Секрет наших летних отношений

      Глубокая ночь была разбавлена луной и звездами, что дарили легкий свет, врываясь в большие окна частного дома около океана. Холодные белые лучи растворялись в теплом желтом свете от маленьких светильников, который разбавляли темноту в большом доме, падая на лица жильцов, которые мирно посапывали в гостиной. Феликс лежал на диване, завернувшись в плед, и мило причмокивал губами во сне. Чонин уснул сидя в мягком кресле, закинув ноги на подлокотник. Ожидание утомило их, поэтому сон быстро настиг сначала веснушчатого, который быстро уставал в последнее время, а потом и его друга.       Гравий заскрипел во дворе дома, а свет от фары машины проник в дом через большие окна. Носик на маленьком лице апельсинового омеги поморщился из-за приглушенных голосов и смеха. Чонин нехотя открыл свои глаза в попытках найти источник шума. Из-за сна происходящее медленно доходило до сознания, поэтому тонкие пальцы рук прикоснулись к глазам с пушистыми ресницами и начали их тереть. Двое альф снося все на своем пути и громко споря ввалились в зал. Феликс тут же проснулся и затуманенным взглядом посмотрел в сторону источника шума. Глаза округлились, когда он видел, как два друга стоят и обнимаются около входа со словами «Мы мужики! Мы должны оставаться сильными!». Закончились объятия фееричным падением Чана на колени и громким смехом Бина, который тоже начал терять равновесие пятясь назад, но стена не позволила альфе упасть. Давно Феликс не видел своих родных мужчин в таком состоянии, поэтому с глазами блюдцами просто сидел и смотрел на весь концерт. Чанбин как ненормальный продолжал смеяться пока не встретился с глазами своей омеги. Улыбка сразу же померкла. Феликс уловил каждую эмоцию на лице альфы, поэтому печаль снова накатила на беременного. — Эй, ты! — темноволосый с вызовом посмотрел в глаза блондину, — Почему ты такой плохой? Ты меня обижаешь постоянно! — милым голосом капризничал альфа, что снова удивило пухленького омегу, — Пожалуйста, прекрати меня обижать!!! Я ведь так люблю тебя, — вытягивая гласные буквы закончил свою речь альфа. — Ваааа, — хмыкнул Чонин, — просто невероятно… — Солнышко мое! Булочка моя! — продолжал милашничать альфа, — Я так люблю тебя! Люблю люблю люблю люблю люблю люблю!!!!! — Чанбин с вытянутыми руками приближался в Феликсу. Ладони легли на ошарашенное лицо омеги, массируя пухлые щеки. — Эй! Перестань! — не выдержал блондин натиска своего парня и вспылил, но вспомнив про недавнюю ссору, снова начал переживать, что обидел альфу. — Ты такая сладкая злая булочка! — со смехом ответил Бин на недовольства.       Чонин был в шоке от происходящего. Феликс пытался уложить своего парня прямо на диване, но тот лишь смеялся и признавался ему в любви. Чан уснул прямо на том месте, где упал. Переживая за этого непутевого парня, Лисенок решил, что должен хотя бы попытаться уложить его на нормальное место, но через десять минут пожалел, что вообще решил влезть в это. Сдвинуть хоть на миллиметр такого огромного альфу наверное можно было только трактором. Запыхавшись апельсиновый омега психанул, поэтому просто пошел за пледом и подушкой и оставил спать это чудо прямо там, где оно само и решило.       Чонин собирался уже ко сну, выйдя из душа, когда Феликс зашел с просьбой остаться этой ночью у него. Давно они уже не спали вместе. Напоминало их частые ночевки у веснушчатого. Апельсиновый уже засыпал, когда блондин прижался к нему своим большим пузиком и закинул ногу. — Что ты делаешь? — сонно пробормотал Чонин, не возражая. — Ой, ты не спишь, — неловко смеясь констатировал факт Феликс, — Прости… Просто я не могу уснуть так. Я привык спать с Бином. Он всегда поглаживал меня по пузику и разрешал закидывать ноги на него. А теперь от того, что я лежу не в той позе, малыш там неспокойный, и мне становится тяжело уснуть. — Хорошо, иди сюда, — тяжело вздохнул омега и ладошкой начал поглаживать выпуклость. Чонин мог поклясться чем угодно, что веснушчатый замурчал, как самый настоящий кот. Он еще немного поворочался и засопел, видя прекрасный сон.       Сегодня был тяжелый день. Целый день прошел в скандале и напряженной обстановке, поэтому в душе была какая-то пустота, хоть все решилось и хорошо. Лисенок понимал каждую сторону в этом конфликте. Он понимал, что с Феликсом тяжело. Эта строптивая омега иногда может вывести из равновесия весь мир своим паршивым характером и заскоками. Каждый раз можно было поразиться выносливости и терпению Чанбина. Грусть Феликса тоже можно было понять. Молчание партнера в планах совместного будущего безусловно может посеять неуверенность и разочаровать, но, несмотря на свой боевой характер, веснушчатый так долго молчал и терпел. Неужели это и есть любовь? Неужели они и правда готовы идти на все, чтобы быть рядом? Неужели они готовы переступить через себя и пойти на уступки ради друг друга? Чонин тяжело вздохнул и подумал о себе. Готов ли он принять все недостатки Чана? Бан Чан — альфа, который с первой встречи показался ему лучшим партнером в мире. Большие розовые очки Чонина не позволяли ему с самого начала увидеть всю грубость, глупость, настырность, жестокость этого человека. Бан Чан — сложный человек для Чонина. Он совсем не может понять его мир. Он не может предугадать его действия. Он не может почувствовать легкость рядом с ним. Почему именно такой человек предназначен Лисенку? Неужели он тот, кто должен полюбить его беззаботность и грубость? Неужели именно он должен выдержать его глупость и сумасшедшие поступки? Может ли любовь изменить их также сильно, как настырного Феликса и замкнутого Чанбина?

***

      Веснушчатый проснулся утром раньше своего друга. За дверью слышалась какая-то возня и голоса. Феликс высунул свою моську из убежища, чтобы оценить обстановку. Бан Чан валялся в кресле, держась за свою голову. Бин же сидел на диване. Омега все никак не мог понять, что сейчас чувствует его парень, поэтому долго не мог выйти к нему и поговорить. Вдруг он злится? Или может уже простил? Пока блондин никак не мог найти в себе силы, чтобы поговорить о вчерашнем конфликте, альфа встал со своего места, хлопнул по плечу друга и направился в сторону своей части дома. Проследив глазами за спиной любимого, Феликс все же решил пойти за ним. — Ооо, солнце мое, принеси водички, — простонал Чан, когда увидел своего братишку, но этот колобок просто проигнорировал его и прошел мимо в сторону своей комнаты, — вот же маленький бесящий засранец! — ругнулся альфа и сразу же схватился за голову из-за резкой боли.       Феликс, стараясь как можно тише и незаметнее вести себя, вошел в комнату и услышал звук воды из приоткрытой двери в ванную. Чанбин явно решил принять душ, чтобы прийти в чувства после попойки. Сколько он в себя влил, уже и не помнил. Однако точно мог сказать, что алкоголя была слишком много для двоих. Бин вообще редко болеет сильным похмельем. У него не болит голова, не тошнит, однако после такого он всегда предпочитал принять душ, а потом проваляться весь день в кровати. Легкое недомогание всегда беспокоило его. Хотелось выпить кофе и уже поскорее лечь в кроватку.       Феликс подошел к кровати и взял черную майку альфы, которая пахла его природным запахом кофе и крепким алкоголем, собираясь кинуть в стирку, но в ванной был Чанбин, и омега не решался зайти туда, как это было раньше. Все же хотелось прекратить прятаться и решить вопрос. Хотелось уже убить это чувство вины и неловкость, поэтому веснушчатый взял из шкафа две чистых футболки и пошел туда, где его альфа принимал душ. Тихо прикрыв за собой дверь, омега кинул грязную майку в корзину, а чистые вещи положил на тумбочку. Бин стоял спиной к нему за стеклянными дверьми. Вода красивыми ручьями стекала по волосам, переходя на плечи, лопатки, копчик. Катилась прямо на крепкие выпуклые мышцы ягодиц. Веснушчатого бросило в жар. Они так давно не занимались сексом, а во время беременности из-за гормонов еще больше хотелось близости. Феликс не помнит, как скинул с себя вещь в туже корзину с грязным бельем, очнулся, когда вода начала стекать по его лицу, а руки крепко переплетали любимое тело. Чанбин замер, когда мягкое тело прижалось к его спине, когда маленькие ручки сжали его талию, а маленькие ладошки легли на пресс. Сильный запах молока ударил в нос, смешиваясь с запахом альфы. Чанбин не мог дышать, когда ладони его омеги начали опускаться ниже, накрывая уже возбужденный член. В последнее время тяжело было не только омеге. Бин возбуждался даже когда слишком долго наблюдал за своим пузатиком. Феликс стал пухленьким, и не сказать, что у темноволосого был фетиш на полноту, но каждый раз хотелось схватить это облачко и зажать где-нибудь в темноте, но мысли о ребеночке не позволяли сотворить такое с желанным омегой. Чанбин замечал, что его паре все больше нужно внимание и прикосновений, но старался игнорировать. Ему нравилось, когда веснушчатый по ночам прижимается всеми конечностями, а по утрам требует нежности, прижимаясь мягкими губками к шее. Это сводит с ума! Заставляет каждый раз нервничать, когда в штанах становится тесно, а руки уже непроизвольно поглаживают чужие бедра, немного сжимая пухлость. В мыслях выстраивалась картина, как он с силой сожмет их, чувствуя дрожь своей омеги, как укусит в порыве страсти за мягкие участки кожи на внутренней стороне бедра, слыша громкий стон, но… Так нельзя! Чанбин боялся сорваться, ведь он не мог себя контролировать во время секса. Каждый раз он сожалел, смотря на синяки и укусы, но блондин наоборот сиял. Уверял, что ему нравится. Сейчас альфа действительно боялся, поэтому избегал близости все это время. Это и дало посеять сомнения в сердце любимого. Он сам виноват! Это его вина! Он виноват, что отгородился от омеги, которому требовалось внимание. Чанбин застонал, когда по его лопаткам слегка прошлись зубами, а рука спереди сжала член чуть сильнее, надавливая большим пальцем на головку. Парень уперся лбом в холодную стену, а руками сжал кран, чтобы не сорваться. Феликс дарил нежность легкими поцелуями, дарил страсть сильными укусами. Одна рука надрачивала крепкий член, а вторая слегка царапала пресс ноготочками. Чанбин был уже на грани, когда остановил руки своей пары, разворачиваясь у него в руках. — Ты простишь меня? — невинным голосом спросил блондин. А могло быть иначе? Разве Бини мог злиться дольше пяти минут? Да уже вчера он готов был развернуться к дому, но его остановил Чан, который захотел проучить вредных омежек, которые с пренебрежением к ним относились. Альфа страстно поцеловал пухленькие губки Феликса, вкладывая в ответ и всю страсть, сильные руки водили по любимому телу, сжимая бедра и ягодицы, но вовремя останавливались. Чанбин должен контролировать себя. Должен быть нежным. Палец подобрался к колечку наслаждения блондина и слегка надавил массируя. Вместо привычных зубов по шее гулял шершавый язык и нежные поцелуи. Вторая рука легла на член омеги, когда один палец уже был в узкой дырочке. Феликс застонал. Все тело чувствовало каждое прикосновение в несколько раз сильнее, чем раньше. Стоны стали громче, когда темноволосый использовал уже два пальца нежно надавливая на горячие стенки. Веснушчатый сильнее схватился за плечи парня и запрокинул голову от удовольствия. Это сводило с ума! Каждое дыхание омеги сводило с ума, каждый взгляд дарил мурашки, каждое движение тела заставляло желать. Для Бина это был личный наркотик, поэтому, когда самый громкий стон дотронулся до его ушей, альфа не выдержал. Быстрыми движениями, он схватил своего мальчика на руки. Феликс не понимал, как они оказались на кровати. Он продолжал слышать громкий звук воды и чувствовать язык альфы, который ласкал соски, направляясь все ниже по телу. Разум веснушчатого был затуманен, когда медленно толстый член Чанбина проникал в дырочку. Разум темноволосого был затуманен, когда член вошел полностью, и от наслаждения лишь на мгновения его руки сжали тонкие запястья истинного. Бин не позволял себе потерять контроль. Это был не просто секс. Не просто сбросить напряжение или получить наслаждение. Сейчас он дарил любовь. Это было все лишь для Феликса. Он сделал первый плавный толчок, смотря в глаза прямо своей омеги, чьи руки сжимали простынь. Темноволосый заметил это и переплел их пальцы. Еще толчок, и громкий низкий стон, словно бархат, растекся по комнате. Чанбин ловил каждую эмоцию. Это приносило еще большее наслаждение. Этот секс для него стал визуальным наслаждением. Толчок, и Феликс широко открыл рот, ловя воздух. Толчок, его зубы прошлись по нижней губе, прикусывая ее от наслаждения, а пальцы сильнее сжимают ладони альфы. Толчок, и голова сильнее опрокидывается назад, открывая еще больший доступ к шее, и омега получает нежный поцелуй в метку. Толчок, и с губ срывается тихое «еще». Толчок, и хрупкое тело старается прижаться еще сильнее к своей паре. Толчок, и стоны сходят с губ обоих партнеров. Толчок, и Чанбин требует открыть глаза. Толчок, и Феликс видит космос в черных глазах. Темноволосый наслаждался видом растрепанных пшеничных волос по кровати, розовыми щеками с коричневыми маленькими пятнышками, которые стали еще заметнее и милее, красными припухшими губами от частых поцелуев, темными от наслаждения глазами. Он так прекрасен! Так совершенен! Его красота безумна. Феликс для него произведение искусства. Картина самого талантливого художника. Скульптура, которой должен поклоняться весь мир. Сердце разрывалось от каждого стона при каждом медленном толчке. Омега достиг пика, когда его тело затряслось, сжимаясь, когда глаза широко открылись и посмотрели куда-то вдаль, а с губ слетел немой стон, когда дыхание затаилось где-то в груди, около сердца, совершающего марафон. Феликс кончил, и альфа вышел из его тела, дернув член пару раз рукой, кончая прямо на нежное бедро любимого. Бин лег рядом, продолжая держать за руку парня, который прикрыл глаза. Его тело подрагивало, дыхание было частым, губы приоткрыты. Альфа лениво поцеловал сначала щеку, потом губы, шею, живот. Чанбин хотел показать всю свою любовь, доказать. Полежав еще немного, он взял своего истинного под руку и снова вернулся туда, где начиналось это безобразие. Дверь в душевую была открыта, вода продолжала течь. Отрегулировав температуру для удобства блондина, Бин завел его в душевую. Феликс уже пришел в себя, когда мочалка нежно касалась его кожи, а запах роз заполонил всю комнату. Он чувствовал спиной грудь своего мужчины. Ему нравилось, как его пальцы нежно массируют кожу головы, втирая шампунь, нравилось, как вслед за теплой струей воды следует рука, нравилось, как все еще мокрый альфа сначала вытирал пушистым полотенцем его, звонко чмокая в нос, лоб, губы… Феликс обожал его! Обожал его любовь!       Сейчас, лежа в объятиях альфы, который крепко спал, трогая его еще влажные черные волосы, веснушчатый не мог представить даже, почему он решил, что это парень, который зависит от его любви, как от воздуха, мог его разлюбить. Он снова напридумывал себе бред. Он просто истеричка! — И как ты меня все еще терпишь? — прошептал омега. — И сам не знаю! — сонным голосом ответил Чанбин, получая новую порцию быстрых и смачных поцелуев.