Против света

Саске и Шисуи отправились верхом на своих лошадях, не дожидаясь перемирия и не разговаривая. Следовало обсудить все предъявы наедине друг с другом, прежде чем являться с ними к Сато, но утренняя взбучка посеяла зерно раздора между братьями. Торговец встретил гостей радушно и расплываясь в улыбке как ни в чем не бывало. -Саске-сама, Шисуи-сама, рад встрече, проходите, присаживайтесь... - он предложил им кресла. - Чем обязан? Но Учихи продолжали стоять, и лица их не выражали никакой приязни. Шисуи положил на стол перед торговцем стопку бумаг и произнес: -Недавно мы совершили сделку, и у нас есть вопросы относительно нее. -Сделку, да, да, конечно... - торговец сделал вид, что припоминает. - Не напомните? Сейчас... Минуту... - он всмотрелся в документы и прочитал информацию о предмете купли-продажи. - Ах да. Видите ли, так много клиентов, что в голове все путается, всего и не упомнишь. -Ну так мы напомним. Товар не соответствует описанию. -Как?! Вам привели кого-то другого? Наверное, это ошибка, я прикажу все проверить, и мы немедленно все исправим... - было видно, что он нервничает. Лица Учих не изменились в выражениях. -Нехорошо, господин Сато, покупателям хлам подсовывать, - Саске многозначительно взглянул на него. - Ваш человек присмерти и вместо того, чтоб работать, лежит в беспамятстве. -Как такое возможно! Неужели эпидемия! - воскликнул торговец. -На его теле следы побоев от кнута. У него повреждена почка и другие органы, внутренние кровоизлияния. Наш врач подтвердит это. Сато прокашлялся. -Возможно, он пострадал накануне в драке, между рабами иногда случаются потасовки, вы же знаете... Тем временем, "свита" торговца дежурила на входе, как и обычно, и хозяин чувствовал себя совершенно свободно. Но ментальный фон Саске быстро подействовал на охрану. К нему никто и близко подойти не успеет, в случае чего. У одного самого слабого ментально альфы полилась кровь из носа. -О вас пойдет дурная слава, господин Сато. Когда в кланах узнают, как вы обращаетесь с людьми, вас привлекут к ответственности... Шисуи шепнул Саске на ухо: "О чем ты, у него свои подвязки везде, он богат, и нам сейчас не тягаться против него..." Торговец хмыкнул. -Помилуйте, причем тут я! Откуда мне знать, за что и когда пострадал этот раб? Я не вникаю в мелкие подробности, этими делами занимается управляющий. Если раба отхлестали, значит, за дело. -Значит, вы признаёте, что товар был поврежден. Как мне кажется, затягивать судебные тяжбы ни в чьи интересы не входит... - Я не намерен выслушивать ваши нелепые обвинения! У меня берет людей сам Хаширама Сенджу, и ни одной жалобы я еще не слышал, ни одного возврата. Если Учихи не умеют обращаться с людьми, так что те мрут на второй день, вам стоит пересмотреть свои указания. Благородное ли дело - суды! Или для клана Учиха деньги теперь проблема? Что ж, я сожалею вашему бедственному положению... Саске вплотную подошел к нему и процедил, скрестив руки. -Не боишься сыпать такими фразами мне, барыга? Небось при отце моем стелился, да? Ты забываешь, с кем имеешь дело. Сато, вспомнив, что со смерти Фугаку Саске входит в лидеры Объединения, все же решил, что разумнее не идти на пролом. В этом бета всегда проиграет альфе, поэтому здесь лучше действовать иначе. Один из альф подошел к нему и что-то спросил негромко, но Сато отмахнулся: -Нет-нет, никаких проблем, благородные господа уже уходят... - и снова повернулся к братьям. - Чего вы хотите? Я готов обменять товар на другой - выберете сами, кого хотите, за те же деньги, хоть девушку, хоть юношу! На моих расходах этот мелкий убыток не скажется, как вы уже поняли, а для вас, в вашем положении, это хоть какая-то компенсация, - съязвил он почти с сочувствием в голосе. - Я не против выбрать друго.. - начал Шисуи, но Саске перебил его. -Дело не в деньгах. Я не позволю подобного обхождения со мной, если оно нормально для торгашей рабами. -Ох, господин Учиха, - засмеялся нервно Сато. – Вы еще так молоды, сразу видно, по вашей чрезмерной гордости. Не стоит предавать огласке пустяковый случай. Судебные тяжбы, хах. Бумажная волокита, вся эта возня... Вам ли этим заниматься, тратить время на это... Не стоит внимания кланового лидера. -Я найду того, кто этим займется, и выделю время, - очень спокойно произнес Саске. - Предлагаю обмен, - поспешно сказал Сато. - Забираю больного раба, отдаю здорового. Давайте договоримся, как цивилизованные люди. -Я передумал, - сказал лидер, прищурившись. -В каком смысле? Я не понимаю... - забеспокоился торговец. -В прямом. Этот раб мой, и он останется у меня. Я вылечу его, и он сам расскажет мне правду. Знаете, вы правы... торговаться я не люблю. Если мой раб умрет, я приду к вам, и вы бесплатно отдадите мне замену, чтобы избежать судов, столь неприятных для всех. Ну а сейчас в этом нет надобности, да и преждевременно хоронить живых грешно. -То есть... Ваши претензии снимаются, я верно понял? -Совершенно верно, господин Сато. Шисуи удивленно смотрел на Саске. Какого хрена опять творит этот альфач? -Что ж, вы очень великодушны, надо отдать должное… Я признаю свою ошибку, это был мой недосмотр, - сказал торговец поспешно и повернулся к слуге. – Приведите новых парней, немедленно! Господа желают выбрать товар. -Я же сказал, что передумал, - напомнил Саске. Было видно, что торговец потеет и волнуется, хотя внешне ничем этого не показывал. -В таком случае, не вижу цели вашего визита, - сказал он наиболее равнодушно. - Идем, Шисуи. Счастливо оставаться, господин Сато. Я обещаю, что буду как можно внимательнее следить за здоровьем вашего, а теперь уже моего, раба. И вам советую того же, следите за условиями жизни и труда своих людей тщательно. Это поможет избежать подобных... и не только подобных.. проблем. Торговец ничего не ответил, но больше не улыбался. Он проводил парней недобрым взглядом. Прислуга растворила двери перед Учихами, братьям подвели лошадей. -Саске, я ничего не понимаю, почему ты отказался и не потребовал свое? - спросил Шисуи, когда они уже в седлах выехали на главную дорогу. -Видел, как он зассал, когда я упомянул, что выпытаю у раба информацию? -Думаешь, Сато что-то скрывает? -Такому человеку, как он, всегда есть что скрывать. Это хороший способ заставить его играть по нашим правилам. -Да о чем ты говоришь?! Что случилось? -По нему решетка плачет, оно понятно... Но сдается мне, он загубил немало народу. И не только гражданских. Он явно боится чего-то. -Да брось. Чего ему бояться с его состоянием в сотни миллионов. Да и зачем ему было продавать мне человека, который что-то знает. Хотя поначалу, мне показалось, он не хотел делать этого, и сказал, что раб у него новенький... - У барыги свои скелеты, мы тут ничего не поделаем. Но если в Объединении лидеры, имеющие на него влияние, узнают, что он живодер, мало ему не покажется. Лидеры не пожелают осквернить свою репутацию связью с подобным человеком. Кормушка быстро прикроется. Ублюдок сраный. -Да не живодер он. Отхлестал неугодного раба, и только. -Пусть боится, трус паршивый. Но не это главный его страх, а то, что кто-то может вывести его на чистую воду или поквитаться за старое. -Ох, брат, не играй в героя... - проговорил устало Шисуи. - Лучше бы взял с него компенсацию. -Не в этом суть. -Хочешь заставить коммерсанта жить по кодексу чести воина? Ахах, братец! - он засмеялся. - Или ты рассчитываешь произвести впечатление на лидеров Объединения? Так за то, что ты лишишь их источника людских душ, да еще по закону, они тебе спасибо не скажут. А там и полиция попросит не рыпаться, научишься прикрывать глаза. Саске вздохнул. - Если раб что-то знает, так его ведь кокнуть могут... – заметил Шисуи. - Или еще хуже - угрожать кому-то из нас? Может, Сато не рассчитывал, что избиение обнаружится... И тогда дело само замнется... -Я в любом случае выясню, нии-сан. -Лучше подумай о нас и об Итачи, чем непонятно о ком. Саске не ответил. Пришпорив коня, он сорвался с места, вырываясь вперед. Если он чего-то хотел, отговорить его от идеи было невозможно. ... Итачи спустился из своей комнаты вниз, по коридору в ту сторону, где лежал больной раб. Омега еще никогда не сталкивался с подобной ситуацией. Большинство рабов трудились на землях, и если там кто-то болел или умирал, он этого не видел, а в доме служили обычные слуги. Да, у него самого, да и у младшего брата, имелись личные рабы, но никто из них еще ни разу не хворал столь серьезно. Эта роскошь осталась еще с прошлой жизни, беззаботной и юной... Двоих омег, принадлежавших Саске, жаль и опасно было продавать незнакомым людям, а мальчишку-северянина тем более, и к труду они вообще непривычны. Но если и дальше все будет плохо в клане, в первую очередь пострадают они, их отправят трудиться с остальными. Итачи все думал: скоро Дэй повзрослеет, и его отправят на земли в любом случае... Как он отпустит его, как сможет.... И они больше не будут ежедневно видеться, а если и пересекутся нечаянно, Итачи не узнает его, взрослого и сильного, но сломленного тяжелым трудом и забывшего о своих детских художественных мечтах и фантазиях, в которых он сейчас весь. И Дэй тоже не узнает своего хозяина и поразится перемене в его облике, над которым изрядно потрудится старость. Быть может, им и такая встреча не будет суждена, когда Итачи выйдет замуж и покинет родной клан. И вместо Дэйдары у него появятся собственные дети, которых он должен будет любить так же сильно. Итачи постарался отогнать эти беспокойные мысли и переключить внимание на новенького. Раб-альфа спал, накачанный лекарствами. Оказывается, он уже приходил в себя, и прислуга смогла дать ему новую дозу, напоить водой, а также сменить повязку. К счастью, лихорадка ушла, и альфа снова вырубился практически сразу. Оставалось только нанести мазь на раны от кнута, которые доктор обработал лечебной чакрой. Итачи отпустил всех по делам, сказав, что сам покараулит до вечера и, если что, позовет. Он присел рядом, всматриваясь в лицо раба. Оно показалось ему очень бледным и измученным, но таким красивым… Итачи вглядывался в черты его лица, присматривался и прислушивался – дышит ли раб, не хуже ли ему, и не заметил, что сам замер и не может сделать вдох. Как только он осознал это, снова заставил себя шумно дышать, наполняя легкие трезвящим кислородом и дурманящим ароматом альфы. Омегу захлестнуло с ног до головы запахом этого самца, даже несмотря на то, что тот был сейчас ослаблен и спал… Сердце у Итачи стучало так сильно, что он физически ощущал эти удары о грудную клетку. Его организм все распознал верно, но сам Итачи отказывался поверить: это лишь кажется, это случайность, и вообще рабы не могут пахнуть, точно свежие цветы. Аккуратно перевернув спящего на бок, Итачи задрал ему рубашку и нанес лечебный гель на жуткие полосы на коже. Вид одновременно пугал и вызывал сочувствие… Итачи заметил на ребрах прорези, необычные полоски, в разрезе которых проглядывала слизистая. Жабры! Он мутант! Ну и ну... Он способен дышать с их помощью под водой? Или это что-то вроде атавизма? Итачи никогда раньше не видел подобного. В его клане тоже имелась родовая мутация, но связанная с глазами, и внешне этого было не видно. Только с использованием чакры зрение менялось... Поэтому все Учихи малость подслеповаты в обыденной жизни, но способны раскрыть резервы и видеть сквозь материи. Итачи осторожно уложил раба как прежде, накрыл покрывалом сверху. Казалось, что смотреть на такого альфу невозможно. Итачи стеснялся взглянуть на него – вдруг тот откроет глаза и узнает о том, что Итачи смотрит на него? Хотя ну и что с того? Если бы на его месте лежал какой-либо омега, Итачи спокойно бы рассматривал его со всех сторон. Это закон разных полов, так что ничего удивительного. Ничего такого. Совсем. Совсем ничего. Итачи заскользил глазами по всей его фигуре, мощной и атлетичной, невольно задержался на притягательном бугорке паха и понял, что хочет его, как блядь последняя. Раб неожиданно вздрогнул и чуть повернул лицо в сторону Итачи. Решив не беспокоить его сон, Итачи прекратил сверлить его взглядом, отодвинулся и понял, что весь мокрый. По ляжкам скользко, и он весь вспотел, а руки стали холодные… О Ками-сама, как не вовремя течка приближается... Похоже, пора идти в свою комнату, чтобы не опозориться ни перед кем. Раньше с ним такого не случалось столь внезапно... Но, в общем-то, его и окружали обычно лишь альфы-родственники, а с ними все по-другому. Итачи до сих пор боялся своей реакции на альф, потому что не знал ее. Не знал, какой он сам рядом с альфой. Так получилось, что сначала родители слишком берегли своего первенца-омегу, холили и лелеяли, и он вырос воспитанным, порядочным, послушным, нежным, наивным, не соприкасающимся ни с чем земным и пошлым, не знающим ни похоти, ни альф, ни людской хитроумной лжи. А после трагедии клана у Итачи не стало ни времени, ни желания на то, чтобы испытать чувство влюбленности к кому-то, он жил в страхе, разочарованный и угасший в этой боли, способный радоваться лишь изредка, забывшись с братьями, он по-прежнему не был представлен ни одному альфе, так как в это неблагополучное время и в крах разлетевшейся чести клана, Саске и Шисуи старались его беречь от посторонних. Местные жители начали относиться с презрением, богачи перестали воспринимать в качестве возможного супруга и вычеркнули из списка, а личностям с сомнительной репутацией и неясным прошлым Саске своего брата отдавать не собирался. Так Итачи не заметил, как прошли годы, его красота уже начала блекнуть, и теперь уже наверно и содержать его Саске смешно со стороны... Итачи вырос добрым, мягким человеком, не готовым к изворотливой, лицемерной жизни и слишком гордым и честным для нее, так что пробиваться в свет через постель или как-то еще - не в его воспитании, не в обычаях благородного клана. Теперь он либо превратится в бедного дворянина, едва сводящего концы с концами и проживающего хуже ремесленника, либо станет разменным звеном в политических отношениях и выйдет замуж за альфу из клана, который принимает плату за любые услуги омегами. Итачи будет некогда подумать о чувствах и любви. Зато он будет сыт, одет, жить в достатке и даже позволять себе ту или иную роскошь время от времени... Но любовь... На что она. От нее одна боль и в конце концов несчастья. Чувства и эмоции... Это химические реакции в организме.. Так себя успокаивал Итачи, выйдя на лестницу, чтобы подняться к себе. Еще никогда в жизни его не шарахало так сильно от присутствия чужого альфы.. И это еще даже не течка, а лишь отголоски ее... Итачи сменил пост, приказав горничной девушке-бете сидеть у постели больного. -Итачи-сама, что с вами? Все в порядке? - спросила она, увидев его в неважном состоянии: щеки горят, взгляд туманный, брови сведены в мучении, руки подрагивают, ноги едва держат, кожу морозит холодным потом. -Да, все в порядке, - отозвался он хрипло. - Но что-то голова кружится, пойду к себе. Девушка оглянулась ему вслед. Итачи завернулся в свою накидку вместе с бедрами, прячась. Войдя к себе, Итачи прилег на постель, не раздеваясь, хотя нужно было переодеться, сменить белье и использовать прокладку. Но его только что так сильно пробрало, что он не мог прийти в себя. Он ожидал течку на несколько дней позже... Усилием воли он позвал прислугу, чтобы ему согрели воды для купания. Следовало привести себя в порядок. Здесь, на втором этаже, где была приоткрыта створка окна и воздух был свежим, он почувствовал себя лучше буквально за пару минут. Но он понимал, что к ночи его опять скрутит, а когда брат-альфа вернется домой, его запах подействует катализатором, и Итачи станет мучительно стыдно. ...Саске проснулся среди ночи. Сон неспокойный, возбуждающий, ему виделись постельные сцены, обнажённые омеги.. Но полноценно они его не удовлетворили, только раззадорили, помучили.. Саске принюхался. Плотный, но такой приятный и не тяжелый аромат омежьей смазки, аромат, который он помнит как родной. Это, видимо, самая интенсивная ночь течки для Итачи. Обычно Саске приходил к нему и помогал, насколько мог - массировал низ живота, чтобы снять спазмы, приносил выпить настойку из трав, которые способствуют облегчению во время течки. Мальчик-бета не мог позаботиться о своём господине в такие дни, поскольку был еще ребенком, и поэтому Дэйдару отправляли к прочим слугам. Саске и Шисуи всегда оберегали Итачи и не считали неприличным для альф помогать брату-омеге, обсуждать с ним темы физиологии и здоровья, если только такая необходимость возникала. У Итачи больше не было наставников, рядом с ним не было старшего омеги по рангу, поэтому ему не к кому было обратиться в случае проблемы. Саске знал это и надеялся, что Итачи всегда обратится к нему и не постесняется попросить о визите врача самостоятельно в случае чего. Как же нежно пах Итачи, словно белый цветочек. Саске знал его запах, но в течку он каждый раз волновал особенно. Как, наверно, приятно будет ощущать этот запах альфе, который возьмет Итачи в мужья. И этот запах, проникший в комнату Саске, ненавязчиво окутавший, и породил все те сны, которые его и вернули в реальность зарождающимся возбуждением. Ему показалось, он услышал несколько болезненно-сладостных стонов. Брат всегда тяжко переносит это время, ему нужен альфа. Саске понял, что сейчас все равно быстро не уснет, поэтому решил зайти к Итачи. Он и прежде приходил так среди ночи. Шисуи как бета не всегда оказывался рядом, он не ощущал аромата так остро, этот дивный запах не будил его. Саске же был не только братом Итачи, но и альфой, и чутье его не обманывало никогда. -Нии-сан... - проговорил он тихо, тронув ручку двери комнаты омеги. - Позволишь войти? В ответ тихо и мучительно прозвучал голос Итачи: -Отото. Альфа вошел и прикрыл дверь за собой. Его овеяло омежьим ароматом, но Саске привык к нему - запах брата выносить терпимо, хотя следуя правилам этики, течку и гон каждый их них проводил порознь, Итачи - в своем укромном уголке, спрятанный от альфачьих глаз и ноздрей, непорочный перед будущим супругом, Саске - в окружении рабов-омег, которых ему подарили на 16-летие. Итачи лежал, как и всегда в дни течки, на своей постели, укрывшись с ног до головы одеялом. Саске подошел пощупать ему лоб - нет ли жара? Может, принести обезболивающее? Температуры вроде нет... Но вдруг Саске почувствовал, что с Итачи творится что-то, чего прежде не случалось. Он ненормально беспокоен, словно интенсивность фона и выброса гормонов резко подскочили в разы. И запах его.. Такой же прекрасный... Казался мощнее... Саске повел носом, и ему стало не по себе: жарко, томительно... Он даже не сразу отдал себе отчет в том, что на него накатывает желанием, что член стремительно твердеет. -Итачи, ты в порядке? - спросил он немного охрипше. Он каждый раз ведь так спрашивал. - Тебе что-нибудь принести? -А-ах, Саске.. Мне плохо... Больно.. -Потерпи, к утру станет лучше. -Я не могу.. Саске... Помоги мне.. Саске привычно хотел коснуться его живота, но Итачи дернулся, словно прикосновение испугало его. Итачи всегда был чувствителен, но чтобы настолько... - Что с тобой? У тебя никогда так не проходила течка, - серьезнее заговорил отото, как будто отрезвляясь. Возбуждение, впервые так сладко охватившее его рядом с Итачи, вновь стало подконтрольным. -Братик... Мне так жарко... Итачи приподнялся, одеяло скользнуло вниз, и Саске с новой силой овеяло плотным запахом омеги. Ночная рубашка на Итачи была влажной, а ниже пояса - мокрой. Итачи во время течки зажимал между ног хорошо впитывающую ткань, и Саске понял, что ее нужно сменить. Поймав ладонь брата, Итачи не пожелал выпускать ее, и Саске поздно спохватился, осознав, что прикосновения к телу омеги лишь распаляют последнего, а не успокаивают спазмы. Визит отото к своему аники сейчас только во вред. Итачи обвил шею альфы руками, приблизив свое лицо к его коже, ведя носом, потеревшись по его телу... Вдыхая аромат и ища в нем нужные нотки. -Итачи.. - младший растерялся, пытаясь мягко оттолкнуть его. - Ляг, пожалуйста. Потерпи, через пару часов станет легче. Это самый тяжелый день, завтра тебе полегчает... Но это не подействовало. -Нии-сан... Пожалуйста, ляг. Мне не стоило приходить, я пойду... Но Итачи не отпускал, дышал глубоко, рвано, он не контролировал себя. Его ладонь легла на полувозбужденный пах альфы, и Саске невольно отреагировал резче, чем хотел - схватил брата за плечи и бросил на постель. -Итачи! Ты не в себе! Энергия альфы вырвалась, мгновенно хлестнув потоком по расслабленному и возбужденному фону омеги. Итачи вскрикнул, но больше от испуга, чем от боли, сжался весь, быстро завернулся снова в одеяло, плотно закрыв тело по грудь. Весь красный от стыда, он отпрянул от Саске к стене, легонько дрожа от произошедшего, как от пощечины, и от продолжавшего мучить желания. - Что случилось? - в комнату вошел Шисуи. - Я услышал ваши голоса и крик. Альфа стоял сам в шоке и не сразу нашелся с ответом. Но Шисуи быстро понял все. -Господи, Саске! Ты в своем уме? Отойди. Бета оттолкнул его, чтобы пройти к Итачи. -Зачем ты пришел, он же в течке! - негодующе воскликнул он. Шисуи не мог чувствовать аромат омеги так же сильно, как Саске, не мог и ощутить всю мощь энергии альфы, как и его запаха. Но он, тем не менее, невольно ощущал на себе силу этого влияния. Саске подавлял его, но именно сейчас бета чувствовал ответственность за омегу, которого подавят еще сильнее и чей фон еще уязвимее. -Но мы же никогда не изолировались друг от друга... Я не думал, что в этот раз... -Ты не думал, ты сделал ему больно, а сейчас позволь мне позаботиться о нем, иди к себе. Саске все еще стоял, осознавая свою оплошность, но не представляя, как ее исправить, тем более сейчас, когда от одного его присутствия Итачи только хуже делается. -Я просто хотел узнать, не нужно ли чего, и... -Выйди, это лучшее, что ты можешь сделать сейчас. Альфа покинул комнату, но не ушел сразу, а какое-то время озабоченно смотрел в сторону прикрытой двери. Он был возбужден, собственный член ждал к себе внимания, но Саске не торопился с этим. Во время гона он никогда не желал Итачи, потому что ему сразу давали самочку из числа рабов. Но Итачи никогда так и не пах прежде, никогда.... Это самая тяжелая течка для него. Что и говорить, 25-летнему омеге давно пора быть замужем... Альфа и омега, живущие в одном доме как супруги, разделяют свою природу друг с другом и помогают преодолеть проблемы физиологии, сойдясь в своем союзе и сведя на нет мучительное одиночество, как ментальное, так и физическое. -Итачи, не бойся... Снимай, - бета начал разворачивать омегу из одеяла. -Шисуи, - прошептал Итачи в надежде, что Саске не услышит. - Не кричи на отото, он меня не бил, это я виноват.. - он пододвинулся ближе, позволяя руководить собой. Прикосновения беты не будоражили, их можно было вынести. -Еще б он тебя бил! - сказал Шисуи раздосадовано. Саске с болью в сердце смотрел, отойдя еще на шаг, но не в силах уйти совсем. Как он мог так забыться? Следовало думать, у Итачи течка, он не отвечает за себя... Но ведь прежде они легко находились в присутствии друг друга, как братья, несмотря на разную половую принадлежность... Отчего сейчас не так? Шисуи заставил омегу улечься на бок, присел рядом. Итачи весь пылал, даже из коридора Саске чувствовал это. Итачи лежал к нему лицом, головой в сторону двери, и все его тело спереди закрывало одеяло, за его складками было заметно только оголенное приподнятое бедро, вид на которое открывался только бете. Шисуи бережно и мягко помассировал поясницу Итачи, затем его рука мерными движениями приласкала омежье естество. Итачи, беспокойный и нервный, угомонился, больше не говорил ничего, не озирался по сторонам, а только прикрыл глаза и сосредоточился на ощущениях, изредка всхлипывая от наслаждения, зарывшись щекой в складки постели и прикрыв веки. Шисуи мягко говорил с Итачи, направлял, движение его руки стало глубже. Саске нервно выдохнул. Он сам никогда такого не делал, они с Итачи никогда до такого не доходили. А Шисуи действовал спокойно и полностью зная, что делать, оказывал помощь. Течка - не болезнь, но омеги переносят ее по-разному... Итачи слушался и исполнял все, что брат говорил, а в какой-то момент, когда Шисуи вынул пальцы и что-то спокойно сказал ему, Итачи перевернулся на спину, взял себя под колени и развел их в стороны, смотря на Шисуи, ожидая от него следующих приказов, как от врача. Голос беты был твердым, но руки нежны. Саске невольно отпрянул - дозволено ли альфе смотреть так на своего брата-омегу?! Но вновь повернул голову в сторону комнаты. В этот момент Шисуи уже сидел перед Итачи, загородив его от взгляда Саске, которому теперь была видна спина беты и коленки омеги. Шисуи выглядел так контрастно, полностью одетый и почти холодный, на фоне разгоряченного и обнаженного Итачи, с покрасневшим лицом, с заблестевшими глазами.. Саске не понимал, сколько это продолжается, у него перехватило дыхание... Шисуи протянул руку, чтобы взять что-то из ящика стоявшей рядом тумбы, и что-то сделал с Итачи. -Теперь ты сможешь уснуть, я надеюсь, - сказал он, поднимаясь и укрывая омегу. Тот что-то пробормотал в благодарность. Шисуи не ушел сразу, просто стоял рядом и нежно смотрел в глаза Итачи, а Итачи смотрел в его глаза - осоловело и спокойно. Шисуи склонился к его лицу и поцеловал в щеку, отчего омега прикрыл глаза и снова доверчиво посмотрел на старшего брата, как ребенок. Саске удивился этому взгляду. Он не помнил такого Итачи давно если никогда... Итачи всегда был хотя и очень мягким по характеру, но его лицо всегда было взрослым не по годам. Во все времена. Но ведь он тоже хочет быть вечно юным для своего альфы, наверно. Он тоже хочет тепла, заботы, покровительства, возможности быть взбалмошным и ребячиться... А сейчас у него лишь одна возможность - быть зрелым, слишком старым, словно переростком для своего статуса. И это ужасно. Он страдает, его ужасно жаль. Он не должен быть старым и чувствовать гнет лет, чувствовать свой возраст и терять силы к надеждам и мечтам. Он должен быть с альфой, рядом с которым он всегда будет молодым душой, потому что влюбленным, чтобы никогда не утратить свою мягкость и доброту! Итачи не из тех омег, кому в радость одиночество, и как бы ни была сладка независимость, Итачи нуждается в заботе. Саске опустил голову, тихо направился в сторону своей комнаты. Бета будет лучшим братом для омеги, чем альфа. Ему не терпелось извиниться перед Итачи, чтобы тот не подумал о нем как о человеке, которому плевать на всех. Завтра он передаст ему через прислугу две мисочки с любимыми лакомствами - одну с вишнями, другую с данго из риса и ежевики, и шоколадный напиток, который Итачи обожал. Такие знаки внимания Саске оказывать особо не умел, но ему хотелось в том числе и как-то отвлечь Итачи. Лучшая возможность отвлечься от сладких мыслей об омегах - это посвятить все свое время кому-то, кому оно нужнее, или уйти с головой в тренировки. Саске уделял боевым навыкам каждую удобную минуту. Они с Шисуи старались тренироваться каждый вечер. И прекрасный шанс избежать томительного ощущения омежьего аромата - это провести все грядущие дни, упражняясь с катаной. Недавно появились вести о нападениях со стороны преступных банд на жителей Конохи. Один из предводителей, именовавший себя Пейном, угрожает разнести несколько деревень. Саске оповестили о возможном призыве к сражениям, но не посвятили его как лидера ни в какие дела. Унизительное положение еще больше укрепляло желание натаскать себя до мощнейшего уровня. Саске всего раз доводилось сражаться в настоящем бою, не считая мелких миссий по ловле отступников и сопротивлению повстанцам. Но последнее и вовсе он не воспринимал всерьез, а в глубине души сам ощущал себя не то революционером, не то вовсе отступником. Когда отец был жив, клановыми делами занимался он, а Саске и Шисуи растили как воинов и тренировали без продыху. После резни все изменилось, навалилась куча проблем, времени на тренировки оставалось меньше. Но Саске неотступно продолжал совершенствовать свои навыки. Он желал вновь отправиться на службу в армию Конохи и покинуть усадьбу, оставить клан Шисуи и Итачи, а самому завербоваться в шиноби - не только по воинской обязанности перед правительством, а по собственной воле. Он хотел оставить управление клановыми делами. Не его это совсем.. Ему это тяжко и скучно. Только в бою и постоянном движении он жил.