у берега

всё завязывается ранним-ранним утром, пока еще возможно уловить ту самую летнюю красоту, никем не тронутую, пока не начало, как не в себе, палить солнце, раскаляя асфальт и заставляя прятаться в укромных местечках, пока еще никто не проснулась... за исключением, разве что, томэ. накидывает она первую попавшуюся глазу белую безрукавку и сандалии, мчится, но не на поиски паранормальных приключений. пусть это само по себе уже нечто особенное — отправиться в заурядную прогулку, и к тому же... с лучшей, что знала она, теннисисткой — цубоми таканэ. это ли не чудо? не проспала и цубоми. непривычно без своего сотового стояла у обочины и ждала, а как только уловила фигуру томэ вдали, и вовсе засияла. воцарилось неловкое молчание. то самое, рассеивающееся, стоит лишь завести беседу. трепет затылок томэ и, впопыхах, ляпает первые мысли, посетившие голову. завязывается разговор. непринужденный, о всяком, но такой искренний и душам обеих приятный. мгновение, и уже шествуют они по гладко уложенному асфальту, туда, где издали, еле-еле виднеются деревянные одноэтажки, где белая полоса, делящая дорогу надвое постепенно стирается, как и асфальт, перерастая поначалу в редкую то тут, то там зелень, а потом и в целую поляну. поляну. усыпанную сплошь да рядом бутонами. красными, белыми, еще не раскрывшимися и, напротив, во всей красе и зрелости, играючи, переливающимися в утренних лучах или же из тени наблюдающими за забредшими сюда девочками. пробирается первой цубоми. расправив руки, она, то и дело проводит по здешним лепесткам ладонями. изредка оборачивается и о чем-то продолжает беседовать с куратой, которая наблюдает, ловит её движения и вспоминает как её жизнь прикатилась в такое русло. настолько прекрасное. ...и ослепительное, подобно лучам, в лицо ударившим, как только кончилась поляна. выходят они в нескольких метрах у озера, бриз которого освежает и так непривычен после пыльцы, навязчиво забившейся в носу. девочки встают в тень. цубоми смахивает со лба первые капли пота от забирающего власть над утренней прохладой солнечного пекла, совсем скоро будущего в своем зените. а томэ восторженно вглядывается в берега по ту сторону озера, уже мечтая туда добраться. просто так. неспешно спускаются к самому побережью, замечая проплывающие над ними облака, и незаметно для себя начинают фантазировать о том, кого же они напоминают, вскоре выяснив, что здесь и лох-несские чудовища, и внеземные цивилизации, и просто белоснежные крольчата (между которыми курата неосознанно провела параллель с цубомэ). случайно ступает сандалиями на гальку томэ, но уже вскоре, их не пожалев, заходит еще в не до конца прогретую воду, всё продолжая попутно всматриваться в облака, своим примером ставя цубоми перед выбором: распрощаться со своими гольфами и туфлями или ну эту идею куда подальше. но дилемма решается в один момент, стоит лишь курате окунуть ладонь в озеро и, спонтанно, не подумав, легонько брызгнуть ни с того, ни с сего в лицо цубоми водой, в ту же секунду, как котенок зажмурившуюся. «вот и живи с такой предательницей» — то, что явно посетило таканэ уже с озерными каплищами прямиком на носу, щеках, зачесавшихся прямиком среди ее темной шевелюры. не на шутку разразилась битва, пусть и совсем ребяческая, но побудившая моментально взять в руки цубоми гольфы с туфлями в охапку и плескаться по колено в воде. поначалу подруга в подружку, а затем и попросту вникуда, в пустую. ну, разве что, иногда отгоняя таким образом мелких рыбешек, тут как тут подплывающих, стоило лишь чреде буйных всплесков утихнуть. или, по рассказам томэ, так стоило обороняться от гигантского осьминога на дне и слабину давать нельзя, а то эти чертюги небось еще и хитрые. глазами моргнуть не успеешь, как потащат ко дну, утонешь. вечереет. сцепляются облака, степенно розовея. воды покидают ярко-желтые блики, передавая эстафету каким-то смуглым серым оттенкам, ультрамариновым теням. а этим двоим суждено всё так же тонуть лишь в компании друг друга, колыша прибрежные волны и нарушая тишину звонким смехом.