bipolar disorder and dicks

       До определенного момента Чуя ничего не делал. Просто включил телевизор, дабы на фоне что-то говорило и не было столь утомительно и тихо. Потому что тишина давит на него еще больше, чем одиночество. Голова была занята самыми разными вещами и поэтому сознание временно покинуло тело. Мысли об учебе и клубе были прижаты в уголок, а власть в свои коварные лапы взяли заказанные родителями таблетки, возможная двухнедельная реабилитация в другую страну, которую Накахара считает ненужной, еще то, каким он может стать, если не будет лечиться, и совсем капельку - Дазай. А точнее тот случай в туалете, при воспоминании о котором кровь невольно приливает литрами к щекам и ушам, окрашивая в свой естественный и обжигающий алый. А еще то, что Осаму ждал его битый час на улице, а потом взял за руку и повел в школу, как будто так и должно быть. Чуя отчетливо помнит, что ладонь Дазая была холодной. Он тогда, наверное, замерз. Возможно, он мерзляк до мозга костей. Еще она была такой мягкой. Ну, кожа была нежной и приятной на ощупь. Накахара думать об этом хочет в последнюю очередь, но не может перестать закрывать глаза, чтобы только увидеть шоколадные глаза и волосы, вечно довольную морду и устремленный в его сторону маниакальный взгляд. Лежа на диване, юноша кладет руку на лицо, прикрывая ей глаза, а свободной тянется к журнальному столику за зефиром, но, когда нащупывает пустоту в коробочке, недовольно фыркает и поднимается. Идти в магазин совсем не хочется и он уже думает позвонить лучшему другу, чтобы тот принес ему любимое лакомство, но жертва сама приходит в звериное логово, думает Накахара, когда слышит стук в дверь и знакомое бурчание за ней. Отворив Накаджиме дверь и запустив того в свои хоромы, не позволяя мерзнуть снаружи, парень в благодарность, наверное, получает пачку дорогущего зефира и подозрительно хмурится. - Что за праздник? - удивленно поинтересовался Накахара, оглядывая явно чем-то взбудораженного друга с ног до головы, - Сядешь, может? Раздражаешь. - приказным тоном проговорил рыжий, подходя к гостю ближе и толкая того на свой диван, дабы не мельтешил перед глазами. Найдя пульт где-то под столом, Чуя выключил телевизор, потому что говорящий ящик уже мало того, что мешал, так еще и раздражал не по-детски. - Скажи мне, пожалуйста, в каком месте что-то сдохло, раз ты решил заявиться ко мне в такое время? Как же твои игрушки? - расспрашивал юношу Накахара, пальцами открывая голубую пачку, после чего поставил лакомство на столик рядом, но брать не стал, поворачиваясь лицом к однокласснику и собираясь выслушивать интересные рассказы. Накаджима молчал, пялясь куда-то в сторону, чтобы не встречаться с чужим взглядом то ли от стыда, то ли от чего-то еще. Чуя смиренно ожидал, когда с ним соизволят заговорить, но после двух самых нудных минут ожидания в его жизни, все-таки потянулся к источнику хорошего настроения, сразу же съедая приторно-сладкое лакомство и в очередной раз отмечая, как же, сука, вкусно. - Просто мне нужно выговориться тебе, - тихо пробурчал Ацуши себе под нос, но так, чтобы его услышали, после чего перевел взгляд на зефир и потянулся рукой, чтобы взять. Крутил, сжимал пальцами, всячески насиловал, обнюхивал и в итоге совсем немного откусил, но сразу после зажал рот рукой, выплевывая кусочек в ладонь, - как ты ешь эту мерзость? - Мерзость здесь только ты, - отрезал Накахара, брезгливо отводя взгляд и вздрагивая от всей неприятной и противной ситуации, затем одаривая глупого друга подзатыльником, - переводишь продукты, - забрав зефир со столика, прижал шуршащую пачку к себе, как ребенка, скалясь, словно волк, мол, мое, ебать, руки отгрызу нахуй. Накаджима направился на кухню, дабы выбросить недоеденную сладость и кусок, побывавший во рту. Ополоснув ладони под струей холодной воды, парень приложил их к горячему лбу, с которого изредка стекали капли пота. Воротник толстовки будто душил, хоть и совсем немного касался шеи, слюна остановилась где-то на середине своего путешествия по глотке, сердце непроизвольно билось то, как безумное, то успокаивало свой темп, от чего дышать было еще сложнее. Состояние отвратительное и, кажется, он сейчас выглядит очень не очень внешне. Возможно, сидящий в гостиной друг заметил, что творится что-то неладно, просто, как обычно - не подал виду, что волнуется, дабы не выдать своих слабостей. Ацуши Чую как свой хуй хорошо знает. Вернувшись в комнату для гостей, Накаджима садится обратно на пригретое место, ловя на себе взгляд синих глаз, полных непонимания и удивления. В воздухе висел немой вопрос: какого хуя, Накаджима? - Это очень сложно, понимаешь? Я запутался, Чуя, - сжав края толстовки от волнения до побеления костяшек, парень будто боялся повернуть голову и увидеть в знакомых глазах привычный похуизм. Он, конечно, привык к тому, что другу похуй абсолютно на все, но сейчас хочется, чтобы его поняли и не посчитали долбоебом, - после того, как ты ушел, нас с Акутагавой кто-то закрыл в кабинете клуба, когда мы пошли туда, чтобы принести лист с правилами. Меня Кёка попросила, - уточнил юноша, старательно цепляясь за воздух, - которого сейчас категорически не хватало, - всем телом, - мы его не нашли, - тихо продолжил, после чего делая паузу в несколько секунд, дабы перевести дух и выложить все, как есть, - мы ничего не делали, просто стояли сначала, а потом разговорились. Он, знаешь, не такой уж и плохой, - уголки губ непроизвольно потянулись вверх, заставляя слушающего Накахару выпалить протянутое "У-у-у" и пихнуть друга в плечо, давая понять, что его слушают и слышат, - я совсем на мгновение почувствовал, что мы знакомы с ним целую вечность и что сердце так бешено бьется из-за этого - нормальное явление, но, Чуя, что это такое? - Ацуши, послушай. Я больше склоняюсь к тому, что это один из твоих загонов: как не опозориться перед человеком, с которым никогда не говорил. Ты просто волновался и боялся ляпнуть какую-нибудь хуйню про члены, к которой люди вокруг вряд ли привыкнут и воспримут нормально, если им рассказать. Понимаешь? - объяснил Накахара, двигаясь к однокласснику ближе и кладя руку тому на голову, после взъерошивая серебристые неаккуратно постриженные волосы, - не волнуйся, ты не влюбился, - решил отшутиться рыжий, разбавляя гнетущую и напряженную атмосферу хуевым юмором. Слабо шлепнув Накаджиму по макушке, парень встал и потянулся, хрустя костями, как старик. Слова Чуи немного успокоили Ацуши и он даже улыбнулся благодаря нелепой и тупой шутке. Заметив изменения на чужом лице, Накахара, довольный собой, забрал уже пустую пачку из-под зефира, отправляя ее в мусорное ведро на кухне. Сделав пару глотков газированной воды из холодильника, Чуя краем уха уловил тихие приближающиеся шаги. - Где твои родители? - спросил юноша, протягивая руку к бутылке с минералкой и выпивая почти половину содержимого, затем осматривая уютную и светлую комнату. - Уехали в Токио по работе на неопределенное количество времени. Иногда мне кажется, будто они просто заебались со мной возиться и под предлогом занятости технично сваливают из дома. Даже на день рождения не приедут, - поставив бутылку обратно в холодильник, рассказал Накахара, грустно улыбаясь и кусая губы так, будто ляпнул что-то лишнее. - О. У тебя ведь завтра день рождения. Будешь праздновать? - подойдя к столу, на котором стояла большая тарелка со всякими сладостями, кроме зефира, - потому что в этом доме он долго не живет, - Ацуши взял несколько шоколадных конфет, на ходу уплетая их и спрашивая, будет ли Чуя кофе, будто бы не Накахара тут хозяин вовсе, а просто в гости к другу зашел. На положительный ответ послышался щелчок кнопки включения чайника. - Вряд ли, не хочется, - ответил рыжий, пожав плечами и присаживаясь за стол. Почему-то всегда выходит так, что где бы Чуя и Ацуши ни находились, второй всегда заваривает горячие напитки. После одного случая, когда Накахара заявил, что не собирается с этим возиться, Ацуши ничего не оставалось, кроме как взять все в свои руки и смириться с вредным характером лучшего друга. Как-никак он был послан ему судьбой, как говорил сам, потому что их встреча просто не могла быть случайностью или совпадением. Чуя не пьет чай, совсем. Он его не переносит. Он говорит, что от него зубы сводит, потому предпочитает кофе, желательно сладкий и с молоком, либо сливками. Ацуши, дожидаясь, когда чайник, наконец, соизволит отключиться, говоря о том, что пользоваться теперь можно, осторожно разливает по половине кипятка в каждую чашку, затем одну из них заполняет белой жидкостью, а свою наполняет холодной водой из-под крана. - Хэй, ты чего? Чуя, тебе исполняется шестнадцать, это нужно отметить, - обиженно произнес Накаджима, поставив чашку кофе перед другом и присаживаясь напротив, - у меня есть идея, но мне кажется, что ты меня пошлешь, - осторожно пробормотал, проводя пальцем по ручке. - Какая идея? - нахмурившись, перевел взгляд на одноклассника, подозрительно глядя и перебирая в голове миллионы возможных вариантов. - Позвать ребят из клу.. - Нет. - Но, Чуя.. - Завали хлебало, я сказал нет. - Ладно, - почти прошептав, парень стиснул зубами шершавые от укусов губы, всматриваясь в свое отражение в кружке с чаем. Недавно поднявшееся настроение опустилось ниже плинтуса, ведь именно на двадцать девятое апреля планов было много. И одна лишь мысль о том, что простое "нет" от друга, все так просто разрушило - убивала морально. Ацуши давно хотел немного отвлечься от всей этой рутины и мог надеяться лишь на какой-то праздник, ведь даже тогда, когда их позвали на вечеринку в пятницу, весело совсем не было и мыслей наоборот стало больше. Какая-то часть его сердца, да и мозга тоже, утверждала, что все это ради собственной выгоды, но здравый смысл опровергал клевету в сторону своего носителя и агрессивно приказывал внутреннему голосу заткнуться навсегда. Ацуши тихо пискнул, когда не заметил, что уже кусает не губы, а прокусывает острыми клыками чувствительную поверхность языка, а Чуя лишь несколько обреченно вздохнул, заметив явные изменения в чужом состоянии. - Ладно, я не против. Но у меня одно условие: без Дазая, - согласился Накахара, добавляя ко всей пиздецовости ситуации одну единственную каплю адекватности. - Но ведь тогда Акутагава не придет, - выпалил на одном дыхании, после чего прикрыл рот ладонью, прижимая ее к губам, так как осознание пришло после того, как он успел ляпнуть такую вот хуйню. - Что? - Что? - переспросил, делая вид, будто ничего не произошло и Ацуши вообще как бы сейчас молчал, это Чуя тут глупые вопросы задает, - Чуя, Дазай тоже часть клуба. Постарайся просто не обращать на него внимание, - плавно перевел тему, убеждаясь в том, что друг не услышать сказанное пару секунд назад. Чуя любитель (не)много поломаться, набить себе цену настолько, чтобы его умоляли, но Ацуши на такие предпочтения друга крутил лишь средним пальцем у виска, затем показывая его, дабы Накахара понял, что это особый случай и все работает по-другому. Накаджима молчит и буквально чувствует на себе внутреннее судебное заседание Чуи, которое решает, оставлять Осаму в живых или же пусть идет нахуй. - Бля, окей. - Ты лучший! - Я знаю. Когда чашки опустели и делать было нечего, Ацуши достал телефон из заднего кармана, нажал на кнопку блокировки и как-то глупо улыбнулся, видя уведомление о сообщении от Акутагавы Рюноске. Ничего содержательного, просто обычное "привет", но счастья было столько, будто ему в любви признались. Ацуши взял на себя ответственность позвать Акутагаву самостоятельно и попросил передать то же самое Дазаю и своей сестре. Чуя все это время залипал в телефон, щурясь, когда яркость экрана прибавлялась и изредка смеясь из-за просмотра очень смешных видеороликов. В голове Накаджимы промелькнул довольно смущающий вопрос, касающийся Рюноске целиком и полностью, отчего щеки покрылись легким румянцем. Какой он? Член Акутагавы. Чуя сейчас пил таблетки, от которых ужасно клонило в сон, поэтому, спустя полчаса после ухода друга, завалился на кровать, незамедлительно погружаясь в сонное царство и отдаваясь во власть своим упоротым снам. Ацуши идти относительно недолго до дома, однако он не торопился вовсе, потому что, уткнувшись носом в телефон, печатал сотни сообщений Акутагаве, который отвечать еле успевал. Решив, что домой идти бесполезно, так как там нечего делать, Ацуши написал одно единственное рисковое сообщение, позвав одноклассника немного прогуляться, так как ему показалось, что погода читает мысли и неосознанно встает на его сторону. Рюноске согласился сразу, похоже, даже не думал отказываться по очевидной причине, о которой Накаджима даже не догадывался. Они договорились встретиться в центральном парке и увиделись буквально через двадцать минут. Сначала стояли просто друг напротив друга на расстоянии в несколько метров, а затем неуверенно и робко шагнули навстречу, сталкиваясь взглядами под светом фонарей. Неловкое молчание повисло в воздухе на целую вечность. Одна минута в тот момент казалась бесконечной, а тишина лишь подливала масла в огонь, потому что именно в такой умиротворенной и волнительной обстановке, - даже немного романтичной, - слышалось учащенное сердцебиение встретившихся парней. Оборвал столь трогательный и смущающий момент лай подошедшей собаки на поводке, хозяин которой отчаянно пытался успокоить на что-то разозлившегося пса, придерживая, дабы тот не сорвался и не откусил кому-нибудь парочку ненужных конечностей. - Привет, что ли, - улыбнувшись, осторожно поздоровался Накаджима, рукой указывая на ближайшую скамейку и присаживаясь на нее. - Привет, - тихо ответил, последовав примеру одноклассника и падая на деревянную поверхность следом. - Хорошая погода, не правда ли? - Ацуши понятия не имел, что говорить сейчас и уже мысленно убивал себя за то, что вообще предложил Акутагаве прогуляться. Тогда он видел в этом какой-то смысл, а сейчас он думает, что это было самым глупым поступком в его жизни, за который он попросит небеса его покарать. - Возможно, - Акутагава чувствовал себя в неловком положении и даже как-то скованно, будто кролик в клетке. Днем он смог спокойно говорить с предметом воздыхания, активно рассказывая о своих увлечениях и отмечая, что он ебать каким разговорчивым может быть, - прости, что назвал тебя мусором на той вечеринке, - вспомнив недавний неприятный случай, который забивал его голову до этого момента, парень повернулся к собеседнику, видя непонимающий взгляд. - А? Да все хорошо, я не обижаюсь. Я ведь тогда тебе средний палец показал, так что все в порядке, - отмахнулся, махая перед собой ладонями, а-ля, не парься, я тут тоже виноват, слабо улыбаясь от глупой мысли, что Акутагаву эту действительно волновало и поэтому он решил попросить прощения, дабы не грызла совесть. Очень приятно. Настолько, что даже не замечаешь, когда случайно кладешь свою ладонь на чужую и сжимаешь, как будто так и надо. Рюноске тоже не сразу заметил, как между его пальцами удобно пристроились холодные и длинные Накаджимы, отчего слегла опешил, когда до него дошло, но убирать не стал, только лишь отвернулся, скрывая дикое смущение. Как по щелчку, подул ветер и пришлось обнять себя за плечи, но ладони были очень холодными. Ацуши, блять, даже не заметил, как только что совершенно по-пидорски держал руку другого парня, сплетая пальцы в замочек. - Тебе холодно? - поинтересовался Рюноске, снимая с себя черную джинсовку и накидывая на чужие плечи, попутно игнорируя всякие возражения, - мне нормально, - успокоив возмущенного одноклассника, подвинулся ближе, хватая чужие ладони в свои горячие. Бережно поднес к своим губам, пуская по ледяной и покрытой мурашками коже теплый воздух изо рта, забивая большой и толстый хуй на смущение и то, что их увидеть могут. Честно? Акутагаве вообще сейчас похуй. У него появилась охуенная возможность коснуться любимого человека, так почему он должен ее упускать? Все проходящие мимо гомофобы, тыкающие в них грязными пальцами, идут просто в пешее эротическое. Ацуши не хочет, чтобы их видели вот так, но и не хочет, чтобы Рюноске останавливался. Он просто убирает немного согретые руки в карманы толстовки и, кутаясь в чужой джинсовке, кладет голову на плечо Акутагавы. Акутагава предварительно накидывает на него капюшон, говоря, что так будет теплее, а после неподвижно сидит, будто прикованный к скамейке, потому что боится спугнуть свое чудо. Когда Рюноске услышал тихое сопение, аккуратно толкнул плечом голову Ацуши, чтобы тот проснулся, - идем домой. Придя домой, Накаджима очень долго думал о случившемся, расставлял все по полочкам. Ну, он пытался. Еще пытался не думать. Даже сел играть, но забросил после первого поражения. Снова старался понять, что сделал не так и почему в этот раз сердце бьется, как ебанутое. Единственное, до чего удалось додуматься - это явно не загоны. Как же все по-гейски, подумал парень, укладываясь на кровать, после чего услышал уведомление. Пару секунд смотрел на лежащий на прикроватной тумбочке телефон, повернувшись на бок, а после чего взял устройство в руки, читая сообщение от Акутагавы, в котором он спрашивает, как Ацуши дошел до дома. Он волнуется, да? Его ведь правда это интересует? Ацуши думает, что Акутагава как-то меняется, когда находится рядом. И сам Накаджима тоже меняется, когда Рюноске ошивается где-то поблизости. Не знает только пока, в лучшую сторону или наоборот. Он уже чувствовал его член, когда затормозил, пытаясь перекинуть Акутагаву через свое плечо, он был у него на коленях сегодня, когда Дазай фотографировал их вместе и тоже чувствовал его член. Неловко и стыдно признавать, но он, видимо, куда больше, чем кажется. Они переписывались очень долго, часов до четырех утра, а вставать в школу нужно в семь, но было, мягко говоря, похуй. В гробу посплю, говорил Акутагава, когда Ацуши гнал его спать и второй так же отвечал, когда Рюноске говорил Накаджиме убирать телефон, ведь вставать рано. Они интересовались друг другом. Своими интересами и увлечениями, семьей, высказывали друг другу мысли по поводу той или иной ситуации, даже говорили про нетрадиционную ориентацию, но не решались пристроить себя в ряды геев, а лишь изредка тонко намекали, что не против. В школе Ацуши чувствовал себя ужасно. Его бесило абсолютно каждая мелочь, даже тот же Чуя, который сегодня вылупился на свет и опоздал на бедных две минуты. Накахара интересовался, по каким таким непонятным причинам он повышает голос на своего лучшего друга в его день рождения, ведь закон о том, что один раз году все можно - никто не отменял, на что получил лишь вялое поздравление и в общем-то целое нихуя в ответ. До того, как Акутагава зашел в класс, опоздав на пятнадцать минут, Ацуши дергался от нервов, скрипел зубами и рвал на себе волосы, а после успокоился, выдыхая и мысленно считая до десяти. На уроке они ничего не делали, так как учитель был чем-то занят и попросил посидеть тихо, поэтому Ацуши достал телефон из заднего кармана джинс и принялся быстро строчить сообщение однокласснику. - Прости, ты из-за меня не выспался, наверное. - увидев пришедшее сообщение, Акутагава зевнул, смахивая образовавшиеся на кончиках глаз слезинки, затем разблокировал телефон и недовольно взглянул на Накаджиму. - Не неси ерунду, я сам не хотел. Ты, между прочим, тоже, вижу, не в лучшем состоянии. - отправив сообщение, перевел взгляд с экрана на одноклассника, замечая на щеках румянец и легкую улыбку на лице. - Ладно-ладно. Я проспал и не успел позавтракать, теперь мой желудок сам себя ест. - Тогда пойдем поедим? - после отправления сообщения, парень заблокировал телефон, так как заметил бесстыдно палящий переписку взгляд рядом сидящего Осаму, после чего поднял руку и спросил, можно ли выйти, уже в проходе улавливая на себе фиолетово-желтые удивленные глаза. - Я жду тебя на подоконнике. Слегка охуевая от происходящего, Ацуши попросил Накахару себя ущипнуть, дабы понять, что все происходит взаправду, а потом отругал друга за то, что тот слишком больно это сделал. "Ты охуел, прости?" - прошептал Чуя, всем сердцем возмущаясь и отвешивая Накаджиме смачный подзатыльник за такую подлость. Получив разрешение выйти только через минут пять, Ацуши просит Чую взять его вещи, если он не вернется к концу урока, а одноклассник лишь закатывает глаза, когда видит буквально выбегающего из аудитории счастливого парня. Найдя юношу на одном из подоконников, медленно подошел к залипающему в окно Акутагаве и помахал руками перед лицом, мол, очнись, красавица, твое чудовище пришло. - О чем думаешь? - вопросил Накаджима, когда на него посмотрели черный, как смола глаза. - О жизни, - коротко ответив, Рюноске схватил чужую руку и побежал по лестнице, быстро спускаясь вниз, но так, чтобы Накаджима не упал вместе с ним. Пока одноклассник сидел на уроке и покорно ждал своего освобождения, Акутагава думал, куда лучше пойти: в школьный буфет или куда-то вне школы? Но взвесив все минусы и плюсы, решил покинуть территорию школы, так как в кафе в любом случае выбор больше, к тому же, он знает отличное место неподалеку, где готовят просто отменный черный кофе. - просто иди за мной и ничего не говори, - Ацуши ничего не оставалось, только лишь доверить свою безопасность и жизнь в целом едва знакомому человеку, который уже выводил его школы и тянул в непонятном направлении, крепко сжимая в своей руке ладонь. Пришли они быстро, так как путь и правда оказался недолгим, Ацуши все еще не понимал, зачем его сюда привели почему нельзя было просто пойти в школьную столовую и спокойно поесть там. Но деваться было некуда, поэтому парень уселся на столик, который находился подальше от окна, чтобы никакой проходящий учитель не заметил их тут в учебное время. Когда официант принес меню, Ацуши не знал, что ему выбрать, но в итоге заказал то же, что и Акутагава, а точнее - мясной стейк, прибавив еще любимое мороженое на десерт и молочный коктейль вместо черного кофе. - Часто ты тут бываешь? - задал вопрос Ацуши, когда официант отошел от них, дабы отнести заказ, попутно осматривая уютное и небольшое заведение, о котором никогда не слышал и был здесь впервые. Ему нравится такая атмосфера и он думает, что вернется сюда снова. В такой же компании. С таким же настроением. На протяжении всего времяпровождения в компании Акутагавы, они почти не говорил, только изредка комментируя и где-то критикуя принесённые официантом через полчаса блюда. Вышло неплохо, обязательно загляну сюда еще не раз, думал Ацуши, наблюдая за аккуратно поедающим одноклассником, который вытирал рот салфеткой после каждого кусочка. Ацуши охуел еще больше, когда им принесли счет и Акутагава заявил, что оплатит все сам и что никаких возражений не принимает. У Накаджимы дежавю, потому что он то же самое слышал от парня совсем недавно. Как оказалось, они прогуляли не один урок, как планировали, а три, но, блять, это реально сейчас важно? Они забрались под мост и сидели там, слушая рев мотора каждой проезжающей над ними машины и только иногда перекидывались парочкой фраз. Этого было достаточно, чтобы осознать степень гейства данной ситуации, ведь даже в тишине они наслаждались просто присутствием друга друга. Акутагава смотрел на Ацуши, не отрываясь, улыбался, когда тот замечал на себе взгляды и смущался, а затем подвинулся ближе. Настолько близко, что Ацуши чуть не заплакал. Он почувствовал, как его блядскую длинную прядь аккуратно заправляют на такое же блядское ушко и, о, боже, столько эмоций от одного невесомого прикосновения. Ацуши, кажется, даже возбудился от такой невинности, но старался это скрыть за прикрывающими пах ладонями. Рюноске пристально смотрел, приближаясь к чужому лицу и касаясь губами влажного лба, пробуя соленую кожу на вкус. Сейчас бы подошла фраза: "Ты не представляешь, как долго я мечтал об этом", но юноша предпочел держать язык за зубами, ведь все еще можно спихнуть на дружеское или отшутиться тем, что в лоб целуют мертвецов. Однако Накаджима молчал и это было настолько мучительно, насколько вообще может быть ужасно ожидание. Но на самом деле внутри него творился самый настоящий хаос, борьба натурала и гея, сошедшихся в ожесточенной схватке. И только небеса знают, кто победит. - Ты где был, уебок? Уже уроки закончились и мы вообще-то сейчас должны собраться всем составом клуба, а тебя хуи непонятно где носят, - злился Накахара, когда Ацуши появился в его поле зрения, - еще Акутагава этот как с лица Земли исчез, - кряхтя и ругаясь, Чуя потащил охуевшего в край друга за руку на третий этаж, попутно предупреждая, что, если он еще раз так свалит, то про член на похороны может забыть. Ацуши лишь смеялся и соглашался со всем, что ему говорили, обещая впредь оповещать о проебывании всех уроков. В клубе сегодня особо нечего было делать, потому что собрание по сути незапланированное. Чуя распорядился и, выловив на перемене Гин, попросил ее собрать ребят после уроков, обсудить кое-что важное. Накахара времени зря не терял и между третьим и четвертым уроками с трудом, но дозвонился отцу, заявил что на сегодняшний вечер ему нужно немного алкоголя для друзей и закусок, попутно спросив за таблетки. - Хорошо, я позвоню кому нужно, чтобы они все доставили к четырем часам, поэтому будь дома в это время. Что касается таблеток.. Они, по идее, должны прийти через неделю после оформления заказа, считай сам, - и сбросил трубку, отмазавшись неотложными делами. Чуя привык к такому, поэтому просто радовался, что его родители поздравили еще утром после первого урока и не забыли, что шестнадцать лет назад появилось вот такое непонятное существо с отвратительным характером и неутешительным диагнозом. - Короче, объясню все максимально кратко и понятно, - зайдя вместе с Ацуши в кабинет, где ждали только этих двоих, Чуя присел на край рабочего стола Акутагавы, - у меня день рождения сегодня, поэтому приглашаю вас всех к себе на чай и чего покрепче в шесть часов, подарков не нужно, - объявил юноша, одаривая каждого присутствующего взглядом, - гудбай, - помахав рукой, Накахара вышел из комнаты, забивая гвоздь на то, поняли его или нет. Юноша направился прямиком домой, хотя времени оставалось прилично - целый час. Потратить он его решил с пользой, так как в голову взбрела мысль немного переставить мебель во всех комнатах, кроме родительской, да и вообще прибраться, пусть и не бардак вовсе. Сейчас Чуе море по колено, поэтому он с легкостью двигает тяжелые шкафы, диваны и кровати, переставляя их с места на место. И, закончив через минут сорок, присел в гостиной, решая дождаться доставщиков в спокойной обстановке. Было невероятно скучно и даже телефон сейчас был бесполезен, потому Накахара просто сидел, облокотившись о ручку дивана локтем и всматриваясь в одну точку на блестящих обоях. Из транса его вывел стук в дверь и рев подъехавшего грузовика. Все, что делал Чуя в этой ситуации - подписывал бумаги о получении заказа, только и всего, но самое страшное еще впереди. Алкоголя было мало, потому что отец все-таки немного переживал за состояние шестнадцатилетних подростков и решил больше потратиться на газировку и закуски. Пара бутылок шампанского, которое Накахара на дух не переносит, отправились на тумбочку неподалеку от стола с едой и стаканами. Перфекционист внутри напоминал о себе и кричал во весь голос, что все должно быть идеально, как бы сильно Чуе не было плевать на этот ебаный день, так и на празднование этого ебаного дня. К пяти все было готово в лучшем виде и парень прикрывал лицо ладонью, шепча себе под нос: "Что я делаю со своей жизнью?", а затем шел в душ, вставая под холодные струи воды. Только сейчас мысли немного пришли в порядок и думать можно о чем-то нормальном и более интересном. Например, о Дазае. О нет, блять. Такое большое и четкое нет, что Чуя бьет себя по щекам, стараясь из головы выкинуть это тупое животное. Дазай как блоха. Пока ее не прижмешь, она будет сосать из тебя кровь до тех пор, пока не высосет все. Но Чуя как-то на подсознательном уровне забрел не в ту степь и подумал, что, возможно, хочет, чтобы Дазай прижал его. Желательно к стене. - Блядский Дазай, да чтоб ты сдох! - кричит Накахара, ударяясь кулаками о влажный кафель в ванной комнате и тихо шипя от боли. Ударил нихуево так, болеть будет еще минут десять. Чуя выбрался из душа и твердо решил, что сегодня оставит Осаму в игноре и перестанет о нем думать. Так и было. Да, все именно так и было. До тех пор, пока часы не пробили чуть больше шести и в дверь не постучали. Первым в глаза бросился лучший друг, который держал в руках пачку зефира, обмотанную розовой лентой. А затем и остальные. Кроме Дазая. Ебать, ну и хорошо! Настроение куда-то съебалось и минут тридцать точно Чуя просто сидел и наблюдал, изредка поглядывая на часы. Заметил отсутствующих в толпе Акутагаву и Ацуши и уже хотел было набрать Накаджиму, как в его поле зрения появилась знакомая довольная и такая ненавистная рожа. - А вот и я! С днем рождения, Чуя, - протянув однокласснику маленькую аккуратную коробочку, радостно улыбнулся, присаживаясь рядом. - Во-первых, как ты сюда попал? Во-вторых, я сказал, что мне не нужны подарки или тебе совсем мозг отморозило? - съязвил юноша, скрещивая руки на груди и отодвигаясь подальше, вдруг еще подхватит что-то. Долбоебизм, например. На самом деле Чуя и так долбоеб, потому что отталкивает абсолютно каждого, кто к нему тянется, но и на это у него найдутся отмазки. - Ну, у тебя дверь открыта нараспашку. Видимо, ты так сильно меня ждал, что забыл ее закрыть, - хихикнув на фырканье со стороны рыжего, Дазай поставил коробочку на журнальный столик, открывая крышку, достал оттуда кожаный чокер, больше похожий на ошейник. Чуя смотрел на него сейчас, как на дебила, потому что, блять, он и есть дебил. Кто вообще дарит на день рождения такие подарки, тем более парню? Где ты прочитал об этом, Дазай? Только скажи и Чуя сразу подаст в суд на этих подлых людей, - я думаю, что тебе это подойдет, - вытащил аксессуар из пакетика, расстегивая застежку и взглядом спрашивая, можно ли позволить себе такую наглость? - Я что, по-твоему, на псину похож? - огрызнулся Накахара, ударяя по чужой руке и выбивая из нее гребаный ошейник для животных, - если хочешь здесь остаться, веди себя, как человек, а если продолжишь быть таким же животным, выметайся и забудь сюда дорогу. И мое имя тоже, - поднявшись с места, Чуя несколько брезгливо взглянул на одноклассника, морщась от того, насколько все выглядело омерзительно, затем отправился на поиски так и не появившегося друга. Заметив, что в гостиной стало подозрительно тихо и только лишь Кенджи с Танизаки разговаривали где-то в углу комнаты, обняв бутылки с шампанским. Пиздюки, а так бухают. Пройдясь по всем комнатам, нужный объект так и не был обнаружен и даже Кёка не знала, куда подевался Накаджима. Предупреждал же, что убьет. Дазай совсем не расстроился, потому что ожидал подобной реакции, но все равно хотел добиться своего, потому поднял подаренное украшение, которое отлетело на приличное расстояние и решил осмотреться, предварительно засунув чокер в карман, дабы ненароком не спалиться перед хозяином дома. Осаму нужна была комната Накахары и найти ее оказалось проще простого, однако возникли проблемы с дверью, ибо на ней стоял замок. Нужно было ввести какой-то пин-код и Дазай уже все почти перепробовал, но на последней попытке ввел сегодняшнюю дату и угадал. "- Я думал, ты выберешь что-то оригинальнее" - подумал парень, усмехаясь банальности пароля и пробираясь, словно вор, в чужие покои. Ничего не обычного: простая белая комната с большой кроватью, шкафом, рабочим столом и прикроватной тумбочкой. На блестящих стенах висели пару картин и полка, которая была заполнена лекарствами и записками, отмечающими какие-то даты. Дазай краем уха как-то слышал, что Чуе несколько раз меняли препараты и именно в тот раз, когда он ждал его на улице возле психологического центра, произошло то же самое. Осмотрев комнату, парень вытащил из кармана аксессуар и сперва долго думал, куда его положить, чтобы Накахара наверняка рано или поздно заметил. На столе лежала пачка зефира, а рядом розовая лента. Привязав пачку к одной стороне ленты, проделал такие же махинации с чокером, только в конце завязал красивый бант, убирая подарок в ящик. - Ты что здесь делаешь? - удивленно спросил проходящий мимо Накахара, остановившись возле своей комнаты, заметив чуть приоткрытую дверь, которую, помнит точно, запирал, - блять, надо менять пароль, - переступив через порог собственной комнаты, оперся о стену спиной, складывая руки на груди и недовольно смотря на нарушителя, - я считаю до трех и тебя здесь нет. Один, - Дазай лишь усмехнулся, медленно поднимаясь и подтягиваясь, нервируя этим парня, - два, - Чуя прикрыл глаза, дабы не видеть бесячее существо и не раздражаться еще больше, - три, - распахнув глаза, юноша сначала растерялся, не замечая Дазая на месте, но потом слегка вздрогнул, когда запястье обхватил чужая рука. - Хватит меня отталкивать, Чуя, - прижав ладони Накахары к стене, лишая возможности ударить по челюсти, Осаму совсем вплотную подошел. Чуя даже немного испугался такой смене настроения одноклассника, смирно стоя и вжимаясь в стену, только бы туша напротив его не трогала. Придя в себя, до Чуи все-таки дошло, что он как бы сильнее и убрать с дороги мешающее препятствие для него - раз плюнуть, но эта мысль быстро отошла на второй план, когда он подняв взгляд, глянул в шоколадные глаза и не увидел в них опасности, - вот видишь, как это просто, - отпустив руки, парень коснулся пальцами чужого подбородка, нежно проводя по нему подушечками и приподнимая на себя. Второй рукой юноша пробрался к талии Накахары, но на этом не остановился. Скользнул ладонью выше, по ребрам добираясь до груди рыжего, затем снова опускаясь и нащупывая впалый животик. Мягко провел ноготками по шее, обводя острые ключицы и довольствуясь редкими тихими вздохами. Облапано. Перешел границу Дазай, когда потянулся за поцелуем и Чуя весьма обоснованно его оттолкнул. - Слушай, во мне течет красная кровь, а не голубая, так что, будь добр, - исчезни, - толкнув одноклассника в плечо, Накахара вышел из комнаты, приказывая Осаму сделать то же самое, после чего направился в гостиную на разведку. Никто ничего не уничтожил, Ацуши еще не вернулся. У Чуи даже злоба к другу ослабла, он присел на диван, вздрагивая от недавних воспоминаний и мысли, что ему было, в общем-то нормально, раз он стоял и ничего не делал. Мозг Накахары говорит, что он конченый, раз позволил делать с собой такое, сердце молча ожидает своей очереди и только лишь тело помнит все до каждой мелочи: помнит все прикосновения, помнит обжигающее рот дыхание, холодные, но приятные пальцы, сильные руки и ту самую ухмылку. Чуя решает немного развеяться и отправляется в компанию выпивших Кенджи и Танизаки под строгим наблюдением Дазая. Кто его вообще просит что-то делать? Заебал, ей-богу. Вот в буквальном смысле так заебал, сука... После того, как Изуми в последний раз видела Чую, она пару раз столкнулась лбом с Гин из-за собственной растерянности. Девушка немного волновалась за Ацуши, хоть и понимала, что должна веселиться сейчас, а не сопли жевать. Кёка попросила Акутагаву посидеть с ней на улице, потому что в доме стало невыносимо душно и та, конечно же, согласилась. Во дворе у Накахары стояли качели и девушки направились в их сторону. По пути Изуми набрала Накаджиму, но тот взял трубку не сразу и, убедившись, что с другом все хорошо, он цел и невредим, наконец, смогла расслабиться, откидываясь на спинку качающейся скамейки. Гин сидела рядом, в глазах немного плыло, но разобрать звезды на небе и некоторые созвездия она была еще в состоянии. Сегодня ближе к одиннадцати должна быть гроза, но девушка не думает, что надолго задержится тут. Она уйдет только в том случае, если Кёка попросит или ей самой надоест тусоваться компании бестолковых парней, которые веселиться толком не умеют. Внезапно нахлынувшие воспоминания заставили огонек в глазах немного померкнуть. Именно сейчас, когда сознание немного задурманено алкоголем, Гин вспоминает, как призналась в любви лучшей подруге, а, когда та не ответила взаимностью, сказала, что это был всего лишь розыгрыш. Кёка тогда сказала больше ее так не пугать, а у Акутагавы будто земля из-под ног исчезла. Было больно и неприятно. Нет, не так. Было нереально хуево видеть ее после, смотреть в глаза и как раньше делать вид, что они лучшие подружки. Но только ради того, чтобы Кёка хотя бы рядом была, Гин отреклась от эмоций, но не от чувств. Да, она все еще любит эту милую девушку, но кто сказал, что они не могут быть просто друзьями, даже если один из двоих давно не дружит? Изуми обхватывает чужую руку, прижимая ее к груди и ластится к подруге, словно кошка, укладывая голову на плечо и прикрывая глаза. Гин улыбается. Улыбается не потому, что это все прелестно и мило, а потому, что у брата такая же ситуация была. Да, он ей рассказал. Почему нет? Она все о нем знает, но сама никогда не рассказывала о бисексуальной ориентации и о том, что ее первая любовь - лучшая подруга, потому что ну нахуй брату на голову еще одна безответная любовь, пусть его и не касающаяся? Как и обещалось, Чуя чуть не придушил Ацуши прямо на пороге, когда тут вернулся. Оттащил от бедного Накаджимы одичавшего одноклассника Дазай, за что получил по шапке за компанию. Акутагава просто молча стоял в сторонке и наблюдал, делая вид, будто он вот тут все время был, а не с Ацуши по Йокогаме разгуливал. Честно говоря, весело было беззаботным Кенджи и Танизаки, которые выжрали весь купленный алкоголь и еле стояли на ногах, поэтому Чуе пришлось над ними сжалиться и уложить в свободной комнате, предназначенной именно для таких случаев. Джуничиро сначала бушевал и орал что-то невнятное на весь дом, но потом разозлил Чую и получил смачную пощечину, которая заставила отрубиться без задних ног. Заметив насилие над другом, Канджи ляпнул, что в этом отеле очень плохие условия и ему нужно в другой, но не успел моргнуть, как отправился следом за одноклассником. Дазай о чем-то говорил с Акутагавой и, когда все уже собирались уходить, аккуратно позвал Накахару к себе. - Слушай, нам с тобой еще совместный проект делать, я не хочу, чтобы мы были в ссоре, - потирая затылок, промямлил юноша, - давай мириться? Обещаю больше не лезть к тебе, - подняв руки вверх, а-ля, я отдаюсь тебе на растерзание, делай со мной, что хочешь, пообещал Осаму, наблюдая за поведением Чуи. - Если нарушишь обещание, я нацарапаю что-нибудь унизительное у тебя на лбу, чтобы все знали, какой ты конченый, - согласился рыжий, закрывая дверь перед чужим носом. Таблетки он сегодня пить не будет, потому что хоть и немного, но выпил. Завтра его и двух алкашей, спящих в гостевой комнате, ждет уборка, поэтому парень по-быстрому ополоснул лицо под холодной водой, почистил зубы и улегся в любимую кроватку, разминая кости. Сон пришел сразу же, правда какой-то ебанутый, но пусть он видит хотя бы это, а не кромешную тьму и пустоту.