Не забывай дышать

Питер уже не помнит, что он услышал первым: оглушающие и душераздирающие крики или стрельбу. Он также не помнит, сколько было взрывов. Два? Или может три? Что Питер до одури хорошо помнит, так это, как к ним в класс ворвались двое мужчин в масках, с ног до головы напичканные оружием. Они начали орать, чтобы школьники построились и тихо шли за ними в актовый зал, сдавая при этом свои телефоны в коробку. Еще Питер помнит, как мистер Зальцман, кинувшийся перед девочкой, на которую направили винтовку, упал навзничь на пол, получив оглушающий удар по голове от одного из террористов. Затем он грубо схватил одноклассницу Питера за волосы, и та, рыдая и растирая по лицу слезы, кинула свой телефон первой, отправляясь в тот страшный коридор, из которого доносились лишь крики и выстрелы. Тогда Питер судорожно делал каждый вдох, напоминая себе, что сейчас совсем не время для панических атак. Просто он помнил все эти статьи про захваты школ террористами, про жертв насилия и психологически неуравновешенных детей после подобных захватов, про тысячи погибших, изуродованных и пропавших без вести детей. И Питер совсем не хотел попасть в их число. Он мысленно заставил себя дышать и перестать паниковать, но, глядя, как грубо и резко обыскивают его лучшего друга Неда, он понимал, что им всем крышка. Его школа находилась чуть ли в самом отдаленном районе Нью-Йорка. Она была частной, окруженной громадным бетонным забором, скрывающим детей от любопытных взглядов прохожих. Эта школа была не доступна для взора людей. А еще их совсем никто не ждал после уроков. Вечером они должны были праздновать Хэллоуин. А еще позже у них должна была быть дискотека. В их школу принимали учеников только после девятого класса, так что все здесь были довольно взрослыми по меркам подростков. Большинство после дискотеки собирались в снятом коттедже на афтепати, поэтому родители их совсем не ждали ночью. А это означало лишь одно… у террористов будет больше времени до того, как узнает полиция. Они чертовски хорошо подготовились к нападению. Даже для взрывов выбрали подходящее время: ведь все уже давно на работе, сидят в своих офисах, и вокруг школы в это время ни души. Конечно, они хорошо подготовились. Такие захваты всегда хорошо прорабатывались, потому что малейшая оплошность могла привести к сбою всей операции. Случайно пропущенный звонок в 911 от кого-то, слишком большое количество свидетелей поблизости места или непослушные заложники, — все это могло привести к провалу. Так что обычно они подготавливались на все сто, недаром они так тщательно обыскивали каждого на предмет гаджетов и острых предметов. А еще это значило, что они скорее всего хорошо изучили план школы, и на всех запасных выходах уже стоят наготове «охранники», готовые выстрелить в любого, кто хоть как-то косо посмотрит в сторону дверей. — Следующий, живее, — грозно крикнул террорист, глядя на Питера. На самом деле, от паники, полностью захлестнувшей его разум, Питер, казалось, забыл не только, как дышать, но и как двигаться. Его глаза широко распахнулись, пульс зашкаливал, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Он даже не слышал, что ему что-то сказали, и уж тем более не понимал, что на него направлены взгляды обоих мужчин и ребят, оставшихся в классе. Он вообще смутно понимал, что происходит, потому что единственное, на чем он сейчас мог сосредоточиться, это колющее чувство где-то в груди и ощущения покалывания глубоко в горле, не предвещающие ничего хорошего. Паркер наизусть помнил брошюрку о правилах поведения при захвате террористами, которую им выдавали на одном из уроков ОБЖ. Он выучил каждый пункт из нее, чтобы получить хорошую оценку, только вот он даже подумать не мог, что когда-нибудь эти знания ему действительно понадобятся. Применить их в жизни оказалось намного труднее, чем представлял себе Питер. 1. Не впадайте в панику. Ваш мозг должен быть сосредоточен на том, как выжить. Питер блестяще не справился с первым пунктом. И он откровенно не понимал, почему. Он давно перестал быть тем парнем, который вздрагивал от каждого шороха, паниковал в узких пространствах и задыхался от слишком резких звуков. Он долгие годы после несчастного случая, в результате которого его родители погибли, а сам он чудом уцелел, ходил на терапии и пытался забыть все, как страшный сон, чтобы начать нормально жизнь. И у него вполне получалось. Он не разбился даже тогда, когда погиб дядя Бен. Он держался ради Мэй, потому что только они друг у друга и остались. А денег на очередные походы к психиатрам и терапии не было, и Питер это прекрасно понимал. Он не хотел нагружать тетю очередными проблемами, ей и так было тяжело потерять мужа. С тех пор прошло уже много лет, и, честно говоря, Питер даже не думал, что это неприятное чувство в горле может вернуться. 2. Слушайте внимательно захватчиков и выполняйте их указания. 3. Не злите террористов. 4. Не пытайтесь обратить на себя внимание. 5. Ведите себя как можно незаметнее. Питер понял, что и последующие пункты не выполнил с таким же успехом, как и первый, только, когда ощутил сильный толчок в спину, отчего не слушавшееся его тело безвольной куклой полетело вперед, запинаясь, и наваливаясь на одного из мужчин. Тот жестко схватил Питера за плечи, сжимая их до синяков, и вздернул, чтобы ровно поставить. — Ты оглох что-ли, пацан? — резко спросил его тот, и Питер почувствовал, словно только что вынырнул из воды. Звуки перестали доноситься, словно он в каком-то вакууме. Он уставился на мужчину перед собой, который все еще сжимал его плечи, его глаза бегали по телу Питера, и мальчик заставил себя сглотнуть. Он чудом не упал, когда тот вдруг отпустил его и начал резко проводить руками по его телу, обыскивая. Вот у него вытащили телефон, вот с него сняли часы, а вот рука мужчины оказалась в кармане худи, и он уже вытаскивает предмет, который Питер своим расфокусированным зрением не сразу узнает. Террорист тянется, чтобы выкинуть его, но мальчик резко хватает его за руку. Казалось, это все, что мог сделать Питер. Тело окончательно отказывалось его слушать, а разум вопил, требуя забрать столь нужную вещицу из рук террориста. — Инга… ‘оздух… п’ж’лалуйста, — прохрипел Питер, чувствуя, что еще чуть-чуть и точно откинется. Перед глазами уже мелькали белые круги, а рука все сильнее, словно на автомате, сжимала руку мужчины. Его больно и наотмашь бьют по щеке, то ли чтобы привести в чувство, то ли чтобы наказать за выходку и непослушание. — Блять, Баки, уведи его, — презрительно говорит мужчина и морщится, глядя на бледнеющего с каждой секундой подростка. Мужчина, руку которого сжимал Питер, чертыхнулся и схватил парня за шкирку, отлепив от своей руки и потащив на выход. Питер, словно в замедленной съемке, видел, как его тащат по коридору, а мимо него проносятся люди с винтовками и ревущие дети. Только шли они в противоположном направлении, но Питеру было совсем не до этого. Он старательно пытался сделать вдох, чтобы убрать это отвратительно ощущение из горла. Все, что ему хотелось, это закрыть глаза и представить, что это просто ужасный сон, и с ним сейчас это все не происходит. На какое-то мгновение ему и правда удалось абстрагироваться от звуков, и ему казалось, что он летит в пустоту, в спасительное забвение. Но даже тут ему не повезло, потому что через пару секунд он понял, что вновь задыхается, потому что теперь он действительно не мог дышать. Ему кажется, что он в воде, и не может всплыть на поверхность. Поэтому он открыл глаза и понял, что действительно под водой. Только вот не полностью, а лишь голова, которую сильно держат за волосы, не давая выбраться. Его руки, безвольно покоившиеся вдоль туловища, резко вцепились в бортики раковины, и он задергался всем телом. Холодная вода слишком быстро отрезвила его. В следующую секунду он уже отлетел к стене, больно приложившись головой о стену. Он приоткрыл глаза, тихонько простонав от боли, и увидел мужчину, нависшего над ним. Тот присел на корточки и сильно ухватил Питера за подбородок, вскидывая голову вверх, чтобы он смотрел на террориста. Питер начал хватать воздух ртом и внезапно понял, что снова дышит. Он непонимающе уставился на террориста, который только что собственноручно, и может быть немного грубо, остановил его паническую атаку. — Дыши, — приказал ему мужчина, и Питер покорно и жадно делает еще парочку глубоких вздохов, постепенно нормализуя дыхание. Его мозги тоже начали работать намного лучше. Он чувствовал, как горит щека от недавней пощечины, как болит спина и затылок от жесткого удара о стенку, как гудят плечи и подбородок от железной хватки мужчины. — Выкинешь еще раз что-то подобное, и возиться с тобой никто не будет. Подстрелят сразу же, — жестко припечатывает мужчина и поднимается. Только сейчас Питер увидел, насколько он был высокий и крупный по сравнению с ним — тощим и мелким подростком. Его резко вздернули наверх, и Питер послушно встал по стойке смирно, загнанно глядя на террориста. Тот тяжело вздохнул и сунул Питеру его ингалятор обратно в худи, хватая вновь подростка за шкирку. Тащили его, судя по направлению, в актовый зал.

***

Уже три часа они сидели в актовом зале, слушая, как завывают в рыданиях какие-то девочки. Каждые полчаса из комнаты выводили по три человека, а потом слышались выстрелы и крики. Питер старался в эти моменты закрывать глаза и ничего не слышать, уплывая глубоко в свои мысли. Они с ЭмДжей и Недом сидели практически в самом конце зала, поэтому от террористов их закрывали спины других школьников. Нэд испуганно трясся и покусывал губы, Мишель же просто лениво обводила взглядом зал, выстукивая на полу пальцами какой-то ритм. Питер прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на звуке и понять, что именно выстукивает девушка, как вдруг стук прекратился. Питер заставил себя открыть глаза и посмотреть на подругу, которая напряженно уставилась вперед, наблюдая за террористами. Одной рукой она заползла под толстовку и незаметно вытащила оттуда маленькую нокию. — Ты что творишь? — зашипел Питер, уставившись на подругу, словно та была полоумной. Да, и как можно было по-другому назвать человека, который буквально собственными руками подводил себя к своей же смерти. ЭмДжей недовольно шикнула на него и нажала на кнопку включения. 6. Не рискуйте, если у вас мало шансов. Питер взвесил все «за» и «против» и мог с уверенностью сказать, что шансов у них было очень мало. И в этот раз ЭмДжей лажала по-крупному. Она сунула телефон вновь под толстовку, стараясь заглушить звук. Но писк включавшейся нокии все равно раздался словно гром в небе по залу. Все замерли, а Нед, сидящий рядом с ним, казалось, побелел до невозможности. Один из террористов уверенно направлялся к ним. — И что это было? — опасно спокойным тоном поинтересовался он. Когда никто не ответил, он чуть пригнулся и сказал громче, — Что это только что было? Мужчина обвел суровым взглядом их троицу и безошибочно остановился на ЭмДжей. Та даже дернуться не успела, террорист резко подскочил к ней и схватил за волосы, дергая девушку наверх. Старенькая нокиа тут же полетела на пол под удовлетворенный взгляд мужчины. — Так, так, так, и что это у нас тут? — с усмешкой спросил он и поднял телефон, разглядывая его. ЭмДжей лишь опустила взгляд в пол. — Кто-то сегодня плохо себя вел. Надо бы наказать, — шепчет он, заставляя Мишель густо покраснеть. — Это мой, — крикнул Питер и вскочил с места, понимая, что сейчас, кажется, нарушил абсолютно все правила той брошюрки. Он вообще не понял, какого черта, решил вдруг погеройствовать, но думать было уже поздно. Весь зал уставился на него. — Питер, ты идиот, — глухо сказала Мишель, бросая красноречивый взгляд на друга. — Верно, — сказал мужчина, отталкивая от себя девчонку, позволяя ей вновь упасть на пол. — Питер, ты идиот, — качает головой мужчина и медленно, словно хищник, подходит к нему. Питер готов был поклясться, что под маской у мужчины такая же хищная улыбка. Террорист крепко хватает его за руку и дергает на себя, отчего Питер, опять же не устояв, падает прямиком в лапы мужчины. Тот жестко приобнял его за плечо, до хруста сдавливая руку подростка, заставляя его захрипеть от боли, и потянул к выходу из зала. Питеру казалось, что он вот-вот потеряет сознание от страха, или его стошнит, потому что он даже представить себе не мог, что его теперь ждет. Он мысленно прощался со своей тетей и перебирал в голове все молитвы, которые он только помнил. Наверное, поэтому Питер не сразу услышал стук каблучков и неожиданно властный голос. — Стоять, — раздалось откуда-то справа, и мужчина затормозил, хватая Питера, который по инерции накренился вперед, — Куда ведешь? — В изолятор, — мужчина ответил так, словно это было самым очевидным в этот момент. Питер почувствовал, как чьи-то прохладные и почему-то нежные руки легонько коснулись его лица, приподнимая. Питер поднял взгляд и увидел девушку, которая была в абсолютно такой же маске, как и все остальные, только вот из-под нее выбивались рыжие пряди волос. — Какой смазливый, — удовлетворенно сказала девушка и отпустила его лицо. — Сэм, он пойдет со мной. — Он слишком напуганный, Нат. Даже слова там произнести не сможет, возьми из изолятора кого-нибудь, — сказал Сэм, чуть отодвигая от девушки подростка. Питер удивленно моргает и прислушивается к террористам. Разве его не собираются убить? — Как тебя зовут, сладкий? — спросила девушка, и Питер еще долгих минуты две не мог понять, что вопрос был обращен к нему. Но затем мужчина его легонько встряхнул, и он растерянно посмотрел вперед. — Питер, мэм, — прошептал подросток и обвел взглядом коридор. Он был на удивление пуст. Никаких террористов, за исключением этих двух. — Не глупи, малыш, — Наташа, казалось, тут же поняла, о чем думал подросток, обводя пустынный коридор взглядом. — Если будешь хорошо себя вести, то мы, возможно, оставим тебя в живых. Договорились, Питер? — она мягко потрепала парня по волосам и требовательно посмотрела на него. — Да, — только и кивнул подросток. — Видишь, Сэм? — усмехнулась девушка. — А ты говорил, что он и слова сказать не может. — Признаю, — сказал мужчина и отпустил Питера. Парень тут же потер рукой ноющее плечо. — Забирай мелкого. Наташа тут же впилась в его руку, и несмотря на ее мягкий и немного успокаивающий голос, хватка у нее была далеко не нежная. Питер поморщился и послушно поплелся за девушкой. Он понимал, что сбежать сейчас, наверное, идеальный вариант. Ведь вокруг никого нет, кроме этой Наташи, но что-то ему подсказывало, что несмотря на то, что она девушка, вырубить его у нее получится быстрее, чем он моргнет. За размышлениями он и не заметил, как его привели к двери какого-то класса. Когда, спрашивается, они успели подняться по лестнице? Женщина открыла дверь и подтолкнула Питера внутрь кабинета. Там, возле доски стоял один единственный стул, а напротив камера на штативе. Питер сглотнул и недоуменно посмотрел на женщину, которая зашла сразу за ним. — Итак, Питер, — начала она и подвела парня к стулу, усаживая на него. — Ты сейчас должен будешь прочитать то, что я буду показывать тебе на планшете, пока запись будет транслироваться по всем телеканалам. Мы немного взломали местное телевидение, — удовлетворенно усмехнулась она. — Будь хорошим мальчиком и не делай глупостей, хорошо? Питер сдавленно кивнул, не совсем понимая, что происходит. Взломали телевидение? По всем каналам? Как это вообще возможно? Похоже, Питер вляпался по самое не хочу, потому что это был не просто захват заложников с парочкой жертв, это было настоящее шоу для правительства. Эти террористы знали, куда давить. Дети — это всегда больное место. Детей всегда жалко, намного сильнее. Недаром при любом упоминании каких-либо инцидентов с жертвами, количество детей обозначают отдельно. Наташе, по всей видимости, такой ответ не понравился, потому что она вздернула холодными пальцами его подбородок и достала пистолет, покачивая у него перед глазами им. — Малыш, — обманчиво мягко произнесла она. — Не заставляй меня жалеть, что я выбрала именно тебя. Ты все понял? — Д-да, мэм, — пробормотал он, пристально наблюдая за пистолетом. — Давай будем надеяться, что это… — она вновь помахала пистолетом. — Лишь необходимая мера предосторожности. Не хотелось бы убивать тебя прямо сейчас в прямом эфире. Прямо сейчас? То есть его все-таки убьют потом? Питер почувствовал, как его снова начало мутить. В какой-то момент он даже подумал о том, как было бы хорошо, пристрели она его прямо сейчас. Он точно не сможет выдержать сегодняшний день. — Родители на работе? — спросила Наташа, когда отошла от подростка к камере, что-то настраивая там. — Нет, — глухо ответил он. — Значит, чисто теоретически, они могут смотреть сейчас телевизор? — на секунду Питеру показалось, что он слышит в ее голосе нотку сопереживания. Но лишь на секунду. — Если только на небесах есть телек, — практически неслышно прошептал Питер, но женщина все равно смерила его нечитаемым взглядом. — Родственники? Питер промолчал. Единственное, что он сейчас мог сделать, это заткнуться и не болтать о единственной тете, чтобы не навлечь на нее опасность. — Мы не… — девушка запнулась и покачала головой, вновь собираясь с мыслями. Это не должно было показаться Питеру странным. Хотя за всем этим толстым слоем паники, он уже перестал соображать, что действительно реально, а что ему кажется. — Кто бы там ни был, надеюсь, эту запись он не увидит. Питер вновь замер, загнанно посмотрев на женщину. Ему ведь только что сказали, что его не будут убивать в прямом эфире. Или его убьют сразу после? Мозг Питера готов был взорваться от переизбытка чувств, информации и недопонимания. Хотя нет, он был не совсем прав. Информации было крайне недостаточно. Ему бы не помешало знать, что его ждет. — Смотри, Питер, как только я скажу тебе начать, ты должен будешь представиться. Назвать свой класс и школу, в которой ты учишься. А затем просто читать то, что будет написано на этом планшете слово в слово. Хорошо? — женщина уже переместилась от камеры к планшету и сейчас что-то быстро печатала. — Да, мэм. — Так, готов? — Питер легонько кивнул, и Наташа подошла к камере, нажимая на кнопку. Она прошептала одними губами: — Начинай. — Меня з-зовут Питер Паркер, — проговорил мальчик и облизал пересохшие от волнения губы, глядя в камеру. — Я учусь в десятом классе частной школы Куинса имени Авраама Линкольна, — подросток перевел взгляд на планшет и начал читать с него. — На мою школу только что напали террористы, у которых в заложниках двести семнадцать учеников и тридцать человек-персонала. Требования захватчиков просты: они хотят аудиенцию с главой криминалистического отдела ЦРУ Эвереттом Кеннетом Россом через два часа. Ему нужно приехать к зданию школы и встретиться с одним из захватчиков. Каждый час промедления они будут убивать троих: мальчика, девочку и преподавателя. Если же полиция, ЦРУ, ФБР или другие спец-отделения решат штурмом пробраться в школу, т-то… — он испуганно перевел взгляд на женщину, чувствуя, как по щекам льются соленые дорожки слез. Наташа покачала головой и направила на него пистолет, снимая с предохранителя. Питер вздрогнул от резкого звука и вернулся взглядом к планшету. — Т-то меня убьют прямо в прямом эфире, даруя телезрителям великолепное шоу. Они начнут с моих пальцев, отрезая каждый из пальцев по фаланге тупыми ножницами, — Питер начал вновь хватать воздух ртом, как рыба, выбравшаяся на берег. Он просто не может продолжить читать. Наташа приподняла пистолет, направляя дуло прямо в голову парню. — Затем они отрежут мне язык, чтобы я б-больше не мог кричать от боли. Его они уберут в маленькую коробочку и отправят в качестве подарка м-моей тете, — он испуганно поднял взгляд на Наташу, но заставил себя вернуться к чтению. — Прежде чем любые агенты смогут меня найти, мне разрежут грудь пополам, чтобы показать всем вам мое сердце. Потому что у меня оно есть, а вы так и останетесь бессердечными эгоистами, позволившими мне умереть. Привет вам всем от Мстителей. Питер вспомнил, как дышать, только, когда Наташа выключила камеру и убрала пистолет, быстро подходя к нему. Она вновь коснулась его лба холодными пальцами и потрепала по волосам. — Видишь? — улыбнулась она. — Ничего сложного, а ты боял… Резкое шипение рации, раздавшееся в тихом кабинете, заставило ее замолчать, а Питера шарахнуться назад, падая со стула, и ударяясь и так уже настрадавшейся сегодня головой. Наташа прошипела что-то на каком-то иностранном языке и подняла подростка, усаживая его обратно на стул. Она провела пальцами по его затылку, и убедившись, что там нет никакой липкой багровой влажности, о которой совсем сейчас не хотел думать Питер, сняла с пояса рацию. — Что? — немного грубовато ответила она, не сводя глаз с подростка. — Общий сбор на первом этаже. Только следящие за детьми остаются в актовом зале. И парочка на запасных входах. Ты нужна здесь, — раздался мгновенно механический голос. — Скоро буду, — сказала Наташа и повесила рацию обратно. Она оглядела помещение в поисках чего-то и подошла к парте, стоявшей позади штатива. Вытянув что-то похожее на леску, она вновь подошла к Питеру и, встав позади него, сказала жестоким командным голосом: — Руки. Питер послушно отвел руки назад, понимая, что спорить с женщиной бесполезно. Да, и шанс на то, что его все-таки оставят в живых, тепло грел сердце. Наташа жестко скрутила его руки за спиной, отчего подросток зашипел, и туго затянула их леской. У Питера, наверняка, останутся кровоподтеки от следов этой железяки. Закончив, Наташа вновь обошла его и присела на корточки, внимательно вглядываясь в глаза Питера. — Пожалуйста, малыш, — снова мягко проговорила она, хотя в глазах можно было буквально пересчитать льдинки. — Не заставляй меня жалеть, что я не отвела тебя в изолятор. Хорошо? Питер вновь кивнул и съежился под тяжелым взглядом женщины. Та резко встала и пошла на выход, оборачиваясь в последний раз у двери. — Не скучай тут, Питер, — насмешливо протянула она и вышла за дверь, захлопнув ее. У Питера в голове целый рой гудящих мыслей, руки немного побаливают от неудобного положения и острой проволоки, а тело ноет в местах, где он успел приложиться за сегодняшний день. Когда стук каблуков по коридору затихает, Питера внезапно осеняет: дверь-то девушка так и не заперла. Конечно, выходить со связанными сзади руками — выходка глупая и опасная, учитывая положение, но, когда Питер отличался разумными поступками взрослого человека? 7. Рискуйте, если шанс сбежать есть. Питер чувствует, что в груди внезапно вспыхивает что-то очень горячее и теплое, обволакивая сердце. В глубине души он понимает, что это надежда. Такая яркая и густая, она захлестнула его голову и заставила подорваться с места. Он стремительно подходит к двери и открывает ее, надавливая на ручку подбородком. Мэй бы сказала, что из него непутевый диверсант. Воспоминание о тете заставляет его голову немного отрезветь, и он старается снять розовые очки, напяленные надеждой. Он осторожно выглядывает в коридор, где, как и ожидалось, никого не оказалось. Все же на собрании. Питер сбивчиво думает, что делать дальше. На выход идти глупо, его пристрелят тут же, зато он может попробовать спрятаться в одном из кабинетов наверху. Питер тихо ступает по коридору, сосредотачиваясь на любых звуках, но, к счастью, в школе тишина. Он добирается до лестницы без приключений, путь наверх тоже успешен. Он выходит на четвертом этаже и юркает в самый левый кабинет. Он опять же открывает и закрывает дверь с помощью подбородка и лихорадочно осматривает класс, думая, куда же можно спрятаться. На глаза попадается огромный шкаф в углу, и он, не мешкаясь, идет к нему. Он зубами тянет за маленькую ручку и открывает одну из дверц. Казалось, что удача на его стороне, потому что в шкафу не было ни вещицы. Он ныряет в спасительную темноту шкафа и садится вниз, прислоняясь спиной к стене. Питер чертыхается, когда вспоминает, что не закрыл дверцу. Он долго возится с ней, но все-таки умудряется зацепиться зубами за стенку и потянуть на себя так, чтобы она захлопнулась. Он тяжело выдыхает. У него получилось. Питер вновь откидывается на стенку шкафа и прикрывает глаза, пытаясь отдышаться. Только сейчас он понимает, как сильно бьется его сердце. Он невольно сравнивает себя с кроликом, за которым гонится волк. Только вот хищников было куда больше, чем один. На самом деле Питер совсем не хочет мыслями возвращаться к тому, что он читал в прямом эфире, но он ничего не может с этим поделать, ведь перед глазами уже вспыхивают кровавые изображения. Он морщится, представляя каждое из обещанного террористами. Он понимает, что его снова трясет, лишь когда случайно бьется головой о стенку шкафа. Черт, ему надо прекращать, иначе он точно спалится, и сюда сбегутся все эти ублюдки. Но в голову, как назло, лезут непрошенные мысли о Мэй. А что, если она видела этот прямой эфир? Что, если коллеги ей показали? Ее же хватит инфаркт, она не выдержит после смерти Бена. Она… Дурацкий внутренний голос приказывает заткнуться и советует подумать о нем самом. Что случится, когда Наташа вернется в комнату и не застанет там его? Как скоро она начнет его искать? Или она тут же забьет тревогу, и искать его уже будут все? А вдруг его убьют сразу же, как только откроют эту злополучную дверь шкафчика. Питер думает, что ему, наверное, следовало бы выйти через окно, но он ведь не мог быть уверен, что на улице никого нет. Когда в следующее мгновение Питер слышит чьи-то громкие крики, он теряется. Он резко дергается и вбирает в себя побольше воздуха, потому что он отчетливо слышит тяжелые шаги, которые остановились прямо перед дверью этого кабинета. Питер зажмуривается от страха и кусает ворот своей рубашки, заставляя себя даже не дышать. Ему очень сложно дается заставить свое тело подрагивать. Дверь медленно, словно издеваясь, со скрипом отворяется, и некто заходит в кабинет. Тишина длится всего пару секунд, но для Питера они кажутся вечностью. — Здесь его нет, Нат, — говорит чей-то грубый голос, и шаги начинают отдаляться. — Проверь еще раз, он мог перемещаться. Выглядит неглупым парнем, — Питер узнает голос Наташи, несмотря на то, как сильно рация искажает его. — Если бы он был неглупым, то никогда бы не сбежал, — вкрадчиво говорит мужчина и выходит из кабинета. Питер замирает. Эта фраза еще несколько раз прокручивается у него в голове, и он понимает, что сам себе вымостил дорожку к виселице. Питеру хочется реветь в голос от отчаяния и жалости к себе, но он все-таки сдерживается, потому что ощущает это. Он вновь чувствует легкое щекотящее чувство в горле, и Питеру хочется избавиться от пут, чтобы разодрать ногтями свое горло и хоть как-то облегчить страдания. Он чувствует, как его руки самостоятельно дергаются позади, громко ударяясь об шкаф. Он открывает рот, чтобы сделать спасительный вздох, но все, что он может, это дико хрипеть. Питер отчаянно бьется головой об стенку, стараясь хоть как-то отвлечься, обмануть сознание, чтобы он смог предоставить себе доступ к кислороду, но все безуспешно. А его ингалятор, как назло, лежит в кармане худи, и он понимает, что достать его, не используя руки невозможно. Ему хочется реветь, потому что кислорода в организме критически мало, а хрипы, которые он издает, тратят его еще сильнее. В шкафу и так довольно темно, но он чувствует, что его буквально накрывает темнота, потому что у него нет гребанного воздуха в легких. И он никак не может вздохнуть. Ему нужно выбраться из шкафа. Может, в светлом кабинете он почувствует себя лучше. Тело Питера отяжелело, он даже представить себе не мог, что его паническая атака настолько сильная. Последний раз проблема такого масштаба накрывала его много лет назад. Ему стоит титанических усилий оторваться от стенки шкафа и боднуть головой дверцу. Та стремительно отлетела, и не почувствовав никакой поддержки, Питер начал заваливаться вбок. — Черт, пацан, — шепчет где-то совсем рядом голос, и Питер краем сознания понимает, что так и не упал на пол. Его как-то слишком бережно приподнимают и позволяют вновь упереться о стенку. Питер тут же вспоминает теплые и нежные руки Мэй, которые так же успокаивали его во время приступов. — Да где же он, блять, — вновь раздается голос, и он чувствует, как кто-то грубо шарится руками по его телу. Питер хочет возмутиться и оттолкнуть наглые руки, но все мысли застилает какая-то густая черная тьма, а потом в его рот что-то бесцеремонно вторгается, а на язык попадают капли лекарства. Он запоздало понимает, что это ингалятор, и благодарно делает вдох. А затем еще один, и еще. Ему кажется, что он буквально только что родился заново, и это чувство окрыляет. Но потом страшная реальность обрушивается на него звонкой пощечиной, и он ошалело открывает глаза. Он долго не может сфокусироваться на том, кто потревожил его спокойствие, а потом вдруг понимает, что перед ним очередной террорист. На этот раз это точно мужчина с широкими плечами и крупными мышцами. Его глаза льдисто-голубые, и смотрят они с недобрым прищуром. Питер в ужасе отшатывается назад и вновь со всей дури бьется об стенку, застонав от боли. — Мне кажется, ты убьешь себя раньше, чем мы успеем оружие достать, — насмешливо говорит мужчина, и Питер морщится, вспоминая, как изощренно они распланировали его смерть. — Не стоило тебе сбегать, — террорист серьезно всматривается в Питера, и подростка передергивает. Он буквально чувствует опасность, исходящую от мужчины. — Тебя нужно отвести главному, ты его разозлил, — мужчина резко тянет парня за плечи, подтягивая наверх. Питер все еще не чувствует конечностей, поэтому он даже не удивляется, когда вновь неловко заваливается и падает прямо в объятия к мужчине. Тот коротко смеется и отлепляет парня от себя, хватая за предплечье.

***

Питера резко запихивают в кабинет директора, и он опять же чуть не падает, но рука крепко хватает его за предплечье и ставит обратно в вертикальное положение. — Стив, ты бы поаккуратней, — насмешливо говорит незнакомый Питеру голос, и он поворачивает голову к его источнику. На мужчине предсказуемо надета маска, и Питер вздыхает. Его бесцеремонно усаживают на стул, и он понимает, что в кабинете еще находится Наташа, которая сейчас очень свирепо сверлит его взглядом. Питер стыдливо опускает голову и чувствует себя нашкодившим ребенком. Ему невероятно сильно хочется просто расплакаться и прижаться к теплой груди Мэй, позволяя гладить себя и жалеть. — Ладно, тащите мешок. Он пойдет на переговоры, — говорит так называемый главный, и Питер резко вскидывает голову. Что? — Что? — спрашивает Наташа, голос ее резок, и Питер понимает, что с ним девушка общалась куда милее. Даже с пистолетом, направленным на него. — Мешок несите, — холодно повторяет мужчина, даже не взглянув на побледневшего Питера. — Тони, — с нажимом произносит Стив. — У него уже вторая паническая атака была. Он прямо на переговорах загнется. Питер благодарно отмечает, как снисходительно Стив заменяет слово «сдохнуть» на более приятные уху синонимы. Главный медленно, словно хищник, подходит к Питеру и присаживается на корточки перед ним, заглядывая в глаза. Как ни странно Питер не видит там ненависти, только боль и насмешливость, а это довольно странное сочетание. — Парень, а ты в детстве соревновался, кто дольше сможет не дышать? — с усмешкой спрашивает Тони, и Питер осторожно кивает. Злить мужчину не хотелось. — Результат помнишь? — Тридцать секунд, сэр, — шепчет Питер. — Отлично, — Тони громко хлопает в ладони, заставляя Питера вздрогнуть. — Будешь делать вдох раз в сорок секунд — не умрешь. У Питера вновь замирает сердце. Конечно, он понимал все это время, что заложник, но угроза жизни еще никогда не была такой реальной. Даже, когда Наташа направляла на него пистолет. Теперь же от одного взгляда на мешок, Питеру хочется самому застрелиться. Он безуспешно дергается назад, когда к нему подходит Стив с этим дурацким мешком, но цепкие руки Наташи перехватывают его и не позволяют двигаться. — Запомни, пацан. С этой секунды ты дышишь, только когда я тебе позволю. Иначе ты просто задохнешься, — говорит Тони, и на него надевают мешок.

***

Питер уверен практически на сто процентов, что, если его попросят рассказать, как он дошел до выхода из школы с пакетом на голове и дулом, утыкающимся в его спину, он просто не сможет. Он не помнит практически ничего из всего их маленького путешествия. Ужас, который сегодня его не отпускает ни на секунду, вновь сковывает его сознание, не позволяя концентрироваться на окружающем его мире. Все, о чем он может сейчас думать, это секунды до нового вздоха. Тони, кажется, считает вместе с ним, потому что каждый раз, когда Питер, чуть ли не теряя сознание от нехватки кислорода, досчитывает до сорока, мужчина слегка ослабляет пакет, позволяя ему сделать вдох. Питеру страшно, очень страшно. Его колотит от одной лишь мысли, что следующий вздох может его убить, потому что кислород так и не запустят. Наверное, поэтому он и не концентрируется на переговорах террористов со службами. Он слышит лишь гул мужских голосов и чувствует горячую руку, которая обхватывает его поперек груди, не давая свалиться. Питер ненавидит себя за одну лишь мысль о том, что только это прикосновение не дает ему сорваться и улететь в очередной приступ паники. Он крепко держится за мысль, что пока эта рука его крепко обхватывает, с ним ничего не случится. Конечно, принимать помощь или поддержку от террористов, которые убили столько людей, которых он видел в школе каждый день, просто мерзко, но думать об этом он будет потом. Если выживет, конечно. Когда выживет. Надежда — штука интересная. Может появиться в самый, казалось бы, неожиданный момент, когда думаешь, что другого выхода уже и нет. Питеру крайне не хочется признаваться, что рука дает ему надежду и помогает выстоять, отсчитывая заветные секунды, но и отрицать он этого не может. Рука — словно якорь, который не дает ему сорваться в пучину водоворота. — Умничка, а теперь не делай глупостей. Мы возвращаемся, — тихий бархатный шепот раздается у его уха так неожиданно, что он вздрагивает, практически забывая, что не может дышать. — Ну-ну, тише, парень. Так весь кислород растеряешь, — голос хрипло смеется, и Питер напрягается. Он сбился со счету из-за своего испуга, поэтому сейчас совершенно не понимает, когда ему ждать новую порцию воздуха. Раньше, когда на уроках им говорили, что в городах будущего будут продавать воздух, он смеялся, потому что не понимал сложности выращивания деревьев под специально искусственно созданными лучами солнца. Он же маленький гений, черт возьми. Теперь Питер понимает, что скупил бы все баллончики с воздухом, лишь бы вновь вздохнуть. Они поднимаются по лестнице на крыльцо школы, но мальчик этого не замечает. Ему кажется, что тьма внутри пакета стала еще чернее, и он вновь вспоминает недавний инцидент в шкафу, спотыкаясь о ступеньку. Крепкие пальцы мужчины подхватывают его под руку, до синяков сжимая ее. — Давай, шкет. Осталось немного, просто дотерпи, — на этот раз голос немного раздражённый, но Питер пытается не зацикливаться на этом. На самом деле, ему кажется, что сорок секунд уже давно прошли, потому что сейчас он просто не может больше терпеть. Ноги внезапно становятся совсем ватными, а руки бесцельно пытаются найти опору. Он слышит чей-то голос, но слов не распознает. Возможно потому, что в этот самый момент его голова с громким стуком соприкасается с полом. Питер отключается.