«Я буду любить тебя вечно»
«Мы никогда не расстанемся!»
Когда человек верит в эти слова, а после расставания не понимает и не может принять то, что «безграничное чувство любви» всё-таки исчерпало себя, ему становится больно, больно настолько, что суетливый народ наблюдает за падающим с окна многоэтажки телом, или мама, приходя в комнату к своему ребёнку, наблюдает его полёт под потолком с петлёй на шее. Стоит ли давать другим такие пустые надежды, заранее обрекая его к неизбежной участи?***
Тёплые дни апреля казались отличным временем, чтобы проводить его со своими друзьями и любимыми. В головах влюблённых летали яркие мысли и планы на солнечное лето, хотелось дарить друг другу подарки, пусть и бесполезные, но приятные, от сердца. И лишь над Сашей небо затянулось грозовыми облаками, а дождь лил всё сильнее и сильнее; его капли громко ударялись о крыши старых зданий, заглушая все позитивные мысли. В голове некогда счастливого артиста витала лишь одна фраза:«Давай останемся друзьями».
Прошло всего три дня с того момента, когда Дима с огромным трудом решился сказать Саше о том, что он больше не может его обманывать и им стоило бы расстаться. Он не видел смысла в обмане человека, к которому он некогда испытывал искренние чувства, потому что это можно рассудить как мерзкий и отвратительный поступок, недостойный человека. Кейк не считал себя очень честным и справедливым, но в ситуации с чувствами он не хотел поступать как последний мудак да и на душе скреблись кошки, а внутренний голос, как кто-то свыше, говорил ему, что так будет лучше для всех. Дима, не сомневаясь в правдивости этого факта, сделал именно так, как ему посоветовал внутренний бог, и ушёл по своему жизненному пути, оставив Сашу одного с разбитым сердцем. Фладда стал часто пить, чтобы заглушить свою боль. Его рассудок ещё не настолько затуманился, чтобы покончить с собой, но сделать это очень хотелось, останавливал лишь страх причинить себе физические страдания. Чтобы хоть как-то выбросить Диму из головы, Саша также стал часто гулять по ночам, но сам не замечал, как бродил лишь по тем местам, где они часто зависали с Кейком и остальными знакомыми. Домой возвращаться он не хотел, ведь всё там напоминало о бывшем парне, который внезапно объявил дружбу между ними. Когда сделать это всё же приходилось, Саша скидывал вещи на пол и на всю квартиру произносил: — Ну, привет, дом! Здравствуй, комод, который Дима собирал по дурацкой инструкции весь декабрь, добрый вечер, плед из икеи, на котором ещё остались нотки парфюма Димы, приветствую, засранный рабочий стол, где ещё остались какие-то черновики, написанные рукой Димы! Как же я рад вас всех видеть, друзья! — И в отчаянии скатывался по стенке, заливаясь слезами. На кухонном столе Фладду уже ждал дорогой виски, который он пытался растянуть на продолжительное время, но хватало максимум на половину ночи. Из головы молодого парня не вылезал образ Кейка, вечно были картинки с воспоминаниями, как фотографии, которые он держал в своих холодных руках. Чувство того, что они отдаляются друг от друга с каждым днём всё дальше и дальше, было только у Димы. Саша же был уверен в том, что его любят и так будет продолжаться вечно, но он даже не представлял как сильно ошибался. Дима знал, что сделает больно, но ему было больнее от понимания того, что он не любит, а его — да. Чувствуя себя уёбком, он бросил эту глупую фразу о становлении друзьями, чтобы совсем не убивать душу Саши, но со временем он понял, что лучше бы не говорил ничего, чем такие душераздирающие слова. Теперь они стали отдаляться друг от друга, даже не думая о том, чтобы поговорить, как лучшие друзья. — И что я могу написать ему? — говорил сам с собой Кейкбой. — Как общаются друг с другом люди, которые знают даже то, что его бывший любил бутерброды с колбасой толщиной пятьдесят миллиметров и кофе с молоком 2,5%? Просто: «Привет, ну как дела?» вряд ли будет уместным, но больше и нечего… Он сидел на своём старом кресле в зашарпанной квартире без ремонта и не выпускал из рук телефон с открытым диалогом бывшего парня. Некогда записанный в контактах «Сашенька» внезапно превратился в «Александра Бузе», а сам Фладда даже не думал о том, чтобы изменять имя любимого в телефонной книжке. — Где же ты? — шептал Саша, глядя в стену. — Напиши хоть слово, друг… Шло время, и Фладда в какой-то момент понял, что же всё-таки означает фраза «между нами бесконечный космос». Он жил не столь далеко от Димы, к которому так тянулась вечно ноющая душа, но у него постоянно было ощущение того, что между ними даже не десять километров дороги пешком, а миллионы и миллионы километров пустоты. Пустоты, которая сжирала изнутри, не давая забыть всё то, что когда-либо происходило, не позволяя выкинуть из головы человека, посчитавшего, что быть друзьями с тем, у кого есть сильные чувства к тебе, — абсолютно нормально. Саша этого не признавал и не хотел называть Диму бывшим, поскольку этим он обычно характеризовал тех, кого бросал сам и кого считал не совсем порядочными людьми. Теперь он сам стал этим бывшим, которого забудут, едва ли пройдёт пару месяцев, думая о нём как о пустом и глупом опыте в жизни.