Нет!

       — ...знаете, каким он парнем был? — концерт в колонном зале Дома Союзов уже начинался и Свиридов чуть было не опоздал на него. В начале всегда звучали песни про достижения былых времён, величайших людей и героев того века. В продолжение же звучали песни, восхваляющие современный строй, но до этого ещё рановато.        На входе в колонный зал висел огромнейший, казалось, покрывающий тяжелейшую деревянную дверь полностью, плакат. Только лишь завидев этот плакат издалека, у многих людей начинаются панические атаки, у остальной же части - истерика, а у сильно впечатлительных - болевой шок. Хотя плакат не представляет из себя чего-то уникального, невозможно страшного и... пожалуй, действительно внушительно. С плаката огромные глаза седеющего, возбуждающего страх мужчины преклонного возраста, но всё ещё хорошо выглядящего, бдили за Гришей и всеми, кто пытался переступить порог и войти в колонный зал. Гриша сглотнул слюну, да так, что эхо раздалось по всему зданию, и прикоснулся к ручке двери. Он попытался открыть её, но дверь будто бы сопротивлялась и обжигала его пальцы. Молодой человек вновь вернулся к рассмотрению плаката. Заметив подпись, указанную в самом низу, на глазах парня проступили слёзы. «ТЫ ЖЕ НЕ ХОЧЕШЬ ОБИДЕТЬ ОТЦА?», — гласила подпись. Юноша спешно достал платок и попытался вытереть дошедшие до щёк слёзы. «Я никогда не посмею обидеть Отца», — прошептал Гриша. И без того широкая улыбка, изображённая на лице человека с плаката, казалось, стала ещё шире и расплылась по лицу. Гриша вновь протянул руку к двери в надежде, что больше она не отвергнет его. Теперь - можно.        Будут на тебя звёзды удивлённо смотреть,        Будут над тобой добрые рассветы гореть!        С этой песней на сцене появилась Татьяна Сергеевна Макарова - председатель Союза песенников, дважды Герой Социалистического Труда, народная артистка Союза. Ни для кого не был секретом тот факт, что Макарова была обласкана со стороны Партии и занимала не последнюю должность в номенклатуре. Но когда она выходила на сцену и брала в руки микрофон - на послерефе (официальный язык Союза, сокр. от «послереволюционный») усилитель - зал испытывал подлинное наслаждение и удовольствие. Никто не мог так достучаться до душ простых людей, как Татьяна Сергеевна. В колонном зале её портрет висел выше всех остальных, ибо она есть подлинный идол песенного искусства и никто из когда либо рождённых ранее, согласно линии Партии и Слову Отца, не мог и не может превзойти Макарову в этом виде искусства. Как правило, она открывала и закрывала все концерты государственного уровня, в том числе исполняла гимн страны.        — Поговаривают, Отец тоже здесь... — начали перешёптываться пролетарии. Буквально сразу же после этих слов среди рядов замелькали дружинники. Они стали приближаться к Грише и тот впился пятой точкой в кресло, причём настолько, насколько это возможно. Ухватившись руками за перила, он на мгновенье прикрыл глаза. Сотрудники Высшей Дружины подошли к рабочим, сидящим по правую руку от Гришки и аккуратно, без лишнего шума, подняли семейную пару вместе с ребёнком и повели их на выход. Подойдя к дверям, дружинники жёстко вытолкали супругов за двери и устремились вослед. Ребёнок с одним из сотрудников ВД направился к чёрному выходу... бедный парнишка.        Согласно устному распоряжению высших членов Партии (которое благодаря минпроп - министерство пропаганды на послерефе - было донесено чётко и внятно абсолютно до каждого жителя Союза) упоминание Отца в повседневном разговоре и тем более в презрительном контексте, критика существующего строя, использование изображений Отца при любых обстоятельствах рассматриваются как преступление против государства и общества, и, следовательно, всего человечества (увидеть Отца можно было только на плакатах, которые были развешаны практически на каждом шагу по всей стране). Даст Бог, супруги обойдутся десятилетним заключением в лагерях «особой надзорности» (самый известный в Союзе лагерь подобного типа назывался «Порушенные надежды» и находился близ Москвы).        Слово взял Патриарх Всесоюзный Иона. Как всегда, он говорил о важной и главенствующей роли православной Церкви в жизни граждан Союза. Трудно сказать, сколько лет Иона возглавляет Церковь, ведь согласно постановлению Партии №567 «О календарных преобразованиях» все календари на территории Союза были извлечены и уничтожены. Заменили их маленькими картонными информационными визитками, на которых отмечалась дата и соответствующий ей день. Исчесление лет было запрещено отдельным решением, приложенным к постановлению и за несоблюдение данного решение назначалась мера пресечения в виде заключения в лагерях «особой надзорности» или ссылке на каторгу. Многие считают, что было это сделано с расчётом на то, чтобы ни один «презренный элемент» не мог поставить под сомнение вопрос о застое в государственном аппарате и несменяемости власти. Слово «год», «дата» и им подобные навсегда исчезли из обихода граждан Союза и для того, чтобы они забыли об этих понятиях, были изданы паспорта нового образца, которые не предполагали строки «дата рождения».        Вскоре концерт завершился и Патриарх благословил всех граждан Союза на добросовестный труд. Он часто избегал излишних высказываний и был немногословен... из-за этого многие забыли, во чью славу должны они трудиться? Во славу Господа Бога или на благо Отца и государства? Может быть, владыка и ответил бы на этот вопрос, но никому даже в голову не приходило его задать.        По дороге домой Гришка остановился у здания Министерства пропаганды Союза. У лестницы, ведущей к центральному входу, лежала медная, но покрытая чёрной эмалью плитка. На ней золотыми буквами была отлита фраза:        Ты величайшего Государства сын, товарищ! Будь достойным своего Отечества и не вздумывай расстраивать Отца... ты же не хочешь обидеть Отца?        При виде этой фразы у людей, проходящих мимо, ком подступает к горлу и по всему телу пробегают мурашки. Любые попытки инакомыслия в государстве пресекались вплоть до ссылки на каторгу или расстрела. За гражданами Союза была развёрнута тотальная слежка и контроль, которые осуществляли с помощью радиопередатчиков отечественного производства, которые бесплатно и в обязательном порядке устанавливали в каждый дом. Никому (даже многим членам Партии) неизвестно, по какому принципу радиоприёмники осуществляют слежку за населением, но этот факт остаётся фактом. Телевизоры или как их называли в официальной прессе «зомбоящики» были только у членов правительства и руководителей Партии, ибо они считались объектом «внушения капиталистических воззрений, справиться с которым могут только окрепшие в идеологическом плане умы». Население же в большинстве своём узнавало новости из газет (газета называлась «Всесоюзная Правда» и выпускалась только по письменному разрешению председателя Министерства пропаганды) или радиоприёмниках, которые транслировали концерты, обращения лидеров Партии, и, конечно, единственным голосом, координирующим всю эту работу был голос диктора Афанасия Афанасьевича Медведева (в художественных произведениях и газетных статьях он чаще именовался «рупором Нового мира» - эта фраза плотно вошла в лексику граждан Союза, поэтому не вызывала двусмысленностей).        К слову, в правительстве было сформировано всего несколько министерств. Министерство пропаганды ведало вопросами издания и печати новостей, а также просвещением, образованием, финансами, экономикой и воспитанием подрастающего поколения (в его подчинение входили Совет композиторов, Совет песенников, Совет писателей Союза); Министерство гармонии отвечало за войну и разворачивание военных действий на территории всего мира (изредко - за дипломатическую связь между Союзом и другими государствами планеты); Министерство охранения занималось исключительно медицинскими вопросами и здравоохранением; сформированный отдельным постановлением Партии №32 орган Высшая Дружина занимался вопросом преследования инакомыслия и подавлением несогласных (чаще - по наводке и обращению министерства пропаганды). На послерефе: минпроп, мингар, минохр, ВД.        Во главе Партии и государства стоял Отец, также его принято именовать Вождём (в сохранившихся архивах ещё можно отыскать его настоящее имя, но об этом знают, как правило, только члены Высшего Комитета Партии, но всё равно называют его не иначе как Отец или Вождь). Всегда гладко выбритый, седеющий стройный немолодой мужчина поражал всю страну остротой и пронзительностью взгляда своих карих глаз. На плакатах он часто изображался в круглых очках с чёрной оправой, в очках отражалось светлое будущее страны - шагающие колонны мужчин, одетых в военну форму, несущие красные знамёна - такова задумка большинства плакатов с изображением Отца. Из истории известно абсолютно точно, что Отец возглавил страну после потрясших и всколыхнувших весь мир революционных событий, до сих пор оставивших след в умах пожилых людей. Отца всегда отличал волевой характер, необузданная ярость и безжалостность к своим врагам. Регулярно по стране прокатываются волны арестов, заводится множество уголовных дел, фигуранты которых, как правило, без суда и следствия отправляются на каторгу или встают к стенке. Бывшие члены Партии (большим вопросом остаётся то, куда они исчезли - но в Союзе это никого не волнует) утверждали, что у Отца есть супруга - безропотная и податливая женщина, хотя, доподлинно неизвестно кого конкретно она из себя представляет и уж тем более как выглядит. У Отца есть трое Сыновей (причём, ни один гражданин Союза не знает, являются ли эти деятели настоящими сыновьями Вождя) - Старший, Средний и Жалкий.        Старший Сын, имя которого вполне известно общественности, является одним из ведущих лидеров Партии и занимает должность председателя минпропа. Сергея Петровича от Отца отличает, прежде всего, холдность ума и трезвость разума, с которой он подходит к оценке происходящих в стране и министерстве событий. В фотокарточках, вклеенных в газету, он предстаёт человеком среднего телосложения и средних лет. Во многом, он удерживается на посту не только благодаря благосклонности Отца, но и из-за своей трудолюбивости и упорности, умении довести любое начатое дело до конца.        Средний Сын - Матвей Петрович - является председателем Высшей Дружины и устраивает облавы и аресты, как правило, в обход Отца, преподнося ему только готовые результаты в виде закрытых сфабрикованных дел на невинных людей и приказ о ссылке на каторгу/в лагерь/расстреле того или иного человека. Отца устраивает такое положение дел, а Сына уж тем более.        Упоминания же о Жалком Сыне, имя которого навсегда вычеркнуто из всех когда-либо существовагих источников, запрещены в любых средствах массовой информации, документах и разговорах, в том числе официальных. Эта тема являтеся табуированной и преследуется по закону, наказанием за упоминание об этом человеке служит ссылка в лагерь, а в худшем случае - на каторгу. Единственная информация, которая более-менее известна гражданам Союза заключается в том, что Жалкий был любимчиком Отца, его правой рукой. Однажды Отец должен был отбыть из страны с важной миссией и, воспользовшись шансом, Жалкий решил отделаться от Вождя и забрать его титул, кресло и страну себе. Ситуацию спасла верность Среднего Сына и его своевременное реагирование. Дружинники были подняты, а тайная полиция, сети которой был сколочены Жалким задолго до намеченного бунта, вступила в перестрелку с членами Высшей Дружины. Всё решил выстрел командарма ВД Вадима Петухова, который из своего наградного пистолета тяжело ранил Жалкого. После этого тайная полиция направила все свои силы на вывоз своего руководителя из Союза и сделала это незамедлительно, захватив правительственный военный вертолёт. Правительственные войска заняли резиденцию Отца и дождались его прибытия. В тщательно сокрытых от глаз «Письмах командарма Петухова» писано, что именно после этого Вождь поседел и начал носить одежду чёрного цвета... но, во-первых, никто никогда не видел этих писем, да и Отца без чёрных одежд уже никто не может себе представить. Если плакаты, иллюстрирующие это и были, то они явно уже спрятаны или вовсе сожжены. Однозначно не доказано, но бывшие члены Высшего Комитета Партии (управляющего органа Партии) утверждают, будто в «Письмах...» указано, что смерть Вождя повлечёт за собой возвращение Жалкого и крушение величайшой державы, которой только видел свет (кстати, именно после написания этого произведения Петухова лишили звания Героя Союза). Так или иначе, большинство жителей страны считают это не более, чем мифом и даже бреднями. Да и в смерть своего Вождя никто уже давно не верит.        Нельзя утверждать абсолютно ничего касательно отношений государства с Церковью. С уверенностью можно заявить, что все граждане верят в Отца, но верят ли они в Бога - большой вопрос. В стране ведёт свою деятельность Православная Церковь, резиденция Патриарха находится в Москве. Чаще всего Патриарх либо отдаляется от политических дел, либо поддерживает линию Партии, когда невозможно остаться безучастным. В свою очередь, минпроп выделяет львиную долю средств из партийного (соответственно, государственного) бюджета на строительство храмов, соборов и монастырей. В одном из газетных интервью Сергей Петрович заявил, что «если Высший Комитет Партии даст распоряжение, наша финансовая благосклонность обернётся безжалостной агрессией». Своим высказыванием глава минпропа спровоцировал негодование со стороны верующего населения Союза, но любые попытки к восстанию и, тем более, бунту, были жёстко пресечены. Самый массовый расстрел в Современной истории страны состоялся как раз после этого заявления председателя министерства пропаганды. Только по официальным данным в одно мгновенье было расстреляно свыше пятидесяти тысяч человек - всё это у подножья резиденции Вождя. Приказ о расстреле Отец отдал лично.        Гриша вошёл домой, где его ждала мама. К слову, выключать радиоприёмник было не просто нельзя - это преследовалось по закону. Можно было приглушить, безусловно, но выключать совсем было смерти подобно, поэтому зачастую людям не оставалось ничего, кроме как слушать о выдающихся достижениях в области сельского хозяйства и промышленности. Мама Гриши - Светлана Васильевна - хлопотала на кухне, готовила ужин сыну. В свою очередь, молодой человек прильнул к радиоприёмнику. Известный на весь Союз голос Афанасия Афанасьевича огласил время музыкального концерта, а это значит, что будут звучать бессмертные песни времён Великой Отечественной войны и, конечно, песни о современных достижениях Партии и трудяг Союза. Раздался голос Татьяны Макаровой и вся страна в одно мгновенье замолкла, застыв в прослушивании легендарных песен в исполнении легендарной певицы...        Очнулся парень спустя несколько минут из-за того, что его позвала мать - пора было садится кушать. Гриша обожал говорить о Партии, о том, какую мудрую политику она проводит и каким нелёгким трудом ей приходится приводить в порядок страну. Если бы не Отец и не его дар к управлению... но, к слову, мама часто дистанцировалась от подобных разговоров. К тому же она опасалась столь слепой любви и преданности сына делу Партии. Как бы за всеми этими лозунгами он не позабыл о своей семье... о своей матери. Она вложила в него душу, но теперь ему и только ему решать, чем ей отплатить. Подаст он ей стакан воды в неминуемой старости или предаст, обернёт в прах и пепел многолетние труды её на благо собственного сына. Это остаётся загадкой и никто не может ответить на этот вопрос.        Концерт прервался и раздался голос диктора: «Граждане Союза! Вы величайшего Государства сыны, товарищи! Будьте же достойны своего Отечества и не вздумывайте расстраивать Отца... вы же не хотите обидеть Отца?». Как правило, после подобных лозунгов следовало обращение Вождя к нации. Обычно это обращение было не реже одного раза в три дня. В обращении, по традиции, лидер народа говорил о достигнутых соглашениях с иностранными государствами, о мощи Партии и о незыблемости, неприкосновенности и, в некотором роде, святости Революции. Дурным знаком является отсутствие обращения длительное время - скажем, менее раза в неделю. Это значит, что по стране скоро вновь прокатится волна бурных арестов или, возможно, государство подстерегло неприятности... но в речи Вождя содержались и патриотические лозунги, и напутствия о том, как справится с этими временными трудностями, являющимися «абсолютным нулём на пути к построению равноправного коммунистического общества». В этот раз хриплый голос Вождя заставил даже мать Гриши перестать жевать (обычно она без зазрения совести делает свои дела), но тут она застыла в ожидании того, что же скажет Отец. Последующая информация будет настоящим шоком для граждан Союза, потому, они должны быть к этому готовы - морально, духовно и даже физически.        В радиоприёмнике раздался хриплый кашель, после чего вновь раздался голос диктора. Афанасий Афанасьевич уверенно призвал граждан страны усестся у радиоприёмников и внимательно слушать Вождя, после чего вновь раздалось приветствие Отца.