The Big Landlord / Крупный землевладелец

Первые три дня Нового Года – время, когда вся семья из каждого дома одного за другим навещает своих соседей, но главный дом семьи Ань вместо этого был украшен как траурный зал. Точнее говоря, в траурный зал превратили малый зал в доме семьи Ань. Хотя он и назывался «малый», но на самом деле был очень даже большим. В центре располагались два гроба. Это гробы родителей ЗиРана, - Чанфу и Лю Мэйсян, изготовлены из высококачественного золотистого дерева Фебе. Считалось, что древесина этого дерева не сгниет и по прошествии ста лет. ЗиРан услышал от служанки, что два гроба были заранее куплены самим Чанфу еще при жизни для себя и жены, чтобы быть готовыми к тому моменту, когда они состарятся и отправятся на покой. Только вот использовать их пришлось слишком рано. В подобном поведении ЗиРан даже не знал, что раскритиковать первым. Похоже, Чанфу пытался навлечь на себя проклятие и умереть раньше времени, да еще и жену утянуть с собой на тот свет. Однако, ЗиРан слышал, что причина, по которой Чанфу так поступил, заключалась в том, что золотистое дерево Фебе было редким и труднодоступным. Поговаривали, что древесина Фебе использовалась главным образом благородными богатыми офицерами. Впоследствии, Чанфу по счастливой случайности получил несколько кусков древесины, которых аккурат хватило на постройку двух гробов. Они были закончены совсем недавно - всего полгода назад. ЗиРан вышел из своей комнаты и по памяти направлялся примерно в сторону траурного зала, когда услышал слабый звук плача. Рыдания становились все громче и громче, словно плачущий боялся, что никто его не услышит. Сцена была отнюдь не печальной. ЗиРан слегка приподнял уголки губ в насмешливой улыбке, но из-за того, что еще щеки были слишком толстыми, дуга вышла не слишком заметной. Когда ЗиРан вошел в траурный зал, он увидел двух женщин в простой белой одежде, которые стояли на коленях перед гробами. Обычно на их головах было много дорогих красивых шпилек и украшений для волос, но теперь остались только простенькие заколки. Эти женщины – младшие жены Чанфу, которые также являются Второй и Четвертой матушками ЗиРана - Фан Цзюньпин и Ван Цинлань, соответственно. С тех пор, как скончались его родители, они обе приходили плакать в траурный зал каждый день. Посторонние люди могли бы подумать, что эти женщины очень сильно любили Чанфу. ЗиРан также слышал, что в течение первых трех дней также сюда приходила и Третья матушка - Чжэн Би. Но сегодня ее не было. Если бы он был прошлым Ань ЗиРаном, то скорее всего поверил бы в этот фарс. Однако, находящийся перед ними Ань ЗиРан – уже совсем другой ясно мыслящий человек, не имеющий ничего общего с глупым подростком. «ЗиРан, зачем ты сюда пришел? Ты уже поправился?» Повернувшись, Ван Цинлань заметила ЗиРана, стоявшего у входной двери - это массивное тело было легко обнаружить. Она сразу же сделала беспокойное лицо и встала, направившись к нему. «Сейчас я чувствую себя намного лучше, Четвертая матушка». ЗиРан спокойно посмотрел на нее. Ван Цинлань даже и не знала, что сказать. В последние несколько дней она постоянно ощущала, что Ан ЗиРан внезапно стал совсем другим человеком. Прошлый ЗиРан был ленивым, невежественным и никчемным. Он полагался на свой статус старшего сына, всегда ругал и наказывал слуг, и часто выходил из себя по всяким мелочам. Ему было трудно угодить. Это было довольно странное чувство - Ван Цинлань казалось, что Ань ЗиРан внезапно достиг просвещения. С тех пор, как господин с госпожой скончались, он никогда не вызывал проблем и почти всегда молчал как мертвый. Однако она не обращала на это особого внимания, списав изменения в характере на потрясение от потери любимых родителей. Если враз исчезнут двое близких людей - даже сама она будет шокирована. Все решили, что внезапное изменение Ань ЗиРана вполне естественно. В этот момент Фан Чжуньпин подошла к нему. Хотя ее глаза и были слегка красными от недавних рыданий, но выражение лица оставалось холодным, как лед. ЗиРан не мог прочесть ее эмоций. Только когда она увидела ЗиРана, в ее взгляде промелькнуло отвращение, и хотя она попыталась быстро подавить его, ЗиРан успел это заметить. Фан Чжуньпин натянуто сказала: «Раз уж ты поправился, возьми благовония и помолись за своих родителей. Ведь с момента их смерти ты, хоть и являешься старшим сыном, даже не приходил оплакивать их». ЗиРан ответил непринужденно: «Хорошо, Вторая матушка». Закончив говорить, он прошел мимо них, и слуги, которые охраняли траурный зал, немедленно передали ему три палочки ладана. ЗиРан молча взял их и помолился за обоих родителей. Хотя они и не являлись его настоящими родственниками, он все равно должен был вести себя как сын, чтобы никто не смог разоблачить его секрет. Задержавшись в траурном зале на полчаса, ЗиРан, наконец, вышел. Ван Цинлань как будто бы ждала его снаружи – она подошла к нему сразу, как только он покинул зал. Ван Цинлань заметила, что его лицо слегка бледное, а на лбу выступили капельки пота. Вероятно, он еще не полностью поправился. Она тут же сказала ласковым голосом: «Ох уж этот ребенок, тебе лучше отдохнуть, так как ты все еще болен. Теперь ты единственный человек, который может возглавить семью Ань. Мы все еще нуждаемся в тебе, ты не должен снова заболеть». Говоря это, она вытащила белый носовой платок и собиралась помочь Цзыжаню вытереть пот со лба, но он подсознательно уклонился. Ван Цинлань не выразила удивления или смущения, а вместо этого продолжила говорить: «Ты можешь передать мне все заботы о похоронах, я обязательно сделаю все правильно и позволю твоим родителям упокоиться с миром». «Хорошо, мне жаль, что приходится беспокоить Четвертую матушку. Что ж, я пойду в свою комнату», - Цзыжань кивнул головой. Ван Цинлань пристально смотрела на удаляющуюся фигуру Цзыжаня, пока его тень не исчезла из виду. Ее лицо медленно потемнело. Поскольку господин скончался, единственный, кто может возглавить семью - не кто иной, как Цзыжань. Она действительно должна любыми способами снискать его расположение, ведь у нее даже не было детей.