Одиннадцать друзей Ниджимуры

Окей, сначала это было даже забавно. Ниджимура только приехал в Америку и сошел в аэропорту Лос-Анджелеса — казалось бы, чужие страна и город, трудности перевода и целая куча проблем, которые предстояло решать, но ему повезло, потому что почти сразу же он вляпался в Химуро. Они пережили ту еще переделку, и никто не потрепал бы их за это по голове, зато Ниджимура понял, что нашел хорошего друга. Тоже японец, одногодка, но гораздо больше понимающий, что, как и зачем в этом сумасшедшем городе. Это было прекрасное время. Потом им пришлось попрощаться — Химуро возвращался в Японию, оставляя в Лос-Анджелесе уже совсем другого Ниджимуру. Ниджимуру, который больше не разговаривал с тем жутким акцентом, от которого шарахались даже мексиканцы, которого хотели заполучить в команду все на стритбольной площадке и который знал, где находятся самые вкусные бургеры в городе. А еще который очень завидовал Химуро — тот возвращался домой, хоть и не признавался, что считает Японию именно домом. Но, видимо, кто-то там наверху посчитал, что случайные встречи — это отличная штука, нельзя останавливаться, надо продолжать, ведь что может быть лучше этого сценарного хода для ленивых. Оставалось только сказать: «Спасибо тебе, Господи». И Ниджимура действительно был благодарен. Однажды он навещал отца в больнице и встретил того, кого еще в школе считал своего рода живой легендой. Некоронованный генерал. Железное Сердце. Киеши Теппей. Когда-то Ниджимура не раз играл против него и до сих пор помнил, насколько тяжело это было — обойти Киеши все равно что проломить головой стену. Но это того стоило. — А теперь мы оба без баскетбола, — подытожил тогда Киеши. — Ну, это же временно, — пожал плечами Ниджимура. — Когда ты войдешь в норму, я свожу тебя кое-куда. Покажу, как здесь играют в баскетбол. Правда, это довольно жестко, сразу предупреждаю. Киеши на это улыбнулся и сказал, что знает точно — есть в Токио несколько ребят, способных дать фору любому здесь по части силовой игры. Они обменялись номерами и встречались уже просто так, не только в коридорах больницы. На двоих у них оказалось много историй, связанных с Поколением чудес и другими командами, а также общая проблема семпаев, которые пропустили кое-что важное из жизни своих подопечных. Но современная медицина творила чудеса — со временем она поставила на ноги отца Ниджимуры, и Киеши ждал тот же результат. Так что очень скоро состоялось еще одно прощание. Надо ли говорить, что Ниджимура снова завидовал? Как оказалось, зря он это делал. Кто-то там наверху любил не только случайные встречи, но и безумные хэппи-энды. За следующий год Ниджимура насчитал пять таких хэппи-эндов. — Раз ты не можешь приехать сам, я решил, что надо исправлять все лично, — вместо приветствия заявил Акаши, одним прекрасным днем появившись на пороге дома Ниджимуры. И появился он, кстати, не один. Бледного юношу с не очень горящим взором — черт знает, откуда Ниджимура взял это словосочетание, наверное, из какого-то стиха, который декламировала сестра, мечтающая о театральной карьере, — Ниджимура увидел сразу же после того, как Акаши его представил. Если точнее, сначала заорал и отпрянул от двери, а потом только увидел. Его звали Маюзуми Чихиро, и все три дня, что они гостили у Ниджимуры, очень хотелось пожалеть беднягу — он оказался идеальным слушателем для выступлений сестры, и та терроризировала его постоянно. Спасибо ему за стойкость, конечно, но все равно было немного совестно отдавать гостя на такое бесчеловечное обращение. Потом они отправились дальше по делам, в Чикаго, где у отца Акаши были какие-то связи и надо было с ними что-то делать: договариваться, расширяться, сходить вместе на мюзикл — Ниджимура благополучно пропустил деловую часть рассказов Акаши и просто радовался, что с ним все в порядке. Через несколько месяцев вернулся Химуро, а заодно привез с собой на экскурсию заметно вытянувшегося Мурасакибару. Ниджимура, глядя снизу вверх на этот шкаф, задумчиво оценил семейный бюджет и скомандовал начинать сборы. — Ты что-то задумал, — почуял интересное Химуро. — Ну, ты только посмотри на него, — Ниджимура кивнул в сторону Мурасакибары. — Вместе с таким, как он, мы погребем к чертовой матери весь Диснейленд. И они это сделали. Мурасакибара навел шума на империю Микки Мауса за два часа пребывания в парке. Еще через два часа со стороны администрации уже слышались угрозы, что их выпроводят из Диснейленда, если они не прекратят. Но нет, их группа захвата была слишком гордой — они ушли непобежденными, обещая вернуться и унося с собой целую кучу сладостей. На Мурасакибаре и в Мурасакибаре. А еще через месяц приехали Мидорима и Такао. Их целью визита, помимо зарождающегося флешмоба «Навести семпая, а то что за нафиг», было обучение — Мидорима хотел узнать о перспективах здешних заведений лично, а Такао… как объяснил потом Мидорима, Такао был просто Такао. — Вы никогда не думали стать комедийным дуэтом? — спросил наконец Ниджимура, когда уже не выдержал, наблюдая за их общением между собой. — У меня тут есть парочка толковых ребят, могу с ними познакомить и… И все заглушил громкий и заразительный смех Такао. — Шин-чан, отличное предложение! — пытался отдышаться он. — Может, ну его, а? Зачем тебе препарировать лягушек и делать прочие медицинские мерзкие штуки? Нас ждет слава и успех! — Ничего не хочу про это знать, — мрачно ответил Мидорима. Они определенно стали бы бомбой. Пожалуй, Ниджимура даже записался бы в их фанклуб, чтобы не пропустить ни одного выступления. Жаль, что Мидорима был слишком упертым. Зато слава и успех продолжали преследовать дом Ниджимуры. Когда к летнему сезону нарисовались Аомине и Кисе, никто уже не удивлялся, а отец предлагал делать ставки, кто приедет следующим и зачем. Вот эти двое приехали, чтобы пробивать себе путь в НБА. Ниджимура выиграл бы, если бы семейный совет одобрял азартные игры. — Откуда ты узнал? — подозрительно спросил Аомине. — Фишка у меня такая, — ухмыльнулся Ниджимура. — Иногда запоздало изображаю из себя семпая, который все знает. Но едва уехали эти двое, как на пороге возникли еще одни такие же. На этот раз это был Куроко вместе с Кагами, о котором Ниджимура от кого только не слышал. Тоже хотели покорять НБА. Вернее, это Кагами хотел, а Куроко работал переводчиком с я-так-волнуюсь-что-изъясняюсь-исключительно-гласными на человеческий. — Кагами-кун хочет догнать Аомине-куна, — расшифровал он. — Ну, флаг ему, конечно… — флегматично почесал щеку Ниджимура, но, услышав со стороны Кагами возмущенные гласные, пояснил: — Аомине приехал вместе с Кисе. — Ну и что? Ого, даже речь прорезалась! — Сильнейшая парная формация, — развел руками Ниджимура. — Акаши сливал мне спойлеры. Ваша игра против тех ребят была довольно увлекательным сериалом. Это был пятый и последний хэппи-энд. За год Ниджимура увидел всех тех, с кем не хотел когда-то прощаться и ради кого собирался вернуться. Они были повзрослевшими, разными, но все еще такими же родными. Было бы здорово как-нибудь собраться всем вместе — старый состав Тейко, плюс те, с кем они были готовы перемахнуть океан, побороться за место в НБА, выступить в комедийном дуэте, сходить на мюзикл или что там еще. То есть, с настоящими друзьями. — Какая-то дурацкая пародия на известное кино, — смеялся Ниджимура, когда рассказывал об этом Акаши по скайпу. — «Одиннадцать друзей Ниджимуры Шузо». Это настолько же трогательно, насколько и тупо. — Только одиннадцать? — спросил Акаши. Ниджимура всегда удивлялся, как это так получалось, что самые сложные вопросы Акаши умудрялся задавать так, как будто он только и ждал подходящего момента. Нет. Конечно же, нет. Их не только одиннадцать и не всех Ниджимура увидел. Был еще кое-кто — самый сложный и невыносимый, и потребовалось еще два года, килобайты текста в письмах и смс, ночи без сна, тысячи договоренностей и невероятно долгое ожидание в аэропорту Лос-Анджелеса, чтобы они встретились. Хайзаки был последней частичкой Японии, по которой скучал Ниджимура. И в отличие от остальных Хайзаки приехал именно к нему.