loquela tua manifestum te facit

Тихий голос ведущего новостей по телевизору служил фоном, в котором парни чувствовали себя более комфортно. Они оба боялись тишины, которая бы могла все разрушить. Мин был готов сгореть от смущения. Рука Намджуна на его талии сейчас казалась чем-то потусторонним, а из головы совсем вылетели воспоминания о тех моментах, когда они так же сидели. В то время они были друзьями, но все меняется. Ким все время не отводил взгляд от Юнги, пока тот, краснея и дрожа, внимательно смотрел телевизор. В его груди все сжималось. И было больно, но в тоже время приятно от эйфории. Каждая клеточка тела вздрагивала от переизбытка чувств. — Юнги… — светловолосый аккуратно поворачивает голову парня к себе, и он готов поклясться, что в это мгновение увидел напуганного зверя. Мин сгорал от каждого прикосновения, которые будоражили нутро, словно электрический разряд. Ему было отчего-то страшно и почему-то тепло. Он вздрагивал от каждого шороха, смотря в темные глаза Джуна, в которых видел комфорт и уют. — Юнги, не бойся… — долговязый шепчет, нежно прижимая к себе напуганный клубочек. Он чувствует, как темноволосый утыкается носом в плечо, пальцами цепляясь за его одежду, — Мы можем поговорить, чтобы ты немного успокоился. — Хорошо. — Мин шепчет в ответ, зажмурившись. Ким поднимает старшего за бедра и чуть ли не теряет равновесие из-за того, что тот резко прижался, вцепившись в него всеми конечностями. Светловолосый усмехается, аккуратно двигаясь в сторону спальни. Он носочком ноги открывает дверь и ложится на кровать, не выпуская из объятий Юнги. — Зачем ты принес меня сюда? — Думал, что тут удобнее будет, если решим заняться сексом. — Мон играет с прядями волос парня, улыбаясь. — Дурак. — Мин бурчит и скатывается с приятеля, удобно расположившись у него под боком. Он знает, что это очередная и глупая шутка. — Лучше скажи… Почему ты смотрел гей-порно? — Просто. Интересно было. — старший смущается и кусает губы от волнения, — Разве тебе не интересно? — Интересно. — Джун отвечает со всей решительностью, смотря в потолок. — Поэтому ты предложил встречаться? — Юнги поднимает голову, рассматривая лицо друга. — Не совсем так. Не знаю, как объяснить. Все так запутано… — младший ерошит свои волосы и шумно выдыхает, — Я расстался с девушкой. Если быть точнее, то это она меня бросила. Мне просто было страшно вновь стать одиноким. Она лишила меня моей зоны комфорта. Увидев вкладку на твоём ноутбуке, я подумал: «А почему бы не попробовать?» Хён, наверное я поступил эгоистично. Мне жаль, что после моего короткого рассказа тебе может показаться, будто бы я использую тебя. — Нет, все в порядке. Люди — эгоисты с рождения. Мы оба действуем в своих интересах, так что не нужно извиняться. — темноволосый мягко улыбается, разглядывая озадаченного парня, — Но… Ты никогда не был одинок. У тебя есть родители, друзья. Или же ее присутствие в твоей жизни вызывало чувство одиночества? — Именно так. Мы были в шаге друг от друга, но нас словно бы разделяли сотни километров. — Ты любил ее? — Нет. — Намджун поворачивается к Юнги и смотрит в его глаза, — Она любила меня, но со временем устала. Самое ужасное — не получать ничего взамен. Из-за этого чувствуешь себя использованным. Она чувствовала себя именно так. Знаешь, многие говорят, что в отношениях один должен любить, а другой — быть любимым. Это же так эгоистично. — Если ты это понимаешь, значит ещё не до конца прогнил. Джун, ты все ещё человек. Комплимент это или же оскорбление — решать тебе. — Мин хрипло проговаривает слова, в которых слышатся привычные нотки тоски и усталости. — Иди ко мне… Ким наблюдает за тем, как нерешительно старший придвигается и прижимается, уткнувшись носом куда-то под ключицу. Он не может сдержать улыбку, когда длинные пальцы вцепились в одежду на талии. Мон касается губами лба и зарывается пятерней в волосы на затылке. Ему хотелось бы тихо прошептать: «Мой Малыш». Но младший знал, что это не так. Юнги никому не принадлежит. Юнги не принадлежит даже самому себе. — Останешься на ночь? — Намджун шепчет, прикрыв глаза. — Нет. Лучше пойду домой. — парень опаляет дыханием кожу и зевает. — Тогда побудем так ещё немного? — Хорошо. Темноволосый быстро засыпает в теплых объятиях. Его хотелось прижать к себе сильнее, но долговязый боялся нарушить сон. Он изредка целует старшего в лоб и шепчет свои мысли вслух, думая, что проговаривает их про себя. Парень засыпает только спустя час, накрыв друга одеялом. Мин хрипит и облизывает пересохшие губы. Он поднимает голову и рассматривает лицо спящего, улыбнувшись. «Ангел», — подумал Юнги, взяв телефон, чтобы сделать парочку снимков. Вскоре он отстраняется и слазит с кровати, аккуратно переступив через Намджуна, дабы не разбудить. Старший собирает свои вещи, ставит на кухне неоткрытую пачку рамена и покидает квартиру. Уходит по-английски. Парень проходит в съёмную квартиру, наполненную серым цветом. В ней пахло сыростью и пустотой одиночества. В этом доме только тараканы бегали парами. Брюнет стягивает кеды в прихожей и отодвигает их ногой в сторону. Он кладет сумку на старое и обшарпанное зелёное кресло, стоящее в небольшой комнате в восемь квадратных метров, и подходит к окну, задвигая кружевную застиранную тюль молочного цвета. Мин включает старый телевизор из начала двухтысячных и выдыхает, опустив голову. Каждый раз, возвращаясь сюда, юноша задаёт себе один и тот же вопрос: «Как я до этого докатился?» И через пару секунд отвечает: «Я не пытался ничего изменить». Юнги проходит в ещё меньших размеров спальню, где стены практически голые. Древние обои крошились в руках, превращаясь в песчинки времени, которые заключены в песочных часах. Он переодевается и валится на кровать, утыкаясь носом в одну из подушек. Сон не хотел приходить, а Морфей не желал открывать ворота своего царства. Рой мыслей кружил голову, не давая покоя. Темноволосый думал о Намджуне, о том, что сегодня произошло. Почему-то совершенно не хотелось верить в то, что все было на самом деле. Парень переворачивается на спину и потирает переносицу, прикрыв глаза. Его сердце бешено билось при каждом мысленном произношении имени друга. Юнги казалось, что если будет повторять его без остановки, то точно словит инфаркт. Он стаскивает домашнюю пачку сигарет с тумбочки и зажигалку. Щелчок. Затяг. Нити дыма тянутся куда-то вверх, утягивая за собой мысли и оставляя после себя пустоту со вкусом никотина. Ким просыпается без десяти семь. Он приподнимается на локтях и усмехается. Глупо было надеяться на то, что Юнги останется. Парень проходит на кухню и заваривает себе быстрорастворимый кофе из пакетика. Долговязый берет в руки упаковку рамена, которая лежала на столе. Он снимает с нее пленку и заливает лапшу кипятком. Знакомая фигура в коридоре института не меняет своей дислокации на протяжении года. Мин всегда любил это место — пятое окно в западном крыле на третьем этаже. Если кто-то его искал, то в первую очередь приходили именно сюда. — Юнги, привет. Я даже не заметил, как ты вчера ушел. — Джун кидает сумку на подоконник и прижимается спиной к стене. — Ты спал. Не хотел тебя будить. — темноволосый крутит пальцами ручку и изредка делает пометки в тетради. — Может останешься у меня сегодня? Завтра все равно выходной. — Мон улыбается, медленно подходя к другу со спины. — Зачем? — Развлекаться. — блондин шепчет на ухо старшего, ухмыляясь. — После вчерашнего твое «развлекаться» принимает двойной смысл. — Юнги хмурится, — Я не могу. У меня встреча вечером. — И с кем же? — Ким наклоняет голову на бок, приподняв бровь. — С парнем. На свидание иду. Так что моя задница сегодня занята. — Мин пожимает плечами, закрывая тетрадь. Он убирает ее в сумку и поворачивается лицом к парню. — Ты серьезно? Никакой встречи не будет. — Намджун прижимает хена спиной к подоконнику, заставляя прогнуться. — С чего бы это? Ты мне мать что ли? — Нет. Я просто тот, кто может поцеловать тебя на глазах у всех. Хочешь? — светловолосый приближается к лицу парня. — Не хочу. — брюнет замахивается, чтобы ударить друга по печени, но тот хватает руку за запястье и прижимает ее к своей груди. — Научись бить прямо в сердце. — Джун смотрит в глаза, — Тебе это пригодится в жизни. Всего лишь два удара: опьяняющий и разрушающий. — Один залечивает раны, а другой их наносит? — Мин усмехается, слегка наклонив голову на бок. — Именно. Так что, мне тебя поцеловать или ты отменишь свое свидание? — блондин ладонью проводит по шее Юнги и несильно сжимает его подбородок. — Ты серьезно сейчас? — Да. Ким, действительно, не был похож на шутника. По крайней мере, именно в этот момент. Он был готов коснуться губ своими, показывая всем отсутствие страха. Юношеские безрассудство и интерес заставляли ходить по лезвию ножа. Намджун мог сорваться в любой момент и потерять все, что имеет. Но он знал, что Юнги останется рядом. Не потому, что тот — хороший друг. Потому, что Мин тоже один. И ему прекрасно известно, какого это — быть на дне. — Ладно. Отменю встречу. Но ты перестаешь меня смущать и бежать впереди паровоза. Понял? — брюнет скрещивает руки на груди. — Да, мой Манэки-нэко. — Мон радостно улыбается. Его улыбка имела особое очарование. Она была невинной и чистой, вселяла доверие в сердца окружающих. — Не называй меня так. — парень бурчит, смущённо опустив голову, и морщит нос, — Я побуду с тобой до десяти вечера. Потом уеду к себе. — Хорошо. Как скажешь.