Три маршала

Зрители непонимающе смотрят на закрытый занавес, за которым остервенело ругаются. Премьера запаздывает. Наконец занавес медленно поднимается, и на сцене появляется взъерошенный, но живой Рассказчик. Рассказчик (натянуто улыбаясь): Добро пожаловать! Приносим извинения за задержку — маленькая техническая неувязка. Рассказчик разворачивает свиток, тяжело вздыхает. Рассказчик: Жили-были в одном селе три маршала, и была у них… что это тут написано? Мать нации?.. Голос из зала: Елена Чаушеску! Рассказчик: Несмешно, Керенский. Так вот, и была у них мать нации, императрица французов, боевая подруга одного корсиканца… В общем, Жозефина де Богарне. Чарторыйский (вылезая из будки суфлёра): Мне недосуг тут сидеть, пусть Юзеф отдувается. Рассказчик (шёпотом): Ты откуда взялся? Я же Костюшко приглашала! Чарторыйский: Я с ним поменялся. Рассказчик (шёпотом): Шило на мыло, ага. (вслух) И настала пора маршалам отправляться из отчего дома восвояси. (оборачивается, шёпотом) А где, собственно, маршалы? На сцену медленно, как на эшафот, поднимаются друг за другом Мюрат, Ней и Даву, разодетые как заправские поросята. Почему-то звучит «Варшавянка», слышится ехидный смех Чарторыйского. Затем у него всё-таки просыпается совесть, и музыка тихнет. Рассказчик: Лица повеселее, сами же согласились. Красноречивые взгляды маршалов говорят лучше любых слов. Рассказчик: Собрались маршалы, взяли с собой по котомке каждый, поцеловали матушку на прощание и пошли, куда глаза глядят. Долго ли, коротко ли, а остановились они на привал. Мюрат: Можно выпить. (поправляет мундир, чудом пропущенный Рассказчиком, затем ловит укоризненный взгляд) Ну хорошо, хорошо. Что ж, братья мои, нельзя нам просто так землю топтать. (важно приглаживает волосы) Помнится, матушка наша рассказывала нам о нашем добром отце, Наполеоне, которого заточили злые люди на далёком острове. Чарторыйский: Весь покрытый зеленью, абсолютно весь, остров Невезения в океане есть. Мюрат (манерно): Замолчи, болезный. (громче) Надо нам строить лодки да корабли и плыть к Наполеону, чтобы спасти его. Ней (взволнованно): Так разойдёмся же и построим каждый себе по паруснику. Если кого-то настигнет шторм или возьмут на абордаж пираты, то у другого всё ещё будет шанс добраться и спасти императора! Даву (тяжело вздыхая): Да уж, нам бы ещё суметь это сделать… Что-то я не помню никого, кто бы тут знал корабельное дело. Мюрат: Я был адмиралом! Даву: И толку тебе от этого? Мюрат: Действительно… Рассказчик (сдерживая фейспалмы): Долго ли, коротко, а нашёл себе каждый из маршалов материалы для постройки. (шёпотом) Дурилы, вы что принесли-то хоть? Где нормальный реквизит? Мы зачем полночи с Тадеушем всё раскрашивали? Мюрат (тоже шёпотом): Так ведь это, мадам… На прошлом спектакле всё и испортили. Когда Багратион всё-таки свалился с горы. Ну… когда мы «Кавказскую пленницу» ставили… (тихонечко отходит в сторону). Адам Адамович гадко хихикает, выглядывая из-за занавеса, машет рукой публике, кланяется, едва успевает увернуться от летящего в него жёлудя. Рассказчик (ища взглядом что-то потяжелее): Так вот, нашли они себе кто что и принялись строить. (закатывает глаза) А ведь мне предлагали в Большом спектакли ставить, в Мариинке, а я!.. Эх!.. (смотрит на изображающих бурную деятельность маршалов) Ну вы бы там хоть как-то публику развлекали что ли… Я же одна не вывезу, у нас даже декораций-то толковых нет. Ней (поднимаясь): Давайте я сыграю на флейте! (берётся за музыкальный инструмент, играет что-то действительно стоящее и единственное такое на всю постановку) Рассказчик: Дай Бог тебе здоровья и всего хорошего, добрый ты человек. (отчаянно кивает Чарторыйскому, чтобы тот задёрнул занавес — время смены декораций) Декорации меняются. На сцене теперь три огромных картонных гнезда, не напоминающие корабли, даже если очень пытаться их узнать. Рассказчик вздыхает так тяжело, как только можно, качает головой, отворачивается. Рассказчик: Долго ли, коротко ли, а сколотили они корабли: каждый по своему умению. (крестится) Ну не дай Бог на таком плыть, конечно. Мюрат! (с ужасом оглядывает наскоро прилепленные стразы) Мюрат: Я самовыражаюсь, отстань. Всё равно на это всё без слёз не взглянешь. Рассказчик: Нет, ну что правда, то правда. Ней: Мюрат, ну скажи воодушевляющее что-нибудь, что ли… Раз уж ты у нас сегодня тамада. Мюрат: Ну это… (плохо представляет, что было в сценарии) В общем, пора отплывать, братья мои, встретимся с вами на том берегу. Если встретимся. (пожимает плечами) Ну, из песни слов не выкинешь. Даву: Обнадёживает. Ней: Умеешь ты утешить. Ну ничего, мой корабль — самый лёгкий, я в миг доплыву! (без особого энтузиазма трогает картон) Даву: Э нет, такой живо ветром снесёт! То ли дело мой, крепкий, прочный… Мюрат: А я считаю, что корабль у настоящего маршала должен быть и лёгкий, и крепкий, чтобы доплыть быстро и безопасно. (гордо) Знаете, в битве при Саламине греки так и победили. Ней: Кто ты и куда ты дел Мюрата? Мюрат: Ну да, ну да, пошёл я в Египет… Рассказчик: В Сибирь, на Колыму за такую отсебятину. (воет) И собрались маршалы, и поплыли наконец по синю морю в края дальние, на остров Святой Елены, далеко от земли затерянный. Чарторыйский: Пятнадцать человек на сундук мертвеца… Гм. Рассказчик: Я тебе уши на нос накручу да так и оставлю. Чарторыйский: Поди достань. (всё-таки включает «Остров невезения» и убегает) Рассказчик: Найду — убью. (вздыхает тяжелее прежнего) Долго ли, коротко ли, а напала на море страшная буря, спутала планы маршалов. И показался из самого сердца страшной бури морской волк. Чарторыйский: Вот сейчас умора будет… (включает мелодию из «Пиратов Карибского моря») Рассказчик: У-у-у, я тебя ещё достану. Тем временем на сцене на чёрном отдалённом подобии корабля из картона появляется адмирал Нельсон, тянет за собой Артура Уэлсли, видимо, в качестве моральной поддержки. Артур матерится, клянёт всё на свете и ищет пути к отступлению. Нельсон: Вижу, вижу корабли богатые. Артур Уэлсли: Это Мюрат и его стразы, не ведись. Нельсон: Да тьфу на тебя, прояви фантазию. (громко) Чу, чу, маршальским духом пахнет. Славная будет добыча. Артур Уэлсли: Это перегаром и одеколоном что ли? Нельсон: Да ну закроешься ты или нет? Чарторыйский: Уэлсли самый адекватный на весь спектакль. (убегает от карающей папки с текстом) Нельсон подплывает к Нею, тыкает палкой его корабль. Ней обиженно смотрит, прижимает к груди флейту. Нельсон: А ну сдавайся! Ней: Смотрите, как умирает маршал Франции! Чарторыйский: Вот ведь болезный… (качает головой) Ни куража, ни веры в лучшее… Ней: Сейчас как дам больно! Чарторыйский: Поди ж ты, ещё один. (прячется за Александра Павловича) Нельсон: Сдавайся, я тебе говорю! А то как стану из пушек палить, в миг твоё судно и развалится. Ней: Да оно и так на ладан дышит… Нельсон начинает кричать «Огонь!», пока Артур делает лицо лица и вид, что заряжает пушку. На заднем плане звучит фонограмма с выстрелами. Ней деланно пугается, бросает корабль, бежит с флейтой наперевес к Даву. Нельсон: Тогда я возьму на абордаж вас обоих! Юнга Уэлсли, вперёд. Артур Уэлсли: Ты с мачты рухнул, дорогой? Какой я тебе юнга? Нельсон: (виновато) Ну я по сценарию… Артур Уэлсли: Ну да, ну да. Даву: А вот чёрта тебе лысого. Нельсон: Ну и пожалуйста, ну и не очень-то хотелось. Артур Уэлсли: (закатывая глаза) Детский сад, пожилая группа… Ней: Ловко мы его, а? Даву: Я. Ты-то тут причём? Рассказчик: Добрые вы… Но волк Нельсон не собирался сдаваться! Он притворится, будто бы ему не интересны корабли, и затаился. Ней весело играет на флейте, Даву вздыхает. Рассказчик: А волк Нельсон тем временем посмеивался над наивными маршалами и дожидался вечера. Маршалы к тому времени утомились и решили, что пора бы и отдохнуть. Тогда волк притворился торговцем чаем и подплыл к маршалам. Нельсон: Подходи, в смысле подплывай, покупай! Артур Уэлсли: (закрывая лицо рукой) Господи, что я здесь делаю? Даву: А нам оно надо? Рассказчик: Надо, Федя, надо. Где-то в зале давятся попкорном. Даву: Ну это… Братец Ней, смотри, чай, это же так здорово. Ней: Ага… Рассказчик: Посмотрели маршалы вниз, увидели, что это не торговец чаем, а волк Нельсон, и тут же уплыли. Нельсон же не вытерпел и погнался за ними. Нельсон: А ну сдавайтесь, не то хуже будет! Даву: Да ну тебя к Кутузову! (пытается унести корабль, тащит за собой Нея) Нельсон снова кричит «Огонь!», одна из пушек вдруг стреляет конфетти, следом за ней взрываются и другие, Ней пугается, Даву матерится, Артур пытается уйти и больше никогда в жизни не появляться на это сцене. Чарторыйский гадко хихикает где-то за занавесом. Рассказчик: Следующий спектакль я буду ставить с декабристами. (клянёт всё на свете) И стал корабль тонуть, и побежали маршалы к своему старшему брату, Жоашену. Мюрат ходит туда-сюда по сцене, таща за собой корабль, вздыхает и думает, а так ли он хочет спасать этого корсиканца. Он смотрит на приближающихся Даву и Нея, качает головой и делает вид, что не заметил их. Даву: Ну пусти нас что ли. Мюрат: Не-а. Вы над моим кораблём смеялись, надо мной смеялись, над моим чувством прекрасного смеялись… Сами теперь плывите. Ней: Ну Мюрат, ну будь человеком. Из зала доносится умоляющим детским голосом «Папочка, спаси их, ты же такой сильный и храбрый! Ты настоящий герой!». Мюрат всхлипывает, смахивает скупую мужскую слезу, машет маленькой девочке в третьем ряду, оборачивается к Нею и Даву. Мюрат: Так уж и быть, залезайте, только ничего мне не ломайте и не портьте там. Ох, бедный мой кораблик. Ней: Век тебя помнить будем. Мюрат: Это в карман не положишь. А я многодетный отец, между прочим, на двух работах тружусь, чтобы семью прокормить. (трагично) В театр вот с горя пошёл играть. Ней: Это ж какие у тебя работы-то? И в театр ты пошёл от скуки и желания покрасоваться. Мюрат: (обиженно) Маршал Франции и король Неаполя. Мало, что ли? Артур Уэлсли: (глядя на всё это вместе с Нельсоном) Ну да, ну да. Нельсон: Ну… Такое, конечно, на абордаж брать не хочется, но что уж… Сдавайтесь, я вас всех потоплю! Мюрат: И не подумаем. (поёт Марсельезу) Нельсон велит стрелять, но тщетно. Конфетти не долетает до корабля или попросту дополняет его декор вместе со стразами. Нельсон: Беда… В смысле это, я вижу, у корабля есть слабые места, попробую подплыть с той стороны и стрелять туда! Мюрат: Вот что у вас за привычка всё ломать? Я так старался, чтобы у меня был красивый кораблик! Из зала доносится «Дядя, не ломай кораблик, папа его мне обещал отдать!». Нельсон тоже всхлипывает, вздыхает, оттаскивает свой корабль. Артур Уэлсли, улучив момент, сбегает к своим племянникам и племянницам, прячется за шалью Гариетт и спиной Каслри. Мюрат: Луиза, солнышко! (оборачивается к Нельсону) Так-то! Нам больше не страшен морской волк Нельсон! Теперь мы можем спокойно выполнить просьбу нашей матери! Рассказчик: Слава Богу, почти закончили… Кхм, и доплыли они до острова Святой Елены, и забрали оттуда отца их, Наполеона, и вернулись все вместе домой. Александр за ухо вытаскивает из-за кулис самого настоящего Наполеона, толкает к кораблю, Наполеон облокачивается на картон, тот валится, и корабль ломается. Мюрат горестно воет и обещает, что больше никогда не будет иметь с ними дела, Луиза утешает его словами «Ну сделаем вместе новый», Нельсон чувствует себя неуютно, а Ней и Даву осторожно мигрируют за сцену. Рассказчик: Вот и сказочке конец, а кто слушал — может бесплатно получить у нас скидочный купон на посещения психолога. Без него тут не обойдёшься. Чарторыйский задёргивает занавес, рассказчик бежит раздавать всем на орехи и требовать с Наполеона новые декорации. Зал аплодирует.