Не дай мне сделать шаг, я по краю

Вера в сопровождении Петрова-младшего на такси добралась до вокзала и наскоро попрощавшись с радостным "отцом" села в поезд. Избавиться от нагнетающих мыслей о Никитине не получалось. Хотелось поскорее увидеться с сыном и где-то глубоко в душе она верила в то, что сможет сказать настоящему отцу своего ребёнка о скором пополнении. РОV Андрей. Встретив Веру на пероне, мы все вместе поехали домой. Я прекрасно видел, что она что-то скрывает и, кажется, это что-то очень важное...Заводить разговор на тему, что её волнует я просто не имел права, так как никто ей. А вот Кирилл...Я решил действовать через сына. Поймав момент, когда Вера ушла в душ, я сразу же пошёл в комнату, где временно жил сын. — Кирилл, нужна твоя помощь, — заходя без стука, я напрямую сказал, что мне от него нужно. — Что такое, пап? — он убрал телефон и внимательно посмотрел на меня, и, кажется, догадался, что помощь его нужна в отношениях с его же мамой. — Мне кажется, что наша мама, что-то скрывает, — я надеялся на его поддержку. — Ты тоже заметил это? — он сел ближе ко мне, говорил тише, боялся, что Вера сможет услышать наш разговор. — Кир, надо узнать, что она скрывает, но мне она точно ничего не скажет, — дальше мне даже говорить не пришлось, а тем более уж и упрашивать, сын сам всё понял и обещал приступить к «расследованию». Убедившись в том, что с Верой всё хорошо и из ванной она вышла, я лёг на диван и почти сразу заснул. За следующие несколько дней мы успели поменять документы Кирилла, даже погулять все вместе, а вот узнать что же она таит, у нас так и не получилось. Но мы решили, что она сама расскажет, когда будет готова и захочет раскрыть свой секрет. Сегодня проводили Веру, встретимся теперь лишь на чемпионате Европы. Наши будни по-прежнему были наполнены спортом. *** После разговора с Верой мысли о ее беременности не выходили у Петрова с головы. Он был счастлив, что у них с Верой будет ребёнок, будет настоящая семья, их семья, так что никто вмешаться уже не сможет. Радостный он собирался обо всем рассказать отцу, чтобы тот перестал воспринимать их отношения как игру. Митя искал права, когда в тумбочке увидел заключение доктора—гинеколога. Внимательно изучив данные, которые там изложены, Петров понял один неприятный для себя факт. Сопоставив даты, срок беременности он быстро смекнул, что не может просто физически быть отцом ребёнка. Он сел на кровать, обхватив голову руками. Сказка, которую он себе построил в голове тут же рухнула, как тогда. И когда казалось, что уже все неприятности позади, снова появилось обстоятельство, которое выбивает из колеи. Вера вернувшись из Москвы, закинула вещи домой и помчалась на тренировку. Сейчас мысли о беременности не волновали ее так, как когда она была беременна Кириллом. Но общим было то, что она размышляла сказать ли отцу ребёнка о том, что он отец не только Кирилла, но и младшего ребёнка. С одной стороны это было бы подло промолчать, а с другой — сказать, означало сразу признаться во всем Мите. Когда она вернулась с тренировки, дома ее ждал ужин и Митя. Лескова видела, что его что—то беспокоит, но он старался не подавать виду. — Вера, это же не мой ребёнок,— резко начал Петров. От неожиданности Вера поперхнулась. — Да, это не твой ребёнок,— отпираться смысла не было. Да и к лучшему, что все будут знать правду. Все, а не только Петров. — Для меня это ничего не значит. Отец не тот, кто родил, а кто воспитал. Значит, я буду отцом ребёнка, мы это запишем во всех документах, так что ребёнок и знать не будет, кто настоящий отец,— Митя был настроен решительно. — Нет, так не будет. Я уже наступала на эти грабли, больше не хочу. Если ты действительно хочешь этого ребёнка и готов его принять, тогда документальные вопросы не должны быть для тебя проблемой,— глубоко в душе Вера надеялась, что Петров на это не пойдёт и сделает выбор за неё. — Ты права,— Митя поцеловал Веру, от чего ей стало мерзко от самой себя, что ей не хватает сейчас силы разорвать отношения, которые доставляют дискомфорт. А возможно, она просто прибирается и идёт на поводу у собственных сомнений. — Извини, я устала, пойду в душ,— Лескова направилась в ванную. Ей безумно хотелось остаться одной, постоять под потоками воды, чтобы смыть с себя грязь. Вот только то, что в душе смыть невозможно, облегчить, подумать, разгрузиться — да, но не смыть полностью. Вода стекала по ее волосам, плечам, спине, и Вера не могла ответить себе на вопрос почему она отвергла Андрея. Ведь означало лгать самой себе, сказать, что она к нему равнодушна. Нет, он ей дорог, невзирая на все трудности их жизни. Она помнила каждое его прикосновение рук, губ, тела. Она скучала по нему. По нему всему. Особенно после Москвы эти чувства набрали новую силу, обострились. Их сын носит его фамилию, теперь все напоминает о нем, она слышит его голос, когда звонит Кире и это сводит ее с ума. А что же Петров? А Петров, это как по учебнику, мы влюбляемся не в человека, а в его отношение к нам. Он весь такой правильный: поможет, поддержит, примет ребёнка, который не от него… Вот только со временем эта правильность начала вызывать раздражение, а не восхищение. — Вера, у тебя все хорошо?— из мыслей Лескову выдернул голос Петрова. — Да, я уже выхожу,— даже в собственной квартире она не может от него спрятаться. Вера вытерла волосы и проследовала в спальню. Петров ее обнял, поцеловал в ключицу, но Лескова отстранилась. Ей хотелось отмотать время на пятнадцать лет назад, чтобы быть счастливой все это время, а не прикидываться таковой. А возможно у неё бушуют гормоны, поэтому она так обостренно все воспринимает. В этих мыслях она уснула. Только во сне она могла нормально отдохнуть от всех раздумий, которые разрывали ее сердце на части. *** Спустя месяц после возвращения с Москвы отношения с Митей не улучшились, но и не ухудшились. С ее стороны отношение было, как говорят, ровным. Петров списывал все на беременность. Беременность очень ей шла, она стала какой-то более женственной, нежной, но в тоже время дома она оставалась неприступной. Учитывая, что Лескова достаточно худая, уже на втором месяце беременности её живот немного округлился. Если она одевала свободную рубашку это было незаметно, но если это была спортивная форма, то будучи внимательным можно было обратить внимание на интересную форму живота. Только Марина замечала все и сразу, остальные с меньшим интересом следили за фигурой Лесковой, но та все равно волновалась, что Костя может рассказать все матери, а мать — Андрею и Кириллу. Она знает, что нужно рассказать, тем более, что долго скрывать беременность в сложившейся ситуации не получится. Митя же начал терять над собой контроль. Равнодушие Веры выводило его из себя, он привык, что девушки за ним бегают, а Лескова держит расстояние. Когда они только начинали отношения, это цепляло, но когда вы живете вместе и планируете семью, постоянное присутствие «снежной королевы» абсолютно не впечатляет. К тому же осознание, что это ребёнок Никитина, что она планирует, чтобы он и Кирилл знали правду, изрядно раздражало. Тем более сейчас, когда ее живот округлился и это видно. Видно, что она беременна не от него. Петрову казалось, что чужих детей не бывает, но он не готов был терпеть присутствие Никитина в их жизни. Постоянное присутствие, а то, что захочет принимать участие в жизни двоих своих детей, Митя не сомневался. Никитин не упустит возможности влезть в их с Верой счастливую жизнь. Хотя в последнее время она не была радужной. — Привет,—Вера вышла из кухни в коридор на голос Петрова. — Ты пьяный?— только этого сейчас не хватало для полного счастья. — Я не пьяный, я выпивший, это разные вещи,— повысил голос Петров.— А как ещё можно возвращаться домой к тебе, если ты всем своим видом показываешь равнодушие,—Митя с трудом снял обувь и прошёл на шатающихся ногах в кухню. — Я не понимаю о чем ты, я готовила ужин, ждала твоего прихода,— лицо Веры не выражало абсолютно никаких эмоций. Ей действительно было наплевать на «подростковые» выходки Петрова. — Да ты что,— усмехнулся Петров.— Может ты ждала прихода твоего Никитина, отца твоего сына и будущего ребёнка, ответь мне?!— Петров вплотную подошёл к Лесковой, обхватив пальцами ее скулы, вжал в стенку. — Пусти меня,— ровным, спокойным, но в тот же момент пугающе холодным голосом произнесла Лескова. — Я хочу тебя,— Митя начал целовать ее, руки начали гулять по ее телу, когда он получил пощёчину.— Мне надоело, что ты меня бортуешь, я твой будущий муж, а ты меня не подпускаешь к себе из—за своего бывшего,— Митя был настолько пьян и зол, что в его голове сорвало стоп—кран. — Никакой свадьбы не будет,— в этот момент Лескова ударила того в пах, что позволило ей освободиться из его объятий.—Катись отсюда и больше никогда не появляйся в моей жизни, хватит,— Митя в момент отрезвел. Словно пелена спала с глаз. Петров понимал, что сейчас его извинения ничем не помогут, а только окончательно выведут Лескову из себя. Ей нужно время остыть, он обязательно с ней поговорит и объяснится. А сейчас он просто молча покинул квартиру. И у Веры, и у Мити многое накопилось внутри. Митя молодой, неопытный, ему оказалось сложнее справится с навалившимися трудностями. Вера же всегда решала своими проблемы сама, она привыкла быть сильной, но последняя ситуация с Петровым выбила опору из—под ног. Не так она представляла себе их расставание, не так. С другой стороны, она понимала, что ей бы не хватило смелости разорвать эти отношения сейчас и снова остаться одной. Она наконец поняла, что она была с Митей не потому что его любила, а потому что не хотела быть одна без Андрея, обманывать себя было бессмысленно. РОV Вера. Чемпионат Европы завтра, а это значит, что на дворе август. — Ему нужно всё рассказать... нужно... — вслух самой себе проговорила я, вздохнув. Понимала, что уснуть просто необходимо, впереди важный день. Потерев глаза пальцами, боясь даже взглянуть на время, которое сейчас показывали часы, я перевернулась на бок, утыкаясь лицом в подушку. И вновь принимаясь уговаривать свой организм наконец-то заснуть. *** С утра кое-как допивая кофе, запихнув в себя целый бутерброд с сыром, так как с недосыпа сейчас есть хотелось меньше всего на свете, я потратила добрую часть времени на то, чтобы просто заставить себя начать собираться. Мысли в голове цеплялись одна за другую, медленно волочили свое существование и путались между собой. И пока я натягивала джинсы и одну из любимых футболок, я рассуждала сама с собой на тему: а какой, собственно, прок от меня на сегодняшнем чемпионате. Ощущение, что я буду присутствовать там исключительно для галочки, меня не покидало. Но бесконечно радовал тот факт, что Кирилл надеется на мою поддержку и там нужна я лишь ему. Мама тоже там будет. Как бы по-детски это сейчас не звучало, но в душе я ликовала: все вопросы она сможет решить и без моего участия, а я просто тихо посмотрю, терпеливо дожидаясь окончания этой встречи. Обуваясь и кинув в сумку мобильник, я вышла из квартиры, давая себе клятвенное обещание: приеду в гостиницу после соревнований и сразу же лягу спать. По окончанию заплыва, в котором участвовал мой сын, я сразу же пошла его поздравлять, и сразу же попала в поле зрения Никитина. В пол-уха слушала, о чём идет разговор между моими мужчинами, то и дело прикладывая ладонь к груди, понимая, что мне становится постепенно просто нечем дышать. Неприятный, липкий холодок, ползающий по спине, добавлял красоты в ситуацию. — Вер, с тобой всё нормально? — неожиданно произнес Андрей, внимательно смотря в мои глаза. Подняв голову, я в который раз слабо улыбнулась, замечая во взглядах Киры и Андрея какое-то совершенно неприкрытое беспокойство. — Всё да.. В смысле… Нормально со мной все, — запинаясь, проговорила я, глубоко вдохнув и медленно выдыхая весь воздух из легких. Тот факт, что в моём положении у меня очень ощутимо кружится голова, уже не напрягал, он пугал. Упасть здесь сейчас и не дай бог навредить маленькому чуду я не хотела. Я то и дело пыталась подключиться к обсуждениям, которые вели мужчины, даже слабенько отвечала на задаваемые мне вопросы. Однако большая часть информации словно проходила мимо меня или сквозь меня. Я вроде и слышала все, вроде и не думала ни о чем отвлеченном, а понять суть разговора не выходило. Будто бы на каком-то неизвестном мне наречии сейчас говорил каждый из них. — Пап, я уйду гулять сегодня со Светой? — он отпрашивается у Никитина? Ну да, Лескова, он как бы живёт у него. — Да, конечно, только сначала все вместе сходим куда-нибудь, Вер? — Да... А дальше я уже почти не слушала, о чём идет речь. В который раз прикладывая к груди ладонь, я делала частые, короткие вдохи, резко выдыхая и смотря в одну точку на полу. Ощущая направленный на меня взгляд стоящего рядом Андрея, я тяжело сглотнула комок в горле, вскинув голову, осознавая только одно: мне надо на воздух. — Кир, прости, но можно я перерыв небольшой сейчас сделаю в вашей дискуссии? Пожалуйста, — быстро поворачиваясь в сторону выхода, тут же понимая, что делать это так резко явно не стоило, попросила я. — Тут душно очень, мне на воздух надо. Простите, пожалуйста, но, правда, очень надо, — в этот момент я заметила краем глаза, как Андрей метнул на меня абсолютно обеспокоенный и почти испуганный взгляд. Это удивило, но удивление быстро померкло на фоне общего состояния. Я не могла понять, что говорят вокруг меня люди, о чем они говорят, лишь выхватывала то и дело свое имя из общего разговора. А постепенно и этого не стало. В ушах поселился оглушительный колокольный перезвон, от чего к горлу тут же подкатила паника. Видя перед собой закрытую дверь, я устремилась к ней через весь коридор, понимая, что земли под ногами я не чувствую. Холодный озноб, «мушки» перед глазами и подступившие слезы от того, что я просто не понимала, что со мной происходит – мне было страшно. Ловя губами воздух, видя, как весь мир стремительно сужается до маленькой точки, как будто со всех сторон подступала неожиданная кромешная мгла, я ощущала, как дрожат руки. Цепляясь пальцами за ручку, ничего не слыша и уже почти ничего не видя, я распахнула дверь, на улицу, стараясь глубоко дышать, но ничего не получалось. Делая всего лишь полшага за порог, я почувствовала, как по телу разливается абсолютно неконтролируемая слабость. Последний момент, который я успела понять и заметить, был тот, когда Андрей, идящий за мной вместе с Кириллом, обалдевши на меня уставившись, побледнев и через секунду бросившись в мою сторону. А панический страх будто сдавил до предела мне горло холодными тисками, и дальше наступила темнота. РОV Андрей. Ресницы блондинки зашевелились, и уже через несколько мгновений Вера судорожно хватала губами воздух, хлопая ресницами и оглядываясь по сторонам. Уверен, что она сама испугалась не меньше нас. И как же мне сейчас хотелось подняться со своего места и просто крепко прижать ее к себе, никого не подпуская, бережно, любя, покрывая ее лицо поцелуями. Но я не мог себе этого позволить, потому что, во-первых – около нее уже собралось слишком много народу. В особенности Алла Николаевна, как раз таки и покрывала рваными поцелуями лицо своей дочери в тот момент, когда Кирилл слабо улыбался, заглядывая блондинке в глаза, крепче сжимая ее ладонь, а во-вторых – я просто не мог… Я – никто для нее. — …Хорошо… всё уж-же… хорошо, мам, нормально… — тихонько шептала она, делая несколько маленьких глотков из бутылки.— Не надо, пожалуйста… все, правда… — отнекивалась она, когда Алла Николаевна сообщила ей, что сейчас подойдет врач. Ещё через несколько минут в комнате остались только мы вдвоём. Она сама об этом попросила. — Андрей... — она пыталась приподнять голову, но видимо головокружение снова возвращалось к ней. — Молчи, не надо ничего говорить, Вер... — Это ты молчи, Никитин... пожалуйста, молчи сейчас..мне нужно сказать тебе кое-что очень важное..очень... — она набрала воздуха и на одном дыхании произнесла то, о чём я догадывался, но не смел даже мечтать об этом, — Я беременна...от тебя, Андрей...