***
Комната, выделенная для Лейва, была значительно меньше покоев короля, но ничуть не хуже. Огромная кровать с мягкими перинами и мехами. Туалетный столик и большой шкаф, который вскоре могли заполнить одеяния. А также большое окно, правда, без балкона, но с прекрасным видом на снежные горы, что закрывали собою весь горизонт. То, что эльфу выделили отдельную комнату, да ещё и так хорошо обставленную, не могло его не удивлять. Из-за чего его раздирали противоречия: с одной стороны, он был не более чем вещью, экзотичным трофеем из дальней страны, а с другой, ему дали кров, пищу и новую одежду. Он мог ждать худшего отношения, но знал, что должен быть покорен и услужлив. Эльфа потревожили спустя несколько часов. Сначала ему принесли еды, а после явилась швея и ловко сняла мерки. Сложно было представить, что эта комната, это спокойствие и сытный обед — всё принадлежит теперь парню. Ещё утром он был в грязи и обносках, замерзал и голодал. Сейчас же в его распоряжении были прекрасные покои, а к вечеру появилась и новая одежда. Она была простой, сшитой на скорую руку: такая же длинная туника и штаны, но из более плотных материалов. Впрочем, на такое он не мог жаловаться. Всяко лучше, чем в тесной, холодной повозке или в трюме корабля, переправляющем их через море на Север… В назначенное время эльфа пропустили в покои короля. На этот раз и он был одет иначе. Точнее, почти раздет. Мантия снята, а туника с рубахой расстёгнуты до середины живота. Балкон был открыт, и с улицы шёл аромат свежести от недавнего дождя. Арн сидел напротив и всматривался в темноту. В руках был новый бокал с вином, а в комнате едва горели несколько свечей. — Пришёл. Как собираешься развлекать меня сегодня? Едва эльф вошёл в уже знакомые покои, то вновь ощутил волнение. Атмосфера была иной, нежели днём. Было гораздо темнее и холоднее, а мужчина перед ним ждал, что его будут развлекать. Именно для этого раб и был здесь. Но юноша был совсем ещё неопытен и не так уж много мог предложить своему господину. Впрочем, одна идея у него всё же появилась. Лейв приблизился к креслу, где восседал Арн, присаживаясь около него на пол. До конца в своей затее он не был уверен, но ни на что другое смелости пока не хватило бы. — Я мог бы вам спеть, господин, — негромко произнёс юноша, — у моего народа много красивых песен. Если вы позволите… Лейв умолк, ожидая решения. Он не знал, насколько может заинтересовать Андерса подобным, но пение раньше было одним из его любимых занятий. И, как говорили, у него это неплохо получалось. — Пение? — мужчина перевёл усталый взгляд на парня, раздумывая всего несколько секунд. — Хорошо. Давай послушаем тебя. Арн сделал большой глоток напитка, получая удовольствие от его вкуса, а после прикрыл глаза, готовый слушать. Даже если бы у эльфа был ужасный голос и полное отсутствие таланта и способности к этому, хозяин замка всё равно бы отдохнул. Но, на удивление, он услышал прекрасный голос. Это заставило его оторвать голову от спинки кресла и вновь взглянуть на раба. Исполнение, далёкое от идеального, и всё же прекрасное. Нежное, дарящее спокойствие, позволяющее отдохнуть… Голос звучал приятно и мягко, а родные мелодии лились легко и искренне. Лейв и не заметил, как строчки одной песни плавно перетекали в другую, а позабытое чувство покоя наполнило его. На время он забыл обо всех тяготах своей судьбы и просто отдался любимому занятию. Арн, кажется, тоже не был против такого времяпровождения. Он выглядел расслабленным, отчего юноша перестал волноваться, ведь его затею приняли. Снова закрыв глаза, мужчина просидел так довольно долго, слушая песню за песней, пока голос юноши не стал ослабевать, меняясь под действием холода. Открыв глаза, Арн подумал, что, возможно, даже задремал, ибо и не заметил, как похолодели собственные пальцы рук. — Замёрз? — зачем-то спросил мужчина, хотя ответ и так был очевиден. На полу было ещё прохладней. Вставать сил не было, и Андерс приподнял свободную от бокала руку. Лёгкое, едва уловимое движение, почти что вальяжное, но это привело в действие все окна в комнате, плотно закрывая их, а после распуская тяжёлые шторы, не пропускающие утром и лучика света внутрь. За следующим движением кисти с кровати слетело меховое покрывало, накрывая эльфа с головой. — Закутайся в это и продолжи. У тебя и правда хорошо получается. Красиво поёшь. На самом деле раньше юноша никогда не видел магов своими глазами. Из-за чего происходящее вызвало в нем почти детский восторг. Он заворожённо следил за движениями Андерса и не сдержал восхищённого вздоха, когда его укрыли в тёплый мех. Только после этого он подумал, как, должно быть, глупо выглядел. Щёки заалели от смущения за себя и за похвалу его голоса от Бьёрна. Но Лейв постарался отстраниться от этих ненужных переживаний и лишь тихо поблагодарил короля: — Спасибо, господин, вы очень добры, — он сел удобнее, заворачиваясь в тяжёлое одеяло и возобновляя своё занятие. Песен он знал ещё много и был рад, что это ему пригодилось. Так что он продолжил петь до тех пор, пока в горле не пересохло, и пока сам не почувствовал лёгкую усталость. Эльф замолчал, но взгляда на мужчину не поднимал, надеясь, что тот поймёт, что ему нужна передышка. Когда парень замолчал, мужчина глубоко вздохнул, допивая остатки вина и ставя бокал на стол. Поднявшись с места, король провёл рукой по волосам эльфа, отходя дальше и снимая тунику. — Ты хорошо сегодня себя проявил. За твою честность, отсутствие попыток сбежать и прекрасный голос я сделаю подарок. После. А пока возвращайся к себе и ложись спать. Набирайся сил до завтрашнего вечера. Больше Арн не взглянул на раба. Ему позволено было уйти, и как только дверь закрылась, король лёг спать. Бывали дни, как сегодня, когда ему с трудом давались решения проблем государства. Но сегодняшнее пение мальчишки помогло мужчине расслабиться, что удавалось далеко не всем и не всегда.***
Следующий день для короля пролетел незаметно. А вот для парня оказался, наоборот, весьма длинным. Его кормили три раза в день. Принесли вместе с завтраком парочку книг, а ближе к вечеру — вновь новую одежду. Это были одеяния не для повседневной носки, как прежде, а действительно красивые изделия, сшитые по его меркам. Лёгкие штаны и длинная туника, тоже из шёлка, однако сделанная так, что теперь просто снималась едва ли не несколькими касаниями. — Господин приказал тебе прийти в этом, — передала послание швея и удалилась, пряча взгляд от эльфа. Вот только вечером его не выпустили из собственных покоев, заставляя вернуться обратно. — Отдыхай сегодня, — бросил стражник, жестом приказывая юноше закрыть дверь. То же самое повторилось и на следующий день. Юноша мало понимал, почему его не выпускали несколько дней подряд. Это время тянулось для него бесконечно долго, а король словно и вовсе забыл о его существовании. И хоть это дало ему возможность свыкнуться с окружающей обстановкой, облегчения не приносило. Большую часть времени он был один, запертый в своей комнате. Ни швея, ни слуги, приносившие ему еду, с ним не разговаривали, отчего чувство одиночества постепенно давило на него всё сильнее. Единственное спасение он всё-таки нашёл в чтении. Лейв проводил целые часы за изучением довольно объёмных книг, и ему это понравилось. А ещё он полюбил рассматривать пейзаж за окном. Его завораживала игра солнечного света на изломленных краях гор и яркие звёзды, светившие здесь ночью. С каждым днём он всё больше принимал то, кем теперь был, и, кажется, так и стоило делать. К концу третьего дня то ли спокойствия, то ли заточения раба наконец позвали в покои короля. На этот раз в комнате было значительно теплее. Окна закрыты и плотно задёрнуты шторами. Горел камин, освещая спальню, а рядом, за письменным столом, сидел король. Услышав, что к нему пришли, Андерс закончил свои дела и пересел на диван. Подозвав юношу к себе, он с удовольствием осмотрел его новые одежды. — Тебе идёт. Мне нравится. Войдя в покои, Лейв подивился тому, что тут было гораздо теплее, чем раньше, но вот мрак заполонил эту комнату ещё больше. Подойдя к Андерсу, он тихо поприветствовал его. И вновь ощутил лёгкое смятение от слов мужчины. Тот часто говорил о внешности эльфа, но Лейв не понимал, почему это так важно. И важно ли вообще? Сам он не считал себя привлекательным, никогда не задумывался быть таковым для кого-либо и совсем не понимал, как на такое реагировать. Поэтому просто отмалчивался. — Вы хотели меня видеть, господин? — спросил он робко, действительно задаваясь вопросом, чего же пожелает Арн в этот вечер. И сможет ли его раб исполнить новый приказ. Мужчина не стал отвечать на столь глупый вопрос, ведь, будь иначе, эльфёнок всё ещё сидел бы в своей комнате. Вместо ответа Андерс притянул юношу к себе, цепко хватая его за тонкое запястье и усаживая рядом. Ловким движением он расстегнул несколько креплений туники, позволяя ей оголить молодые угловатые плечи и немного грудной клетки. — Думаю, бесполезно спрашивать тебя о партнёрах, верно? — с лёгкой ухмылкой спросил мужчина, проводя ладонью от скулы эльфа до его груди, не забыв мягко коснуться и плеча. Нежная кожа едва отличалась от шёлка, скользнувшего вниз по телу и закрывавшего пока всё, что ниже живота. — Девушки у тебя хоть были? Поддавшись властным рукам, Лейв был усажен рядом с мужчиной, который почти сразу же расстегнул его тунику. Ткань щекотно скользнула вниз, частично обнажая тело. Но чуть грубоватая рука владыки, поглаживавшая его плечо, волновала юношу куда больше. До наивного и неискушенного жизнью эльфа не сразу дошло, к чему именно всё идёт. А вопросы, намекающие на интимные отношения, только ещё больше смутили. Он вообще не имел какого-либо опыта в подобных делах. — У меня… у меня ещё никого не было, — он притих, чувствуя себя так, будто всё его лицо пылает, вплоть до острых ушей, подобно его огненным волосам. И это создавало странный контраст с белой кожей. — Даже девушек. Нет, король совсем не издевался. Просто спрашивал: мягко и спокойно, стараясь не шуметь, наслаждаясь реакцией своего прекрасного раба. Его синие глаза словно светились изнутри, отчего от них невозможно было оторваться, как и от прекрасного грациозного молодого тела. Хоть сам парень не осознавал и половины своей привлекательности. Ещё какое-то время Андерс поглаживал плечи и шею, держась от Лейва на расстоянии вытянутой руки, но после мягко притянул его к себе, придерживая за затылок. Губы едва ощутимо коснулись области за ухом, обжигая кожу дыханием. Парень, оказавшись в непосредственной близости к Арну, испуганно охнул. И хоть тот держал его мягко и без боли, задрожал. Не совсем контролируя себя, он выставил ладошки вперёд, слегка упираясь ими в плечи владыки. Лейв был юн, и пусть возраст подходил для первой влюблённости или познания собственной чувственности, он ещё не успел испытать ничего подобного. И сейчас был растерян, не зная, как ему стоит себя вести, ведь мысль о том, что его ждёт, всё-таки пугала… Андерс нехотя оторвался от нежной кожи, взглянув вниз, на ладони парня. — Убери, — мягко, но настойчиво потребовал он. Нет, это, скорее, был приказ, невыполнение которого сулило что-то очень плохое. Его руки вновь заскользили по телу эльфа, поглаживая каждый сантиметр кожи, выискивая места, где тот наиболее чувствителен. Губы вернулись к шее, оставляя дорожку из нежных поцелуев от уха до самой ключицы. — Не бойся, — Бьёрн поднял взгляд на раба, касаясь его лица ладонью и ощущая ту дрожь, что была во всём теле Лейва, — сегодня я не стану заходить далеко. Расслабься и дай насладиться тобой. С этими словами он вернулся к ласкам, что сыпались на юное тело, но ниже живота его руки так и не опустились. А спустя время, выдавив из парня первые тихие стоны, Арн остановился, довольно откидываясь на спинку дивана и возвращаясь к своему вину. — Спой, — приказал он, видя раскрасневшееся лицо юноши и вновь отмечая про себя, как он прекрасен. Это уже был не просто причудливый зверь, которого Бьёрн купил на рынке. Это была диковинка, обрамлённая в золото. После непродолжительного пения юношу всё же отправили в свою комнату, давая возможность наконец выдохнуть и расслабиться. В последующие дни всё повторялось. Иногда Бьёрн приказывал сначала петь, а после переходил к ласкам, иногда снимал тунику прямо во время пения, запрещая юноше останавливаться. Андерсу это нравилось больше всего: слушать, как дрожит прекрасный голос от каждого прикосновения губ к тонкой шеи или мочкам ушей. Бьёрн продолжал такие «пытки» едва ли не каждый вечер. Лейв покорно принимал всё, что с ним делали. И хоть разум ещё долго протестовал, что это неправильно, тело получало свою толику удовольствия и не противилось. Это пугало парня. В такие моменты он становился ещё более уязвимым перед Арном, тщетно пытаясь скрывать своё смущение и сдерживать тихие стоны. До этого парень и подумать не мог, что его уши и шея настолько чувствительны, что он совершенно не властен над реакциями своего тела. Дни шли один за другим, принося разнообразие в жизнь раба лишь вечерами, когда король приглашал его к себе. Остальное же время парня было отдано книгам и созерцанию одной и той же картины за окном. Но однажды к нему пришла стража и увела в небольшой зал, где уже ждал молодой человек, лет на десять старше самого эльфа. Тот удивлённо взглянул на пришедшего, видимо, не ожидая увидеть эльфа, но говорить ничего не стал. Приказы владыки, как известно, не обсуждаются. А то, что его учеником оказался «остроухий», можно было и пережить. Крей начал обучать его игре на скрипке, уделяя этому достаточно сил и внимания. Им пришлось долго и упорно заниматься для того, чтобы в конце концов юноша смог выдать что-нибудь приличное и не режущее барабанные перепонки ужасающей трелью. Но, несмотря на трудности, уроки пришлись рыжему по душе. Он охотно осваивал новое занятие, ловя каждое слово учителя и радуя его послушностью и старательностью. — Как сегодня прошёл твой день? — поинтересовался Андерс, сидя у камина, когда ночь вновь вступила в свои владения. Его рубаха была расстёгнута полностью, позволяя телу отдохнуть от тяжёлых одежд, а эльф наконец разглядел крепкие мышцы, натренированные за многие годы, и шрамы, оставленные после многочисленных битв. Эльф поведал правителю о своём дне, вновь заняв место подле него. Не забыв в очередной раз поблагодарить. Арн смотрел снисходительно, подперев голову рукой. Мягко улыбался, слушая восторженный щебет, забывая на время о собственном бремени правителя. Когда же запал юноши прошёл, Бьёрн притянул его к себе, усаживая на колени в весьма распутную позу, раздвинув ноги. Затем расстегнул тунику, но на сей раз полностью. Юноша мгновенно вспыхнул от стыда, а вот Арна это будто бы и не заботило: он по-хозяйски оглаживал хрупкое тело, и эти горячие, чуть шершавые руки вызывали у эльфа тысячи мурашек по коже. Он рвано вздыхал, не зная, куда деть собственные руки, и неловко ёрзал, будто пытаясь найти более удобное положение, но на самом деле лишь смущался и нервничал, находясь под этим тёмным, голодным взглядом, словно он добыча в плену удава… — Скоро наступит зима. Первые холода придут меньше, чем через неделю, — король делал вид, что ничего не происходило, но получал искреннее, слегка извращённое удовольствие, наблюдая за Лейвом, за его реакцией, за таким ярким смущением. Это было подобно сладкому нектару, и мужчина делал всё, чтобы продлить это состояние. — А потом я устрою большой приём. И ты будешь там моим главным украшением. Я хочу, чтобы ты выступил перед моими гостями, сыграл на скрипке и показал свою красоту… Не подведи меня. Учись прилежно. Эльф с трудом собрал мысли в кучу, осознавая, что говорит Андерс. Его действительно собирались выставить, как диковинку, необычное приобретение для развлечения гостей. — Конечно, господин, я буду стараться. — И как бы он ни боялся и ни волновался, ослушаться всё равно не мог. Придётся бороться с собственными страхами и молиться всем богам, чтобы всё прошло хорошо и скрипка не выпала у него из рук. Мужчина продолжал наслаждаться милым личиком раба, пока тот пытался смириться с судьбой, не предпринимая больше никаких действий. Он не хотел спешить, не хотел спугнуть. Взять силой никогда не поздно, но зачем ломать то, что и так покорно? Зачем травмировать столь юное создание, что пережило уже немало? Андерс приучал эльфа к своим рукам неспешно, словно дикого зверька. — Завтра я уеду. А когда вернусь, мне бы хотелось, чтобы ты сыграл мне. Ах да, я ведь ещё должен тебе подарок. Чего бы тебе хотелось? От слов о том, что мужчина вскоре должен будет уехать, Лейв ощутил неясное чувство в душе. Отъезд короля означал, что он снова будет проводить долгие дни в одиночестве, сидя в своей комнате. И хоть в этот раз он мог продолжать уроки игры на скрипке, эльф сильно сомневался, что его хмурый учитель станет вести с ним беседы. Для себя самого он уже почти был готов признать, что привык проводить вечера в компании Бьёрна, и лишиться этого даже на короткий срок было грустно. Эта мысль поразила парня, и он поспешил отбросить её, решив, что это просто наваждение. — Я не смею ничего у вас просить, господин, — растерянно произнёс Лейв, чуть сводя брови. Что он мог попросить? Все его минимальные потребности и без того удовлетворяли. Он был сыт, одет, мог спать в тепле и учиться. А о дорогих украшениях или о чём-то подобном и речи идти не могло. Не только потому, что как раб он не имел права просить о таком, но ещё и потому, что юношу эти вещи никогда не интересовали. Так он и застыл в раздумьях, не найдя иного ответа для Андерса. — Скромность подчинённого — это хорошо, — король провёл ладонью по щеке эльфёнка, приподнявшись, и вдруг поймал его губы, ласково вовлекая в поцелуй. Когда столь молодое и красивое тело трётся на твоём паху, устоять сложно. Вот и Бьёрн решил проверить, насколько далеко он может зайти, мысленно задаваясь вопросами. Первый ли поцелуй он забирает у парня и что сделает тот? Оттолкнёт? Или возьмёт себя в руки, повинуясь воле своего господина? Эльф сперва издал невнятный звук, который был пойман чужими губами, и напрягся всем телом. Но, вопреки ожиданию короля, сбежать не пытался. Это удивляло и самого Лейва, но тепло и нежность владыки приносили ему странное успокоение. Юноша неумело попытался ответить, однако не желая даже думать, откуда в нём возникло такое желание. Арн же едва смог удержаться, чтобы не перевернуть Лейва на диван, вжимая в поверхность, и… Оторвавшись от сладких губ, он поднялся, наконец отпустив парня, и усмехнулся. — Иди к себе. Пора отдыхать. Следующим утром король и правда покинул замок, но для Лейва это не отразилось скукой, как он думал. Каждое утро его терзала швея, то снимая мерки, на этот раз для наряда к грядущему празднику, то заставляя в сотый раз примерять заготовленное, чтобы подправить. После обеда всегда был учитель скрипки, не отпускавший юношу до самой темноты. И лишь после ужина наступал долгожданный отдых, но сил у парня не было даже на чтение. Будучи практически птицей в золотой клетке, он старался находить утешение и радость даже в простых вещах. Лишь бы не думать о родных краях, не скучать по прежней жизни и не думать, как много всего произошло с ним в новой… Но также с каждым днём он всё сильнее ждал скорейшего возвращения короля, чтобы продемонстрировать, чего он достиг за это время. Как бы юный эльф ни отмахивался от своих мыслей, он не мог долго себе врать и понимал, что желает впечатлить своего господина. Он не знал, как бороться с этим чувством, думал, что это неправильно, словно предательство собственного Я. И вот наконец, после бесконечно долгих дней ожидания, ему сказали, что Арн вернулся, и эльф ощутил что-то схожее с радостью и предвкушением от предстоящей встречи с королём.