all the forgiveness from us

Крепкий стан, прямая сильная осанка означали устойчивость и силу, духовную и физическую. Он всегда мог устоять. На любом месте. Я узнаю его силуэт из тысячи. Его твердая спина удалялась из зала стремительно, слишком быстро, что по-настоящему значило одно: он уходит. Темнота поглотила помещение, когда он совсем скрылся из очей. Я сидела, боясь пошевельнуться, боясь вздохнуть. Гнев и обида заглушили все мысли. Молчание звучало слишком громко, заставляя поток призрачных голосов в голове усиливаться. Как ни странно, тишина меня раздражала сейчас сильнее, чем его уход. - Ваше высочество… - скромно прошелестела Миссандея, чьи глаза жалобно подкрадывались ко мне. Я слабо подняла ладонь, прося оставить меня в покое. Каждый находящийся в зале испытывал двоякое чувство: недоумение и жалость. К нему. Но лишь Миссандея понимала, что жалость нужно проявить ко мне. Сил совсем не осталось, но я все же встала и направилась в комнату. Уйти. Скрыться от глаз. Замкнуть цепь мыслей. Прекратить прокручивать в голове две вещи: письмо и бурую синеву его глаз. Случившееся взрывом опустошило меня, отняв все силы. Я вошла в комнату, заставляя себя не подойти к окну и не взглянут на горизонт. Однако ноги непослушно подошли. Ведь все равно не видно. Холодный ветер трескался через окно. Вдруг стало холодно. Скрипуче холодно. Надо забыть. Надо возненавидеть и забыть. Слеза предательски покатилась по щеке. Слабая. Оказывается, я еще долго стояла возле окна и всматривалась в просторы. Прежде не задумывалась о том, что живу в пустынной местности. Внезапно осознала, насколько пустыня пугающая и реальная. Надо выдохнуть.