***
— О чём задумался? Итан вздрагивает. Голос Мэдисон звучит слишком громко, и в первые секунды Итан не может понять, откуда она здесь взялась. Только что он был окружён огромной толпой людей, а теперь… — Итан? — Ничего… ни о чём. Итан неловко улыбается, изо всех сил стараясь, чтобы Мэдисон не заметила дрожь в его голосе. Надо держать себя в руках. — Всё в порядке? Знаешь, если ты устал, то я могу сходить туда одна, и… — Всё в порядке. Правда. Тебе не о чем беспокоиться. Итан улыбается снова, а затем легко целует любимую в губы. Та охотно откликается, приобнимая мужа, и Итану очень-очень хочется верить, что всё и в самом деле будет в порядке. Всего лишь обычный день. Всего лишь влюбленная пара, решившая сходить куда-нибудь вместе. Всего лишь один торговый центр, в который они выбрались за покупками. — Я тут подумала, что Шону надо купить новый ночник в комнату. Он же говорил, что хочет с Бэтменом, а его старый как раз барахлить начал. Он будет в восторге, я… Итан кивает головой, честно пытаясь вникнуть в суть того, что ему рассказывает Мэдисон, но это удаётся с трудом. «Я смогу». За последний месяц он заходил в различные общественные места пять раз. И столько же раз с позором возвращался обратно. Итан отчаянно ненавидит себя за то, что не может сделать даже такую малость, чтобы вернуться к обычной жизни. Казалось бы, что сложного — сходить вместе с сыном и любимой женщиной в кино? Ничего, но только не для поехавшего психа, у которого случаются панические атаки, стоит подойти к мало-мальски большой группе людей. Слабак. Итан сжимает руки в кулаки. К счастью, Мэдисон ничего не замечает, продолжая говорить о своих планах на эти выходные. Солнечный свет играет в коротких каштановых волосах, и Итан замирает, невольно любуясь. Потрясающая. Самая лучшая женщина на свете, и он абсолютно не заслуживает её в своей жизни. С того времени, как они поженились, Мэдисон взяла на себя основную заботу о домашнем хозяйстве. «Ты так много пережил, тебе надо отдохнуть», — неизменно отвечает она с лёгкой улыбкой на какие-либо возражения мужа. Как будто её этот кошмар не затронул. Как будто это не она положила все силы на расследование, рискуя своей жизнью, и… Чёрт возьми, да сходить вместе за покупками — это самое малое, что он может для неё сделать. «Я справлюсь». Итан глубоко вдыхает, надеясь, что это он делает не слишком шумно. Ладони мгновенно потеют, стоит только подумать о том, что он снова окажется там. Замкнутое пространство, спёртый воздух. И люди. Люди. Люди. — Я думаю, Шон будет счастлив. Ему очень повезло с тобой, и… Спорим, я первым найду самый классный подарок для него? — Нет! Мэдисон смеётся, и в сердце Итана немного оттаивает. Этот день будет хорошим, несмотря ни на что, и он не позволит ничему его испортить. Ничему.***
Он начинает задыхаться почти сразу же, как они входят внутрь. Сначала Итан пытается сохранять спокойствие, убеждать себя, что ничего плохого не случится, что ему ничто не угрожает, но это не помогает. Вокруг слишком много людей. Его начинает трясти, в висках стучит, катастрофически не хватает воздуха. Он теряет Мэдисон из виду, его теснят, толкают, прижимают к стене. Итан трясущимися пальцами пытается расстегнуть воротник рубашки, чтобы усилить доступ кислорода, но руки не слушаются из-за всё сильнее нарастающей паники. Он не справился. Он всё провалил. Он сдохнет здесь, в окружении бесконечного потока людей, и тогда Шон снова останется без отца. «А зачем ему нужен такой отец?» Итан пытается дышать, но мир опасно мутнеет, подёргивается чёрным. Сквозь красное марево пытаются пробиться спасительные рациональные мысли, но Итану не удаётся за них зацепиться. Он не смог. -…ан! Итан! Голос Мэдисон звучит приглушённо, но в нём ясно можно различить панические нотки. Прохладные женские руки порхают по лицу, стараясь привести Итана в чувство. — Итан, Итан, что с тобой? Не получив ответа, Мэдисон старается его приподнять, но у неё это плохо получается. Бросив тщетные попытки, она снова приближается к мужу. Её огромные карие глаза оказываются прямо напротив, и на мгновение где-то глубоко внутри Итану становится легче. Она здесь. Она рядом. Как и толпа людей вокруг. Он снова начинает задыхаться. — Сли… шком… — Что? — Много… Лю… дей. На… до… уйти… от… сю… Итан не знает, поймёт ли его Мэдисон, но он не в силах говорить ещё что-то. Он прижимает руки к горлу, словно пытаясь задушить самого себя. Дышать. Ему просто надо дышать, так, как учил психолог… «Я не могу». Чёрт. Итан чувствует, как его приподнимают и куда-то ведут. Он старается помочь, но лишь путается в собственных же ногах. Всё по-прежнему расплывается, и он закрывает глаза. Голоса вокруг оглушают, больно бьют в висках, отражаются эхом внутри. Когда внезапно они становятся намного тише, Итан открывает глаза. — Я не знала, куда можно пойти так что… подумала, что женский туалет сойдёт. Мэдисон как-то неуверенно усмехается, но затем резко замолкает и опускается на колени рядом с Итаном. Только сейчас он замечает, что сидит на полу… да, похоже, что, действительно, в туалете. Кроме Мэдисон вокруг никого нет, и от осознания этого факта Итан осознаёт, что снова может нормально дышать. Его всё ещё потрясывает, и это наверняка замечает Мэдисон. Какой же он идиот, Боже… потащился сюда, зная, чем всё может кончиться. Хотел помочь любимой, конечно же. Тупое бесполезное ничтожество. По щекам жены текут слезы, и Итан начинает ненавидеть себя ещё больше, хотя раньше казалось, что это невозможно. — Мэдисон… — Я так испугалась, Итан. Я… я заметила, что тебя нет, а когда вернулась, чтобы найти тебя, увидела, что ты стоишь и… — Я в порядке. Итан натягивает на губы улыбку. Надо успокоить Мэдисон, убедить, что всё хорошо, говорить что-нибудь, чтобы она перестала плакать. Господи… какой же он идиот. — Туалет закрыт, пошли нахрен! Итан вздрагивает от неожиданного крика. Мэдисон зло стучит по запертой двери, прогоняя жаждущих попасть внутрь. Ситуация могла бы показаться забавной, если бы не была настолько дерьмовой. Он сидит на полу в женском туалете обмякшим мешком, потому что испугался нескольких человек. Настоящий мужчина. — Я… — Хватит говорить, что ты в порядке! У тех, кто в порядке, панические атаки просто так не возникают, так что… — Мэдисон судорожно вздыхает. Она заметно дрожит, но скоро берёт себя в руки и продолжает уже гораздо спокойнее. — Я всё понимаю, Итан. Ты… ты пережил столько, сколько выдержит далеко не каждый человек. Ты очень-очень сильный, самый сильный из всех, кого я знаю. Только если ты продолжишь настолько наплевательски относиться к себе, боюсь, никакой силы не хватит. Слышишь? Я боюсь за тебя. — Не… — Да, боюсь. Да отвалите вы, сказано вам, туалет закрыт, технические неполадки! Мэдисон качает головой. Дорожки слёз всё так же блестят на щеках, и Итану очень хочется стереть их. Неправильно видеть её такой. «Это всё из-за тебя». — Я люблю тебя. И готова пройти с тобой всё, абсолютно всё, слышишь? Поговори со мной, Итан. Пожалуйста. Только не говори «я в порядке», если я снова это услышу, то, обещаю, в этом туалете сегодня произойдёт убийство. Итан усмехается. Она может, в этом он не сомневается. Она может всё, и за это он так её любит. — Я… Говорить становится очень трудно. Внутри — многое, громадная куча всего, сплетающаяся в один большой клубок, который у Итана не получается распутать. Да и не хочет он всё это вываливать на любимого человека, который просто хотел провести сегодня время со своей второй половиной. Глупой, никчёмной, слабой половиной. — Это из-за Джейсона, да? Итан вздрагивает. Слышать его имя, произнесённое её голосом, неожиданно так больно, что на мгновение ему снова становится трудно дышать. Он кивает. — Он ведь… это случилось в торговом центре? Ты мне рассказывал, но никогда не уточнял подробностей. Итан снова кивает. Перед глазами вспыхивает одно и то же воспоминание, которое ему давно пришлось выучить наизусть. Красный воздушный шарик. Зелёная футболка. Серый асфальт дороги. Скрежет тормозов. Пустота. И люди. Много-много людей, через которых он пытается пробраться. На плечо ложится тёплая ладонь, и Итан, до боли закусив губу, решается заговорить. Почему же это так трудно? — Там… были люди. Много. Был обычный выходной день, все спешили, чтобы что-нибудь купить. И когда я… — Итан делает несколько глубоких вдохов. Уже от одного воспоминания начинают дрожать руки и давит в груди. Чёрт. — Когда я не смог… Когда… Ко… В общем, с того дня меня накрывает паникой, стоит только мне оказаться в толпе. Прости. «Ничтожество». Мэдисон накрывает его ладони своими, переплетая их пальцы вместе. Её руки ощутимо дрожат. А затем она поднимает взгляд, и в её глазах Итан видит столько боли, что ему хочется умереть здесь и сейчас, чтобы не заставлять её страдать ещё больше. — Почему же ты не сказал мне раньше? — Не хотел, чтобы ты беспокоилась. На тебя и так много свалилось, а сейчас у нас всё хорошо, и я… — Глупый. Какой же ты у меня глупый. И как я только могла полюбить тебя? — Наверное ты сошла с ума, как и я. Говорят, это заразно. — Замолчи. Улыбается. Слабо, уголками губ, но улыбается. В груди Итана, там, где долгое время находится чёрная и холодная пустота, что-то мгновенно теплеет. Немного, но достаточно, чтобы почувствовать себя живым. — Панические атаки — это серьёзно, Итан. С этим надо что-то делать. Ты ходишь к психологу? — Нет. Походы к прошлому психологу закончились полицейской облавой. Итан Марс, страдающий депрессией и провалами в памяти — как же было удобно обвинить в гибели детей именно его! Да, полиция надавила на психотерапевта, заставив выдать конфиденциальную информацию следствию, но… как теперь доверять этому человеку? Тем более, что Итан думал, что справится сам. Идиот. — Всё будет хорошо. Мне просто нужно время. — Одним временем всё не исправить, Итан. — Мэдисон качает головой. От неё веет теплом, и Итану нестерпимо хочется обнять её, прижаться лицом к груди и сидеть так очень-очень долго. И пусть весь остальной мир замрёт хотя бы на короткое мгновение. — Ничего, мы справимся. Ты как, в порядке? — Да. На этот раз он говорит честно. Паника ушла, оставив после себя лишь противное чувство слабости, но он это переживёт. Рядом с ней он может пережить всё, что угодно. — Хорошо. Сможешь выйти отсюда? Я вызову такси, и мы уедем. И не спорь. Позволь мне позаботиться о тебе. «Ты и так всегда это делаешь» — хочет сказать Итан, но молчит. Знает, что если жене что взбрело в голову, она это обязательно исполнит. Поэтому он лишь кивает, твёрдо пообещав себе больше никогда не создавать поводов для её слёз. Или если только для тех, что от радости. — Я люблю тебя. — И я тебя. — Вот и хорошо. А тем, кто сюда ломится, скажем, что у нас был секс. Пусть обзавидуются, что, зря мы тут сидели? Итан улыбается, теперь уж точно искренно. У него самая лучшая на свете жена, и, возможно, психолог был прав, называя своего пациента «счастливчиком». Только самый счастливый на свете человек мог встретить того, который принесёт с собой солнце в кажущимся бесконечным дождь. Дождь, который, кажется, наконец постепенно начал заканчиваться.