты? — Северные ветер ласково треплет светлые волосы юной гимнастки. — Нам не пора в путь? Мечник смеется и поднимает с земли кинжал. *** Клинт умела адаптироваться к любому времени и месту. Она не была незнакомкой, она была той, кто легко учит чужие языки, той, кто по щелчку пальцев вливается в чужую компанию, той, кто влюбляет в себя с первого взгляда, она была везде своей, но при этом… … всегда чужой, бегущей за таинственным зовом ветра. Она циркачка, зачем ей иметь связи с кем-то кроме своей цирковой семьи? Не то, чтобы Барни одобрял подобное. Ни букет любовников каждом городе, ни группку друзей-однодневок. Ему всё больше хотелось остаться где-то на одном месте. Найти дом, может обзавестись семьей и переодически и может быть куда-то ездить на выходные. — Скука, — фыркнула Клинт и метнула кинжал точно в центр мишени. Парадокс, нытик Барни был учеником Мечника, а Клинт целиком и полностью разделяющая мировозрение учителя, никак не могла набиться ему в ученицы. Не честно! *** Тех, кто следует за Северным ветром, видно сразу. Кочевники, цыгане, стопщики, те кто свалил из дома, вечные беглецы и циркачи. Вот он шёл за Северным ветром, выделяющийся из всей пёстрой толпы зевак, статный, интересный, какой-то абсолютно неземной и… знакомый. Клинт, в сценическом костюме, вымазанная блестками с ног до головы, кувыркается под куполом цирка и то и дело бросает взгляд на задний ряд. Туда, где сидит кочевник в зелёном. И самое смешное, кочевник смотрит на Бартон в ответ. *** Цирк — это запах животных, запах огня, жаренной и масленной еды. Яблоки в карамели, дурацкие лепёшки, попкорн и аромат корицы. Цирк — это крики, шум, взрывы конфети и свисты повсюду. Цирк — это отдельная вселенная! — Странный мир, — зелёные глаза скитальца с интересом рассматривают Клинт. Наверное тот ещё видок, растрепанная, раскрасневшаяся, вся в блёстках. Кеды на босу ногу, короткие шорты и непомерно огромная фиолетовая майка. Цирковая бродяжка. И он, кочевник, принц дорог, элегантный, странный, почти космический. Стоит посреди цветного хаоса, среди яркой толпы зевак… Выделяется на общем фоне. Своей осанкой, одеждой, гордостью и чем-то… сказочным. — Странный мир, для странного человека. Кочевник в зелёном растягивает губы в улыбке. — Как насчёт того, чтобы выпить со мной горячего шоколада? *** От чашки пахнет, терпким, горьким шоколадом, чем-то острым и взбитыми сливками. Клинт склоняет голову на бок. — И что это? — Горячий шоколад с перцем чили и взбитыми сливками, — кочевника зовут, как древнего скандинавского бога озорства и магии. Локи. — Решил убить меня? — циркачка скептически выгнула бровь и повертела объёмную кружку в руках. — Это вообще можно пить? — Это напиток древних майя. Они пили его и тем самым почитали своих богов, — зеленоглазый сделал глоток из своей кружки. — Это вкусно, тебе понравится. — А я думала, ты по скандинавским богам, — циркачка неуверенно пробует диковинный напиток. — Чёрт, беру свои слова обратно. Это вкусно. Длинные пальцы парня с именем бога обводят контур губ наивной гимнастки. Вкус горячего шоколада, кажется, становится только острее. *** Мягкие простыни, горячие прикосновения, узоры шоколадом по телу. Сладко, солоно, странно. Немного липко под утро и… правильно. Слишком правильно. Словно, что-то предначертанное судьбой, словно нечто свыше. Словно сама судьба запланировала эту встречу и эту ночь. За окном рождается заря, а Северный ветер стучится в чужое окно сообщая о том, что пора двигаться дальше. Только судя по лицу Локи, ему ветер нашёптывает нечто совсем иное. Клинт потягиваясь направляется в душ. *** Ветер поёт, ветер зовет, ветер путается во влажных волосах гимнастки. Нашёптывает на ухо чужой язык, толкает в ту сторону куда пора идти… Цирк сворачивает яркие шатры, а циркачи, вновь все собираются по какой-то молчаливой договоренности. До ужаса слаженно. Зеленоокий кочевник, качает головой, словно отмахивается от чего-то. От него всё ещё пахнет шоколадом, чем-то древним и первобытным. Он слушает ветер, но не хочет ему подчинятся. — Он не гонит тебя вперед, а зовёт назад? Северный ветер? — Бартон касается рукой чужих пальцев. Локи молчит в ответ. Молчание знак согласия. *** Годы идут, Северный ветер не смолкает, а Клинт следует за ним. Как и в старые времена, как тогда, когда была циркачкой, как тогда, когда крутилась под куполом. А теперь она лучник, снайпер, агент и ветер ведёт её к новым заданиям, новым приключениям. Зовет, дует, толкает в спину и… приносит с собой старый, почти забытый аромат горячего шоколада с перцом чили и взбитыми сливками. Северный ветер приносит с собой не кочевника, Северный ветер приводит в мир Клинт зелеоокого бога.