Caramel Macchiato.

* Если вам интересно, как выглядит человек, толком не спавший несколько ночей подряд, то для наглядного примера подошёл бы Ким Намджун. Ким Намджун – примерный студент в прошлом, а ныне аспирант, которого поставили преподавать пары по всемирной истории у третьего курса в его родной Альма-матер. И он даже не знал, радоваться ему или нет, если честно… «Жизнь несправедлива», - так думает Намджун, толкая дверь в небольшую кофейню, что находилась аккурат на середине пути между его домом и универом, из которого он как раз возвращался. Думает так только потому, что у него совершенно отказывается работать мозг, да и вообще состояние после долгой нервотрёпки с подготовкой учебного материала – то ещё дерьмо. И повезло ещё, что на это дело было достаточно времени. Намджун рушится на мягкий диванчик у стены, откидывается на спинку и закрывает глаза. Если бы он не был так голоден и не хотел чудовищно какого-нибудь омерзительно-сладкого кофе, то обязательно отрубился бы сразу прямо тут. Но потребности в еде и кофе притупляют остальные желания, потому он перехватывает за руку парня, проходящего мимо. Намджун уверен, что это официант, потому говорит: - Принеси мне карамельный макиато и сэндвич с курицей. Пожалуйста. В любом другом состоянии и настроении Намджун повёл бы себя иначе, но сейчас у него нет сил и желания быть супер вежливым и обходительным. Его группа выжала из него все соки. Сначала тем, что Намджун волновался до трясучки перед занятием, переживая, что забыл весь подготовленный материал к чёртовой матери. А потом оказалось, что вверенные ему студенты охочи до знаний настолько, что пришлось вспоминать всё, что учил сам, выбиваясь из установленной самим собой программы. - Откуда только у этих третьекурсников такая жажда учёбы? – сам себе под нос бормочет Намджун. Он помнит, что сам хоть и шёл всегда на высший бал, никогда не тратил на занятия всё своё время и точно не был фанатом учёбы до мозга костей. Особенно на третьем курсе. Тогда хотелось быть как все – гулять, развлекаться, проводить вечера и ночи на квартире у Хосока, напиваться пивом с ним и Юнги и писать тексты с упоением, какого теперь уже не было. Намджуну немного обидно. Он смотрит в спину тому парню, которого просил принести кофе. Сквозь туман в голове думает о том, что у того совершенно потрясающие широкие плечи и на них хочется повиснуть. А потом уткнуться носом в волосы на затылке. Тёмно-русые, мягкие, наверное. Возможно, пахнущие очень вкусно. Намджун вздыхает. В какой раз за последнюю неделю ругает себя за то, что не поддался увещеваниям Юнги. Тот вот музыку пишет до сих пор. Как начал лет в четырнадцать этим увлекаться, так и не свернул с намеченного пути. Упрямый, как чёрт. Он за свою мечту готов был глотки грызть. А Намджун вот… Нет, он всё так же с ним зависает в его студии. Помогает посильно. Иногда пишет тексты, когда совсем припрёт. Но завидует Юнги страшенно, если честно. Учёба это круто. Это надо. Да только вот теперь, после окончания, Юнги занимается тем, чем горит многие годы и оно ему не только радость приносит, но и доход, пусть и небольшой пока. Но это же Юнги, он пробьётся, потому что ему это привычно. Намджун благодарно бухтит что-то, когда перед ним оказывается самый большой бокал с кофе и сэндвич на тарелке. - Приятного аппетита, - отвечает парень с шикарными плечами, и уходит обратно к стойке, за которой мельтешит улыбчивый бариста с аквамариновым цветом волос. Намджун жадно вгрызается в принесённую еду, продолжая размышлять над несправедливостью жизни. Юнги работает на дому или в студии. Ему не нужно составлять идиотские учебные планы и вообще его жизнь Намджуну кажется сказкой. Хотя, конечно, Юнги пахал как проклятый, что в сценарий сказки вписывается так себе. И, в общем-то, в конечном итоге Намджун понимает, что в попытке стать примерным сыном, тем самым «кем могут гордиться родители», он сам упустил кое-что очень важное. Например, то, что свои мечты исполнять куда важнее, чем чьи-либо ещё. Намджун ест на автомате и даже вкуса не чувствует. Ему немного лучше, но в голове всё ещё туман. А внутри жжётся обидой на самого себя. Юнги возвращается домой, его там встречает Чимин. Милый, тёплый, любящий мальчишка, который, вообще-то, изначально понравился ему, Намджуну! И у них были бы все шансы, честное слово… Но стоило только пригласить Чимина на дружеские посиделки, как всё полетело под откос. Намджун делает большой глоток кофе и жмурится. Скорее от воспоминаний, чем от приятного вкуса карамели на языке. Через неделю после тех посиделок Намджун обнаружил Юнги и Чимина, целующимися на лестничной площадке в своём подъезде. И, конечно, Чимин ему ничего не обещал, у них даже разговора не было о чём-то большем, чем просто дружба… А Намджун расстроился. Расстроился, что даже тут Юнги, его любимый хён, оказался лучше него. Намджун помнит, как смущался Чимин, краснел и прятался на плече у Юнги. А тот гладил его по спине и взглядами намекал Намджуну идти куда шёл. Обидно. И нет, не на Юнги он обижается. Всё ещё на себя. У Намджуна ощущение, что вместе с неверным выбором пути после универа он проебал всё хорошее, что у него могло быть. Когда сэндвич доеден, а кофе выпито, Намджун оставляет деньги на столе и уходит. Ему теперь нужно добраться до дома и отоспаться. Он надеется, что после здорового сна из головы уйдут все эти мерзкие, грустные и горькие мысли. Потому что ему меньше всего хочется жалеть о своём выборе. А всё к тому и идёт. * Второй раз за две недели Намджун оказывается в этой кофейне в неадекватном состоянии. Второй раз ловит того прекрасного незнакомца с широченными плечами. Незнакомец красивый. Улыбается тепло, чуть хитро. Спрашивает, пока Намджун пялится на него снизу вверх: - Карамельный макиато и сэндвич с курицей? - Да, - только и может выдавить из себя Намджун и тут же выдыхает следом. – Пожалуйста? - Ну, что с тобой делать, если «пожалуйста», - смеётся тот негромко и уходит за заказом. Намджун смотрит ему вслед потерянно. Он снова ужасно выпотрошен занятиями и подготовкой к ним. Не спит толком, питается из рук вон плохо. У него под глазами тёмные круги и своим видом он распугивает не только преподавателей и незнакомых студентов, но и людей на улице. А этот потрясающий человек ему так улыбнулся… будто Намджун не выглядел как подзаборный бомж. Хотя, ладно, возможно, он к себе слишком критичен, потому что он хотя бы не воняет, ведь он – свежевымытый бомж! Это единственное, на что у него хватает сил, потому что не принять вечером и утром душ – нонсенс для Намджуна. За прошедшую неделю стало немного полегче, хотя под её конец всё равно голова уже не соображала совсем. Намджуна больше не терзали так сильно сомнения, но всё равно понемногу подтачивали изнутри уверенность в том, что он всё делает правильно. Наверное, это нужно обсудить с самыми лучшими бро и попросить совета у Чимина. Хосок и Юнги, конечно, скажут что-то вроде «а мы тебя предупреждали!», зато Чимин никогда не будет тыкать Намджуна носом в его ошибки. Он обязательно выслушает и скажет что-то дельное. Намджун предвкушает завтрашний день. Выходной, в который он сможет, наконец, немного расслабиться и побыть с близкими людьми. - Ваш заказ, - улыбается парень-с-плечами, возвращаясь с кофе и сэндвичем. Намджун залипает на нём безбожно снова. Любуется откровенно удивительно мягкими чертами лица и этим хитрым блеском тёмно-карих глаз. Тот хмыкает на такое пристальное внимание, чуть наклоняется к Намджуну, который, словно кролик перед удавом замер и, кажется, даже дышать боялся. - Вы выглядите плачевно. Устали? Намджун заторможено кивает. - Могу посоветовать принять ванну. Приятно-горячую с солью, она поможет расслабиться. Вам лучше попить ромашкового чаю, а не кофе. И питаться нужно правильно, а не всякой сухомяткой. На несколько мгновений Намджун чувствует себя ребёнком, которого отчитывают за его неразумность. В глазах незнакомца хитринка и лукавство сменяются беспокойством и неодобрением. Он даже чуть поджимает губы, но тут же почти выпрямляется. - Приятного аппетита, - желает снова с улыбкой и уходит, оставляя Намджуна наедине с мыслями. Он бы с радостью питался лучше, если бы умел готовить. Всё, на что хватает его – рамен быстрого приготовления. В остальном он рискует либо отрезать себе жизненно важные части тела, либо спалить к чёрту весь дом. Ему не нравится ни одна из перспектив. Но ромашковый чай он покупает в магазине, когда возвращается домой. И соль для ванн тоже. Намджун думает, что завтра, когда пойдёт к Юнги, он обязательно заглянет в эту кофейню, чтобы взять вкусненького для Чимина и заодно поблагодарить своего прекрасного незнакомца. Было бы неплохо узнать его имя. Хотя… вдруг завтра не его смена? Но зайти всё равно не помешает, - так решает Намджун, когда идёт набирать себе ванную. Он понимает, что всё это ему, в самом деле, помогло, когда начинает безбожно залипать где-то в начале одиннадцатого вечера. Обычно со сном в выходные у Намджуна всегда проблемы. Организм, предвкушая отсутствие работы, расслабляется и категорически не хочет слушать увещеваний насчёт сбитого режима. А выспаться – необходимо, чтобы завтра не быть вялым и не заставлять друзей волноваться. Как минимум один Чимин уже поднимет панику по поводу его отвратительного внешнего вида. А Намджун вроде как всё ещё хочет быть привлекательным в его глазах. Он думает об этом, кутаясь в одеяло и сопя довольно. Тело у него лёгкое-лёгкое, а сон накрывает мягкой волной, утягивая за собой, словно морская волна, увлекающая мелкие камешки в море. Намджун не сопротивляется и засыпает почти моментально. Ему снится незнакомец с широкими плечами. Его красивые глаза и приятный голос, заставляющий покрываться мурашками кожу. Намджун там, во сне, думает, что обязательно должен сказать ему, какой он красивый. * - Доброе утро! – улыбается Намджун, подходя к прилавку своей уже любимой кофейни. Он бегло осматривается, но в ещё почти пустом помещении кроме него, бариста и парочки посетителей за столиками никого. Значит, увидеть того, благодаря кому он, наконец-то, чувствует себя человеком, не судьба. Бариста в ответ ему улыбается ярко и как-то заговорщицки. - Доброе утро. Чего желаете? - Два холодных латте с малиной, два американо и вот этот тортик – с собой, пожалуйста, - просит Намджун. Ему совсем немного неуютно под чужим изучающим взглядом. И ещё чуть-чуть обидно, что незнакомца своего прекрасного он не увидит. Хотя, конечно, можно спросить, как тот работает, чтобы прийти и точно застать его. Намджун обдумывает эту мысль и кусает губы. Он не уверен, будет ли это удобно. К тому же не хочется, чтобы у этого странного парня с яркими волосами был ещё один повод для такой нахальной довольной улыбки. Но желание увидеть оказывается сильнее всего. И Намджун уже готов озвучить свой вопрос, но не успевает и рта раскрыть, как… - Джин-хён! – ещё более радостной улыбка у бариста быть просто не может, наверное. – А ты чего сегодня? Выходной же. Намджун невольно оборачивается и замирает как вкопанный. Потому что «Джин-хён» это тот самый незнакомец. Потому что в светлых джинсах, широкой белой футболке с ярким принтом и тёмных очках он выглядит сумасшедше потрясающе. И Намджун не может отвести взгляд. - Я как знал, - улыбается «Джин-хён», смотря в глаза Намджуну, - что мне нужно зайти. Не переживай, Тэ, надолго не задержусь. Бариста фырчит и отвечает ему что-то, но Намджун не слушает. Он думает, что где-то в эти два дня тут проебался страшно, как обычно, впрочем. Но пока не может понять – где. - Выглядите гораздо лучше, - оценивающий взгляд над чуть сдвинутыми на нос очками проходится по Намджуну и от этого хочется засмущаться и отвернуться. – Ким Сокджин. Очень приятно, наконец, видеть вас не замученным. - Ким Намджун, - отвечает Намджун. – Взаимно. Вы же не официант, да? Сокджин смеётся, качает головой. - Я хозяин. Но, знаете, обслуживать вас было высшим удовольствием. - Вот как? – Намджуну кажется, что от стыда он вот-вот сквозь землю провалится. – Почему же? Вряд ли я был самым приятным посетителем. - Но никто не смотрел на меня так откровенно влюбленно, Намджун-щи. Точно. Сквозь землю. Да поглубже, чтоб не откопали. Намджун отворачивается к прилавку, понимая, что уши у него горят невыносимо. И щёки. И весь он от взгляда Сокджина готов превратиться в один симпатичный уголёк. - Если вам было так приятно, предлагаю вам свою сомнительную компанию на этот день, - вдруг говорит кто-то и Намджун с ужасом понимает, что этот кто-то – он сам. Он с ужасом таращится на десерты, выставленные в холодильной витрине. А потом думает – какого чёрта? Была не была. Оборачивается и ловит удивлённый взгляд Сокджина. - Мы с друзьями собираемся сегодня поесть мяса и выпить. И если уж вам так понравились мои влюблённые взгляды, то я могу гарантировать, что вы от них ещё устанете. Сокджин фыркает и прикрывает пальцами губы, которые, кажется, неконтролируемо растягиваются в улыбке. И от этого у Намджуна сердце готово выскочить из груди. Потому что к р а с и в о, господи! - Я согласен, - отвечает Сокджин, справившись с собой. Сердце Намджуна радостно подскакивает к горлу, хотя верить в такую удачу не получается, хоть ты тресни. Это всё как во сне, но упускать возможность он не собирается. Не теперь. - Ваш заказ готов! – говорит бариста. - Ведите меня, - улыбается Сокджин. * Если честно, Намджун переживал, что не сможет смотреть на Сокджина, который оказался, ко всему прочему, его хёном. Но он вроде как обещал влюблённые взгляды… В итоге Намджун сам не замечает, как перевыполняет норму и едва не сворачивает себе шею пару раз, не в силах перестать наблюдать за старшим. Тот, что не удивительно, близко сходится с Чимином и они, кажется, в восторге друг от друга. А у Намджуна впервые в жизни просыпается внутри такая ревность, что он даже пугается, когда ему впервые хочется наорать на Чимина. Видимо, в его взгляде есть что-то кровожадное, потому что Чимин невольно отступает и перестаёт держать Сокджина за руку, да ещё и взгляд потом прячет. Намджуну стыдно. Юнги и Хосок подшучивают весь день над тем, что Намджун принял Сокджина за официанта. Намджуну всё ещё хочется попросить прощения у любимого младшего, который теперь тише воды, ниже травы. Он вылавливает Чимина на кухне и долго извиняется, а потом обнимает и качает в объятиях, пока Юнги не видит. Чимину же Намджун рассказывает про своё странное к Сокджину. Про то, как его нещадно по нему ломает, хотя прошло так мало времени. - Мало или много, это не так важно, хён, - говорит успокоившийся Чимин. – Помнишь, мы с Юнги-хёном сошлись за неделю. Просто когда ты чувствуешь, что человек твой, к чему сомневаться? Не упускай. Намджун думает, что Чимин прав. Но ему всё ещё надо поговорить о себе и о выборе, который предстоит сделать. Но как-то так выходит, что в кухне они уже втроём и Сокджин тоже слушает его сбивчивую речь. - Я не думаю, что это того стоит, - говорит Сокджин. – Ты дважды был передо мной в почти отсутствующем сознании. И если подобное не приносит тебе хотя бы каплю радости, разве это правильно? - Большинство людей работает на работе, которую не любит, хён, - замечает Намджун. - Сокджин-хён прав, - качает головой Чимин. – Мы говорим не о других людях, а о тебе. У тебя есть выбор. И выбор этот тебе по душе. Я знаю, вижу, как ты любишь музыку. Всё, что с ней связано. К тому же, ты понимаешь, что нужен Хоби-хёну и Юнги-хёну так же сильно, как они тебе. Просто ты должен, наконец, решить, хочешь ли ты сделать хорошо себе или не разочаровать родителей. Намджун хочет сказать, что было бы неплохо всё сразу, но понимает, что Чимин прав. Опять. Нельзя угодить всем. Нужно выбрать: жить для себя или так, как того хотят мама и отец. И он знает, что подсознательно выбор уже сделан. Позже, когда Намджун и Сокджин уже возвращаются домой, он думает, что этот один неправильный выбор всё же был важным. Он смотрит украдкой на старшего и ловит себя на мысли, что хочет так же, как у Юнги с Чимином – сильно и надолго. Намджун не любит слово «навсегда», но хочет научиться в него верить. Они останавливаются у кофейни. Намджун неловко мнётся на месте, а потом перехватывает руки Сокджина и тянет его к себе. Целует поспешно, смазано и испуганно задерживает дыхание. Ему не хочется быть отвергнутым сразу же, но сдержаться не смог. И хочется повторить спокойнее, вдумчивее. Сокджин фыркает. Вздыхает над ухом. - Такой ты нерешительный, Джун. - Не хочу произвести плохое впечатление. - Серьёзно? Я вроде говорил, что мне нравятся твои влюблённые взгляды, - напоминает с весёлым смешком Сокджин. – Джун, посмотри на меня. Намджун смотрит. Ему всё ещё страшно и неловко, но он не может отказать себе в удовольствии. - Мне, в самом деле, нравится твой взгляд, - выдыхает Сокджин. – Ты им мне словно ток вдоль позвоночника пускаешь. У меня от тебя коленки подкашиваются. И мне очень хочется, чтобы ты перестал смущаться и переживать. Хочется, чтобы ты, наконец, поцеловал меня, хорошо? Намджун хрипит: «хорошо» и целует, радуясь, что сейчас слишком темно и безлюдно, чтобы их кто-то мог увидеть. Впрочем, эти мысли у него в голове крутятся недолго, как и остальные. Сокджина целовать вкусно. Сокджина целовать правильно. Он стонет Намджуну в рот и прижимается ближе, обнимая за плечи. А Намджун, едва не теряя рассудок, оглаживает покатые широкие плечи, дрожа от восторга и желания целовать отзывчивого старшего ещё и ещё. И не отказывает себе в этом. * Почти через год Юнги, Хосок и Намджун заканчивают свой первый альбом. Почти через год Намджун, оглядываясь на прожитые месяцы с момента их с Сокджином встречи, думает, что это лучшее время в его жизни. Почти через год, в день, когда Намджун возвращается в их квартиру, он замирает на пороге. Вдыхает запах вкусной домашней еды. Предвкушает расслабляющую ванну и крепкие объятия любимого. - Закончили? – спрашивает Сокджин, выходя из кухни. Домашний, бесконечно уютный, такой нужный, что у Намджуна привычно перехватывает дыхание. - Закончили? – он стягивает кеды, подходит и обнимает улыбающегося старшего. – Нет, Джин-хён, у нас всё только начинается. И это он не только о музыке.