Chapter 7
26 июля 2019 г. в 17:30
Элайза понимает, что в приоритете на первом месте стоит безопасность, как бы Алиша не отвлекала её. Элайза не может позволить Алише знать то, что её дразнящие взгляды удерживают Элайзу от дела и раз они собрались провести наедине хоть несколько часов, Элайза, чёрт возьми, должна убедиться, что Алиша в безопасности и помещение, в котором они находятся, не угрожает их жизням.
Но Алиша не делает это дело лёгким, от слова "совсем".
Это та сторона Алиши, которую Элайза никогда не видела. Та сторона, к которой нужно привыкнуть, потому что Алиша вытворяет такие вещи с Элайзой одним лишь взглядом и улыбкой, и это то, что хочет видеть Элайза, когда всё это кончится. Если это закончится.
Элайза вспоминает время, проведённое с Лексой, и всё становится очевидным, потому что ей всегда удавалось привлечь и удержать внимание Кларк, но сейчас это совсем другой уровень влюблённости, и Элайза начинает чувствовать себя влюблённым щенком.
Но это не значит, что Алиша тоже похожа на влюблённого щенка. Потому что она снова это делает, и Элайза поймала её на том, как она смотрит большую часть времени и ухмыляется, когда их глаза встречаются, и Алиша отводит взгляд, как будто она планировала, чтобы её поймали.
— Я проверю подвал, — говорит Элайза, когда Алиша проходит мимо и её плечо мучительно близко к плечу Элайзы. — Не перетаскивай шкаф в одиночку. Я помогу тебе, как только закончу здесь.
Алиша напевает в ответ, и Элайза уверена, что поймает её взгляд снова, прежде чем спуститься вниз по лестнице, держа свечу и не спеша пробираясь в подвал. Он маленьких размеров, и это плюс, но чертовски тёмный, и от этого у Элайзы бегут мурашки по коже. С другой стороны, там стоит старый диван и ничего больше, и, к счастью, там нет окон, которые нужно было бы закрывать досками.
Элайза пришла к выводу, что её начинают раздражать баррикады после того, как провела последние три часа, прибивая ко всем окнам на первом этаже любую деревянную планку или доску, которую удалось найти. И после того, как Элайза осознала, что окон было двенадцать штук, она пожалела, что не отдалилась от остальной группы чуть позже, потому что вместо того, чтобы проводить время с Алишей, Элайза должна была провести время с гвоздями, молотком и с немалым количеством больших, высоких окон. Это так весело.
Когда Элайза возвращается и закрывает дверь, она подтягивает ближайший комод, чтобы подпереть дверь, просто в качестве меры предосторожности. Никогда не знаешь, что может пробраться в подвал, а Алиша нужна ей живой; Элайза обязательно сделает так, чтобы Алиша была в безопасности. Эл не может смириться с мыслью о том, что потеряет её — снова — и если излишняя осторожность может отодвинуть эту мысль, то Элайза не возражает.
К тому времени, как Элайза тащится обратно в то, что принято называть гостиной, Алиша уже расставила несколько свечей и зажгла их, чтобы было достаточно светло, давая возможность девушкам свободно двигаться. Поскольку все окна утратили своё предназначение, Элайза не может винить Алишу в том, что она поставила более двадцати свечей в одной лишь комнате.
Элайза не совсем понимает, где та их нашла, и смутно припоминает, сколько свечей всегда горели в комнате Лексы; но когда Элайза смотрит ей в лицо и видит, как свет от свечей отражается в лесу её глаз, у неё перехватывает дыхание, и все мысли покидают блондинистую голову.
Алиша так красива. Она всегда была такой.
На мгновение Элайзе удаётся отвести от неё взгляд, чтобы мельком увидеть в одном из отверстий в окне, которое она заколотила для их безопасности, что солнце скоро сядет. Элайза потратила весь день на то, чтобы убедиться, что с Алишей ничего не случится, пока сама… будет заниматься другими делами. И теперь, когда Элайза наконец закончила и убедилась, что с Алишей ничего не случится, сердце, кажется, хочет выпрыгнуть из груди.
Элайза не нервничала так сильно с того момента, как увидела Лексу после всех скитаний, становления Ванхедой. Элайза всё ещё помнит гнев, который почувствовала Кларк, когда глаза Лексы встретились с её собственными, гнев, который поглощал Кларк долгое, слишком долгое время. Но также Элайза помнит, как трепетал желудок Кларк, когда Лекса удерживала её взгляд в комнате, когда та была так решительно настроена сделать то, что ей казалось не под силу.
Жизнь Алиши для Элайзы дороже всего на свете. Блондинка не могла себе представить, что будет цепляться за чью-то жизнь и не только за неё.
Алиша значила для Элайзы больше, чем всё, с чем она сталкивалась с самого начала своего пути.
Как будто вся нервозность, которую Алише всегда удавалось пробудить в Элайзе, проснулась и вернулась с полной силой, заставляя Элайзу чувствовать себя так, будто в животе порхают миллионы бабочек; и Эл уверена, что сердце никогда так не сжималось и не билось с так сильно. Элайзу манит то, как Алиша заставляет её чувствовать.
Алиша пользуется такими очаровательными и волшебными способами, которые Элайза просто не сможет объяснить, и она почти уверена, что стала зависима от чувства, которое побуждает желать Алишу, и от потребности быть рядом с ней, прикасаться и чувствовать, чтобы каждый раз убежать себя, что она жива и находится там, где должна быть — рядом с Элайзой.
В каком-то смысле Алиша — это наркотик, который Элайза добровольно будет принимать всю оставшуюся жизнь.
— Элайза?
Элайза слышит, как Алиша окликает её, и близость голоса пугает. Когда она поворачивается к Алише лицом, понимает, что на самом деле та стоит рядом, её рука вытянута и тянется к чужой, и их пальцы почти соприкасаются.
— Хм? — тянет Элайза, а слова застревают где-то глубоко в лёгких, когда она смотрит в тёмные, туманные и такие, такие глубокие глаза Алише.
— Думаю, мы закончили. Пойдём наверх?
Элайза понимает, что Алиша не столько интересуется, сколько указывает, но лёгкий подъём её голоса на последних словах — это, скорее, вопрос, разрешение, принятие, которое Алиша, кажется, всё ещё ищет, даже спустя такое время.
Элайза прямо здесь и сейчас решает, что проведёт свою жизнь, убеждая Алишу, что, что бы не случилось, она прощена. Что Элайза принимает её. Что хочет её.
Прежде чем Элайза успевает осознать, что Алиша сказала и что блондинка должна сделать, она берёт Алишу за руку, улыбается лёгкой и хрупкой улыбкой и слышит, как та глубоко вздыхает, когда Элайза делает несколько шагов к большой лестнице, ведущей на второй этаж.
— Пойдём в спальню, — бормочет Элайза и оглядывается через плечо: на этот раз сознательно и охотно. То, как глаза Алиши, кажется, загораются, согревает всё тело Элайзы невообразимым образом.
Когда девушки подходят к самой большой комнате на втором этаже, Элайза чувствует, как Алиша тянет её за руку, когда останавливается, не делая последнего шага, чтобы зайти в комнату. Она просто смотрит на Элайзу тем взглядом, который блондинка видела тысячу раз — она никогда не сможет забыть его. Не посмеет забыть.
Этим взглядом Лекса одаривала Кларк, когда её чёрная кровь растекалась по чужим рукам и слёзы текли по щекам, когда Кларк умоляла её остаться с ней, когда Лекса сказала, что Кларк была права, а также что жизнь — это больше, чем просто выживание. Взгляд, который лучше расскажет о любви Лексы к Кларк, чем слова.
— Иди сюда, — шепчет Алиша, и Элайза делает шаг назад, полностью повернувшись к ней лицом, и берёт её вторую руку, проводя большим пальцем по костяшкам пальцев.
— Что такое? — спрашивает Элайза, и голос её едва громче шёпота.
Губы Алиши расширяются и изгибаются в свободной и безо всякой сдержанности улыбке, и Элайза хочет поместить эту улыбку в рамку и носить её с собой, куда бы ни пошла, потому что уверена, что это сделает всё на свете намного лучше. Элайза почти хихикает над тем, как глупо она выглядит, но затем Алиша открывает рот, чтобы заговорить, и её глаза снова смотрят на блондинку; кажется, будто весь воздух покинул лёгкие Элайзы, потому что Алиша такая нежная и такая тёплая, и нет такого места в мире, где было бы так же тепло.
— Поцелуй меня, — бормочет Алиша так тихо и бесстрашно. И Элайза делает это. Она целует её со всеми эмоциями и чувствами, которые судьба никогда не позволяла ей показывать, а все слова остаются невысказанными. Этот поцелуй настойчивый и крепкий, будто Элайза боится и волнуется, что Алиша может исчезнуть; но когда руки Алиши оказываются на щеках Эл, после скользят вверх в волосы, Элайза чувствует сильную хватку, которая окружает безопасностью, и теперь она понимает — наконец осознаёт — Алиша здесь. Она принадлежит ей. Она жива, и ничто не посмеет отнять её у Элайзы ни сейчас, ни когда-либо ещё.
Элайза не ощутила, что прижала Алишу к стене, пока её руки не обхватили чужие плечи, и она не почувствовала, как тело брюнетки выгибается ей навстречу, и бёдра Алиши медленно и томно прижались к телу напротив. Руки Элайзы нашли место на талии Алиши, пальцы крепко прижались к ней, а мягкая ткань между их телами слишком велика, и Элайзе нужно, чтобы она исчезла прямо сейчас. Когда блондинка ведёт Алишу в комнату, хватая за рубашку и не отрывая рук от талии, последняя проводит пальцами по блондинистым волосам и слегка дёргает, заставляя наклонить голову, пока Элайза целует её в подбородок. Блондинка ощущает улыбку Алиши после каждого поцелуя, и если сердце ещё не вылетело из грудной клетки, то оно вот-вот сделает это.
— Я… — то, что Элайза хочет сказать, вертится на языке с тех пор, как много лет назад она осознала всю глубину своих чувств, когда Лекса оттолкнула Кларк. Под всеми доспехами, которые она была вынуждена носить, за всеми стенами, которые она построила вокруг себя, была простая девушка, влюблённая в другую девушку, влюблённую в Кларк. Блондинке не нужны были её слова и заверения: Кларк знала это тогда так же хорошо, как Элайза знает это сейчас. Тогда Кларк упустила свой шанс, но будь она проклята, если упустит его снова.
Элайза пытается заговорить снова, но во всём своём тумане забывает о комнате и о том, куда направляется, поэтому, когда ноги упираются в кровать, Элайза спотыкается, падает и тащит Алишу за собой с тихим, приглушённым визгом. Девушки издают стон, когда падают на мягкий матрас, но мгновение спустя Алиша отталкивается руками, глядя на Элайзу, и они обе громко и свободно смеются; и смех Алиши — это звук, за который Элайза с радостью отдаст всё. Но потом губы брюнетки снова касаются чужих, её волосы выпадают из беспорядочного пучка, мягкие локоны дразнят щёки Элайзы, и блондинка чувствует, как одна из рук Алиши скользит вниз по чужим рукам и так мягко опускается рядом, будто она всё ещё боится прикоснутся к телу напротив так, как ей хочется.
Элайза двигает рукой, чтобы схватить чужую и прижать к своему телу, когда просовывает её под рубашку, глядя на Алишу, когда та отстраняется и смотрит на Элайзу. Алиша всё понимает, Кларк знает это, поэтому снова наклоняется, чтобы поймать губы напротив своими, когда Элайза позволяет своим рукам блуждать по телу Алиши и кладёт их ей на плечи, царапая ногтями затылок. Элайза не может не улыбнуться сквозь поцелуй, когда чувствует, как Алиша стонет, но в тот момент, когда их языки соприкасаются, Элайза хнычет вместе с ней, и это всё, что нужно блондинке.
Алиша снова отстраняется, садится на колени и смотрит на Элайзу, расположив руки на её боках. Она скользит по талии, притягивает Элайзу к себе с улыбкой и нежно прижимается к её губам ещё раз.
— Я люблю тебя, Элайза, — Алиша говорит так тихо, что застаёт Элайзу врасплох. Блондинка почти чувствует, как признание сливается с воздухом, потому что они вместе плывут и протекают через неё. — Я люблю тебя, — Алиша делает паузу, и у Элайзы снова перехватывает дыхание, когда она вновь наклоняется ближе и кончики носа девушек соприкасаются. — Кларк, — бормочет Алиша, и Элайза вспоминает, как слёзы текли по щекам Лексы, когда Кларк целовала её за несколько часов до того, как потеряла её. Элайза помнит, потому что чувствует, как первая, вторая и последующие собственные слёзы катятся по щекам, пока Алиша не берёт их в свои нежные, любящие руки и снова не целует Элайзу, шепча: «Я люблю тебя», — снова и снова прежде, чем их губы встретятся, и Алиша, наконец, целует её, лишая последнего дыхания.
Когда через несколько мгновений Элайза переводит дыхание, то наконец находит силы разрушить чары поцелуев Алиши и сказать что-то ей в губы:
— Я люблю тебя, — Элайза умудряется говорить украдкой между вздохами и нежными поцелуями, скользя одной рукой по груди Алиши и кладя её чуть ниже. — Я люблю тебя, — снова говорит это, на этот раз увереннее.
Алиша откидывается назад на мгновение после слов Элайзы, затем так быстро наклоняется, что они почти ударяются носами, но когда губы сливаются в поцелуе, Элайза чувствует движение языка Алиши напротив собственного, и это посылает дрожь вниз по позвоночнику из-за того, как приятно, наконец, целовать Алишу так, как хотела Элайза на протяжении многих лет.
— Я так сильно тебя люблю, — шепчет Элайза в губы напротив, улыбаясь каждый раз, когда Алиша хватает ртом воздух, а руки скользят по её бокам, и Элайза оставляет их там для того, чтобы Алиша знала, что блондинка не собирается отпускать её в ближайшее время.
Рукой Алиша убирает блондинистые волосы, пальцы скользят по щеке и шее, а губы более требовательны, чем когда-либо ощущала Элайза. Она целует так, словно всю жизнь хотела пить, а губы Элайзы — это колодец, на который Алиша наткнулась, оказавшись в пустыне. Её бёдра упираются в чужие, когда Элайза выгибается навстречу ей, и это поражает блондинку: то, как двигается, будто хочет слиться воедино, будто два кусочка одного идеального целого хотят стать одним после такой долгой разлуки.
Элайза уверена, что так всё и есть. Две души, рождённые вместе, но сломленные, разорванные и разбитые вдребезги, и всё же они нашли друг друга, всегда отыщут. Они возрождаются, и все сломанные части идеально подходят друг к другу.
Потому что обе принадлежат друг другу.
Элайза понимает, что всё происходит быстро: то, как Алиша кусает губу Элайзы и их языки кружат в танце, или то, как руки блондинки тянутся к заднице Алиши и она крепко сжимает её, отчего брюнетка стонет ей в рот. Но Элайза знает, что это то, чего они обе хотят, а всё остальное не имеет значения. Поэтому даже не вздрагивает, когда губы напротив отстраняются, чтобы проложить путь к шее; когда Алиша кусает и тянет кожу, после проникает к плечам и задерживается там на мгновение, после чего возвращается назад, только чтобы поцеловать и лизнуть покрасневшую кожу.
Алиша быстро разбирается с одеждой Элайзы, просовывает руки под подол рубашки блондинки и стягивает её через голову. Кидает её куда-то в дальний угол комнаты, вместе с майкой, которая была под ней. Элайза на мгновение дуется, когда не успевает раздеть Алишу: она быстро снимает с себя рубашку и бросает её туда же, куда и одежду Элайзы, и Алиша хихикает, когда ловит хмурый взгляд и то, как нижняя губа блондинки заметно выпячивается.
Элайза думает, что Алиша хочет что-то сказать, но она просто толкает девушку обратно на кровать и скользит ладонями по её коже, нежно проводя по ней ногтями, пока пальцы не зацепляются за пояс джинс. Алиша расстёгивает пуговицу, затем молнию и стягивает ткань с ног Элайзы вместе с уже влажным нижним бельём, когда блондинка выгибается, чтобы помочь ей с этим. Элайза может ощутить румянец на своих щеках, потому что, даже если это и Лекса в теле Алиши, блондинка должна быть главной в этой ситуации, но, на самом деле, всё в порядке — это она. Если кто-то и заставлял Элайзу нервничать, так это она, и блондинка даже не станет притворяться, что это не так. Всё забывается, как только Алиша склоняется над девушкой, прижимается к губам, к её шее и нежно ласкает рукой тело под собой.
Любая крупица стыда, проблески сомнения — всё исчезает, когда Алиша снимает свои джинсы, и Элайза, наконец, чувствует её кожу на своей.
У Элайзы такое чувство, будто место, до которого дотрагивались пальцы Алиши, окутывает огонь.
Алиша колеблется всего на пару секунд, когда её рука парит на грудью блондинки, но затем Элайза выгибается к ней навстречу, и Алиша просовывает руку под лифчик, толкая мешающую ткань вверх, после чего хватает и сжимает грудь. Элайза почти скулит, когда руки Алиши скользят по спине, и ей требуется секунда, чтобы понять, что та пытается расстегнуть эту проклятую штуку; поэтому Элайза помогает ей, опираясь на бок, когда Алиша нервно смеётся, после чего, наконец, расстёгивает, и Элайза тянет лифчик вниз по рукам и отбрасывает прочь.
Алиша на секунду откидывает голову на назад, губы приоткрыты, а взгляд устремлён на чужую грудь, и Элайза не совсем уверена, как можно не растаять под её прикосновениями, когда Алиша снова опускается и тянет губами один сосок, дразня второй пальцами. Кончик её языка словно наэлектризован, а мягкие, дразнящие прикосновения зубов заставляют Элайзу вздрогнуть и застонать; затем рука блондинки перемещается на волосы Алиши, заставляя её делать это снова и снова.
Но Алиша беспощадна. Она безжалостная, желающая, и такая, такая нетерпеливая.
Элайза чувствует, как губы Алиши опускаются ниже с каждым поцелуем, оставляя за собой влажный след. Она снова отстраняется, но только для того, что раздвинуть ноги Элайзы. Её зубы кусают кожу на внутренней стороне бедра, и Элайзе нужны силы, чтобы не закричать и не кончить прямо здесь и сейчас.
— Пожалуйста… — умоляет Элайза, и она уверена в том, что никогда в жизни не хотела ничего большего. Блондинка смотрит на Алишу, тёмно-зелёные глаза смотрят на неё, и когда она наконец прислушивается, крик, который умолял сорваться с губ Элайзы, наконец вырывается наружу.
Скольжение её языка по складкам — это похоже на что-то внеземное.
Элайза чувствует, как Алиша трогает её ноги, пока не закинет их себе на плечи; но это единственная здравая мысль, с которой Элайза в силах справиться, потому что Алиша не останавливает движение своего языка, лишь опускается немного ниже, дразня тугое кольцо мышц у входа, после чего двигается вверх и дразнит языком набухший, ноющий бугорок, заставляя Элайзу каждый раз стонать и дрожать. Когда губы обхватывают его, Элайза даже не пытается сдержать крик, который вырывается из груди. Алиша двигается вниз, все томные и умелые движения языка и круговые движения им заставляют Элайзу осознать, что она насаживается на неё, на её язык, на её толчки.
Блондинка чувствует, как одна рука покидает её ногу, в то время как вторая всё ещё плотно обнимает другую ногу. Когда Элайза ощущает, как два пальца скользят внутри неё так легко, приятное растяжение внутри заставляет её дрожать и парить на краю своей кульминации. Рука Элайзы зарывается в волосы Алиши, пальцы крепко обхватывают каштановые волосы, и блондинка пытается, действительно пытается быть более нежной, но она понимает, что это, должно быть, больно, когда каждый раз тянет её за волосы, но Элайза ничего не может поделать с этим. Особенно, когда Алиша так настойчива, так жаждет её.
Требуется ещё несколько толчков и завитков её пальцем, ещё пару прикосновений, и Элайзе кажется, что она видит звёзды. Но потом взгляд фокусируется на Алише, и Элайза чувствует, как та касается клитора, её язык кружится над ним; и всё — Элайза срывается, соскальзывает в блаженство, бьётся и стонет, и оргазм никогда ещё не был таким сильным, таким приятным.
Алиша что-то мычит, и вибрация её голоса только продлевает кульминацию, поэтому Элайза сопротивляется ещё сильнее, ощущая ещё ухмылку. Алиша делает пару толчков, и блондинка, наконец, падает на кровать, грудь вздымается высоко, когда она делает долгие, глубокие вдохи; Алиша медленно двигается, чтобы поцеловать кожу Элайзы, одаривая мягким, тёплым поцелуем её губы, но оставляет свою руку там, где она была, её пальцы всё ещё глубоко погружены в Элайзу.
— Ты так прекрасна, — наконец произносит Алиша, и её голос чуть громче шёпота, когда губы снова сливаются в поцелуе.
Элайза понимает, что заставила брюнетку врасплох, услышав визг, когда перевернула Алишу и оказалась на её месте. Та стонет, всё ещё двигая пальцами в Элайзе.
— Так и есть, — бормочет Элайза и наклоняется с ухмылкой на лице, чувствуя приятную боль, когда наклоняется ниже, потому что нуждается в том, чтобы почувствовать Алишу, попробовать её на вкус и доставить ей удовольствие так, как Элайза мечтала в течение многих лет.
Алиша улыбается в ответ на поцелуй, и, наконец, убирает руку, потом медленно подносит к своим губам, облизывает языком палец, покрытый соками Элайзы, — это всё, что нужно блондинке. Этим действием Алиша подтверждает то, что хочет блондинку, нуждается в ней так же сильно, как и она.
Элайза покрывает поцелуями грудь Алиши и ворчит в её кожу, когда собственные губы достигают её лифчика. Алиша смеётся тихим, нежным смехом и выгибается, давая Элайзе пространство, чтобы снять его. Блондинка справляется с этим и выбрасывает ткань с ухмылкой на лице, но не может не засмеяться, когда замечает, что Алиша тоже ухмыляется.
Но Элайза сильно волнуется, потому что слишком нуждается в Алише, поэтому водит языком по тугому соску, втягивает его в рот и сжимает между большим и указательным пальцами, наслаждаясь стоном, который вырывается из Алиши. Элайза знает, что жадная, но Алиша чувствует себя хорошо, и Эл оказалась права.
Алиша — наркотик. И Элайза сильно зависима от неё.
— Кларк! — Элайза улыбается, когда её маленький укус заставляет Алишу выкрикивать старое имя, и губы так нежно произносят букву «к», впрочем, как и всегда.
Элайза улыбается, когда смотрит вверх, но желание, невысказанная мольба в глазах Алиши заставляет внутренности блондинки закружиться, и она чувствует, что снова становится влажной; Элайза чувствует, как собственное желание извивается между ног. Но прямо сейчас это не волнует, потому что хочет её. Всю её. Её вкус, запах, прикосновение её кожи к чужой, звуки, которые Алиша издаёт, когда Элайза вводит в неё пальцы… блондинка хочет этого. Ей это необходимо.
Так что Элайза, наконец, ведёт языком вниз к великолепному, подтянутому животу Алиши, язык скользит по замечательному прессу. После чего Элайза, наконец, двигается ещё ниже, где может чувствовать запах её возбуждения. Эл не знает, как упустила то, как Алиша сняла своё нижнее бельё вместе с джинсами, но рот блондинки наполняется слюной от запаха, и прежде, чем Элайза осознает это, она потакает себе, погружая язык во влагу между ног Алиши, когда та раздвигает их, открывая доступ Элайзе, который ей может понадобиться. Влага такая густая, сочетает смесь сладкого и солёного, и Элайза уверена, что Алиша вкуснее всего, что она когда-либо пробовала.
Элайза проводит языком по её складкам, собирая столько влаги, сколько сможет, потому что может делать это всю оставшуюся жизнь и никогда не устанет. Но Элайза понимает, что Алиша может устать, потому что её руки сжимают простыни, и она уже выгибается навстречу языку. Элайза даже не удивляется, как громко Алиша стонет, когда блондинка, наконец, опускается языком достаточно низко, чтобы прижаться к её входу, слегка дразня. Элайза быстро возвращается и проводит языком по напрягшемуся бугорку её клитора, после чего дует на него, едва подавляя усмешку, когда Алиша выгибается спиной выше, чем раньше.
Поэтому Элайза снова и снова проводит по нему языком, пока Алиша не начинает дрожать, выкрикивая имя блондинки и врываясь в неё, хватая и дёргая её за волосы, иногда направляя Эл. Когда блондинка подносит пальцы к входу Алиши и медленно вводит два пальца, брюнетка стонет: «Ещё», — и Элайза подчиняется, добавляя третий и, наконец, начинает делать толчки, скручивая пальцы, чтобы попасть в то место, которое, как Эл знает, заставит Алишу растаять под прикосновениями блондинки.
Это не займёт много времени.
Через пару толчков Алиша насаживается на руку Элайзы, выкрикивая её имя, и на несколько секунд замирает, полностью выгнувшись на кровати. Брюнетка наслаждается своей кульминацией, когда Элайза начинает медленно замедлять свои толчки и когда язык покидает её клитор. Элайза проводит языком по влаге девушки, постанывая от вкуса, и в это время вытаскивает пальцы, чтобы вылизать дочиста.
Нежный смех Алиши отвлекает внимание блондинки от руки, когда Элайза смотрит на девушку из-под её ног.
— Что? — спрашивает Элайза, скривив губы в широкой, почти детской улыбке.
— Ничего. Просто я… — Алиша слегка заикается, и её взгляд мгновенно устремляется вверх, так внезапно, что это заставляет сердце Элайзы болеть. Блондинка приближается к ней так близко, что даже не замечает этого. Позже Элайза поймёт, что это инстинкт — целовать её тревоги, её боль.
И Элайза делает именно это. Она целует её, жестко и безудержно, целует её до тех пор, пока Элайзе не потребуется отстраниться, чтобы наполнить лёгкие воздухом, пока они не начали гореть и пока не почувствует влагу на своих щеках. Алиша плачет, и Элайза тоже, и где-то по пути руки брюнетки скользят по чужим плечам, и она ближе, чем когда-либо, и такая хрупкая, маленькая, тёплая и… и такая живая в объятиях Элайзы.
— Что такое? — шепчет Элайза ей в губы.
— Мне страшно, — шепчет Алиша, отводя взгляд. Но Элайза не позволяет ей, целует её снова, ловя её губы своими. — Я не… я не могу больше жить без тебя.
Элайза отодвигается ровно настолько, чтобы посмотреть Алише в глаза. Эл может увидеть в них страх, и понимает, что часть собственных страхов отражается в лугах, которыми являются её глазами. Но Элайза закрывает глаза и делает долгий, медленный вдох, после чего говорит Алише в губы.
— Я больше никогда тебя не отпущу. Я люблю тебя.
Алиша улыбается, и эта улыбка маленькая и едва заметная, но этого достаточно для Элайзы.
— Я тоже тебя люблю, — бормочет Алиша, когда Элайза прижимается к её губам и наклоняется, чтобы уткнуться носом в шею.
Через некоторое время Элайза, наконец, скатывается с ней и устраивается рядом, почти смеясь, когда каким-то образом оказывается рядом с Алишей и оборачивается родным телом, будто оно личное одеяло Эл. Но блондинка не думает об этом так много, кроме того, что это приятно. И это кажется правильным. Это похоже на то, что Элайза никогда не чувствовала раньше, никогда не думала, что почувствует.
Элайза чувствует себя как дома.