Секция 31: засекречено

      — Приятного пути, сладкие! — раздался сексуальный голос «Маты Хари», и двери корабля открылись.       В стыковочный шлюз орбитальной станции Вудсток-69 вошли четверо: бородатый брюнет в коже, брюнет в коже и с гладко выбритым подбородком, брюнет в коже и с трёхдневной щетиной и худощавый шатен в белой майке без рукавов и в синих классических джинсах.       — О! БДСМ-команда подъехала! — поприветствовал их парень в радужном пончо. — Добро пожаловать на наше ежегодное мероприятие — фестиваль Любви и Мира! — он протянул каждому по большой жёлтой ромашке.       Бородатый брюнет задумчиво уставился на цветочек, затем сунул его в карман. Щетинистый брюнет воткнул цветок за клёпку куртки на груди. Брюнет с гладким подбородком заткнул цветок за острое ухо. И только шатен в майке и джинсах отказался от цветка.       — Это лёгкий наркотик, — пояснил он спутникам. — Ничего страшного, просто чистый эндорфин, но я предпочитаю травиться алкоголем.       — Твоё дело, Леонард, — пожал плечами бородатый и повернулся к встречающему: — Вы могли бы проводить нас в наши номера? Мы заказали четырёхместный в кольце-С.       — Да, я вас провожу! — эйфория распространилась по лицу парня. — Меня зовут Леннон, в честь великого Джона Леннона. Я родился на Вудстоке!.. — он принялся рассказывать о буднях и праздниках станции.       Коридоры здесь всегда были украшены цветами, сердечками, пацификами, вулканским та’алом и множеством других символов мира и любви, исполненных в самых различных вариациях: от банального граффити на стене до полноценной металлической скульптуры или пейзажа с элементами символики.       — Здесь так красиво… — радостно заметил остроухий брюнет.       — Очень умиротворяющая атмосфера, — удовлетворённо констатировал брюнет с щетиной.       — Да, да! — восторженно улыбался Леннон. — Уже более пятидесяти лет Вудсток-69 цветёт и пахнет каждый день!       — Ой! — вздрогнул остроухий, когда увидел проходящего мимо мужчину. — Это… клон? Двойник? Пластика?       Леннон расхохотался.       — Это голограмма, — добродушно пояснил он. — Каждый фестиваль любви и мира у нас настоящие концерты великих музыкантов. У нас есть все миротворцы и первопроходцы, а также сторонники любви во всех её проявлений!       — Любви? — не понял остроухий.       — Именно то, о чём ты подумал, — шепнул ему на ухо щетинистый брюнет. — Именно так.       «Что? Просто трахнуть Джареда Лето, типа это нормально?!» — мысли Фрая путались, но Гея повеселила его паника.       — Знаешь, как его называют? — едва слышно, лишь для вулканских ушей, произнёс Грей. — Жарить Котлето…       «Видимо, я очень плохо шарю в сексе…» — печально подумал Фойер. — «Я совершенно не понимаю ваших шуток и остального…»       — Поймёшь, — также тихо произнёс Гей.       Леннон привёл их в нужное кольцо, где они получили электронные ключи на стойке администратора, и проводил до номера.       Администратор, большегрудая андорианка, проводила четвёрку удивлённым взглядом.       Прибыв в номер, мужчины бросили сумки на пол и уселись на нижних койках двуспальных кроватей.       — Итак, — начал Тайлер, включая глушилку всех сигналов во избежание подслушивания, — наша миссия найти орионца по имени Лоник. Пол неизвестен, как и внешность. Я знаю только имя.       — Негусто, — кивнул Гей. — Полагаю, взломать голограмму и заявить «Лоник, вы выиграли сотню слитков латины» — не прокатит?       — Именно, — кивнул Эш. — Поэтому мне нужны все четверо.       — Зачем тебе врач? — проворчал Маккой. — Я понимаю, что бетазоид полезен всегда, когда дело доходит до поиска людей и информации, этого, — он кивнул на Фрая, — ты постоянно таскаешь с собой, а я зачем?       — Мне нужен опытный хихург, — улыбнулся Эш. — Нужно извлечь чип из тела орионца. Поэтому я и взял вас всех. Гей лучше всех может найти Лоника, Фрай его отключит и подменит воспоминания, а вы, доктор, удалите из его тела чип так, что он ничегошеньки не заметит. Мистер Гей, — Тайлер обернулся к бетазоиду, — не пытайся прочесть мои мысли, всё равно я никому не открою, что это за данные и зачем они нужны. Но от этого зависит судьба Федерации.       — А если остроухий к тебе в башку залезет? — усмехнулся Маккой. — Он то на раз-два считает твои клингонские мыслишки.       — Не залезет, — уверенно заявил Эш. — Итак, план следующий: идём в самый крупный бар. Грей слушает мысли, Фрай ищет орионцев в базе, а доктор… просто отдыхайте…       — Легко сказать — отдыхайте, — проворчал Маккой. — Пить даже синтеголь мне нельзя, нужно проводить операцию, вокруг эти наркотические ромашки и столько хорошеньких девушек… — он покосился на кольцо на безымянном пальце. — Как бы я не был верен Мириам, но я не железный! А она меня убьёт, если поймёт, что я переспал с другой женщиной.       — Переспите с мужчиной, в чём проблема? — усмехнулся Гей, и доктор смерил его уничтожительным взглядом.       Покинув номер, агенты отправились в бар «Белый Кролик». (1)       — Почему начальник не взял тебя? — с порога спросил Олаф, входя в кабинет Майка.       — Потому что начальнику виднее? — приподнял бровь оперативник, отпивая пиво. — Тебе-то что?       Петров опустил глаза и злобно пробормотал:       — Я хотел провести диагностику всего оборудования, а тут ты в кабинете торчишь. Мне нужно на три часа отключить всю связь, чтобы провести…       — Понял-понял, — кивнул Майк и нажал пару кнопок на консоли. — Сейчас, перекину себе парочку фильмов…       — Немедленно освободи кабинет, moodak! — заорал Петров. — Я старше по званию!..       — Ладно, не кипиши так, — Майк встал из-за пульта и направился к выходу, засунув падд под мышку. — Надеюсь, всё пройдёт нормально…       — Otjebys’! — пробормотал Олаф.       Майк направился в каюту, где открыл недочитанный роман и погрузился в чтение, совершенно не думая, почему Тайлер не взял его с собой. И куда. Чем меньше он знает — тем лучше.       — Там Джонис Джоплин поёт, тут — Фредди Меркьюри, ещё два Дэвида Боуи разных эпох, Элтон Джон, Леди Гага, Руби Роуз, Кати Мелино, Екатерина Соффронофф, Си Дельта… — ворчал Маккой, глядя на программу фестиваля. — Можно подумать, эти голограммы только поют… — он брезгливо скривился.       — А вы против? — удивился Гей, уловив поток мыслей доктора.       — Конечно! — всплеснул руками врач. — Это этически и психологически неправильно!       — Поясните, — попросил Тайлер, подавшись вперёд и потягивая свой коктейль.       — Эти люди — символ, целая эпоха, — устало пояснил Маккой с видом человека, поясняющего элементарное дуракам. — Они являются путеводной звездой и примером для подражания многих. Элвис был первым, кто запел как негроид, Битлз начали эру рока, Боуи стал основоположником сценического грима, позже названного как вижуал-кей, Квин подарили свою музыку мира и надежды миллиардам людей, и по сей день песни великого музыканта несут мир в самые отдалённые планеты Альфа-квадранта… — он вздохнул. — И неправильно это, когда символ, пример подражания, оказывается в таком неловком положении… «Знаете, мне тут Морриссон сделал минет. А потом я вставил Боуи. И тактически устроил грязную оргию с Элвисом, Тхал Куграш, Эзери и Максимом Галкиным», (2) — он явно пародировал кого-то реального. И пародировал зло. — Нельзя это… нельзя…       — А вы никогда не хотели заняться сексом со знаменитостью, доктор? — удивлённо спросил Гей.       — Хотеть и заниматься — две большие разницы, — буркнул врач, отхлебнув чаю. — Да, каждый периодически о ком-то думает. Но что будет, если ваш кумир сделает вам минет? Вылижет вашу задницу? Вы его свяжете и трахнете?       — Или он вас свяжет и трахнет? — усмехнулся Тайлер.       Мужчины растерялись.       — У меня нет кумира, — заявил Фрай, до этого внимательно слушавший разговор.       — Как это? — удивился Эш. — Ты же просмотрел множество фильмов, концертов, отчётов, выступлений… Ты видел видео, голо-записи… Неужели никто не вызвал у тебя желания?       — Было бы нелогично хотеть того, кто давно мёртв, — холодно отрезал Фойер, и Гей понял, что именно так и думает вулканская сущность его коллеги. — Или того, кто недосягаем. Голограммы же не заменят реального человека, это просто твёрдый свет с ИИ, — он пожал плечами.       — Вот! Хоть кто-то разделяет мою точку зрения! — кивнул Маккой. — Именно, голограмма — это копия. Особенно тех, кто скончался до глобальной компьютеризации. Если Леди Гага создана по множеству её выступлений с любого смартфона, то тот же Элвис или Морриссон — лишь по текстовым и устным источникам и небольшому количеству видеоматериала на плёночных носителях. Насколько эта голограмма настоящий Элвис? Фрай задумался.       — Три целых, два, семь, шесть, два, пять… — начал считывать Грей, но тут запнулся. — Фойер, ты до какого знака после запятой собрался считать?       — Я не собирался, я шучу, — усмехнулся Фрай. — У меня нет точной информации.       — Ладно, но если не знаменитость, — вернулся к теме Эш, — то с кем бы ты занялся сексом?       — С кем-то, кого я хорошо знаю, — спокойно ответил парень. — Как вулканцу — мне важно единение разума. А с… с другой стороны — гармония плоти. Мне очень трудно найти подходящего партнёра…       — Готов поспорить, я знаю, о ком вы думаете, мистер Фрай… — ядовито подметил Гей. — Уж мне ваши мысли прекрасно известны…       — Только вулканские, — приподнял проколотую бровь Фойер. — Кто моя вторая и, пожалуй, истинная страсть, вам неизвестно…       — Ого, даже страсть есть? — усмехнулся Маккой. — А может, потренируешься сначала на ком-то? Чисто практически? Чтоб не осрамиться перед страстью? — он подмигнул коллегам.       — Меня не интересуют случайные связи, — отрезал Фрай. — Но, признаться, мне любопытны ощущения любовников…       — Так выпей или покури чего-нибудь и вперёд, — хлопнул его по плечу Грей. — Только не с телларитами, они весьма агрессивны и могут принять любую неловкость за оскорбление. И не с бетазоидами. Они прочтут тебя сразу, и их явно не обрадует, что они тестовый материал. Земляне, орионцы и андорианцы, пожалуй, самые подходящие для этих целей.       — О! — Тайлер заметил вошедшую в бар девушку в длинном платье в цветочек, с распущенными волосами до пояса и в налобной повязке из яркой ткани. Щёки девушки были изрисованы цветами. — Это же Руби Джейсон!       — Дочь Майка? — переглянулись Маккой и Гей.       — Дочь Майка? — удивился Фрай.       — Он ею ужасно дорожит, — пояснил Грей. — Он всегда думает о ней, вечно переводил ей все свои премиальные. Отправил в лучшее учебное заведение Вулкана… И вот, она в четырнадцать лет сбежала с космическими бродягами и отправилась в странствие. И тут мы её нашли.       — Привезём папашке сюрприз, или же сразу спросим у него указаний? — деловито поинтересовался Фрай.       — Как отец, я бы не позволил своей Джоанне появляться в таком фривольном обществе, — проворчал Маккой. — Это испортит её характер, и она может влюбиться в какого-то негодяя! Или накуриться какой-то дряни и выйти в шлюз!       — Значит, предлагаете забрать её? — спросил Тайлер.       — Предлагаю связаться с Майком, — резко выпалил Фрай, любуясь, как Руби плывущей походкой движется по залу, раздаривая посетителям цветы.       — Тихо! — прервал их Гей. — Я услышал мысль! — он прикрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться на одной единственной мысли, которая могла вывести их на неизвестного орионца.       — Какой-то телларит поминает Лоника, — заявил Гей, открывая фиолетовые глаза. — У стойки на пять часов.       — Мне покопаться у него в мозгах? — тихо поинтересовался Фрай, думая о чём-то своём.       — Нет, я сам подойду и поговорю, — встал Эш. — Притворюсь контрабандистом.       — Тогда и я тоже, — Маккой встал. — Надо поразмять плечи.       — У меня чего-то скрутило живот… — пробормотал Грей, прикидывая с какой скоростью ему бежать до туалета в противоположном конце зала.       — А как же дочь Майка? — поинтересовался Фрай.       — Следи за ней! — выпалили три голоса и мужчины разошлись.       Фойер увидел, что девушка поднимается на верхний ярус этого шикарного ресторана, и осторожно последовал за ней.       Воровато оглядываясь, Руби скользнула за бамбуковую, или ещё из каких полых палок, занавеску в тёмное помещение.       Последовав за ней, Фойер понял, что потерял её.       — Эй, красавчик? — схватила его за руку пожилая орионка. — Ищешь с кем поразвлечься? У нас тут выбор на любой вкус и …       — Я? Нет… — растерялся парень и отдёрнул руку.       Орионка с интересом взглянула на свою ладонь, в которой только что стискивала запястье гостя.       — Да заходи, не стесняйся, парень, у нас тут кто только не бывает — анонимность гарантирована. Кого хочешь? — наседала орионка.       — Сюда вошла девушка, — заявил Фойер. — В платье в цветочек, волосы длинные.       — Тю! — присвистнула зеленокожая старуха. — Да тут таких толпы, только так и снуют. Кому подавай Боуи, кому Адама Ламберта, а кому и вовсе Сергея Лазарева или оргию с Бэкстрит-Бойз.       — Меня интересует та, которая вошла передо мной! — отрезал Фрай.       — Выйдет — хватай, но лучше бы взял голограмму, — вздохнула бабка.       Злобно фыркнув, Фрай отправился наружу, ждать, когда Руби выйдет из голо-борделя, чтобы поймать её. Он попытался связаться с Джейсоном, но связи с базой не было, что вызвало подозрения. А ещё больше подозрений вызвало то, что Тайлер и Гей не отвечали на вызовы. А Маккой только выругался и послал в базу.       Спустя полчаса Маккой сидел за столом в гордом одиночестве и напивался местным чаем из выращенных на станции трав. Тайлер и Гей свалили непонятно куда, их коммы не отвечали. Фойер заявил, что он ужасно занят. Попытки связаться с Майком ничего не дали. Похоже, что Петров в очередной раз ловил вирусы и «остатки Контроля» в компьютерах «Шангри-Ла».       Маккой всё не мог взять в толк, почему станцию в Тибете назвали именно так. Логичнее было бы назвать Шамбалой, которая и находилась в Гималаях, но почему-то руководство распорядилось дать ей именно это имя.       Выйдя в холл, доктор позвонил Мириам и спросил, как себя чувствует Джоанна.       Дочь уже почти выздоровела, и он собирался нанести визит семье, после возвращения на Землю.       — Ахтунг! Ахтунг! — раздалось со сцены, на которой появились шесть музыкантов и похожий на старую шлюху солист.       Зал взорвался радостными воплями.       Раздались первые аккорды энергичного электронного рока, и солист запел:       — Нам было запрещено быть частью общества, видеть, говорить или что-то слышать…       Маккой поспешил ретироваться из этой части кольца под старую песню о радио.       Как представитель Секции 31, а следовательно — цензуры, он не любил подобные выпады. Конечно, Тиль Линдерманн давно умер, остались только голограммы, но под эту песню произошло столько революций против режима, было пролито столько крови, сколько и под «Восстание» Мьюз. Как врач он не мог принять таких жертв.       «И почему хорошая музыка порождает столько боли?» — подумал Маккой, удаляясь от бара.       Ноги вынесли его к салону красоты, и он решил заглянуть, чем украшаются на Вудстоке-69.       Посетителям в креслах проводили разнообразные процедуры: макияж, боди-арт, косметические маски, массаж лица…       Последнее Маккоя возмутило.       — Эй, — крикнул он молодой землянке, которая массировала большими пальцами большие выпуклые брови дарийца. — Что вы делаете?       — А что такое? — удивилась девушка.       Её клиент бросил на доктора злобный взгляд.       — Вы что, не знаете, что у дарийцев крайне чувствительные брови? — доктор подбежал к девушке и оттолкнул её от кресла, обращаясь к клиенту: — Слушай, извращенец, ты эксгибиционист?       Тот только грустно кивнул.       — Звёздный Флот! — Маккой достал из кармана значок лейтенанта. — Я здесь неофициально и выдаю устное предупреждение. Но, если я узнаю, что ты ещё хоть раз проворачиваешь такие штучки — тебя ждут рудники! — жёстко пригрозил он.       — П-понял, — кивнул дариец. — Б-больше не буду. Только в борделе… Пожалуйста, не заявляйте на меня, у меня две жены и муж, у нас дети…       — Ладно, проваливай, — беззлобно бросил Маккой и обернулся к массажистке: — Итак, сейчас я обязан сообщить о вашем нарушении и составить отчёт о происшествии командованию…       — Пожалуйста, не надо! — взмолилась девушка. — Меня же уволят. Я же не знала, я сбежала из колонии на Омикрон-Зета, мне больше некуда было пойти. А Вудсток принимает всех, кто ищет мира и любви! — в её глазах заблестели слёзы.       — Я обязан зафиксировать нарушение, — отрезал Маккой. — Да, у всех свои беды, и что? Их пример — другим наука. Можете не унижаться, мисс, я напишу рапорт.       Девушка поникла и направилась в подсобку. Доктор предположил, что — рыдать.       Вернувшись в номер, Маккой уселся с паддом и принялся строчить отчёт о факте публичного изнасилования бровями за счёт неосведомлённости персонала салона красоты «Уршатт». Он настолько увлёкся, что не заметил, сколько времени прошло, и вздрогнул, когда ему поступил вызов из штаба.       — Леонард? — хмуро спросил Майк. — Что-то случилось? Петров опять устроил диагностику и я был без связи.       — Дочь твоя случилась, — буркнул Маккой. — Мы решили сообщить тебе, и затем уже выходить с ней на контакт.       — И верно, Руби совсем от рук отбилась… — грустно пробормотал Майк. — Как она?       — Цветёт и пахнет, — кисло заметил доктор. — Хочешь посмотреть на неё через камеры наблюдения?       — Да, буду признателен, — согласился Джейсон.       За пару минут доктор отследил биосигнал и запустил трансляцию из номера Руби.       После этого он не раз проклинал себя за то, что не проверил, а наивно показал отцу то, что происходило с его пятнадцатилетней дочерью в этот момент.       Руби сидела на коленях темноволосого мужчины, одетого в подозрительно похожую чёрную кожаную одежду, в которой прибыли его спутники. Тонкие пальцы девушки ерошили короткие чёрные волосы.       — Возьми меня! — простонала она, всем телом прижимаясь к мужчине. — Я хочу стать женщиной с тобой!       — Убью! — заорал Майк. — Всех троих сразу!       — Постой! — запротестовал Маккой. — Может, тут ещё кто-то есть в коже… может, это просто голограмма?       — Это её спальня! Там на тумбочке наше фото! Она его даже не стесняется! — орал Майк так, что динамик трещал. — Лен, срочно найди её каюту, оглуши этого мерзавца и привези ко мне!       — Сейчас, — доктор включил систему поиска, но она давала сбои. Он не мог понять, как пробраться в жилой ярус, и где конкретно находится нужная ему каюта. При попытке понять, кто из команды мог перейти черту, он заметил три абсолютно статичных сигнала в разных частях станции.       Старый трюк — оставили значок.       Добираться до номера оказалось не так легко, как он думал. Праздные толпы, голограммы легендарных личностей, забитые лифты…       Лишь спустя двадцать минут он оказался возле нужной ему комнаты.       Дверь была заперта.       — Руби, открой! — постучал в дверь доктор. — Я друг.       За дверью послушалась возня.       Плюнув на всё, Маккой достал из сумки лазерный скальпель и закоротил им контакты дверной панели.       Отодвинув дверь в сторону, он увидел прикрытую одеялом и красную от смущения девушку, а из туалета доносился знакомый звон телепортации.       — Кто вы?! — испуганно спросила Руби. — Вы вломились в мою каюту!       — Я — друг твоего отца, Майка, — буркнул Маккой. — И он в ярости от твоего поведения.       — Я уже взрослая! — возмутилась девушка. — Я живу одна, зарабатываю и…       — И твой отец тебя любит, дура! — выпалил Маккой. — Кто он? Кто это был?!       — Я… я не знаю… — пожала плечами девушка. — Мы познакомились в баре пару часов назад. Он был такой красивый, такой внимательный… Я поняла, что именно он — моя судьба. Я никогда так не делала, но… Я люблю его!       — И как его зовут? — раздражённо спросил Маккой.       Девушка покраснела ещё больше и опустила глаза.       — Я не скажу, — тихо, но твёрдо произнесла она. — Я люблю его и не позволю, чтобы ему был причинён вред.       Маккой закатил глаза. Достав гипо-шприц, он стремительно бросился к девушке, вколол ей успокоительное и после этого связался с Джейсоном.       — Она у меня. Он сбежал. Я решил не говорить команде. Отнесу её на «Харю» в камеру, закончим миссию, попутно буду искать всех брюнетов в коже.       — Спасибо, — облегчённо произнёс Джейсон. — Но какой подлец посмел совратить мою дочь?!       — Может, и не успел… Мне проверить? — осторожно спросил доктор.       — Да, — выдохнул оперативник. — Держи меня в курсе.       Отключив связь, доктор поднял покрывало и без детального осмотра понял, что совращение имело место. Девушка даже не успела помыться. И это вселяло надежду: на ней могли остаться следы ДНК преступника.       Взяв несколько образцов с губ Руби, Маккой отнёс её в душ, отмыл, вытер и полностью одел.       «Чёрт возьми, я доктор, а не нянька!» — подумал он, неся Руби по коридорам к шлюзу, к которому они пристыковались на «Мата Хари». Никто не обращал внимания на мужчину с девушкой на руках. На Вудстоке-69 не было места насилию и преступлениям. До этих пор.       Усадив девушку в камеру и включив силовое поле, доктор оставил кораблю команду накормить девушку и обращаться с ней как с гостьей, а не как с закоренелым преступником.       — Будет исполнено, дорогой! — нежно пообещал корабль.       Вернувшись на станцию, Маккой застал Грея и Фрая в номере.       — Как успехи? — доктор старался не вызывать подозрений.       — Никак, — пожали плечами агенты.       — Я слышал везде упоминания про Лоника, но все молчат, — покачал головой Гей.       — А я потерял Руби Джейсон из виду, — пробормотал Фрай. — Она скрылась в голо-борделе, которым заведовала старая орионка…       — Орионка?! — воскликнул Грей. — Ты идиот! Это и есть!..       — …Лоник, — закончил Тайлер, входя в номер. — Хозяйку голо-борделя зовут Кинол, что только такой гениальный дурак как Фрай мог пропустить в поисках Руби Джейсон, — он присел да кровать и спросил: — Кстати, вы с Майком связывались?       Маккой внимательно проследил за реакцией всех троих агентов, но все трое выглядели озадаченными.       — Я связался с Майком, — признался доктор. — Руби сейчас на корабле. Пусть он сам с ней разбирается по возвращению.       — Доктор, — вкрадчиво произнёс Гей, хитро сощурившись, — вы совершенно не умеете прятать свои мысли.       — И о чём же я думаю? — с вызовом спросил Маккой.       — О том, что нужно скорее завершить задание с орионкой и лететь на Землю, — спокойно ответил Грей. — И вам уже надоела вся эта шумиха в этом цветущем оплоте мира и любви… Вас больше беспокоят отцовские обязанности, — он игриво приподнял бровь.       Маккой облегчённо выдохнул. На самом деле он думал, кто из троих агентов мог совратить Руби, и зачем? Был ли кто-то ещё в чёрной коже на этой станции? Он не видел никого в чёрном, кроме трёх своих товарищей. Товарищей ли, после такого? Но Гей разделил его точку зрения. Либо он был на его стороне, либо же хитро скрывался?       — Отлично, — кивнул Тайлер. — Тогда идём, берём Лоник, доктор вырезает чип, после этого ретируемся.       — Моя помощь уже не нужна? — поинтересовался Гей.       — А что? — переспросил Эш.       — Я бы хотел кое-что проверить, — смутно пробормотал бетазоид.       — Проверяй, — начальник встал и покинул номер. Доктор и Фрай последовали за ним.       Грей открыл систему слежения камер и принялся искать кого-то в коже, пусть и не чёрной, пусть и не брюнета, а шатена…       Но на всю станцию, на которой в честь праздника находилось более десяти тысяч посетителей, не нашёл ни одного белого гуманоида в тёмной одежде. Их было всего трое тёмных в этом цветнике любви и мира.       Неприятное предчувствие зашевелилось где-то глубоко внутри бетазоида. Что-то ему здесь совершенно не нравилось…       Тайлер и Фрай вошли в голо-бордель.       — Опять ты?! — выпалила орионка, таращась на посетителей. — Я уже всё тебе сказала!       — Простите, о чём вы? — переспросил Эш, пока Фойер приближался к полке с каталогами, чтобы зайти женщине за спину.       — Об этой девчонке! — воскликнула орионка. — Она всегда берёт программу для девственниц, видимо боится… — она грузно рухнула на пол, после того, как Фрай сделал ей вулканский захват.       — Леонард, — тихо позвал Эш стоявшего на входе доктора.       — Что мне ей внушить? — деловито спросил Фрай.       — Что она нас не видела, и прошлое воспоминание удали, — спокойно скомандовал Тайлер.       Маккой уже исследовал орионку трикодером.       — Понесли в подсобку, — проворчал он. — Придётся глубоко резать.       Фрай с лёгкостью поднял грузную старуху и понёс в служебные помещения, где уложил на кушетку.       Пока Маккой разрезал плоть лазером, извлекал пинцетом чип и зашивал разрез регенератором, Фрай использовал вулканское внушение: вошёл в первичный контакт разумов и приказал «Забудь», ориентируясь на образ брюнета в чёрной коже. Он не учёл, что помимо его и Тайлера, орионка забудет половину рок-музыкантов и клингонских героев, так как и они были брюнетами и одевались в кожу, но это были уже мелочи, всего за сутки же.       Закончив операцию, Тайлер с Маккоем направились в номер за Геем, а Фрай, вернув Лоник за стойку заведения, отправился прямиком на «Мата Хари».       — Привет, милый! — поприветствовал его корабль. — Как отдохнули?       — И тебе привет, — улыбнулся в камеру Фойер. — Не отдохнули.       — Тогда я просто не могу не предложить прекрасный витаминный коктейль, избавляющий от всякой усталости! — весело произнесла «Харя». — Нашей гостье он пришёлся по вкусу.       — Гостье? — нахмурился агент, напрочь забывший о новом пассажире.       — Она находится в первой камере, — сообщил корабль.       Фрай бросился в грузовой отсек, и обнаружил там Руби.       — Ты?! — с надеждой выпалила девушка, и тут же отвела взгляд. — Простите… Я обозналась.       — Обозналась? — с нажимом спросил агент.       — Да, видела на станции брюнета в чёрном, — как можно более небрежно бросила девушка, но Фрай уловил разочарование в её голосе.       — Всё в порядке? — на всякий случай уточнил он. — Прости за то, что ты в камере…       — Ничего страшного, — грустно улыбнулась Руби. — Отец меня посадит в другую клетку… А у меня были друзья на Вудстоке! И… и я влюбилась! — с горящими глазами выпалила она. — Он точно придёт и спасёт меня!       — А что такое «влюбиться»? — полюбопытствовал Фойер.       Девушка промолчала, зато оживился компьютер:       — Любовь — это прекрасное чувство. Повышается уровень эндорфина, серотонина, дофамина…       — Это я и без тебя знаю, умолкни, — перебил Фрай.       — Приветствую, дорогие! Отдохнули? — раздался голос «Хари» из коридора.       Фрай понял, что пора возвращаться на мостик.       — Как Руби? — спросил Маккой, как только увидел Фойера.       — Печалится по тому, что её разлучили с её Ромео. Уверена, что он её спасёт, — сообщил агент. — Всё? Можем лететь?       — Не совсем, — пробормотал Эш. — Я схожу в кабинет и проверю чип. Если это то, что надо, то мы немедленно покидаем станцию…       — Коммандер, — встрял Грей. — Я обязан сообщить кое-что, что я подслушал. Это важно.       — Да? — Тайлер опёрся ладонями на главный пульт управления.       — Парочка контрабандистов, землян, думали что-то о новом вирусе. Они сами не знали, что это, но по пути, на одной исследовательской станции, производство этого вируса. И вскоре планируют испытания. Это Агрессивный Пацифисты.       Тайлер задумался. Постучав пальцами по консоли, он уточнил:       — Это всё?       — Да, — кивнул Гей. — Заскочим?       — Ты и Маккой справитесь? — задумчиво спросил Эш. — Мне нужно в штаб. И Фрай со мной. К тому же, не стоит Руби передерживать на корабле.       — Я узнаю ситуацию на станции и мы решим, — деловито ответил Грей.       Тайлер вошёл в кабинет и вставил чип в защищённый от стороннего вмешателсьтва падд.       На экране возник абсолютно обнажённый молодой мужчина. Он приглашающее раздвинул ноги и принялся говорить такие грязные вещи, что у Эша за пару предложений уши завяли.       — Да, капитан, не ожидал я от тебя такого… — усмехнулся коммандер и пролистал следующие файлы.       Да, это был тот самый компромат, который его и попросил украсть Пайк.       Эш вызвал «Энтерпрайз» по закрытому каналу.       Через минуту на экране возник капитан.       — Ну что? — с подозрением спросил Пайк.       — Никто ничего не заметил, чип у меня, — сообщил Тайлер. — Что мне с ним делать?       — Уничтожить, — резко выпалил капитан. — Натворил я тогда глупостей, но я был от неё без ума… — он покраснел, видя, как блеснули глаза Эша. — Ты… видел?       — Немного, — признался агент. — В этом нет ничего плохого. Все мы творим глупости от любви…       — И ты её до сих пор любишь? — сощурился Пайк.       — Не знаю… — покачал головой Эш. — Её любил лейтенант Эш Тайлер, а я… А я начальник Тайлер, а она… её больше нет. Я готов двигаться дальше. А ты?       — Не знаю… — покачал головой капитан. — Трудно строить планы счастливой семейной жизни, когда у тебя такая ответственность за свою команду, ты можешь умереть в любой день, а твоя судьба предрешена…       — Согласен, — мрачно пробормотал Тайлер. — Значит, я уничтожу чип, предотвращу скандал, и на этом всё?       — И получишь награду, — добавил Пайк. — Я ценю твою помощь.       — Хорошо, — кивнул Эш. — До связи, капитан.       — До связи, мистер Тайлер, — улыбнулся Пайк и отключился.       Эш вздохнул и опустился в кресло.       Конечно, он не собирался уничтожать чип, просто спрятать его там, где его никто не найдёт. Он хотел подробнее изучить это дело, чтобы… Он сам не знал, зачем ему эта низкопробная порнушка с его другом, но почему-то чувствовал, что она может понадобиться.       Он вновь ощутил, словно он чего-то не знает, что знают другие.       После появления Гея в Секции 31, Тайлер разучился думать своими человеческими мыслями. Он старался думать исключительно клингонской половиной, и сейчас его озадачивали происходящие в нём изменения. Он был тем же человеком, которым стал после вмешательства Л’Релл в его мозг. Тем, который ненавидел и любил обеих женщин, тем, который балансировал на грани чести и порядочности, тем, который хотел обезопасить будущее.       Но сейчас он ощущал себя потерянным и уязвимым. У него на корабле было два телепата и врач с базовым психологическим образованием, а также девушка. Столько эмпатов в замкнутом пространстве на одного клингонского гибрида было многовато.       Поэтому Эш очень обрадовался, когда Гей сообщил ему, что лаборатория с вирусом слабо защищена, и они с Маккоем возьмут шаттл.       — Отлично, — кивнул Тайлер. — Тогда исполните всё чисто, как сегодня…       — Эм… — протянул Грей. — У нас тут не очень чисто… — он включил запись.       Они уже час как летели по направлению к Земле, по огибающему курсу к лаборатории повстанцев, и сорок минут назад на Вудстоке-69 произошло чрезвычайное происшествие, которое пару минут назад обнаружил Гей.       Начинался величайший концерт мероприятия — 101 звезда на всех площадках Вудстока-69. Голографические музыканты и певцы находились практически в каждом заведении станции.       — Погаси свет, — раздался медитативный низкий голос, — закрой глаза, ощути поток энергии внутри, — свет погас, и зал остался освещён только устройствами коммуникации и голограммами. — Расслабься, расслабься, расслабься… — умиротворяющее произнёс голос.       — Пламя! — раздался громкий вопль, и заиграл энергичный электронный рок.       Голограммы знаменитостей превратились в языки пламени и растеклись по залу. Под хит немецких рокеров конца двадцатого века публика впала в панику.       — Фрай! — простонал Эш, узнавший чувство юмора. — Qatlh?!       — Доктор же сказал, что голограммы трахать неэтично. Песенка прикольная, вот я и решил пошутить…       — Можно я оторву ему острые уши?! — прорычал Маккой. — Они же все обдолбанные, они приняли огонь за реальный!       — Их проблемы, — буркнул Фойер. — Я пару часов всё настраивал…       — Пару часов? — спросили в один голос доктор и бетазоид.       — Их много, программа неизвестная, пришлось повозиться, — пожал плечами агент. — Я не оставил следов. Пусть это войдёт в историю как сошествие благодатного огня! — искренне воскликнул он.       — Как бы клингоны не приняли это за Пламя Кейлесса, — поёжился Тайлер. — Больше не поступай так, никакой самодеятельности. Ты уже взорвал лабораторию, лишил орионского посла рассудка и теперь это…       — Больше никаких проблем! Обещаю! — искренне выпалил Фрай.       У Тайлера сложилось впечатление, что Маккой и Гей не хотят покидать корабль. И связано это было с Руби Джейсон, отдыхавшей в камере с очередным выпуском какого-то молодёжного журнала. Эш даже сделал вид, что не заметил, как Маккой развешивает камеры по кораблю, чтобы следить за происходящим в его отсутствие.       Спустя пару часов полёта врач и бетазоид покинули «Мата Хари», и любопыствующий Фрай заглянул в кабинет Эша.       — Можно? — осторожно спросил агент.       — Входи, — кивнул Тайлер, откладывая падд, на котором изучал отчёт Петрова о выявленных вредноносных программах и способах предотвратить утечку данных, усовершенствовать систему шифрования и хранения данных и прочей технической стороне вопроса.       — Я хочу узнать всё о любви, — заявил Фойер, усевшись на кожаный диванчик. — Руби выглядит слишком неадекватной. Я хочу понять, почему люди так сходят с ума. Ты когда-нибудь любил?       Тайлер уже открыл было рот, чтобы объяснить, что он чувствовал, когда любил Л’Релл и Майкл, но понял, что сейчас не чувствует ничего. Словно все его клятвы вечной любви, все эмоции и переживания происходили не с ним. Он совершенно не мог вспомнить ничего, что могло хоть как-то описать то, что могло бы удовлетворить любопытство агента.       — Я не помню, — покачал головой Эш. — Когда-то я любил, но сейчас это кажется таким далёким и нереальным, что я ничего не могу сказать…       — Любовь нелогична, — кивнул Фрай. — Все творят глупости, ведут себя как идиоты и рискуют всем, только из-за… чего? Если секс сейчас такой доступный, то почему у всех едет крыша?! — сорвался он. — Люди, бетазоиды, клингоны, вулканцы… Все от любви резко тупеют!       Тайлер усмехнулся и разрядил ситуацию:       — Не бойся, тебе уже некуда больше тупеть после твоей выходки с голо-пожаром.       — Наоборот, — Фойер опустил глаза. — Я очень хочу влюбиться, чтобы понять, что это за опыт. Но я не могу понять, как это…       — Когда встретишь своего человека — тогда и подаришь ему свою любовь, — философски изрёк Эш. — Оно само тебя найдёт.       Фойер вздохнул и отправился допрашивать Руби, насколько её таинственный «Ромео» — «особенный человек», а Тайлер проверил сообщения, автопилот и отправился спать.       На сей раз ему снилось всеобволакивающее тепло, и бесплотный голос шептал «Познай любовь Кейлесса, Факелоносец»… ___________________________________________________________       (1) — Помимо знаменитой песни Джонис Джоплин «White Rabbit» по произведению Люиса Кэрролла, также во вселенной «Доктора Кто» существует бар «Белый Кролик», о котором я впервые услышал в пьесах с Седьмым Доктором (его спутница — Эйс, подрабатывала там барменшей), а также бар посещали брат Доктора — Ирвинг Браксиатель и археолог-таймтревеллер профессор Бернис Саммерфилд.       (2) — при перечитке я хотел написать «и ещё устроил грязную оргию», но не сменил раскладку, и написал «to`», что на клингонском значит — «тактика».       Примечание: Руби Джейсон имеет прототип на экране, и имя дочь Майка получила не просто так. Прошу не проводить ассоциаций с дочерью Джейсона Айзекса (капитана Лорки, Люциуса Малфоя), поскольку её имя я узнал только за пару дней до выхода 8-й главы, и совершенно не проводил подобной ассоциации. Эта Руби из другого кина. А из какого?..