Никогда не говори: "Помнишь..."

      Известный мир       Гарри параллельного мира       Закончив все рассказывать своему папе (он не мог перестать мысленно так его называть), Гарри, чтобы успокоиться, съел еще несколько плодов буллы. Снейп по-прежнему сидел, замерев, бессмысленно уставившись на шкафы с ингредиентами, стоящие у стены перед ним. Через несколько минут Гарри начал беспокоиться. Он подошел и, взяв руку Снейпа, сжал ее. Тот моргнул, но продолжал смотреть на стену.       — Даже там я несу ответственность, — прошептал он.       Гарри потер кровоточащую губу. Он снова ее прокусил. Вспомнился первый раз, когда отец попытался объяснить, почему между ним и мамой каждые несколько месяцев бывали ужасные ссоры.       — Я сделал что-то… очень плохое, — сказал тогда папа, преклонив колени. Он вглядывался в лицо Гарри и стирал слезы с его щек. — И она заслуживает знать об этом.       Это все еще приводило Гарри в замешательство. Он не мог представить, что его отец совершит нечто такое, что может навредить маме. Реакция Снейпа отражала внутренние переживания Гарри на эту тему.       — Насколько сильно она пострадала? — спросил Снейп.       Гарри пожал плечами, делая вид, что ему все равно:       — У нее бывают хорошие и плохие дни.       Взгляд Снейпа, словно под воздействием гипноза, притянуло к Гарри.       — А в плохие дни?       — Зависит от того, насколько плох этот день. Иногда она может удержать в голове то, что происходит в течение почти целого часа. А потом бывает несколько дней… бывает несколько дней, когда все это тяжело для всех нас, — сказал он, вертя пальцами. — Скоро у нее будет очень плохой день. И меня там не будет.       Снейп, казалось, не слышал его. Гарри потянулся и взял в руки еще один пузырчатый плод. Внезапно Снейп судорожно вздохнул и засунул в рот плод буллы, раскусывая его. Через мгновение он, видимо, пришел в себя. Резко встал и, взглянув на Гарри сверху вниз, кивнул в сторону двери:       — Мне нужно поговорить об этом с директором.       Сердце Гарри сжалось.       — Прямо сейчас? Мы только что видели его.       Снейп выглядел раздраженным.       — Мне нужно поговорить с ним наедине.       — О-о.       Гарри огляделся:       — Не возражаете, если я поработаю над чем-нибудь, пока вас не будет? Я занимаюсь одним проектом…       — Ты не останешься здесь.       — Ваша встреча займет много времени?       — Большинство студентов проводят свободное время в общих гостиных.       — Но мне бы не помешала помощь с домашним заданием.       Гарри просмотрел книги и заметки местного Гарри, и в них было немного толка, поэтому он нуждался в руководстве и консультации не меньше, чем ему просто хотелось компании.       Однако рука, толкающая его к двери, не слишком обнадеживала.       — Я думал, мы могли бы поговорить еще о моем мире, и, э-э… о моей маме.       Гарри предполагал, что это было ключом к тому, чтобы проводить с этим человеком больше времени, и он не был разочарован. Рука остановилась, и, оглянувшись назад, Гарри увидел тоску, на долю мгновения вспыхнувшую в глазах Снейпа. Но глубины глаз тут же захлопнулись, больше ничего не открывая.       — Возможно, позже, — сказал Снейп. Он закрыл за ними дверь в свою квартиру. — И завтра, когда я увижу тебя в классе, я ожидаю, что ты будешь называть меня…       — Профессор или сэр, — сказал Гарри. — Я так делаю и в своем мире. Какой идиот войдет в класс и назовет учителя папой? У меня есть инстинкт самосохранения, знаете ли.       Снейп посмотрел на него оценивающе, затем что-то проворчал и поднялся по лестнице. Гарри пошел медленнее, поворачивая в сторону гриффиндорской башни. Он надеялся, что Гермиона поможет ему разобраться в школьных делах и был рад увидеть, что она сидела, свернувшись в кресле в общей гостиной.       — Все прошло хорошо? — спросила Гермиона, сведя брови.       — Да.       Хотя Гарри понимал, что должен быть Гарри Поттером этого мира, но все же за завтраком он кое-что ей рассказал, взяв клятву сохранить это в секрете.       — Рон выходит сегодня из больничного крыла. Утром у него болела голова, и мадам Помфри не отпустила его.       — Хорошо, — сказал Гарри.       И хотя после того, как он помог Рону найти пропавшего питомца, тот стал казаться нормальным парнем, Гарри не был особенно заинтересован в получении сводок о состоянии его здоровья. Мысли Гарри были заняты более практическими вопросами.       — Как насчет того, чтобы позаниматься? — спросил он, поднимая книгу с колен Гермионы.       Она пренебрежительно подняла бровь:       — Опять возникли проблемы с эссе по зельям?       — Я закончил его, — сказал Гарри, листая книгу о древних рунах. Он читал эссе, написанное другим Гарри, и уже решил, какие исправления следует внести.       — Мне бы не помешала помощь в трансфигурации. Я даже не знаю, что я должен превращать. Другой парень не оставил подробных указаний, — он выразительно посмотрел на Гермиону.       — О-о. О! Ну я записываю все задания здесь…       Гермиона полезла в свою сумку.       — Ты только начала это? — сказал Гарри, приподнимая книгу.       — Я читала ее весь день.       — Хм. Так какие же руны часто использовались в священных ритуалах?       Гермиона прекратила рыться в сумке и уставилась на Гарри.       — Я опрашиваю тебя, — сказал он. — Это то, что обычно делают на совместных учебных занятиях.       — Я… руны Баридов использовались в священных ритуалах с участием животных, в то время как руны Форал использовались вместе со священными ритуальными танцами.       — Как всегда, все абсолютно верно.       Гермиона просияла. Гарри нравилось, что ее разум был похож на стальную ловушку. Он опросил ее, хотя она вряд ли нуждалась в этом. Он даже нашел способы проверить ее на вещи, которые рассказал ей о своей жизни. Гарри ничего не мог с этим поделать. Каждый аспект его жизни, о котором она рассказала правильно, вызывал небольшую вспышку радости у него в груди. И Гермиона этой вселенной не бросала на него грустные, понимающие взгляды, декламируя доказательства его существования.       Через несколько часов он почувствовал себя более подготовленным к следующему дню занятий и уселся исправлять свое эссе по зельям.       — Ты уверен, что не хочешь, чтобы это сделала я?       — Тут мало что можно сделать. Он пропустил более тонкие моменты задания, и я никак не могу их впихнуть, не заставив все звучать как… ну будто это какая-то бурда. Плохо сваренная. Жаль, что у меня нет времени переписать его. Профессор ведь поймет, верно?       В общую гостиную вошел Рон. Он выглядел выбитым из колеи.       — Наконец-то! — сказала Гермиона. — Я думала, она никогда не отпустит тебя. Нам так много нужно тебе рассказать. Ты не поверишь!       — Гермиона, — предостерегающе сказал Гарри.       Она испуганно взглянула на него:       — Но ты, конечно, хочешь рассказать ему.       Рон переводил взгляд с Гермионы на Гарри.       — Сказать мне что?       Те долго молчали, и Рон побледнел:       — Это касается меня, верно? Мадам Помфри что-то сказала? Я умираю?       — Рон, ты в порядке, — сказала Гермиона. — Но когда ты спал в больничном крыле… — она выжидающе посмотрела на Гарри.       Гарри вздохнул:       — Ну что ж.       Он указал Рону на стул, а затем убедился, что никого больше не было в пределах слышимости.       — Я не из этого мира.       Рон наморщил нос:       — Что ты имеешь в виду, как в одном из тех магловских фильмов, в которых летают… поезда или как вы это называете? — Он возбужденно изобразил полет с помощью рук. — Или как в фильме, где какое-то существо вырывается из внутренностей парня, когда тот просто пытается нормально позавтракать…       — Он не инопланетянин, — сказала Гермиона. — И я говорила тебе не смотреть тот фильм.       — Я имею в виду, что я другой Гарри, — сказал Гарри и объяснил то, что Дамблдор рассказал ему о других реальностях.       Рон уставился на Гарри, когда тот закончил:       — Ты сошел с ума?       Гарри вспыхнул гневом:       — Я не псих.       — Тебя, вероятно, стукнуло по голове.       — Я знал, что он не поймет, — сказал Гарри. — Я ему никогда не нравился, еще с тех пор, как он увидел меня вместе с Драко на станции Кингс Кросс.       — Ты дружишь с Малфоем? — сказал Рон.       — Уже нет, — сказал Гарри.       Что было правдой — когда Драко стал больше походить на своего отца, Гарри поначалу испытывал к нему неприязнь, а со временем просто возненавидел.       — До Хогвартса мы играли вместе, когда у наших пап бывали встречи.       Гарри вспомнил, как однажды они сидели в гостиной Малфоев, и Малфой-старший смотрел на него как-то по-особенному, что-то тихо шепча в ухо отца Гарри. Тогда Гарри почувствовал себя особо экзотическим волшебным существом. Как только ему позволили уйти, он схватил Драко и потащил играть в плюй-камни, чтобы быть как можно дальше от этого человека.       Рон покачал головой:       — Совершенный псих.       Гарри стиснул зубы:       — Прекрати использовать это слово.       Он слышал, как его часто шептали, обсуждая маму.       — Я ведь говорила тебе, — сказала Гермиона, — он другой Гарри. — Она остановилась. — И у него есть приемный отец.       — Он просто мой отец.       — Кто он? — спросил Рон.       И с этого момента разговор покатился вниз под гору.