Зачем спасать убийцу? - 2 Смерть не разлучит

Никита почти выздоровела. По крайней мере, могла уже свободно перемещаться по квартире. Лишь небольшая слабость да легкое головокружение напоминали о том, что недавно она чуть было не лишилась жизни. МакЛауд настоятельно требовал, чтобы не напрягалась почём зря. Дескать, не стоит делать лишних телодвижений в ущерб своему здоровью, ради очень сомнительного показного героизма. Если вдруг что понадобится, девушка может смело звать его — чем сможет поможет, или же требуемое принесёт. «Эх, Мак, я и не подозревала, что ангелы действительно существуют. И ты один из них…» — промелькнуло в её многострадальной голове. Но Никита настолько не привыкла, чтобы за ней вот так ухаживали, как за беспомощным ребенком, или же за раздающей распоряжения, капризной принцессой, что старалась лишний раз не дергать Дункана. А если уж появилась малейшая дееспособность, предпочитала взять или сделать всё самой. Никита вообще не привыкла быть слабой женщиной. Более того, эта роль ей претила на уровне бессознательного «Я». Девушка прошла слишком жёсткую школу жизни, чтобы просто так взять и подобно какому-то техническому устройству переключиться в другой режим. Отдел пытался сделать из неё Машину Смерти без чувств и эмоций, но его усилия пошли прахом. А всё потому, что в Никите жила душа, чистая и пламенная, и её, в отличии от тела, невозможно было убить. Как и нельзя заставить замолчать, погаснуть. Даже под страхом физической расправы. Всемогущий Первый Отдел проиграл ей эту схватку. Не такой уж он Всемогущий на самом деле. *** На данный момент Никите уже порядком надоело валяться в мягкой постели, отлеживая все бока, а также и прочие участки тела, вполне себе пригодные для эффективного выращивания пролежней. Книжки и журналы также успели наскучить. Абсолютный покой — явно не её стихия, или же сама жизнь выдрессировала так, что без вечной динамики, движения и даже опасности, девушка чувствовала себя будто не в своей тарелке. И сейчас организм требовал какой-либо физической или же умственной активности. Да хотя бы просто живого общения. В конце концов, она молодая и (почти)здоровая женщина. Сильная женщина, а не какая-то хрупкая фарфоровая статуэтка. Как-никак она и мужчин на лопатки заваливала, а тут, видите ли, скоро от ветра начнёт валиться. Непорядок! «Совсем расслабилась, неженка! Теряешь форму!» — ругала она себя, встав лишь со второй попытки, потому как на первой моментально потемнело в глазах. Тихонько выматерившись, Никита всё же натянула халат, сунула ноги в мягкие тапочки, и лихо подпоясавшись, направилась определять местонахождение хозяина дома. Ох уж эти отделовские привычки и профессиональный лексикон. Можно даже исхитриться и покинуть секретную организацию. Но оная так просто из тебя не уйдёт. Обнаружив искомый объект на кухне, бывшая шпионка и киллер взгромоздилась на один из табуретов, и с улыбкой начала наблюдать за колдующим над кастрюлями и сковородками мужчиной. Он напевал что-то себе под нос, но заметив краем глаза присутствие гостьи, вдруг резко замолчал. — А почему с постели встала? — мягким, но, всё же, властным тоном поинтересовался МакЛауд, не отводя взгляда от своей готовки, — это кто у нас не слушается взрослых?! — Да учуяла вкусные запахи и аж слюнки потекли, — смеясь, ответила Никита, — решила посмотреть что у нас на ужин. — Ну, допустим, еду я и так бы тебе принёс, — монотонно ответил Дункан, помешивая поджарку, — ты ещё очень слаба, и крайне нежелательно проявлять лишнюю активность. — Извини, мне скучно, просто очень хочется пообщаться… На самом деле… Ну или на тебя посмотреть. Если ты не против, конечно… — замялась девушка, но лицо её всё больше расплывалось в радостной улыбке. — Я тебя понимаю, конечно, но пожалуйста, не переусердствуй! — весело давал он наставления. — Ну, надеюсь, от созерцания тебя мне плохо не станет, — кокетливо отшучивалась Никита. — Хотя, как знать… Иногда и дышать забываю… — медленно и томно произнесла она, скользя взглядом по его статной, атлетически сложенной фигуре. «Да, я считала Майкла чрезвычайно привлекательным мужчиной, но Дункану вообще никто не конкурент. Слишком красив! Слишком добр и благороден! И, вообще, всё в нём «слишком»…Что он такое? Человек ли? Или что-то принципиально другое?» — На, ешь уже! — поставил МакЛауд тарелку перед зачарованной девушкой, затем положил столовые приборы по бокам от неё, — и чтоб не раскармливала моё самомнение! А то, чего доброго, однажды с жиру лопнет! — с наигранной строгостью добавил он, — предпочитаю держать его на диете. — Аскетичен, как и подобает настоящему мужчине! — восхищенно изрекла Никита, потом осеклась, — ой, извини… — и захихикала. Дункан поднял брови и, состроив смешную рожицу, хитро улыбнулся. Затем сам приступил к еде. — Мм… Как вкусно! — хвалила Никита, — и всё-таки ты — волшебник от кулинарии! — Во всяком искусстве важно умение и годы практики. И никакой мистики в этом нет, — ласково произнес мужчина. — Также и талант, — не преминула добавить Никита. — Не без этого, — поблескивал глазами Дункан, с энтузиазмом уплетая кушанье. — Может, я хотя бы посуду вымою? — Что за глупости?! Мне не трудно, — удивленно воскликнул Дункан. — Да, во-первых, я просто маюсь от безделья, во-вторых, должна же быть и от меня какая-то польза здесь, — с досадою призналась Никита. — Ну, во-первых ты ещё не очень здорова, посему твоё безделие вынужденное, — разжевывал ей МакЛауд, — а польза, скажем так, от тебя огромная! Ты украшаешь своим присутствием мой одинокий дом! — одухотворенно изрек он. — Эх, Мак, ты такой поэт… — мечтательно улыбнулась девушка, — и романтик. Впечатление, что попал в этот мир по какой-то ошибке. Ты лучше и чище большинства людей. — Ах, не нужно, Ники… — закатил он глаза, — может быть, когда-нибудь ты узнаешь обо мне больше, и не факт, что не изменишь своё мнение на прямо противоположное. — Пока что я вижу только хорошие стороны. Не думаю что чем-то сильно удивишь, я всякого навидалась, — прозаично изрекала она, подцепляя вилкою кусочек мяса. — Что ж, посмотрим, — Мак поднял бокал вина, затем пригубил из него. — Слушай, а может быть я смогу убирать дом? — вдруг предложила Никита. — На это есть уборщица, я ей плачу, так что не беспокойся, — снова поставил её в тупик МакЛауд. — Но в основном предпочитаю убираться сам. — Но как так?! Мне совсем не остаётся никакой женской работы по дому?! — округлив глаза, возмутилась Никита. — Весьма странно слышать подобное от столь крутой девушки! — с умилением произнёс Дункан. Глаза его откровенно смеялись. — Ты не представляешь, насколько меня достала вся эта крутизна! — с шумом выдохнула она, — мне больше понравилось быть такой домашней милой девочкой. Но в то же время, я до конца не могу вжиться в этот образ. Противоречия в голове мешают. — А зачем вживаться? Ты ж не на сцене. Просто расслабься и будь собой. Настоящей. — Я понимаю, но эта маска… Она будто намертво приросла к моему лицу. Порою не могу отделить мою изначальную суть от роли бойца Первого Отдела. — Знаешь… Я не хочу показаться каким-то сексистом, — вздохнул МакЛауд, — но для женщины противоестественна мужская работа, как и мужской образ жизни в целом. Драки, война, руководящие должности и тому подобное… Это постепенно разрушает женскую психику. Сама природа распределила роли и обязанности полов, а в современном мире это всё смешалось в кучу. — Это тоже буддистская философия? — поинтересовалась Никита. В глазах её загорелись искорки любопытства. — Индийские веды, — чуть улыбнулся МакЛауд, — но древние писания не утрачивают свою актуальность, вплоть до наших дней. Знаешь почему? Никита вопросительно подняла бровь. — Потому, что вложенная в них мудрость бессмертна. Она подтверждена самой жизнью, и не может устареть, ни при каких обстоятельствах. И не зависит от веяний моды. — Мак, ты так увлекательно всё это рассказываешь, — с какой-то детской радостью смотрела на него Никита, — и знаешь, складывается такое впечатление, что это не просто красивые слова. За ними колоссальный личный опыт и знания. Ты многое пережил сам, это чувствуется. — Наверное… — загадочно улыбнулся Дункан. — И, да, веды правы, психика действительно очень сильно рушится от этого всего, — с болью призналась девушка, оперевшись на руку и уставившись куда-то в пустоту, — за время работы на Первый Отдел, я даже хотела застрелиться. Несколько раз. Но постоянно что-то мешало, спасало моё бренное тело. Или кто-то спасал. Неважно! — натянуто улыбнувшись, она отхлебнула вино из бокала. — Значит тебе не суждено было умереть! Ты рождена для чего-то большего! — спешил успокоить МакЛауд, проникновенно заглядывая девушке в глаза, — ты больше не агент… Не рабыня Первого Отдела! Ты свободна! И вольна быть тем, кем пожелаешь! — Эх, Мак… — грустно вздохнув, ответила Никита, — это так красиво звучит… Но осуществить на практике было бы крайне проблематично. Если здесь высунусь, то меня найдут их ищейки. Остается бежать и прятаться всю жизнь. Как и всю жизнь трястись за собственную шкуру. С юношескими иллюзиями я давно уже распрощалась. МакЛауду было очень горько и обидно за её загубленную из-за какого-то дурацкого недоразумения молодую жизнь. Убивала, выполняя боевые задания. И то по принуждению, под страхом смерти. Он сам творил вещи и похуже. Чего только не было в его, казалось бы, бесконечно длинной жизни. Даже Никита бы ужаснулась, узнай она всю правду, и не факт, что смогла б его понять. Девушка весьма недурна собой, умна, талантлива. Она могла бы достичь больших успехов в жизни, осуществить свои самые смелые мечты. А они у неё имелись, и весьма благородные. Это он отлично понял из всего их общения. Дункан много размышлял о том, как же помочь Никите окончательно порвать со своим прошлым, чтобы начать новую жизнь. Теперь уже с чистого листа. — И то верно. К сожалению… — озадаченно произнёс МакЛауд, — сейчас тебе лучше затаиться и не высовываться. Поживешь пока у меня, и не будешь никуда выходить. — Ну не могу же я вечно сидеть здесь, в твоей квартире! — удивленно воскликнула Никита. — Конечно нет, — согласился Дункан, — значит, план такой: я сделаю тебе новые документы. Затем тайно увезу в одно тихое местечко. Отсидишься там, пока всё не уляжется. Затем спокойно поселишься в Европе, под другим именем. Возможно, придётся изменить и внешность, например, перекраситься в брюнетку. Насчёт пластики пока не знаю, может и не стоит прибегать к столь радикальным решениям… Слишком броско выглядишь, тебя и в толпе легко заметить, — рассмеялся Дункан. — Боже, это всё так хлопотно и дорого! — изумилась Никита, — столько усилий от тебя потребует! К тому же, это очень рискованно! Мак, я не могу… — Так, тихо! — прервал её МакЛауд, затем пододвинулся ближе, и, убрав светлые пряди с её лица, пристально заглянул в глаза. Никите мгновенно сделалось жарко. Суровая оперативница, прошедшая огонь, воду и медные трубы, вынуждена была признать, что взгляд этого обжигающе прекрасного смуглого брюнета заставляет её таять, подобно мороженному на летнем солнцепеке. Да и рядом с ним она вообще становится беззащитной маленькой девочкой. Дункан определённо не так прост, каким хочет казаться. Помимо ослепительной красоты, сила воздействия которой равна землетрясению в двенадцать баллов, в нём есть что-то ещё. Нечто неуловимое, чему невозможно дать определение. Что же за тайная сила в нём скрыта? Это сродни некой магии, мистике. Хотя Никита и редко задумывалась о подобных глупостях, но на данный момент готова была поверить даже в них. Не хватало ещё втрескаться по уши! Даже если это твой спаситель! Разве жизнь не достаточно била, для того, чтобы убить в ней все проявления любовных чувств? Да и потом, она считала себя вполне взрослой сформировавшейся личностью. А тут вдруг нА тебе! Откатилась до уровня школьницы с пубертатными куриными мозгами. Что ещё за чертовщина такая?! — Я помогу тебе и точка! И не надо ломать голову о мотивах, что мною движут! — твердо и категорично отрезал Дункан, — считай, что это Высшие Силы хотят тебя спасти, а я — всего лишь средство, инструмент для воплощения их воли. Понятно?! — Да, конечно, Мак! Поступай, как считаешь нужным, — с застенчивой улыбкой согласилась Никита. Но ей всё ещё было неловко от подобного покровительства. — Если ты решил спасать мою никчемную жизнь, значит, она действительно чего-то стоит. — Ники! — задорно рассмеялся МакЛауд, и покачав головою, взял её руки в свои, — твоя жизнь ни в коем случае не никчемная! И её нужно спасать, даже не сомневайся в этом! — с нажимом добавил он. — Хорошо… — Никита сильно разрумянилась, затем, застенчиво опустив глаза, заулыбалась, — а ты будешь со мной? Там… Когда я залягу на дно. — Почему бы и нет. Местечко очень даже уютное. Подходит для отдыха от всей этой житейской суеты, — вскинул брови МакЛауд. Затем улыбнулся уголками губ. — Просто… Хоть я и сама отлично умею за себя постоять, но с тобой мне так спокойно. Вскоре МакЛауд ушёл по своим делам, а Никита, отдыхая после обеда, попыталась читать одну из книг, но так и не смогла сосредоточиться на тексте. В голове роем гудели разные противоречивые мысли. Дункан определённо не рассчитывает на секс в обмен на свою помощь. Ни одного намёка она от него так и не увидела. Даже жаль. Она сама была бы не против. У Мака, должно быть, этого добра и так в избытке. И на влюбленность непохоже. Он прекрасно контролирует ситуацию. В собственную исключительность она также верила с трудом. Может быть, он тоже чей-то агент, но пока что сей факт скрывает? Или и вправду святой? Что ж, посмотрим. Всё равно терять уже нечего. Или почти.