Бряк

Два полуночника. Так мог бы описать их обоих Брейн, если бы хоть раз отвлекался от своих планов по захвату мира. Не так часто он позволял себе задуматься о Пинки, чтобы дать хоть какое-то определение их так называемым отношениям. Любое слово Брейна для Пинки — сложный шифрованный код, который тот не может распознать и через день после того, как услышал впервые. Он часто делает вид, что понимает о чем речь. Прикладывает палец к подбородку, возводит глаза к небу, хмурится — изображает в полной мере мыслительный процесс, который не знаком ему, кажется, с рождения. Брейн это, конечно же, замечает, но не подает виду. Он просто знает, что никто, кроме Пинки, не станет его слушать. Каждый день Брейна для Пинки — запутанный лабиринт без выхода наружу. Ученые, которые когда-то еще возились рядом с клетками, часто помещали обеих мышей в разные емкости, где выход на свободу был прегражден различными перекладинками. Еще до того, как стать опасным для всего внешнего мира, Брейн замечал за Пинки — тому не было понятно, куда идти даже после десяти попыток пролезть сквозь препятствие. Брейн прекрасно осведомлен, что где-то через пятнадцать минут общего дела собрат начнет ныть и возмущаться тому, что ничего толком не происходит и ему невыносимо скучно. Он не подает виду. Просто знает, что никто, кроме Пинки, не пойдет за ним следом. Вдохновение Брейна для Пинки — дно сундука с опасными морскими гадами. Ни раз бывало так, что вскрики головастой мыши «Эврика!» «Нашел!» означали для Пинки немного не те эмоции. Ему даже толком не было понятно из-за чего его товарищ восклицал. Порой тому даже кажется, что Брейн звучит расстроенно, после чего начинает проявлять никому ненужное сочувствие в самый ответственный момент. Брейн это терпит. Просто знает, что никто больше не откликнется на его гениальное открытие хотя бы непониманием. Мысли Брейна для Пинки — штормовой ветер. Сколько раз случалось так, что на какой-либо тезис Брейн слышал что-то легкомысленное, бессмысленное и не по теме. «Пинки, ты думаешь о том же, о чем и я?» — Брейн задает этот вопрос практически автоматически, заранее зная, что ответ даже отдаленно не будет соответствовать его порыву. Он скорее из чувства недоумения лупит Пинки; ничуть не со зла. Просто он знает, что будь в мире еще один, думающий так же, как он, ему было бы невыносимо тесно на свете. Эта странная девочка, Эльмайра, намного глупее Пинки. Брейну порой не по себе от того как часто она вмешивается в их дела. Она чужая… Если быть честным, то она даже обгоняла Пинки по размаху тупости. Особенно, в той части, где была целиком и полностью уверена в том, что перед ней обычные домашние питомцы. Смотря на то, как Пинки помогает ей с играми, Брейн вздыхает чуть ли не сокрушенно. И понимает в эти минуты, что по-другому и быть не могло. — Бряк, — неосмысленно произносит он, стараясь изгнать из огромной головы всякую мысль.