Никогда не говори: "Помнишь..."

      Известный мир       Снейп известного мира       Снейп проснулся, ощутив, что пот холодит его спину. Он моргнул, но окружающие предметы так и остались нечеткими в царящем полумраке. Тяжелые шторы на окнах спальни защищали ее от утреннего света.       Снейп опустил ноги на холодный пол и сунул руку под подушку. Пальцы сомкнулись вокруг палочки, и он тут же ощутил, что напряжение привычно отступает. Однажды Северус провел эксперимент и перед сном прикрепил к руке свою палочку с помощью магии, но проснувшись, обнаружил, что ночью проклял шкаф и тот превратился в пепел.       В любом случае это ничего не меняло. В своих снах Северус по-прежнему был без палочки. Он не мог наколдовать ни щит, ни проклятие. Она по-прежнему умирала.       Северус снял ночную рубашку, быстро наложил на себя чистящие чары и оделся. Остановившись в дверях спальни, он посмотрел налево — розовые лучи рассвета падали на оштукатуренную стену напротив открытой двери. Северус подошел к двери и заглянул в чердачную комнату.       Из окна, находящегося на противоположной от входа стене, падал свет, создавая тени на беспорядочно расставленных по углам комнаты предметах: на плетеном кресле со сломанным сиденьем, полосатой подушке с вываливающимися внутренностями, на стопке выцветших и пожелтевших от времени школьных тетрадей, на маленькой треугольной пиратской шляпе. Под приподнятыми полями шляпы Снейп увидел слово, написанное детскими каракулями, в выцветших пятнах мелков: «Северус».       В расчищенном пространстве в центре комнаты стояла небольшая кровать, с увешанным фотографиями изголовьем. Пара очков была ненадежно уложена на стопку изъеденных молью одеял. Мальчишка раскинулся поперек кровати, свесив руку через край и глубоко дыша. С закрытыми глазами он был точной копией Джеймса.       У Снейпа возникло внезапное безумное желание напасть на мальчишку, пока его защитные барьеры опущены. Северус поскорее отошел и стал тихо спускаться по лестнице. Мальчик был дураком, попросив остаться здесь. И Снейп оказался дураком, позволив это.       На него нахлынуло воспоминание: весенние листья и серебристый свет. Он запер его в одном из хранилищ памяти. У Северуса были более неотложные дела, на которых он мог сосредоточиться.       Он спустился в свою подземную лабораторию и угрюмо уставился на неглубокую оловянную чашу с темно-фиолетовой жидкостью. Они с Дамблдором разработали зелье, которое должно было запульсировать, если проход, приведший мальчика сюда, снова откроется. Но за исключением случайных вращающихся теней жидкость была столь же спокойной и неподвижной, как ночь. Северус пристально посмотрел на чашу. Даже вращающиеся тени стали появляться реже. Каково бы ни было происхождение этой души, она с жадностью пускала новые корни.       Северус сжал кулак недалеко от чаши, пытаясь силой желания заставить жидкость начать двигаться. Мальчику нужно было вернуться в свой мир. Не то чтобы Снейп желал возвращения другого Поттера, но его Северус понимал. Хотелось увидеть эту знакомую фигуру, напряженную от гнева, вернуть мальчишку к его подростковым сражениям на территории Хогвартса. Снейп испытывал удовлетворение от того, что мог заставить сына своего врага ощутить то, что всегда чувствовал сам: ярость, бессилие, унижение.       И обвиняющие зеленые глаза, пронзающие его отвращением и негодованием… Снейп сглотнул. Это тоже казалось правильным. Но по другим причинам.       Снейп задвинул поглубже свои чувства и сосредоточился на открытой книге, лежащей на поцарапанном дубовом столе. Но никакой новой информации не появилось с тех пор, как он в последний раз читал ее. Существовало три способа открыть дверь между мирами, но два из них подвергали мальчика крайне серьезной опасности, разрывая его душу и тело.       Третий вариант был безопаснее. Его правильное исполнение должно было привести к мягкому извлечению души из этого тела, после чего ее перенесло бы обратно, в родной мир. Снейп прижал пальцы к груди, обдумывая, что ему придется сделать, чтобы сотворить это заклинание. Никаких разрывов души. По крайней мере, не у этого мальчика.       Снейп механически перечитывал книгу. Часть его разума гадала, как Дамблдор отреагирует на информацию, которую он ему прислал. Северус надеялся, что удастся найти иное решение и не придется использовать третий вариант, однако огромная книга не предлагала никаких новых возможностей. Только услышав скрип половиц, сообщивший, что мальчик уже встал, Снейп захлопнул книгу. Собравшись с духом, он поднялся по ступенькам.       Как только Северус вошел на кухню, на него наткнулся мальчик.       — Простите, — пробормотал Гарри, приглаживая волосы, напоминающие куст дикорастущего терновника. Он стоял, рассеянно моргая, всего в нескольких дюймах от Снейпа.       От этого у Северуса начала зудеть кожа, но он устоял на месте. Он давно уже научился сопротивляться желанию отступить в сторону. Всякий раз, когда он показывал какие-либо признаки испуга, Поттер и Блэк теснили его, называя «трусом».       Мальчик помедлил в нерешительности, цепляясь за Северуса, словно рыба-прилипала за акулу, но Снейп мало что мог с этим поделать. Это не было беспомощностью и бессилием, с которыми он мог справиться, используя заклинания и проклятия. Даже попробуй он использовать оскорбления, те оказались бы неэффективны. Они испарялись в присутствии Гарри, будто лед в печи.       Гарри наконец отошел в сторону, зевая и бормоча заклинание, от чего кусок хлеба почернел и обуглился, превращаясь в тонкий диск. Гарри сдвинул очки на лоб и потер глаза, пытаясь избавиться от остатков сна. Полностью проснувшись, он нахмурился, глядя на обгоревший предмет. Гарри положил еще один кусок хлеба на тарелку и протянул ее Снейпу.       Северус вздохнул, но произнес нагревающее заклинание, которое отлично поджарило хлеб. Все магловские устройства, приобретенные отцом Северуса для кухни, в конце концов сломались, и Снейп так никогда и не потрудился заменить их. Единственным, чем он все еще пользовался, был холодильник, одиноко стоявший в углу.       Северус вспомнил день, когда тот прекратил работать через несколько месяцев после смерти отца. Именно в тот день мать уехала в неизвестном направлении. Она взяла с собой только то, что высоко ценила: палочку, зелья, фотографию родителей, которую всегда держала на туалетном столике. Мать оставила большую часть одежды в шкафу. Она оставила обручальное кольцо на кухонном столе.       Снейп неохотно осмотрел свои вещи. Как он и предполагал, все по-прежнему аккуратно лежало на своих местах.       Именно в тот день холодильник, неожиданно задрожав, остановился. Ни Северус, ни его мать никогда не удосуживались оплатить счета за электричество. Тем не менее с применением охлаждающих чар холодильником все еще можно было пользоваться.       Однако отсутствие электричества имело прискорбный побочный эффект, делая мальчика зависимым от Северуса. Уменьшение ограничений на использование магии помогало, но навыки Гарри были ориентированы главным образом на зелья и ментальную защиту. Его кулинарные заклинания превратили бы кухню в руины. Так что если приготовление пищи предполагало нечто большее, чем простое вскрытие банки, Снейп взял ответственность на себя.       Он намазал тост джемом и передал Гарри. Для защиты мальчика Северусу приходилось сталкиваться с Пожирателями Смерти и дементорами, и все же этот простой акт приготовления пищи подействовал на него словно удар в грудь. Было что-то пугающе интимное в том, чтобы давать еду ребенку.       Жуя тост, Гарри вытащил из заднего кармана мятый конверт:       — Это пришло, когда вы были внизу.       Снейп уставился на письмо. На конверте была оттиснута печать Дамблдора. Возможно, директор нашел другое решение, другой путь. Все, что угодно, только не вариант, обнаруженный Северусом. Разорвав конверт, он открыл письмо. Внутри было всего четыре слова:       «Это должно быть сделано».       Северус сосредоточенно глядел на слова, пока у него не заболели глаза. Затем, сложив послание и сунув его в мантию, он повернулся к Гарри.       — Одевайся, — сказал он.       Нахмурившись, Гарри поставил тарелку в раковину.       — Мы куда-то собираемся?       Снейп коротко кивнул:       — В Годрикову Впадину.       Дуновение прохладного ветерка рассекло теплый воздух, когда они аппарировали на нужную им улицу. Снейп крепко держал Гарри. Перед ними стоял скелет из гнилого дерева и битого стекла. Сквозь почерневшие дыры в фасаде были видны комнаты и лестничные пролеты.       Внутри Снейпа бушевала война. Ему потребовались все силы, чтобы оставаться неподвижным и бесстрастным. Сделав несколько глубоких вдохов, он медленно выпустил Гарри.       Гарри тихо подошел к дому, словно боясь кого-то разбудить. Когда он прошел через главные ворота, Снейп был вынужден последовать за ним. Северус шагнул сквозь полную щербин дверную раму, которая когда-то удерживала входную дверь, и ощутил в воздухе вкус плесени и копоти. Услышав шарканье, он обнаружил, что мальчик находится в темном углу прихожей.       Гарри впился взглядом в половицы, будто они скрывали ужасную тайну.       — Вы знаете, как это произошло? — спросил он.       Он знал. Северус никогда не расспрашивал Дамблдора о подробностях, но весть о смерти Поттеров и исчезновении Волдеморта пронеслась сквозь волшебное сообщество. Снейп уловил большую часть деталей из перешептывания своих коллег, а его яркое воображение дорисовало остальное.       — Я слышал, что он умер здесь, — сказал Гарри, глядя в коридор. — Мне кажется, эта часть произошла так же, как в моем мире. Но мама…       Помимо своей воли Снейп проследил за взглядом мальчика, который теперь смотрел на полуразрушенную лестницу, ведущую наверх.       Гарри осторожно ступил на первую ступеньку, скрипнувшую под его тяжестью. Остановившись, он медленно перенес свой вес вперед. Ступенька удержалась. Гарри медленно поднимался, проверяя каждую ступеньку на прочность, прежде чем двинуться дальше.       Суставы Снейпа оледенели. Он столько раз посещал этот дом, поднимался по этим ступенькам — в те длинные ночи, когда он часами лежал в постели, ворочаясь без сна. Вначале он видел себя молодым человеком, в венах которого бурлила кровь — он, сам того не желая, увидел, как те двое лежат вместе, крепко обнявшись. Потом Северус видел себя, склонившегося над ее холодным телом.       Но теперь он мог видеть только возвышающуюся над ним лестницу. Гравитация слишком сильно давила на Северуса, и он не мог подняться. Снейп услышал рев воды, бьющейся о его тщательно построенные ментальные стены. Он должен повернуть назад. Он напишет Дамблдору, скажет ему… что-нибудь…       Остановившись на пятой ступеньке, мальчик повернулся, присев на корточки. Теперь он находился на уровне глаз Снейпа и смотрел на него сквозь толстые стекла линз. Затем Гарри медленно спустился и переплел свои пальцы с пальцами Снейпа.       — Лучше, если мы поднимемся вместе, — сказал он. — Менее опасно.       Снейп обнаружил, что переставляет ноги по ступенькам — одну за другой. Деревянные доски стонали, но пока держали вес. Гарри и Снейп добрались до старой детской, от которой остались практически одни стены. Ее крыша обвалилась, а пол просел в сторону пролома с зазубренными краями, находящегося в его центре.       Гарри нагнулся к отверстию, желая заглянуть внутрь, опасно балансируя на сгнивших досках. Снейп ощутил, что его резко дернули за руку. Опустив взгляд, он увидел свои побелевшие костяшки пальцев — он крепко сжимал руку мальчика. Северус резко оттолкнул Гарри подальше от провала на более твердую поверхность, а затем отпустил его.       От прохладного утреннего воздуха по телу Северуса пробежал озноб. Сквозь осыпающуюся черепицу он видел, как собираются серые облака.       — Здесь была создана твоя защита, — произнес он.       — Ее жизнь за мою, — прошептал Гарри. — Папа рассказывал, что когда я был ребенком, у меня была такая же защита. Он говорил, что сразу после этого мама была… словно живая смерть. Но он вернул ее, и защита исчезла. — Гарри потер шрам на лбу. — Мы должны были создать новую защиту для меня. Для всех нас.       Снейп слышал слова Гарри, будто сквозь туман. Он заговорил, ощущая, что язык стал тяжелым и неповоротливым:       — Вероятно, ее жертва… сможет защитить тебя здесь. Заклинание, возможно, связано с вами обоими.       Взгляд Гарри двинулся по комнате, следуя за мыслью.       — И если мы оба связаны одной защитой, это и есть путь? Дорога домой? — Его глаза засияли. — Сегодня я смогу пойти домой.       В Снейпа закралось беспокойство. Он объяснил это желанием выполнить задачу. Вскоре мальчик будет далеко от него. Больше никаких топающих ног, нахальных усмешек, постоянных вопросов.       Больше никаких мыслей о том, что могло бы быть.       В уголке его сознания вновь шевельнулось воспоминание. Клочок серебра, весенние листья на дубе. Рука, сжимающая его руку. Северус выбросил его из головы и начал напевать слова, которые должны были стать первым шагом к отправке мальчика домой.       Голубой туман заклубился, расцветая из кончика палочки. Заклинание заставляло проявиться в материальном виде любые чары и заклятия, когда-либо наложенные в комнате; магия становилась плотью. Только таким путем Снейп мог увидеть магическую защиту в физической форме, увидеть, была ли она связана с обоими Гарри. Только тогда душа одного могла уйти, а другого вернуться.       Голубой туман поднялся выше, заслоняя утреннее небо, видимое сквозь разбитую черепицу. В комнате начала проявляться магия. Из деревянных половиц стали расти древесные побеги, крутясь и извиваясь в разные стороны. Стены зашатались, вытягиваясь наружу, сплетаясь вокруг деревянных колонн и осыпая все вокруг гипсовой пылью. Дом скрипел и стонал. Воздух стал густым от заплесневелой штукатурки и горелого дерева. Снейп и Гарри обошли растущие ветви. Когда заклинание завершилось, лес переплетающихся, обвивающих друг друга ростков покачивался по всей комнате. Они мягко колебались от магических потоков.       Гарри перебрался через заросли, растущие из пола. Снейп двинулся к нему, потирая пальцем росток. Тот был теплым и гладким, на его поверхности была видна крохотная частица дерева. Возможно, проявление простого заклинания: Левитации или Люмоса.       Гарри взглянул на покачивающиеся и извивающиеся над локтем Снейпа побеги.       — Великолепно, — прошептал он.       — М-м-м, — пробормотал Снейп. Но он был доволен: он никогда раньше не пытался испытывать это заклинание.       Пробираясь вперед, они осторожно обходили побеги. Некоторые из ростков были массивными, пронизанными веществом, из которого появились. Другие — тонкими, напоминающими хлыст. Они рассекали воздух, закручиваясь и извиваясь.       Снейп отодвинул в сторону толстую, пушистую колонну и увидел это: черные ветви, скрутившиеся в пульсирующую массу. Они извивались и корчились, скребясь друг о друга. Запах обуглившегося дерева начал душить Снейпа.       Авада Кедавра.       Северус повел Гарри в обход темного клубка, стараясь держатся от него как можно дальше. Снейп услышал смех: по улице проходили мальчики, которых совершенно не волновало то, что произошло когда-то в этом месте.       За спутанным узлом возвышались две огромные бледно-желтые ветви, напоминающие своей монументальностью греческие колонны. Они сплелись, обвивая друг друга, и тянулись к небу сквозь голубой туман, грохоча, будто проходящая в отдалении летняя гроза.       Снейп потянулся вперед и опустил руку на теплое дерево. Его окружил запах.       Сирень.       Проходившие мимо мальчики, очевидно, остановились, так как их крики стали громче.       — Мама, — прошептал Гарри. Наклонившись, он прижался лбом к ветвям. Те громыхнули в ответ.       Гарри и Снейп остановились на мгновение, прислонившись к живому сердцу защитного заклинания.       — Что я должен делать? — пробормотал Гарри.       Снейп неохотно убрал руку с ветви.       — Что ты чувствуешь? — спросил он.       Гарри прижал руки к сдвоенным колоннам:       — Хм. Мягкие одеяла. Теплую ладонь на моем лице. Руки, держащие меня.       Сердце Снейпа сжалось, но его лицо осталось неподвижным.       — Ты связан с защитой.       Просияв, Гарри повернулся лицом к Северусу:       — Я смогу вернуться домой?       Снейп кивнул. Он произнес еще одно заклинание, и оба древесных ствола засияли ярким светом, а из гладкой золотистой кожи вырвались и начали быстро расти более мелкие побеги. Они тянулись к Гарри, подталкивая его. Они манили его, будто маленькие ручки, и крошечный хор шептал, вибрируя в воздухе:       — Возвращайся домой, возвращайся домой.       Маленький желтый палец коснулся щеки Гарри, и тот закрыл глаза.       — Я ощущаю это. Я могу вернуться домой.       Воздух казался густым: все заволокло голубым туманом, и это должно было скрыть черты Гарри. Но Снейп обнаружил, что, несмотря на плохую видимость, он обращает внимание на мелкие детали, которые прежде никогда не видел. На черты лица, которые Северус никогда не замечал у Джеймса Поттера: на нос Гарри, слегка приподнятый на самом кончике, на торчащие верхушки его ушей, выглядывающих из-под неопрятных волос, на брызги веснушек, рассыпанных по его скулам.       Веснушки Лили.       Еще один побег скользнул по шее, и Гарри вздрогнул.       Снейп всмотрелся в него и ощутил, что они оба балансируют на краю пропасти.       — Я думал, гриффиндорцы известны своим мужеством и смелостью, — произнес он.       — Ничего не могу поделать, — прошептал Гарри. — Будто… что-то приближается. Разве вы этого не ощущаете?       Северус действительно ощущал. Ярмо давило ему на грудь, и у него появилось почти непреодолимое желание оглянуться через плечо. Один из мальчиков снаружи что-то закричал, и слова наконец стали ясны:       — Мерзкая грязнокровка!       Северуса словно окатило ледяной водой. К своему ужасу он осознал, что голоса доносятся не с улицы и даже не извне комнаты. Голос, выкрикнувший эти слова, был его собственным, высоким от гнева и юности. Два слова, о которых он будет сожалеть всю оставшуюся жизнь.       Северус покачал головой, заставляя воспоминания вернуться в тайники памяти. Темные уголки его разума извивались, выжимая наружу его страх, его вину, его стыд. Снейп и Гарри встретились взглядами.       Слабый свет не скрыл, что мальчик резко побледнел.       — Дементоры, — произнес Гарри. Он попытался поднять палочку, но окружающие ростки связали его движения. Они погрузились в его кожу, пытаясь вытащить душу из его тела. Беззащитную душу, которую жадно сожрет дементор.       Перед глазами Снейпа вспыхнул образ Лили — с обиженным и сердитым лицом. Северус принялся удалять заклинание, но способности и умение покинули его. Ему потребовались три попытки, прежде чем он наконец смог снять заклятие, и побеги исчезли. Гарри шагнул вперед и рухнул бесформенной грудой.       Снейп поднял палочку, чтобы создать Патронуса, но прежде чем он успел произнести нужные слова, комната наполнилась смертельным грохотом. Мороз пробрал Северуса до костей. Мир перевернулся, и он повис вверх ногами, слыша смех Поттера и Блэка. Он заставил себя остаться в комнате, в которой все сильнее чувствовался запах гниения. Образы прошлого унеслись прочь, и Северус оказался на полу, на небольшом расстоянии от Гарри. Маленький круглый человек с острыми чертами лица склонился над потерявшим сознание мальчиком.       — Темный Лорд был совершенно прав. Ты не можешь устоять перед привлекательностью этого места. Ты спас нас от многих неприятностей, маленький Гарри Поттер. Моему господину нужно твое тело… и твоя кровь.       Человек прижал кончики пальцев к вене на нежной коже запястья Гарри. Затем он схватил его за руку и, потянув, с усилием взвалил себе на спину. Голова Гарри качнулась из стороны в сторону. Перенося вес Гарри, человек повернулся, полностью открыв свое лицо.       Снейп испытал потрясение, узнав его:       — Петтигрю.       При звуке своего имени тот яростно дернулся. Затем он заметил Снейпа сквозь оседающий туман и криво усмехнулся:       — О, и тебя он тоже хочет видеть, но у него есть время только для одного. Мы позаботимся о твоем теле позже. Что касается твоей души… — он указующе взмахнул рукой, и Снейп услышал за своей спиной звук сухожилий, скребущих по костям.       Он обернулся, и запах разложения захлестнул его с новой силой. Дементор приближался.       — Экспекто Патронум!       Гортань Снейпа сжалась на этой фразе. Тонкая серебристая нить вырвалась из палочки, рассыпаясь на клубящиеся огоньки.       Северус услышал громкие шаги: Петтигрю направился к двери. Услышал стон мальчика, которого уносили из комнаты, перебросив через плечо. И резкий крик.       Снейп попытался снова, но это было бесполезно; он не мог даже представить, что когда-либо в жизни был счастлив. Не в этом месте.       Темный капюшон дементора окружал его лицо, отсекая свет.       «Я обязан спасти мальчика».       Но Северус падал в темные ниши своего сознания, скользя все ниже и ниже… Он ощутил, как длинные костлявые лапы дементора приподняли его голову вверх.       И тогда воспоминание о серебре и весенних листьях, о руке, сжимавшей его руку — воспоминание, которое Северус отталкивал все утро, — вырвалось на передний план.       Он опустил палочку, наблюдая, как пятнышки солнечного света просачиваются сквозь распускающиеся на ветвях листья. Что-то мерцало за изгибом кривого сучковатого дуба. Северус подошел ближе, ощущая под ногами рыхлую почву.       Две серебристых лани стояли рядом.       Лили сжала руку Снейпа, все еще не спрятав палочку. Ее глаза были широко раскрыты.       — Что это значит, Северус?       Но он мог только смотреть, наполненный странной легкостью.       Холодные пальцы отпустили его. Снейп упал, ударившись затылком о деревянные половицы. Яркий свет затопил его.       Северус приподнялся на локтях, моргая от сияющего света. Сфокусировав взгляд, он увидел серебристую лань, легко перепрыгивающую через ветвистые заросли. Она направилась к месту, где по полу стелились бессильные обрывки Патронуса. Обрывки стали собираться вокруг копыт лани, ярко светясь. Хрупкие завитки росли и трансформировались, приобретая форму, и вот две лани стоят рядом.       Моргнув, Северус попытался вновь отодвинуть воспоминания, но лани остались. Они были не просто образами из прошлого — лани действительно находились здесь. И тогда Северус вспомнил о том, что Гарри рассказывал ему в первые дни пребывания в этом мире: что его Патронус такой же, как у его родителей. Лань.       Первая лань повернулась и ткнулась в другую. Их носы соприкоснулись, два пятнышка темно-серого цвета. Точка соприкосновения затуманилась, и две фигуры пошли рябью, мягкими волнами перетекая друг в друга, постепенно сливаясь в единое целое.       А затем к Северусу медленно направилась единая серебристая лань. Она сияла ярче, чем его Патронус, мягким сиянием, исходившим от каждого тонкого волоска на ее мехе. Лань наклонила голову близко к груди Северуса, как бы стараясь убедиться, что он здоров. Ее большие глаза сияли.       Было больно смотреть на нее. И все же лань принадлежала ему. Северус ощущал излучение частиц своей сущности из глубин ее тела.       Лань мерцала, ее тело пульсировало. Затем она распалась, и волны света каскадом хлынули вниз. Свет лился на Северуса, пенясь миллионами крошечных звездных вспышек, просачиваясь в его кожу.       Северуса словно накрыло покрывалом тишины и покоя, как бывает после сильного шторма. Он глубоко вздохнул и ощутил связь с другой жизнью… с Гарри. На какой-то миг он почувствовал правду и силу этого соединения.       Свечение рассеялось, и лань исчезла.       Северус пристально смотрел на оставшееся пустым пространство, пока не вспомнил, где находился. Оттолкнув от себя росток, он вскочил на ноги. Росток рассыпался от прикосновения. Действие заклинания ослабевало.       Северус увидел мальчика на вершине груды сломанных побегов. Тот дрожал, но стоял на ногах, приняв защитную позу, с палочкой наготове, в стойке, которая напомнила Снейпу его собственную.       Дементор исчез. Остальная часть комнаты казалась пустой, пока Северус не услышал поскребывание: Петтигрю забился в угол, среди пыли и мусора. Потерев руку, он застонал.       — У меня его палочка, — сказал Гарри, показав Северусу левую руку, сжимавшую сухую ветвь боярышника.       Снейп обошел раскидистые заросли и встал рядом с Гарри, направив палочку на Петтигрю.       — Мы уходим. Немедленно.       Человек, который всего минуту назад дрожал в углу, ринулся к ним. Он выплюнул короткое заклинание, и его палочка, которую по-прежнему держал Гарри, вспыхнула красным. Гарри закричал. Мышцы его левой руки свело мучительной судорогой. Темная магия разрывала предплечье.       Схватив Гарри за левую руку, Снейп приблизил к ней свою палочку.       — Экспелиармус!       Но чужая палочка держалась крепко. Проклятие поднялось уже выше локтя. В местах, где мышцы оторвались от кожи, образовались рваные раны. Мальчик застонал, его колени подогнулись.       Петтигрю бросил еще одно заклинание. Снейп развернул палочку, которую по-прежнему сжимал Гарри, в противоположную от них сторону. Из палочки хлынула маслянистая жидкость, с шипением расплескиваясь по полу. Капли собирались в лужи, пытаясь подобраться к Северусу и Гарри и в процессе жадно разъедая половицы.       Снейп бросил заклятие, и то, что оставалось от крыши, обрушилось на Петтигрю. Северус потащил Гарри за груду сломанных ветвей, швыряя позади себя защитные заклинания.       Петтигрю укрылся за крупным гипсовым обломком, призывая свою палочку.       Гарри взвыл: его рука дернулась, вытягиваясь под прямым углом от тела. Палочка завибрировала, пытаясь подтащить Гарри к Петтигрю.       Одной рукой Снейп обхватил потерявшего сознание мальчика. Подтолкнув сломанную ветку в сторону наступавшей на них жидкости, он смотрел, как кислота пожирает препятствие. Северус ощутил давление силы, пытавшейся оттащить Гарри от него, и принял решение.       Режущий ухо напев заклинания над сжатой рукой. Северус стиснул зубы от поднявшегося треска и клацанья, когда магические силы отдирали маленькие пальцы от палочки.       Проклятая палочка упала на пол. Едкая жидкость продвигалась вперед, приближаясь к ней. Они соприкоснулись, взрываясь фонтаном искр.       Петтигрю выпрыгнул из своего укрытия:       — Фините Инкантатем! Фините Инкантатем!       Снейп мрачно улыбнулся и потащил мальчика к лестнице. Он надеялся, что проклятую палочку разъест до основания.       Его надежды не оправдались.       Северус и Гарри были уже в коридоре верхнего этажа, когда в стену позади них ударило проклятие Петтигрю. Из места удара расползлись трещины. Дом задрожал.       Снейп с грохотом скатился с первых ступенек. Его рука болела от веса так и не пришедшего в сознание Гарри, которого он прижимал к своему боку. Запнувшись, Северус ударился плечом о стену.       Еще один взрыв, и под ним затрещало. Ступеньки с грохотом обрушились, рассыпаясь кусками расколотой древесины.       Северус упал, и в него вонзилось множество древесных обломков. Бросив последнее проклятие, Снейп прижал мальчика покрепче и аппарировал.       Они неловко приземлились перед домом в Тупике Прядильщика. Не теряя времени, Снейп затащил мальчика внутрь. Гарри тяжело дышал, со всхлипами втягивая воздух. Опустив его на диван в гостиной, Снейп разорвал рубашку на груди Гарри и оторвал рукав. Рука приобрела болезненный желто-зеленый цвет, с паутиной вен, резко выделяющихся на поверхности кожи.       Снейп бормотал ритмичные напевы, борясь с темной магией. Гарри рухнул на выцветшую подушку, закатив глаза. Снейп увидел, что черные линии ползут, продвигаясь к сердцу мальчика, и ощутил, как пот стекает по вискам. Гарри издал длинный, хрипящий вздох.       А затем тишина.       Задохнувшись от ужаса, Снейп прекратил свой речитатив. Его разум замер. Этого не произошло. Он не потерпел неудачу.       — Очнись, — пробормотал Северус.       В нем проснулся и заревел огонь.       — Сейчас же ответь мне, — приказал Снейп, его голос бил по стенам. — Я не потерплю твоей наглости, твоей лени, твоего безрассудства и глупости! Прекрати все это, в конце концов! Ты слышишь меня, Поттер? Поттер!       Ничего.       — Гарри?       Ноги Северуса подкосились, и он тяжело осел на пол. Воспоминания снова нахлынули на него:       «Что это значит, Северус?»       «Ничего, — наконец ответил он ей, запоминая расположение каждой крошечной веснушки. — Это ничего не значит».       Северус протянул руку и дрожащими пальцами дотронулся до щеки мальчика. Кожа все еще была теплой. Легкие пушистые волосы мальчика коснулись кончиков пальцев. Снейп смотрел, как его рука вытягивается куда-то вдаль. В глазах стало темнеть.       Ладонь начало покалывать. Это помогло сосредоточиться и вернуть внимание в комнату. Под кончиками пальцев Северуса засиял серебристый свет. Его яркость все нарастала. Слегка пульсируя, он распространился по ладони и по всей руке. Ногти Снейпа стали полупрозрачными.       Снейп убрал руку, и свет залил лицо Гарри. В нем было что-то теплое и знакомое. Северус ощутил запах жирной земли, почувствовал, как копыта давят на землю.       Мальчик дернулся, словно марионетка на ниточках, и глубоко вздохнул.       Снейп ошеломленно смотрел, как под кожей сворачивается и ссыхается паутина черных вен. Опомнившись, он подхватил Гарри на руки и понес наверх. К тому времени, как Северус уложил мальчика в кровать, тот уже беспокойно двигался.       Глаза Гарри распахнулись. Его взгляд дико метался, пока не остановился на Снейпе.       — Эй, — произнес он, зевая, словно просыпаясь от дремы. Затем он застонал, его тело скорчилось, прикрывая поврежденную руку.       — Лежи спокойно, — приказал Снейп, призывая стул к кровати.       Внимательно изучая подвергшиеся проклятию области, он перевязывал порезы. Вены на руке уже не выделялись так сильно, но кожа все еще казалась бледнее обычного и была покрыта шишковидными пятнами желто-зеленого цвета. Снейп подозревал, что пятна превратятся в большие пустулы, если он не найдет способ удалить остатки проклятия. Северус составил мысленный список необходимых зелий. Затем он убаюкивал маленькую руку в своих руках, восстанавливая кости и исправляя суставы с изысканной точностью.       — Сейчас уже лучше, — сказал Гарри, осторожно касаясь своей поврежденной руки.       — Нет онемения? — спросил Снейп, стараясь, чтобы голос звучал совершенно ровно. Если бы в руке не было чувствительности, то, с большой вероятностью, ее пришлось бы ампутировать. Онемение в руке было не столь серьезной проблемой, но из-за него Гарри, вероятно, не смог бы никуда взбираться или заниматься квиддичем. Северус понял, что не вынесет этого.       Гарри покачал головой:       — Просто болит. — Он попытался сесть. — Я все вам испортил? — спросил он.       — Я уже привык спасать тебе жизнь.       Снейп опустил руку на грудь Гарри и мягко нажал, укладывая его обратно.       Тот тяжело опустился на кровать и вздохнул.       — Я имел в виду Петтигрю. Вы напали на одного из слуг Лорда.       Снейп мысленно прокрутил утренние события.       — Это поправимо. — Он изучающе посмотрел на Гарри. — Ты знаешь, что я должен буду делать, когда Темный Лорд вернется?       Гарри кивнул, глядя куда-то вдаль:       — Это, вероятно, было бы моим последним летом здесь, в Тупике Прядильщика. Как только Лорд вернется, Дамблдор должен будет настоять, чтобы я оставался под защитой Хогвартса круглый год…       — Тогда… твой отец… мог бы заявить, что не в состоянии прорвать оборону и доставить тебя к Темному Лорду. — Снейп помолчал. — Это ненадежная позиция.       — «Таков характер работы», — говорит мой отец.       — Но если в твоем мире у тебя нет магической защиты…       — У меня есть защита. У нас обоих. Разве вы этого не видели?       Снейп вспомнил серебристый свет, который наполнил мальчика, когда Северус прикоснулся к нему. Это вернуло Гарри с порога смерти. Серебристый свет, который был так похож…       — Лань?       Гарри кивнул:       — Патронум Дуос.       Снейп резко втянул воздух. «Когда два члена семьи делят одного Патронуса, они могут слиться в единое целое…» Северус вспомнил свое ощущение — лань была им, но и чем-то большим, чем он сам.       — Это редкость. А когда у всей семьи один Патронус…       — Патронум Тотас.       «Его защита чрезвычайно мощна. Такой Патронус после создания не нуждается в сознательном призыве, но появляется во времена великой нужды».       — Мое прикосновение… вылечило тебя.       Рука Северуса скользнула по раненой руке Гарри, опускаясь на грудь. Сильное биение сердца успокоило его.       — Но этого не должно было случиться. Я не связан с тобой так же, как Снейп твоего мира.       — Мы связаны, — тихо произнес Гарри. — Может быть, в той комнате находился кто-то еще. Некто, умеющий ощутить, что нам обоим нужно.       — Нет.       Снейп встал, поворачиваясь спиной к Гарри. Скорбь, весь день угрожавшая захлестнуть его, поднялась слишком близко к поверхности. Разум Северуса лихорадочно возводил баррикады.       — В любом случае это не имеет значения. Мы больше не сможем туда вернуться. Упущен единственный шанс возвратить тебя домой.       — Но… если мы будем осторожны… мой плащ-невидимка…       У Снейпа не было желания возвращаться в то место, но на мгновение он ощутил, что сожалеет об этом. Северус посмотрел на Гарри и покачал головой:       — Будет вестись тщательная слежка за магической активностью. Возможно, когда-нибудь, когда Темный Лорд сосредоточит свое внимание в другом месте или после того, как он потерпит поражение…       Свет исчез из глаз Гарри.       — Вы имеете в виду годы спустя.       Снейп сосредоточился на пуговицах своей мантии. Он осторожно крутил их между большим и указательным пальцами.       — Здесь не настолько невыносимо. — Он огляделся вокруг. — Если ты хочешь убрать что-либо из этого старого хлама, возможно…       Гарри шевельнулся, поднял здоровую руку и указал на фотографию, приклеенную к изголовью кровати. Фотографию Лили, на которой та тихо бормотала, помешивая зелье.       — Это не имеет никакого отношения к тому, что находится здесь, — сказал Гарри.       У Снейпа появилось смутное ощущение, что он должен что-то произнести.       — Я сварю зелье, чтобы очистить твой организм от проклятия. И… обед. Тебе нужно пообедать. А до тех пор тебе следует отдохнуть.       Гарри вяло кивнул. Его взгляд вновь устремился вдаль. Снейп не знал, что еще он мог бы сказать, поэтому просто оставил мальчика лежащим на кровати.       Гарри выпил зелье, но оставил обед на подносе возле кровати. Через несколько часов к нему присоединился нетронутый ужин.       На третий день Снейп отказался от угроз и уговоров и отправил сообщение Дамблдору.