Из Глубин

Пусто. Где-то в груди пусто. Там больше нет ничего. Боли нет, может от того, что по середине меня большая черная дыра? - А было ли когда-нибудь больно?- было, давно, конечно, но было. - Может безразличие? - к этому я стремился долгие годы. Быть безразличным и всеми силами показывать это окружающим. - Получилось? - да, получилось. - Доволен? - безусловно, только не пойму, почему же сейчас так паршиво. Поступил разумно, поступил так как мой разум мне советовал. Человек, которого я любил, жил не своей жизнью - моей. Пылал не своими страстями - моими. Я слишком сильно давил на него, а он не особо-то и сопротивлялся, может поэтому и подавлял. Я делал это неосознанно, привлекая ко всему, что нравится мне, не ему. Но, с другой стороны, не лицемерие ли шло рука об руку с этим человеком? - Убеждай себя в этом. "Я тебя не оставлю, я не поступлю, так как с тобой поступали другие" - даже смешно сейчас вспоминать. Лицемерие - ненавижу это слово. - А сам? - нет, оно мне не к лицу. Я всегда говорю правду, тем кто мне дорог. - А дальше что? - ничего. Он встретил другого человека, который ему во сто крат дороже меня. Ну и плевать. Безразличие красуется на моем лице, и так теперь будет всегда. Я сделал все, что было в моих силах, но он ушел. Да плевать. Таких людей нужно ненавидеть, но не могу, не хочу, лучше безразличие - оно хуже ненависти, гораздо хуже. - Ты уверен, что сделал все? - глупый вопрос, пару-тройку раз запихнув гордость в задницу, позвонив и попросив о встрече, натыкался на "перезвоню". - И как? - никак. - Ты хочешь сделать ему больно? - хочу, но не буду. Безразличие - теперь вечный мой спутник и лучший приятель. Лучше так, чем опять подпускать к себе кого-то близко, а потом смотреть, как он уходит. Плевать я на него хотел! - Плевать ли? - да, я буду еще долгое время вдалбливать это себе в голову, и, рано или поздно, я в это поверю. - А сейчас? - а сейчас... я не знаю. - А если позвонит? - нет! Мне все-равно, пускай звонит. Только наткнется на холодную глыбу льда. Я могу простить многое, но не обман и вранье. Даже предательство, кинутое в лицо, могу простить, но не удар в спину, особенно в то место, где еще до этого красовался точно такой же шрам. - А если ему будет плохо, и он позвонит? - приду, помогу, уйду. Но сочувствия или участия не дождется. Таких поступков я не прощаю. Он не захотел все вернуть, когда это было возможно, теперь поздно. Уже ничего не исправить, и на моей спине выступают большие белые линии. На этот раз было куда больнее чем в прошлый, и нож был заточен куда острей. Но принять было легче. Я уже привык. Он сам похоронил себя в глубинах моего сознания, теперь могу лишь спеть реквием по любви: "Один выстрел в воздух - эй, детка, я тут! Один выстрел в землю - меня уже ждут. Последний патрон и пуля в висок, Любви больше нет и вышел мой срок!" Как-то так... Нравится? Мне - не очень. Но эти строчки ни на что не претендуют, поэтому будь снисходителен. И они написаны вовсе не для тебя и не для него - для меня! Это мои строчки, которые я сам себе посвятил. Самолюбование? Возможно, но это уже не твое дело. И вообще, выметайся из моей головы, ты мне уже порядком поднадоел.