волчица

— В гробу я вертела такие отношения — вспыхнула подруга — Вот и оставайся до старости одна, дура! Громкий хлопок двери разделял теперь обеих: одну, вечно затевающую разговоры о мужиках, и другую — гордую, дерзкую волчицу. Сегодня Триша снова завела поболтушки не туда, куда бы следовало в присутствии подруги, и с каждой следующей минутой соседям всё отчётливее удавалось услышать то, о чём кричали обе. Срывая голос, Мия из раза в раз закрывала эту тему, но рано или поздно убежать от разговора не удастся. А так хочется. Волки свободолюбивы. И даже обожая кого-то больше жизни, желая ощутить каждую клетку предмета воздыхания, окружить его лаской и заботой, они бы без раздумий променяли любовь на свободу. Ничто не может заменить дуновения лесного ветра, доносящего каждый его аромат в девственной целостности, одиночество, понимание того, что предоставлен сам себе и никто не в праве нарушить хрупкую тишину. И разговоры о том, что кто-то может нарушить границы гордой волчицы, прервать момент слияния с новорожденной природой, ужасны. Она уже несколько лет не подпускает к своей границе, к миру, за чертой которого невообразимая глубина, в которой часто теряется и сама Мия. В порыве ярости подруга чуть не вынесла эту чёртову дверь, которая с каждой секундой всё сильнее сдавливала пространство вокруг. Сжимают эти лишние разговоры, слишком сильно сжимают. И как сильно бы она не любила и не дорожила подругой, терпеть надругательство над собственной свободой она не станет. Мия практически летела вдоль комнат общаги, не разбирая переполнявших чувств. Просто комок смешанных мыслей, подступающий теперь к самому горлу. Обида на то, что не выносит болтовни подруги, с которой в детстве ела песок с лопаток, раскрашивала лицо губнушкой и лепила пластелиновые ногти, на то, что то ли вокруг одни придурки, то ли она просто закомплексованный, не уверенный во всём, что происходило вокруг, человек. Навстречу летящей бестии двигалось большое розовое пятно, разглядеть получше которое мешали уже заполнившие глаза слёзы. Только бы не Сэм, прошу, Боже, только не сейчас, только бы не Сэм. — Эй, волчица, не снеси Не оборачиваясь на оклик, Мия остановилась и закинула голову назад, надеясь на то, что предательский поток слёз не потечёт сейчас ручьём по её разгорячённым щекам. — Эй, Сэм, привет, как ты, бро? — натянуто, но всё же с попыткой себя не выдать произнесла девчонка, понимая, что разговора не избежать. Мия плачет. Волчица. Нет, это даже звучит смешно — Кто-нибудь видел Мию? Никто не видел здесь такую серьёзную леди, которая вечно стоит на своём и не знает что такое слёзы? Отвечай, плаксивая девчонка, за какую подворотню ты вывезла труп моей сестрёнки? — Не понимая, почему сейчас, стоя напротив лучшего друга, она должна была себя сдерживать, Мия свалилась на шею пухляшу, и шутливые, с ноткой волнения, расспросы большого, плюшевого тела, в чьих руках уверенно расположилась коробка с пиццей, сменились крепкими объятиями, которые, похоже, стали сигналом для спуска шлюзов слёзных желёз хрупкой девчонки. Казалось, будто наружу выходит накопленное за все 19 лет жизни, словно сильная с виду, готовая постоять за себя, Тришу и доброго толстяка вдобавок, она ждала момента, чтобы выпустить слабую девочку Мию наружу. — Я почти что по пояс в воде, волчица, заканчивай с этим делом — он шустро выложил коробку из рук, и положил раскисшую физиономию подруги в ладони, освобождая тем самым путь к её глазам, правду в которых утаить было невозможно — Эээй, ну ты чего, тише, я и не надеялся когда-то увидеть тебя в слезах. Ну теперь, с мыслью, что ты всё же не бесчувственная сволочь, какой я тебя считал, можно и помереть спокойно. «Огромный, двухметровый шкаф, со встроенным функционалом» — так называла Мия своего полутора-центнерового друга. Сэм был её слабостью — при виде этого толстяка на душе бабочки порхают, а температура где-то в области груди поднимается на пару градусов. … — Ну давай, Сэм, ну! Ты можешь, я верю в тебя Под старым, трухлявым деревом шумно суетилась кроха, не больше пятидесяти дюймов ростом, шустрая маленькая девочка, лет десяти, внимательно исследовала состояние ветки, на которую с трудом взобрался, и вряд-ли сможет слезть, забавный малыш, походящий на бурундучка, и уже тогда полюбивший пирожки с вишней. — Мия, думаешь, это хорошая идея?... — Ну конечно! Мы же узнаем, подойдёт ли ветка для тарзанки! Вот сломается она, пока мы кататься будем, это будет не очень, а так мы проверим заранее. Ты, главное, не бойся. Может по ней попрыгать, чтоб наверняка? — Не думаю что эта ветка достаточно крепка для твоего "мускулистого" телосложения, Сэмьюэль Томас Уилсон — расчётливо пробормотала милая кореянка в очках, у которых обычно спрашивают домашку и никогда не спрашивают мнения. — Чего тут думать, Триша, ты невыносимая зануда! И всё же поумнее нас обоих... Так что думаешь, долго ему ещё не падать? — Не больше трёх минут, на выдохе, и если дёргаться не будет, думаю пора оставить эту ветку в покое и поискать поблизости что покрепче. — Таак, большой Сэмми, закругляемся, тащи свой упругий зад на землю, пока нам от твоей тётушки по самое не влетело! Плюшевый Винни, с лицом, будто мёду сегодня быть не суждено, ворчал, в попытках спуститься с дерева, и вскоре, плавно нарастающий вес малыша сразил наповал трухлявую ветку клёна. — Ну вот, моя медлительная пышечка, теперь нам и пришёл конец — с опаской произнесла маленькая Мия, в голове которой уже яркой полосой пронёсся строгий выговор от тёти Мэй, которая будет точно не в восторге от расцарапанной задницы племянника. ...... — Так не пойдёт, красотка, тебе нужно выпить — Сэм суетливо и как-то растерянно подал кружку маленькому влажному комочку, устроившемуся в его объятиях. Пожалуй, комната Сэма в рейтинге уютных, успокаивающих мест стоит на первом месте. И эпицентром тепла и заботы, всецело направленных в сторону волчицы, был именно он. Большой. Тёплый. Первый, кто защитит от всего колючего, холодного и опасного. Тот, кто первым проверяет на прочность ветки для лиан, и испытывает терпение дворовых собак, что не раз бросались на боевую девчонку. Ну как бросались. Схема проста — Мия дразнит, Триша убегает, а Сэм подставляет свой плюшевый зад. Он был её опорой с самого детства, а она пинала мальчиков за друга. — Ничего крепче имбирной отрыжки у тебя и быть не может, как это я сразу не догадалась. — девушка настойчиво отодвинула чашку, из которой доносился терпкий запах имбиря, и скорчила рожицу, словно ей предстояло выпить самое мерзкое, что только могло изобрести человечество за весь период существования Земли. — Подбирай выражения, волчица, и когда ты перестанешь называть чудесный, успокаивающий чай, настоенный на корне имбиря, с нотками лимона и мёда «отрыжкой»? У маленького-большого мальчика был, на удивление, утончённый вкус, в отличие от волчицы, которая ела обычно за троих — за себя, а это уже в раза два больше человеческих нормалий, за Тришу, которая, в какой период жизни у неё не спросить, сидит на очередной «рыготной диете», как их называет невероятно грубая подруга, и за Сэма, который куриной подливе предпочёл бы фрикасе из нежнейшей грудки швейцарского цыплёнка (обычно он произносит это с оттопыренным в сторону мизинцем и ноткой иронии к самому себе). — Сразу, как только это станет пригодным для питья — она чмокнула большого друга в нос, и с азартными искорками в глазах потянулась рукой под матрац, где, очевидно, хранится и регулярно обновляется неприкосновенный запас душеболеутоляющего — чёрный горький для Сэма, молочный для Триши, и тройной Кит-Кат. По-другому было просто никак. Маленькая рука стала судорожно ёрзать под покрывалом, в поиске заветной пачки с тремя шоколадками. — Закончился. — Сэм задержал реплику, в надежде увидеть приступ панической атаки, начинающийся у девчонки от нехватки шоколада, и можно быть увереным, что если бы он потянул ещё хоть секунду, Мия бы уже билась в конвульсиях с пеной изо рта. — Но есть «имбирная отрыжка», — ехидная улыбка плюшевого друга дала понять, что ему нравится играть с чувствами сладкоежки. Обиженно пихнув друга локтём, она всё же откопала шоколадный трофей, и уже уминала его с невиданным наслаждением. — Спасибо, Сэм. — Нет проблем. Я не на шутку испугался, волчица. Думаю, не стоит расспрашивать о милой беседе с Тришей, да? Девушка только утвердительно кивнула, не имея ни малейшего желания говорить о чём-либо, что может сделать больно. «Волчица» — Сэм стал называть подругу так после случая, когда она вступилась за него перед тремя, по меркам тогдашних её размеров (да и нынешних — не так уж и стремительно она растёт), амбалов. Не долго думая, при каждой стычке она лезет защищать друзей и горло готова перегрызть всякому, кто имел смелость покуситься на их спокойствие. Уж слишком много они стали значить в её жизни. — Эй, волчица, не уснула ещё? — спустивши взгляд на лежавшую рядом девчонку, Сэм вернул её из размышлений — Я тут как бы не со стенами беседую, так что Вы думаете по этому поводу, миссис? — имитируя заинтересованность в не состоявшемся диалоге, он не удержался, чтобы не съязвить. — Мисс, попрошу заметить, и да, мистер Уилсон, нахожу тему нашей беседы весьма затейливой, хоть и малость утомительной, — с той же вычурной интонацией произнесла Мия. — Ах, утомительной, значит. — не дав увернуться девчонке, которая уже поняла, что следует за репликой не на шутку разыгравшегося друга, он ловко начал перебирать пальцами между её рёбер, вызывая самый заразительный смех, который только можно было услышать. — Стоп, стоп, Сэм, хватит, прошу, — через раз ей удавалось выдавить мольбы о пощаде, но смехотерапия никогда не проходила так быстро, как хотелось бы, — Сэмьюэль Томас Уилсон, я приказываю вам остановиться, иначе вынуждена буду применить силу, — выпаливала Мия, сквозь безудержный хохот, и это только его раззадорило. Стук в дверь прервал обряд экзекуций, и маленькой девчонке всё же удалось увернуться от Сэма, который обещал продолжить, как только разберётся с дверью. Было бы разумно полагать, что соседи на этаже общежития, а их было достаточно, навестили Сэмми, чтобы засвидетельствовать телесные тяжкие, в случае чего, но за дверью, которая, по обыкновению, распахивается в эту комнату с чрезмерной осторожностью, стояла заплаканная кореянка. Не раздумывая, Триша кинулась на шею Сэму, уткулась лицом в огромную розовую толстовку, на которой и без неё уже расплылось бордовое пятно разбавленной соли. «Её скоро можно будет выжимать» — промелькнула «заботливая» мысль в голове Сэма. Оставшись с повисшей Тришей на шее, Сэмми, прикрыв дверь, развернулся к своей жертве, и его глаза успели разглядеть лицо Мии, которая с минуты на минуту взорвётся солёным фонтаном, заливая всё вокруг. — Да сколько же можно реветь! — взвыл обиженный Сэм, который всегда оставался в центре событий, будь то ссоры, в которых виновен был чаще он, или психи, после которых ему приходилось вытирать около трёх литров девичьих слёз на каждую. *** После уютных посиделок и высушивающей лица девок терапии, все твёрдо решили заесть все проблемы. И, пока Триша, Мия и Сэмми спускались вниз по лестнице, ведущей в царство дешёвой, и порой безвкусной еды, пережевывая которую было приятно представлять сочный стэйк, прожарки «мне вот так в самый раз», в голове каждого вертелась лишь одна мысль — только бы не Кристи, только бы не она. — Смотрите, девочки, а вот и мамочка вывела детишек на прогулку — смазливая блонда прошипела с такой концентрацией яда в словах, что казалось, будто она вот-вот прыснет им в лицо. В этот момент надежды каждого рухнули куда-то глубоко, впрочем уже не важно, где именно сейчас чиллились мечты друзей о беззаботном отдыхе, теперь у них на троих одна проблема — не удостоить местную королеву ни каплей их внимания. «Просто пройди мимо, детка, просто пройди» — вертелось в голове Мии. — А я смотрю, ты осмелела, Крис, мои пальцы уже и забыли, как сладко в твоих волосах. — Мия понимала, что она того не стоит, но как же чесались на неё клыки. Волчица была не из тихих, и уж тем более, могла за себя постоять. На первом курсе её, неуклюжего толстяка и ботанку, с которыми возилась Мия, пытались прижать, да так сильно, чтобы страшно было вздохнуть в присутствии таких, как Кристи, только вот теперь дышать страшно этим стервам при появлении на горизонте миниатюрной девчонки. Казалось бы — как в такой мелкой, беспомощной малявке, как она, может уместиться столько силы и стойкости, показывать которую со временем приходится чаще? Кроха тянет день за днём на себе столько, сколько унесёт не каждый мужик на плечах. Ещё не сломалась. Волчица. — Мия, идём, не стоит она того, — кинув презрительный взгляд на Кристи, произнесла Триша, через силу сохраняя спокойствие — И правда, ты ведь ничего не должна нам доказывать, маленькая "волчица", — Кристи словно смаковала последние слова, раззадоривая Мию, выплёскивая весь свой накопившийся яд, распаляя в груди девчонки страшное пламя, удерживать которое она была не в состоянии. Мия сделала несколько стремительных шагов, разделяющих её с блондинкой, и, придвинувшись донельзя, наклонилась над её ухом. — Рано или поздно мне никто не помешает перегрызть тебе глотку, — с неистовой, хлоднокровной яростью, обжигая дыханием, прорычала Мия. Стаканчик кофе мигом полетел на пол, не оставляя возможности допить ванильно-клубничный латте. «Ненавижу латте» — мелькнуло в голове волчицы. .