Свои причины

Лю Цингэ терпеть не мог Шэнь Цинцю. Определённо. Он сам свято верил в это и не дал бы кому-либо усомниться в своём утверждении. Лю Цингэ терпеть не мог Шэнь Цинцю, и у него были на то свои причины. Ну, для начала, Шэнь Цинцю постоянно улыбался Лю Цингэ. Открыто и радостно, если поблизости не было никого, кто мог бы их заметить. Или смущённо и коротко, быстро прикрывая губы веером, если рядом находились другие люди. Лю Цингэ краснел, отворачивался и свято верил, что хочет ударить Шэнь Цинцю. Дальше, Шэнь Цинцю всё время брал Лю Цингэ под руку во время прогулок. Цеплялся за его локоть и шёл неспешным шагом. Лениво обмахивался веером и болтал о каких-то глупостях, даже не глядя на шиди. Лю Цингэ краснел, угрюмо ворчал и свято верил, что хочет ударить Шэнь Цинцю. Потом, Шэнь Цинцю взял себе за привычку тыкать Лю Цингэ в щёчку. При встречах, если ему удавалось подобраться сзади, пока Цингэ его не замечал. Когда приходил чистить меридианы, пока они сидели так близко, и одна рука Цинцю была свободна. После охот, когда Цингэ заходил на Цинцзин, чтобы отдать старшему брату какой-нибудь сувенир из очередного городка — выражал благодарность? Веселился, в любом случае, иначе и быть не могло. Лю Цингэ краснел, скрипел зубами и свято верил, что хочет ударить Шэнь Цинцю. Ещё пример, Шэнь Цинцю стал неожиданно обнимать Лю Цингэ. Отходил взять чай из шкафчика, а возвращаясь, прижимался грудью к спине Цингэ, обхватывал его руками и прятал лицо в изгибе шеи. Или во время прогулок в бамбуковой роще Цинцю дёргал Цингэ за рукав, разворачивал к себе и тесно прижимался, закинув руки тому на плечи. Лю Цингэ краснел, осторожно обнимал конечно-совсем-не-хрупкого-заклинателя и свято верил, что хочет ударить Шэнь Цинцю. Наконец, Шэнь Цинцю постоянно забывал свой веер рядом с Лю Цингэ. Нарочно или же нет, но стоило Цинцю степенно удалиться, как Цингэ обнаруживал неподалёку излюбленную вещицу лорда Цинцзин. Цингэ осторожно брал веер в руки, подносил к губам и мягко целовал деревянную гарду. Лю Цингэ краснел, ругался на глупого забывчивого шисюна, вскакивал на Чэнлуань, спеша на Цинцзин, и свято верил, что хочет ударить Шэнь Цинцю. И самое ужасное: Шэнь Цинцю целовал Лю Цингэ. Быстро, клевал в уголок губ, зажмурив глаза. Привставал на цыпочки, слепо тыкался губами куда-то под глаз, в район родинки, и отступал на шаг, закрываясь веером. Лю Цингэ краснел, застывал каменной статуей и свято верил, что хочет ударить Шэнь Цинцю. Лю Цингэ терпеть не мог Шэнь Цинцю. А ещё любил его до смерти.