***
Мы поцеловались случайно. Спустя ещё один месяц после того случая на балконе. Мы встретились в парке, в котором я отдыхала после школы, порой рисуя тот или иной пейзаж. Вечерами, а особенно летом, когда включались фонари и подсветки, фонтаны в этом парке выглядели совершенно иными. В них не было ничего красивого: ни статуй, ни какого-то красивого камня, из которого построен был фонтан, даже подсветка была самая обычная. Однако весной, в самом конце учебного года, когда я приходила в этот парк и садилась рядом с этим фонтаном, я начинала чувствовать вдохновение. И именно тогда, весной, когда моя мама была на работе, а дома меня никто не ждал, я рисовала, сидя под фонарём прямо напротив этого фонтана. И именно тогда он возвращался домой — радостный, счастливый и чуточку выпивший. — Не желаешь объясниться, почему ты здесь, а не дома в такое время? — упав на скамейку, спросил Данил, взлохматив свои волосы, которые при дневном свете отливали цветом пшеницы. А уж когда я встретилась с его взглядом, я могла только сжаться, чувствуя, как тону в его глазах. Они всегда были яркими, светлыми, голубыми — как летнее небо в какой-нибудь деревне глубоко в лесу, куда технологии не успели ещё добраться. Однако тогда я подумала, что они не голубые, а синие. Тёмно-синие, такие тёмные, но одновременно с тем такие чистые, как океан. Я поняла, что веду себя как дура. Особенно когда он был так близко, а я могла уловить запах его сигарет вперемешку с каким-то алкоголем. — Тебе какая разница? — прошептала я, вновь начав рисовать. — Просто боюсь за девчонку, которая мне симпатична, — бросил он, пожав плечами, словно и не сказал ничего такого. — Эх, а ещё педагог будущий… Идиот, как ты и говорила. Он встал, медленно направившись в сторону нашего двора. А я, не поверив, вскочила со скамейки, не обратив внимание на упавший альбом и карандаши, и побежала в сторону Данила. — Постой! — Схватив его за локоть, я замерла, почувствовав, как у меня начали гореть щёки от его взгляда. — Что ты имеешь в виду? То есть, это… Мягкое прикосновение к моим губам заставило меня заткнуться, а почувствовав вкус его сигарет, я облизнула губы, задирая голову выше и встречаясь с ним взглядом. — Ты младше меня на восемь лет, Саш, — прошептал он, опустив свою голову на моё плечо, а я не могла поверить, что это не сон. — На восемь лет, чёрт возьми. Ты даже школу не окончила, не говоря уже об остальном. Тебе будет двадцать, а мне двадцать восемь, я уже буду старым для тебя. Но, блять, ты реально мне нравишься. На секунду замолчав, он поднял голову, выпрямившись в полный рост, нависая надо мной, но не смотря на меня. Где-то вдалеке был слышен шум воды, а фонари, словно назло всем романтикам, находились далеко, не позволяя увидеть его лицо. — Может, попробуем?..***
Всё лето я пробыла в его квартире, когда мама не ночевала дома. А когда она была дома, то мы с Данилом сидели в моей комнате, смотря фильмы на его ноутбуке. Спустя неделю наших отношений он подарил мне книгу, которую, к удивлению, я была вынуждена читать и ему. Было немного странно читать книгу парню, который лежал на моих ногах, либо же когда мы вместе лежали у него на диване. Я не так представляла отношения, но не решалась спросить у одноклассниц. Они все встречались с парнями не старше их самих на три года. Но даже так я понимала, что эти отношения не такие, как я привыкла слушать у одноклассниц. К тому же началось лето, а у Данила — защита диплома и экзамены. Постепенно я начала уживаться в его квартире. У меня появились ключи от его двери, зубная щётка в ванной и даже место на диване у стены. Первые два месяца я ждала, что он захочет чего-то другого. Всё же ему совсем недавно исполнилось двадцать три года, а мне вот-вот должно было стукнуть пятнадцать. Но даже после начала учебного года он ко мне не притронулся. А я, как назло, заболела и не смогла быть рядом с ним, когда у него началась работа. Но иногда, лёжа под открытым окном, впуская в комнату ещё теплый воздух, я слышала, как он читал вслух что-то, а порой скидывал мне на телефон фотографию чьей-то работы, на которой я видела совращающее письмо, а в глаза всё время попадала цифра «11». Одиннадцатый класс, да? Он смеялся, писал, что это глупо. И я понимала, что ему нет дела до них, но в глубине души всё равно царапали кошки. — Токарева, да ты парнем поди обзавелась, раз так бесишься! — сказала Лиза, стоило мне только войти в класс. — Или у тебя ПМС новой стадии? Ущипнув рыжеволосую подругу за руку, я посмеялась, но не рассказала ей правду. Лиза вообще не видела смысла в отношениях, да и предпочитала больше девушек, чем парней. Возможно именно поэтому её считали странной, а одноклассницы говорили, что мы с ней встречаемся. Но для меня Лиза всегда была чем-то вроде стимула стремиться к лучшему. А уж с её рыжими кудряшками и веснушками на пол-лица она и вправду выделялась — была похожа на солнце. Вечно весёлая, всегда была за любой движ, любила спорт… Тогда я впервые поняла, что она похожа на Данила. Такой же яркий, весёлый, любящий спорт, но одновременно с этим такой ленивый! И его ленивость я смогла застать во время учёбы, когда он вошёл в класс во время звонка, широко зевая и прикрывая глаза. — Все здесь? — не поднимая головы, спросил он и открыл ноутбук, а я, пронаблюдав за его руками и заметив, как нервно дёрнулся его указательный палец, поняла, что у него вновь появился спам на рабочем столе, что в последнее время очень сильно его бесило. — Токарева присоединилась, — ответила староста, упомянув одного прогульщика, который вечно где-то отрывался. — Токарева? — Подняв наконец-таки голову, он уставился прямо на меня. — В-вот как, хорошо, — кивнув, он вновь посмотрел на экран своего ноутбука. — Вас не было два урока. Болели? — Словно мы незнакомы, он вновь посмотрел на меня, а я кивнула, понимая, что сейчас не смогу с ним поговорить. — Принеси справку либо объяснительную от родителей. — Хорошо, — ещё раз кивнула я, начав слушать его.***
— А ведь я думал, что это ошибка в базе данных, — обнимая меня, прошептал Данил, а я точно знала, что он улыбается. — Прекрати издеваться! Саша — это и мужское, и женское имя! — Да это же нереальное совпадение! — в ответ сказал он, тихо хмыкнув мне в макушку. — Я учу свою собственную девушку… Да многие об этом только и могут, что мечтать! — Вот пусть и мечтают дальше, — бросила я, вырываясь из объятий Данила. — Хм, а ведь я теперь могу отрываться на тебе не только здесь, но и там, — мечтательно протянул он, а я, не сдержавшись, всё же ударила парня локтем в живот. — Только посмей!.. И он посмел. Весь следующий год я зубрила эту чёртову историю так, что порой мне казалось, что я знаю историю лучше Данила. Но каждый раз он спрашивал то, на что я не могла дать ответ. И вечером, обнимая, извинялся. А я понимала, что если все будут думать, что мы друг друга ненавидим, то будет проще. Так пролетел девятый класс, в тот год я сдавала предмет, который знала лучше большинства своих одноклассников. История. Идеально, ровно на сто баллов. Но когда в одиннадцатом я писала пробники, то всегда получала ответ, что я бездарность. И однажды я сорвалась. Пускай и понимала, что никто не думает, что мы с Данилом встречаемся. Пускай и ревновала по пустякам. «Я люблю тебя», — сказал он. Уже в конце десятого класса мои одноклассницы начали одеваться так, что мне становилось за них стыдно. Глубокое декольте, короткая юбка, чулки, распущенные волосы… Они старались привлечь его внимание. Данил лишь смеялся, говоря, что и в универе были такие же личности и что я должна привыкнуть, что такие люди будут везде. Но именно в одиннадцатом классе я поняла, что они одеваются так для Него. Порой, сидя на уроке, я завидовала и ревновала его к самой себе, хоть и держала себя в руках. Яркий, высокий, всё время улыбающийся — он привлекал внимание. Не важно, читал ли он очередной реферат, писал ли что-то на клавиатуре или доске или просто держал вилку, но он делал это так, что я понимала, что веду себя как свинья, пускай посуду всегда мыла я. Однако выслушивая от него каждый урок слова о том, что мне нужно постараться ещё немного, а после слыша тихий смех и перешёптывания, я могла лишь сжимать кулаки, чувствуя, как хочется закричать во всё горло. Я возненавидела его. Внезапно, ярко, как в нашу первую встречу. Осознав это, я не могла находиться в том классе рядом с ним. Быстро закинула вещи в рюкзак и сбежала с урока, чувствуя, как сердце сжимало от обиды. За спиной разносились смешки одноклассников, а Он просил остановиться, но не шел следом. Я была омерзительна сама себе. Любить человека, который старался для тебя, выкладывал все силы, улыбался, хотя всю ночь работал над новыми докладами, чтобы помочь сдать нам экзамены. Вечером того же дня, когда я сидела в парке, на той самой скамейке, я могла лишь смотреть на фонтан, понимая, что я хочу закурить. Пускай я никогда не думала об этом, но в последнее время я могла думать лишь о сигарете, как чёртов наркоман. — И долго тут сидеть будешь? — Упав рядом со мной, Данил протянул мне свою спортивную кофту. — Твоя мама волнуется, дурёха. — Она спать должна, о себе заботиться, а не обо мне беспокоиться, — не отрывая взгляд от фонтана, произнесла я, не смея повернуться к нему лицом. — Ты её дочь, естественно, она будет беспокоиться. — Услышав, как его голос стал ниже, я сжала руки, чувствуя, как мне на плечи накинули кофту. — Что случилось? Подростковый максимализм? — Ой, да иди ты, психолог чёртов, — не сдержав смешка, шлёпнула Данила по руке, когда тот потянулся к моим волосам. — Только посмей мне волосы распустить, сам заплетать шишку будешь. — Пф, научусь, — бросил он, подняв руку и приобняв меня за плечи. — Хэй, харе вести себя как эмо! Я не твоя мама, плачь сколько хочешь. — Ещё предложи выпить, — сказала я, вспоминая то, как мы праздновали Новый Год. — Боже, ты ведь реально валялся на полу, пьяный в стельку, но говорил с мамой так, словно вообще был трезв! — Вспоминая празднование, я засмеялась, облокотившись о плечо Данила. — А ты думаешь, легко найти собутыльника в седьмом классе? Мы друг за друга горой стояли! — Также улыбаясь, он величественно поднял руку вверх. — Эх, реально себя старым пердуном чувствую. — Ты и так старый, — не сдержалась я, получив в ответ колючий поцелуй в губы. — Да побрейся ты уже! Сколько можно!***
Бросив взгляд на декольте одноклассницы, я опустила взгляд на свою грудь. Маленькая, только и помещающаяся в ладошку грудь. Мне, чтобы появился вырез, нужно их сжать так, как не знаю что, а им достаточно просто слегка сложить руки. — Может, ты уже расскажешь, кто он? — в который раз выпытывала Лиза, скорее всего заметив мои сравнивающие взгляды. — Слушай, может у тебя и нет груди и талии, зато ноги классные, вместе с мозгами! — Ну спасибо за откровенность. — Посмотрев зелёноглазой подруге в глаза, я опустила взгляд на её грудь. — Блять… Наблюдать почти каждый день то, как кто-то вертел жопой или грудью перед твоим парнем, — выбешивало, заставляя каждый раз дёргаться, стоило мне услышать его имя. — Значит, он всё же есть, парень этот, да? — сощурив глаза, пропела Лиза, улыбаясь, как чеширский кот. — Ну блин, Саш, ну расскажи о нём, а? — Пф, чтоб у неё? — Услышав слова одноклассниц, я сжала футболку, надевая её и прикрывая тело, чувствуя, как сквозь запах пота и грязи пробивался запах сигарет. — Она белая ворона. Гадкий утёнок. — Зато она с мозгами и не ведёт себя как шлюха перед учителем, — заступилась Лиза, а я была уверена, что даже шестиклашки поняли, о ком идёт речь. — Давай только вы не будете делать вид, что вы просто подруги, ладно? Сосётесь вместе — и соситесь дальше, вам-то какая разница? — Да ты… — начала Лиза, а я лишь сильнее вдохнула запах сигарет, не обращая внимание на ругань одноклассниц с моей подругой. Знали бы они, в чьей я сейчас футболке, дуры…***
— Прости, что тебе приходится такое выслушивать, — сказала однажды Лиза, когда мы вместе гуляли по городу. — Ты о чём? — Не поняла я, проскочив мимо стоящего по середине пешехода мужчины. — Ну, из-за моей ориентации все думают, что ты лесбиянка, — не поднимая глаз, произнесла Лиза, подходя к огорождению и смотря на реку. — А у тебя парень есть. К тому же ещё и наш историк. — Ч-что? — Услышав слова Лизы, я замерла на месте, чувствуя, как сердце сжалось от страха. — Не мели чепухи! Чтобы я, с ним?! Да ни за что! — Я видела вас, когда вы обнимались, — рассказала подруга, опустив голову и посмотрев на одинокую лодку, которая медленно плыла вниз по течению. — И я правда рада, что ты счастлива, хоть меня и бесит тот факт, что он к тебе цепляется на уроках. Неужели не видит, что к тебе лезут эти идиоты? — прошипела подруга, быстро зверея. — Чёрт, и он ведь смотрит на жопы и на грудь этих потаскух! — Лиз, прекрати, пожалуйста, — коснувшись плеча подруги, сжала его, — ему уже двадцать шесть, а мы с ним дальше поцелуев не заходим, — только и сказала я, получив в ответ широко раскрытые глаза подруги. — Постой, вы сколько встречаетесь?.. — Почти четыре года, — припомнив сегодняшнюю дату, пожала плечами. — И ты всё ещё девственница?! — схватив меня за плечи, рыжая дура начала трясти меня, буквально прокричав эти слова. — Гонишь! — Да прекрати ты! — Ударив подругу по рукам, отошла на всякий случай подальше. — Мы с пятнадцати спим на одном диване, но дальше и вправду не идём. Да и понятно это, если наши отношения раскроют, то я смогу доказать, что между нами ничего не было. — С шестнадцати, насколько я знаю, по обоюдному согласию. — Но не с разницей в восемь лет! — вскрикнула я, прекрасно понимая подругу. — Ну, тебе осталось два месяца, а там, в августе, тебе исполнится восемнадцать и тебя ждёт плёточка, наручнички… — Ты перечитала эротики. — Оттенки рулят! — крикнула подруга, подняв кулаки вверх, а я только покачала головой, пряча горячее лицо за ладонями.***
— Токарева, тебе нужно быть похожей на Мельникову, — сказал однажды Данил, а я не выдержала, смяв лист с контрольной работой. Краем глаза, я заметила, как брюнетка улыбалась, накручивая на тонкий пальчик волосы, кокетливо сложив ногу на ногу, а задравшаяся юбка демонстрировала чёрные чулки. — Ну уж простите, Данил Дмитриевич, что я не виляю перед вами задницей, — прошипела я, кинув смятый листок в блондина. — Уж простите, что у меня нет сисек, чтобы демонстрировать их всему миру. Простите, что я гадкий утёнок среди ебаных блядей, которые сосутся с другими парнями! — Сорвавшись с места, я выскочила из кабинета, стирая рукавом кофты слёзы, чувствуя, как сердце разрывается от боли.***
— Саш, ты истеричка, — отбирая у меня сигарету, произнёс Данил, а я могла лишь показать ему средний палец, достав ещё одну сигарету из пачки, зажигая её и пряча от длинной руки блондина. — Какого чёрта ты вообще несла во время урока? — Да заебало это всё, уже три года на тебя вешаются все, кому не лень. Все, понимаешь?! — Сделав глубокую затяжку, закашляла, выронив сигарету в пепельницу, вытирая подступившие слёзы. — И ты решила своровать мои сигареты? И поэтому давишься ими? — Взяв мою ладонь, он сжал её, подойдя ближе и прижав к себе. — Не могу уже, не могу, — прошептала я, шмыгнув и обняв своего парня в ответ. — Я ведь и вправду гадкий утёнок среди них всех. Ни груди, ни задницы… что ты вообще увидел во мне такого, что тебя привлекло? — Может, то, что ты на самом деле очень эмоциональная? — предположил Даня, потянув меня в квартиру. — Пошли, покажу тебе кое-что. Пройдя в квартиру, Данил отвёл меня в коридор, включил свет и встал напротив зеркала, прижав к себе. — И? — Стараясь не смотреть на своё опухшее лицо, вздрогнула, когда он поцеловал меня в макушку. — Что ты видишь? — указав на зеркало, спросил блондин, а я пожала плечами. — Тебя и себя, что ещё? — Не поняла я вопроса. — Вот я вижу очаровательную тучку, — начал парень, а я не сдержала фырканья и цоканья. В последний год Данил всё чаще и чаще звал меня тучей, а мама, когда Данил приходил к нам, говорила о том, как мы гармонируем друг с другом. — И большое солнце. Однако без этой тучи солнце теряет свою яркость, а тучка без солнца уже не такая угрожающая. — Это намёк, что я всё время хмурюсь? — предположила я. — Это намёк, что ночью спать нужно, а не читать, — закатил глаза он. — Я люблю тебя, Саш, — обняв меня со спины, произнёс Даня, пригнувшись. — И терять тебя ради одного секса с несовершеннолетней… Я и так своим гаремом пользуюсь чаще, чем в свою подростковую молодость. — Гарем, — зацепившись за это слово, заметила, как дёрнулся левый глаз парня. — Можешь объяснить? — Это Маша, — показав мне правую руку, произнёс Данил. — А это Даша, — продемонстрировав мне левую руку, Данил улыбнулся. — А ты третья моя жена. — Иди к чёрту, — бросила я, выворачиваясь, но внезапно замирая, задирая голову вверх и встречаясь с серьёзным взглядом Дани. — Что? — Будешь моей женой? Почувствовав, как из меня выпнули весь воздух, я закашляла, не веря своим ушам. — П-постой, Дань, это уже слишком, — попыталась я, но замерла, поняв, что так парень никогда бы не пошутил. — Ты серьёзно? — Мне обязательно давать на этот вопрос ответ? Чувствуя, как ноги подкашиваются, сглотнула, нахмурившись. — Я не против, — начала я, подняв голову и встретившись с мигом засиявшими глазами парня. — Но только когда мне будет двадцать, ясно? И когда я тоже начну зарабатывать. И… — Я же не прямо сейчас несу тебя в ЗАГС, дура, — улыбнулся Данил, обняв меня сильнее и прижав к себе. — Я люблю тебя, хоть ты меня и бесишь. — Это взаимно.***
Выпускные экзамены прошли мимо меня. Вместе с ними и награждение, а после и выпускной бал, с которого я нагло сбежала, направившись домой, к человеку, с которым я хотела провести этот вечер. — Ну вот, теперь ты ещё и старая, — держа меня в объятиях, произнёс Данил, а я сдержалась от того, чтобы не врезать ему подушкой. — Эх, зря покупал подарок… — Какой подарок? — Уже представляя новую книгу, я встала с парня, позволив ему уйти в коридор, в то время как я села обратно на диван, дожидаясь Даню. — Я, конечно, не романтик, — присев на диван, начал он, а я поняла, что в итоге, чем бы ни был этот подарок, я всё равно буду счастлива. — Но, Токарева Александра, согласитесь ли вы пополнить ряды Сидоровых, родив когда-нибудь мне мини-Сидоровых? — Это типа предложение? — Стараясь не засмеяться, получила кивок и широкую улыбку. И ведь он знал ответ, знал! — Ну почему бы и нет?***
Последняя встреча выпускников с учителями вышла мне боком. А именно тем, что её решили провести уже ближе к новому учебному году. Как нам объяснили, у директора нашей школы были запланированы мероприятия, и в итоге встреча выпускных классов произошла после моего дня рождения. И именно это вылезло мне боком. Именно это и никак не мой парень, который преподавал в этой школе уже на постоянной основе. — Сидорова! — громкий крик эхом разнёсся по залу, а уж когда в зал влетел счастливый учитель истории, Лизка сочувствующе посмотрела на меня, гадко улыбнувшись. — Сидорова? Уже? — сдерживая смех, прошептала Лиза, отходя от счастливого парня. — Я тебя прибью когда-нибудь, ей-богу, — прошипел Данил, пока его левый глаз дёргался. — Твоя мама до тебя дозвониться не может, телефон куда дела? — С собой у меня телефон, — нахмурилась я, но замерла, вспомнив, что я сама отдала телефон Лизе. — Блин, я Лизе отдала. — Которая это… — Рыжая, вы всё время собачитесь, — подсказала я, получая кивок. — Простите, Данил Дмитриевич, — тихо подойдя к нам, спросила Юлия Сергеевна, учительница обществознания. — Но вы разве знакомы с матерью Токаревой? — Ну да, тёща будущая же, — пожал плечами Данил, совсем не подумав, как на это отреагируют остальные. — Да, кстати, Токареву теперь можете смело называть Сидоровой. — Прошу тебя, помолчи хоть немного, — простонала я. Снова у него тормоза не работают. Каждый раз, чёрт возьми, каждый раз, когда в этом нет необходимости, он говорит о том, что у него на уме, хоть и не всё. — Да ладно, ты серьёзно ей предложение сделал? — спросила Лиза, а я подавилась от неожиданности. — И она согласилась, — кивнул Данил, широко улыбаясь, потянув в мою сторону руку, в то время как я отскочила от этих двоих в сторону. — Вы что, сговорились? — вскрикнула я, не понимая, когда эти двое так подружились. — Это я его подтолкнула к такому шагу, а то он всё твердил и твердил, что ты маленькая, у тебя вся жизнь впереди, — пожав плечами, Лиза подошла ко мне ближе, приобняв за плечи. Повернув меня к остальным людям в помещении, Лиза заулыбалась, набрав в лёгкие больше воздуха. — Пьём за жениха и невесту!***
— Мам, только давай не снова, м? — сидя за столом, попросила Вика, поправив хвост, такого же оттенка, как и у меня, взглянув на меня голубыми глазами. — Да ладно, мелочь, у тебя у самой парень младше тебя на три года, — войдя на кухню с Денисом на руках Данил поставил маленькое солнышко на пол, а тот, бросив взгляд на старшую сестру, направился к стулу, забравшись на него, и, забрав у Вики её любимый шоколад, отдал его мне, гаденько улыбаясь сестре. — Пф, облачко и солнышко спорят, ты глянь, Саш, — поцеловав меня в щёку, Данил сел рядом со мной за стол. — Пап, мне двадцать, я уже не маленькая! — вскипела Вика, а её брат лишь засмеялся ещё сильней, буквально вырвав из рук сестры плитку шоколада, вновь отдав её мне. — Да не трогай ты мой шоколад! — закричала брюнетка, зашарив в вазе со сладостями, пока её младший брат сбегал из кухни. — Стой, зараза, конфеты жрать будешь! — Кинувшись за мелким, на лице моей дочери расцвела злая усмешка, после чего, скрывшись от нашего взгляда, из гостиной раздался крик Дениса. — Твоя вредность передаётся по наследству, — слушая крики детей, Данил улыбнулся, отпив немного чая. — Ровно как и эмоциональность. Эх, — приобняв меня, Сидоров встал из-за стола, — поубивают друг друга к чёрту, — только и сказал Данил, выходя в проход, тут же увернувшись от прилетевшей подушки. — Так, значит? — Подняв диванную подушку с пола, на лице Данила расцвела злая усмешка, которую я совсем недавно видела у Вики. — Лови! Слушая крики за стеной, выдохнула, откинувшись на спинку стула и смотря на фотографии, развешенные над столом. Вот фотография, где я стояла рядом с Данилом, которого обнимала рыжеволосая женщина, его мама, а вдалеке на заднем фоне был виден и его отец — блондин с ярко-голубыми глазами, рядом с которым сидела моя мама, помогая приготовить мясо. Вот фотография, где мы с Данилом ходим в тот самый парк и сидим на той самой скамейке, в то время как за моей спиной была видна Лиза, которая готовилась к поступлению в медицинский. Вот фотография, где я стояла перед Педагогическим университетом, а на другой фотографии, которая находилась в одной рамке с прошлой, я стояла рядом со своими новыми друзьями, с которыми училась те пять лет, празднуя наш общий выпуск. Фотография со свадьбы, на которой мы с Данилом очень сильно выделялись. Я со своими волосами и чёрными глазами слишком сильно бросалась в глаза, в белом платье, а Данил — со своим полем на голове и ярко-голубыми глазами, в чёрном костюме. После рядом с друг другом были три фотографии. На первой я стояла вместе с Данилом рядом с детской кроваткой, а на моих руках была маленькая Вика, которая смотрела в объектив камеры своими голубыми глазками. На второй была изображена я и Лиза, на руках которой сидел маленький мальчик шести месяцев, её сын, который смотрел на трёхлетнюю Вику, стоявшую рядом со мной. На третьей была изображена пятнадцатилетняя Вика, которую обнимал Данил, помогая держать двухмесячного Дениса. Оглядев ещё парочку семейных фотографий, фыркнула, услышав стон Данила, который молил о пощаде, сдерживая смех. Заглянув в проход, я встала со стула, пройдя в гостиную и посмотрев на то, как старшая дочь держала моего мужа за руки, в то время как сын щекотал своего отца. — Эй, меня не забудьте! — Кинув в своих любимых людей диванной подушкой, упала на я диван, убирая с лица кинутую мне в ответ подушку. Да уж, семейка Сидоровых…