Король Короля

      Юнги с интересом рассматривал альбиноса лежавшего на потертой кушетке старой районной больницы. Врачи уже успели дать тому нашатыря и привести Чимина в чувство. Омега потерянно смотрел на осыпающуюся штукатурку на стене и ещё ни слова не произнес с того момента, как пришел в себя. Пак никогда ему особо не нравился, как личность, Мин видел его сущность, куда лучше своего друга Чонгука, но любовь зла и приходилось мириться с выбором Гука. Сейчас же Юнги чувствовал некую заинтересованность в этом парне, он хотел знать сможет ли Чимин самостоятельно выбраться из сложившейся ситуации, ведь врачи выявили беременность на совсем раннем сроке и недавно сообщили ему об этом. Удивительнее всего была реакция омеги, который воспринял новость так, как будто бы уже знал о ней. Чимин повернулся лицом к Юнги и снисходительно спросил:  — Что это за место? Почему здесь так пахнет? Юнги насмешливо улыбнулся, окинув взглядом конец коридора, в котором разместили прекрасное создание, и с сарказмом ответил:  — Обычная больница, для рядовых жителей Кореи, а пахнет так, потому что сырость большая, видишь вон там плесень цветет? — Мин ткнул в ближайший угол, который облюбовала и постепенно разрасталось большое черное пятно. — Больницы для таких как мы почти не финансируются, нас не считают за людей, так что я рад, что ты воочию увидел, то, что считается выдумкой в ваших богатых кругах. Юнги посмотрел в окно, возле которого лежал Чимин. Омеге пора было уже уходить, но он словно чего-то ждал, но чего? Чимин сел на кушетке, и стянув с подоконника свою накидку, приказным тоном сообщил: — Ты ничего не слышал и не знаешь! Тебе понятно? — Если ты о своем интересном положении, то врачи уже связались с твоими родителями и они едут за тобой и с минуты на минуту будут здесь, думаю им уже все и так известно.  По мере того, как Мин говорил, глаза альбиноса расширялись, к такому он был явно не готов. Парень подскочил со своей лежанки и хотел было уже уйти, как к омегам из противоположного конца коридора стали приближаться семейство Пак, во главе глав врача больницы. Чимин заметно стушевался и подошел ближе к Юнги, встав чуть позади него, словно искал защиту от своих же родственников. — Сынок, с тобой всё в порядке, ты цел! — Лепетала Сиена. Она подошла к Чимину и сгребла того в охапку, прижимая к своей пышной груди, как малое дитя. Отчим же с глав врачем прекратили о чем-то говорить, как только расстояние между ними и Чимином сократилось до полутора метров. — Я известил ваших родителей о беременности, так как вы несовершеннолетний и они должны знать об этом — Сообщил главврач, установив зрительрый контакт с омегой, который пытался высвободиться из объятий матери. — Я не хочу этого ребенка! — Решительно заявил Чимин, с силой оттолкнув от себя растерявшуюся от такого ответа мать. — Ваши родители уже приняли решение, на сохранение беременности, так как вам противопоказано в любом виде аборта, в связи с вашим болезненым состоянием. —  Возразил врач. — Какого черта, мама? Папа! Что происходит? Я не буду рожать от этого выродка! Лицо Чимина исказилось от отчаяния и злости. Он с ужасом посмотрел на родителей, как на душевно больных. Потом перевел взгляд на растерянного Юнги, который чувствовал себя не в своей тарелке, став свидетелем чужой драмы. — Спасибо, доктор за заботу! Мы пожалуй пойдем. — Сдержанно, но уверенно заявил отчим Чимина, и протянул чек с довольно крупной суммой мужчине в халате, тот любезно спрятал его в кармане. — Надеюсь мы поняли друг друга  — Приподняв бровь уточнил он то, что было известно только им двоим — Что ж, нам пора. Поехали домой, там всё обсудим — Уже угрожающим тоном обратился он к пасынку. Доктор, спешно покинул коридор.  — Я никуда с вами не поеду, я отказываюсь участвовать в этом! — Закричал блондин. Его перекосившееся от злости лицо, предстало перед Юнги впервые. — Я знаю, что ты задумал, ты словно старая жирная жаба, все не можешь обогатиться за мой счёт! Сначала за бешеные деньги умолчал о моем изнасиловании, а теперь хочешь по максимуму выжать из этого ублюдка живущего в моем животе. Не позволю! Я лучше сдохну, чем рожу этого выблядка! Мама, — Чимин развернулся к матери — Он всё врет, мне можно делать аборт, я уже договорился обо всём, моей жизни ничего не угрожает, пожалуйста не слушай его — отчаянно взмолился омега, по его щекам текли слезы. — Дорогая, он не в себе — Перебил пасынка отчим — Эти подпольные клиники, что угодно скажут, им лишь бы заработать. Хорошо, что всё обошлось и он не умер от кровотечения где-нибудь в подворотне. Бог бережет наше дитя — Слишком наигранно и приторно сладко затараторил мужчина. Но Сиена верила своему мужу. Она неуверенно покачала головой — Детка, мы желаем тебе только добра. — Мягко проговорила она, протянув руки, и вытирая слезы с щек сына. — Ты убиваешь меня этим… — прошептал Чимин, глядя покрасневшими глазами в глаза матери — Меня убьет не аборт, которого ты так боишься, меня убъет рождение того, кого быть не должно — отчаянно закончил он. — Сынок, все будет хорошо, ты полюбишь его, к тебе придет омежий инстинкт, и ты полюбишь это дитя больше всего на свете. — Успокаивала Сиена сына, она без спроса сгребла его в охапку и снова прижала к себе. Все это происходило на глазах едва сдерживавшего гнев отчима. Он молча глядел на свою жену и пасынка и ждал, пока те наобнимаются. Отстранившись от матери Чимин пошел на выход вызывающе сильно задев плечом отчима, пытаясь в этот жест вложить всю свою ненависть и пренебрежение этим человеком.        От глаз Юнги ничего не ускользнуло и он поверил Чимину, но так и не решился вмешаться в тот день.        Вся Корея все еще продолжала стоять на ушах по поводу пропажи наследника семьи Чонгуков, но постепенно тема начинала сходить на нет. Эта тема уже никого так не будоражила и сми потихоньку переставали ее мусолить. Поиски Чонгука продолжались, но безуспешно. Радовало то, что убийства омег в их городе прекратились, из-за чего у некоторых любителей теории заговоров родилась идея, что Чон и был тем самым убийцей, так как после его исчезновения прекратились и убийства. Многие знали, что Чонгук недолюбливал омег, в особенности бедных, так как они мечтали обогатиться за его счет, что делало его идеальным подозреваемым. Конечно отец Чона делал всё, чтобы заткнуть говорящим об этом рты, и СМИ молчали, но даже сам Кан Чонгук не мог прекратить кухонные сплетни, на пьяные головы. Чимин уже вторую неделю после больницы сидел под домашним арестом. Ему перекрыли кислород, отобрав все кредитки, ключи от машины, да даже все приличные наряды, в которых не стыдно было бы показаться на публике, тоже отобрали. А тем временем первый месяц лета подошел к концу. Омега подошел к окну, на которое установили решетку, и тяжело вздохнул. Постоянная боль в метке уже перестала быть такой дикой, скорее стала постоянным спутником и напоминала о том, что он всё ещё жив. За окном был очередной солнечный день, за высоченным забором, окружавшим территорию семьи Пак, кипела жизнь, да что там, даже за дверью его спальни была жизнь, но только не в его глазах и сердце. Чимин навернул очередной круг по комнате, и снова встал напротив окна. Чимин слишком любил, свою наивную и добрую маму, чтобы сделать ей больно. Хоть и временами ему казалось, что он вот-вот и возненавидеть ее, за тупость, которая застилает ей глаза, и не позволяет трезво оценить ситуацию. Как она до сих пор не видит, что он пленник в собственном доме?! «Все ради твоей безопасности»  — Всплыла фраза матери, искривив губы альбиноса в насмешливой улыбке. — Моя безопасность, — Едко озвучил свои мысли — Нахуй такую безопасность! — Заорал Чимин, и схватив с письменного стола увесистую статуэтку из мрамора, запустил ее прямо в окно. Звон битого стекла оглушил на пару секунд омегу, но тот вовремя успел отскочить от посыпавшихся осколков. Стук собственного сердца оказался таким оглушающим и заводящим. Чимин воровато оглянулся на дверь. Звук был достаточно громким, чтобы его услышала охрана, скорее всего у него была пара минут, чтобы что-то придумать, прежде, чем они ворвутся внутрь, чтобы проверить, что случилось. Пак действовал быстро, он схватил старую пижамную футболку с кровати, подняв увесистый осколок битого стекла, по форме напоминающий лезвие ножа, обмотал ткань вокруг него и крепко сжал в руке свой импровизированный нож. Услышав приближающиеся шаги, Чимин спрятался за дверью, молясь всем богам, чтобы был всего один охранник, так как двух он просто не потянет. Дверь распахнулась быстро, едва не впечатав спрятавшегося омегу в стену. К счастью охранник действительно был один. Он растерянно встал посреди комнаты, пытаясь понять что произошло. Альфа беглым взглядом огляделся, но его подопечного нигде не было. Охранник уперся взглядом в массивную кровать и решил проверить, вдруг омежка под ней. Он в два прыжка оказался возле нее, привстал на одно колено и уже нагнулся, чтобы вглядеться в темноту. Удачнее момента нельзя было придумать. Чимин собрав всю волю и силу в кулак, набросился на парня сзади. Он без раздумья воткнул осколок в горло альфе, и дернул его в сторону, разрезая с хрустом глотку. Кровь фонтаном брызнула из раны. Крепкое тело молодого человека мгновенно ослабло и завалилось на пол. Озверевший омега встал со своей жертвы и обшарив карманы, вынул телефон, бумажник и травматический пистолет. Не густо, но лучше, чем ничего. Крадясь по коридору по направлению гаража, парень едва не столкнулся с отчимом, но вовремя успел проскользнуть на пустующую кухню, где успешно переждал нежданную встречу, а после угнав из гаража свою любимую мазду, покинул территорию особняка незамеченным. Так как в обеденное время охрана поста опустошала тарелки в столовой.        Куда ехать и что делать теперь омега не знал. Поэтому просто вывернул на объездную, прочь из города. Подальше от жадного отчима. Подальше от ставшей ненавистной, когда-то любимой комнаты. Подальше от такой любимой, но глупой матери...