***
«Вампиры сосут», — гласила надпись на полфасада. Как оригинально. В «Кровоброжении» не играла музыка, и обычной очереди из клыкоманов тоже не наблюдалось. Что ж, тем лучше. Я только открыла дверь, как меня «поприветствовала» возникшая из ниоткуда Пэм: — Мы закрыты! — Он здесь? — Он? Дай-ка подумать, о чем из тысячи вещей ты можешь сейчас говорить. — Пэм! — Соки, — вампирша лишь уперла руки в бока, вздернув бровь и расплывшись в едкой ухмылке. — Я хочу... — О, поверь, я бы тоже не отказалась, — ее клыки щелкнули, и она прошлась по мне холодным взглядом, жадно втягивая воздух. — Мне нужно поговорить с Эриком! — И только? Я уже хотела попросить билеты в первый ряд, но если ты и дальше будешь такой же скучной, я найду себе развлечение получше. — Пэм! — интересно, а про вампиров есть поговорки? Она явно недалеко ушла от своего создателя. — Это важно! — Иначе бы ты не пришла, очевидно. Всегда только берешь, да, а когда начнешь давать? Два сапога пара! — Знаешь, Эрик не особо в духе сегодня, и если бы в моих венах текла сладкая феечная кровь, я бы не стала настаивать на встрече. Но раз шея твоя, то проходи, конечно! — Пэм, довольная собой, клацнула клыками, прежде чем их убрать, и освободила проход. — Я даже провожу тебя, вдруг и мне останется. Хоть на один зубок. Она обернулась на мгновение, убедиться, что я не сбежала, и, хмыкнув, поплыла в сторону кабинета своего создателя. Но я была совсем не в том настроении, чтобы доставлять ей удовольствие, и бросилась к двери первая, распахнув ее без всякого стука. Эрик сидел вполоборота, сгорбившись, и даже не собирался поворачиваться. — Она настояла! — послышался за спиной недовольный голос Пэм. — Как и всегда, — пустым голосом отозвался он, так и не удостоив никого из нас взглядом. Не в духе, значит? Мягко сказано. Передо мной будто и не Эрик был вовсе. Я знала злого Эрика, невыносимого Эрика и безразличного Эрика, но угнетенного я видела впервые. Вернее, лишь второй раз в жизни, ведь я видела его таким только на крыше, когда он пытался отговорить Годрика от встречи с солнцем. Весь мой запал и недовольство сильно потеряли в градусе. Он просто дал Пэм сигнал, и та тут же ретировалась, хлопнув напоследок дверью. — Что ты имел в виду, когда сказал, что тебе недолго осталось? — я решила сразу перейти к делу, раз он все равно никак не собирался реагировать на мое присутствие. — Не притворяйся, что тебе есть до меня дело, — и тон, который даже не предполагал обсуждений, мне понравился не больше, чем его полная и такая непривычная апатия. Будто передо мной и правда был лишь живой мертвец. Но он наконец повернулся: — Ты здесь из-за Билла. Я сглотнула подступивший к горлу комок. Эрик никогда не отличался излишней эмоциональностью, всем своим видом давая понять, откуда он родом. В моем календаре с новым словом на каждый день его характер назвали бы нордическим. Что было забавно, если вспомнить о его человеческом прошлом. Его взгляд, всегда холодный, напоминал мне о безмятежных северных льдах, которые видела я, правда, только по Нэшнл Географик. Но сейчас казалось, что если кому и суждено увидеть, как ад заходится синим пламенем, так это мне, стоило лишь заглянуть ему в глаза. — Глубоко в душе ты знаешь, что ему нельзя доверять. — Ладно, — я даже не могла пошевелиться, потому что теперь он смотрел на меня. И да, Эрик Нортман был лучшим доказательством того, что инстинкт самосохранения у меня все-таки был. Еще бы я его слушала... — Расскажи почему. Я невольно сделала шаг назад, резко вздохнув от неожиданности, стоило ему подняться. И он абсолютно точно собирался подойти ко мне. — Правда в том, что есть силы, неподвластные даже мне, — он встал всего в нескольких дюймах от меня, склонившись настолько низко, что каждый выдох ощущался на моем лице с новым произносимым словом: — И если я умру настоящей смертью, так и не поцеловав тебя, Соки Стэкхауз, я буду жалеть об этом больше всего. Это точно был не Эрик. Потому что Эрик ни о чем не жалеет. Даже его голос звучал совсем по-другому. Будто... — Ты как будто прощаешься со мной. И... ничего. Ни ухмылки, ни самонадеянного взгляда. Только принятие... — Так и есть. Он не шутил. Я уже хотела потребовать еще больше ответов, как вдруг Эрик схватил меня и притянул к себе, решив желанный поцелуй просто украсть. И если бы ему было этого достаточно... Стоило ему так поступить, как все мои сомнения развеялись: то был Эрик. Безудержный, невыносимый и не принимающий отказов и привыкший завоевывать то, что пришлось ему по нраву. И на этот раз его трофеем была я. Опомнившись, я резко подалась назад, но он не позволил, цепляясь за мою футболку, хватая за плечи, притягивая меня назад и ошеломляя новым поцелуем. Таким же голодным и при этом искренним в своем отчаянии. Он ловил мои губы с каждой упрямой попыткой отстраниться, и вот его руки уже не хватали, а словно пытались поймать, удержать меня всего на секунду дольше, в постоянном движении, как если бы я была утекающим сквозь пальцы песком, золотым и бесценным, таким желанным, но все еще недоступным, и, несмотря на свои инстинкты, я просто поддалась Эрику, которого, думала, хорошо уже знала, но такого — видела впервые. И вроде я знала его уже столько времени, а он все равно с неожиданной легкостью смог застать меня врасплох. Кто бы мог подумать, что безудержный викинг, коварный тысячелетний вампир, не привыкший скрывать ни своих желаний, ни намерений, был чем-то... большим. Его поцелуи, теперь затяжные, жадные до каждой лишней секунды, обрывались и начинались по новой, подобно обрушивающимся на скалы волнам в непогоду, и все же не было в них жадности. В отличие от большинства поцелуев Билла. Эрик... Эрик лишь хотел продлить каждую секунду, принимая ее с благодарностью, будто это и правда было для него чем-то ценным. Чем-то значимым. Чем-то желанным. Но это был Эрик! И несмотря на всю его кровь, всю настойчивую, но все же нежность, у меня был инстинкт самосохранения. Вынырнув из очередного поцелуя, я отстранилась: — Ладно! Я поняла, я неотразимая и опьяняющая, но не надо от меня что-то скрывать! Скажи, почему мне нельзя доверять Биллу? И Эрик действительно не сразу вернулся к своим чувствам и бесстрастной маске. Я даже в какой-то момент поверила, что он ответит, но тут в кабинет вернулась Пэм, заставив нас отстраниться друг от друга еще больше. — Что? — он даже не обернулся и сразу перешел к делу. — Бла-бла-вампирская-неотложка-бла. И судя по ее виду, Пэм не шутила. Хотя по ней всегда было сложно сказать, шутит она или нет. Выражение ее лица редко выражало другие эмоции, кроме смертной скуки и полного безразличия. Конечно, Эрик мог бы ее просто отослать, но, видимо, он не привык игнорировать такие требования своего дитя. Не говоря ни слова, он просто вышел вслед за Пэм. В ту же секунду меня накрыло странное чувство, потому что я была одновременно благодарна ей за вмешательство, ведь мне и самой не мешало собраться с мыслями, но в то же время Эрик почти ответил на вопрос. И не могла Пэм подождать? Наверняка она зашла в тот самый момент, когда мы перестали целоваться, только потому, что была отлично осведомлена, чем мы занимались, и просто не хотела навлечь на себя гнев своего создателя, ворвавшись раньше. Или просто дорисовывала самые смачные моменты в голове и решила проверить степень нашей одетости лично... Боже, мы целовались! Что со мной не так? Почему я не положила этому конец сразу же? Эрик и его дурацкая кровь. И что он о себе возомнил, когда просто решил меня поцеловать, будто я давала на это разрешение? Но зачем ему спрашивать, если ответ был и остается одним — нет! И ему об этом прекрасно известно. Вот только в этот раз он просто взял то, что так давно хотел. Будто я и правда вещь, или трофей, или какое-то подобие домашнего питомца. Вот только Эрик лучше знал, что это не так. Я не его. И никогда не буду его. Никогда. Потому что я люблю Билла. И Билл всегда вел себя именно так, как и подобало настоящему южному джентльмену. Это Билл спасал меня не раз, в то время как Эрик только и делал, что использовал меня при каждом удобном случае. Билл любит меня, по-настоящему! А Эрик, Эрик не знает, что такое любить. Ему не знакомо даже само определение этого слова. Билл спас меня от Рэтрейев, рисковал жизнью, пытаясь спасти от Рене, нашел меня после нападения менады. И если бы не та дурацкая ссора, ему бы и вовсе не пришлось обращаться за помощью к Эрику. Эрик спас меня только потому, что ему нужен был мой дар. Ведь больше его ничего не интересует, только выгода. И вытащил он меня из Братства Солнца только потому, что ему приказал Годрик. Доверься мне. Ну конечно. Если бы он не призвал Лорену, то это бы Билл спас меня, а не он. Билл бы сделал ради меня что угодно. Билл бы убил всех до единого в этом Братстве, включая детей. Если бы Эрик не призвал Лорену, то это бы Билл закрыл меня собой от той шрапнели, и я бы не оказалась снова в долгу перед этим наглым, лживым, невыносимым вампиром. Я бы никогда не попробовала его крови! Если бы Эрик не призвал тогда Лорену, то она бы не уговорила Рассела похитить Билла. И Билл бы не был на грани настоящей смерти и не попытался выпить меня досуха в голодном беспамятстве, если бы Эрик-мать-его-Нортман не играл в свои игры нашими жизнями! Боже, что я здесь делаю? Почему я вообще усомнилась в Билле? И взамен решила поверить Эрику? В тебе не моя кровь говорит. Это твой инстинкт самосохранения. Какая же глупость... Какая же я глупая! Я бросилась к двери, намереваясь убраться отсюда куда подальше, но вот только она не поддалась. — Какого хера? Эрик!***
И все же в одном Эрик не соврал. У меня действительно был инстинкт самосохранения. Проблема в том, что включился он только тогда, когда он поволок меня в подвал, чтобы посадить на цепь ради своих очередных игр.