Мой берег

Отпуск на Гавайях - наверное, одна эта мысль способна любого человека повергнуть в счастливую эйфорию. И конечно, Джонни Юта исключением не был. В считанные минуты в квартире всё было вверх тормашками - Джонни подхватился паковать чемоданы, пару из них тут же перепутал и пытался впихнуть свою драгоценную доску для серфинга чуть ли не в саквояж, но даже не замечал этого. - Нельсон, ты подумай, Гавайи! Будем объедаться манго, танцевать при луне… И ты уж точно не отвертишься, Нельсон, увешаю тебя венками всего, с головы до ног! Соблазнительное видение Нельсона Мосса, стоящего в лунном сиянии и облаченного исключительно в цветочные венки, мелькнуло на миг в затуманенных предвкушением глазах. - А какие там волны, Нельсон, ты себе не представляешь! - Ну отчего же, - послышалось в ответ. - Если постараться, вполне могу представить. При звуке этого голоса Юта вздрогнул, возвращаясь с ясных гавайских небес на грешную землю, точнее - к Нельсону, его дорогому трудоголику Нельсону, который сидел на диване, не делая ни малейшей попытки присоединиться к сборам, и выражение его лица невольно заставило Джонни подумать, что мысль об отпуске на Гавайях, наверное, всё-таки приводит в восторг почти всех. И Нельсон Мосс как раз и относится к этому самому почти. - Нельсон, что такое? Не слышу радости! - Я радуюсь, - Нельсон улыбнулся как-то виновато. - Правда, радуюсь. Потому что ты счастлив, Джонни. - Но? - Джонни выжидательно уставился на рекламщика. - Малыш, хоть мы с тобой и похожи как две капли воды, но я, к сожалению, не полное твое отражение и не могу угадывать твои мысли. И надо признать, временами это чертовски неудобно. Так что давай начистоту. Ты не хочешь ехать? - Очень хочу. Но, Джонни, сам понимаешь, - Нельсон развел руками, - я уже староват для того, чтобы седлать волну. Вряд ли смогу составить тебе компанию... - Нельсон, - Джонни уселся на диван рядом с любимым и до умопомрачения похожим на него мужчиной, сжал его руки в своих, - Даю тебе честное слово, решишь прокатиться - я не буду поднимать тебя на смех. А если это посмеет сделать кто-то другой - он очень и очень пожалеет. Ну и главное, - он подался чуть ближе, с явным удовольствием ероша безупречную прическу рекламщика, - я никогда не буду заставлять тебя. Если ты вдруг не захочешь или еще что, то всегда сможешь подождать меня на берегу. - И отпускать тебя на свидание с шальными волнами в одиночестве? - хмыкнул Нельсон. Джонни присвистнул: - Ревнуешь? Мосс коротко рассмеялся, но почти сразу в его карих глазах мелькнула смутная тоска. - Скорее, мне страшно, - вдруг произнес он вполголоса, точно признаваясь в чём-то постыдном и явно ожидая насмешки. Но Юта смеяться не стал. - Страшно? Почему, малыш? - Ты помнишь бурю, Джонни? Бурю, что мы видели прошлым летом на отдыхе? - Нельсон на мгновение отвел глаза. - Мы были вдвоем в отеле. Тепло, уютно и безопасно, но я видел, какими глазами ты смотришь в окно. Ты хотел быть там, на берегу. С ветром, с бурей... С волнами. Они звали тебя, Джонни, и тогда, в тот день, я понял, что они зовут тебя всегда. Ты живешь с этим, и я люблю тебя таким, Джонни, так, как никого и никогда, но... Я знаю, что, когда мы снова окажемся там, возле моря, я снова почувствую страх. Когда увижу тебя и волну, Джонни... Ты будешь играть с ней, а я - бояться, что этот зов окажется сильнее всего остального. Что волна заберет тебя и не вернет назад. - Господи, Нельсон... - выдохнул Юта. Впору было пожалеть, что вообще рассказал Нельсону о своем прошлом, о Бодхи, но, с другой стороны, Нельсон и без этого мог бы понять, какой след оставило в его жизни приключение с бандой серферов. Чтобы не понять, в чём заскок Джонни Юты, надо быть идиотом. Уж кем-кем, а идиотом Нельсон Мосс не был. - Нельсон, послушай меня. Да, ты прав, море стало частью моей жизни. Частью меня, а значит, и тебя тоже, - произнес он, пытаясь растопить улыбкой странную тревогу в потемневших таких родных глазах. - И я уверен, гавайские волны ты полюбишь. Они прекрасны. И они никогда не отнимут нас друг у друга. И даже если я вдруг оседлаю самую высокую волну, что там будет - я вернусь назад. Потому что любая волна спадает и устремляется к берегу. Да, ты прав, море зовет меня, но ты, Нельсон, - он провел задрожавшими кончиками пальцев, - ты мой берег. И я вернусь к тебе. Всегда вернусь. Просто не забывай этого, хорошо? - Джонни... - Нельсон обнял его. - Прости меня, я просто... - Ты не хочешь больше оставаться один, Нельсон. Как и я, - тихо произнес Юта, утыкаясь в шею Нельсона, и жадно вдыхая его запах, такой мускусный и вместе с тем - теплый, домашний. - Но этого больше не будет. Ведь мы вместе. И вместе нам не страшны никакие бури. А уж тем более волны, верно? - Верно, - улыбнулся Нельсон. - Давай помогу уложить доску. Места хватит, тем более что, я думаю, - он вдруг лукаво прищурился, - мне не стоит брать слишком уж много одежды. Что ты там говорил насчет венков?