Непростая математика

На каникулах болеть не круто. Особенно на весенних, когда на улице теплеет, и все идут тусить, а я одна сижу дома. Зато после них — вполне сносно. Правда, я успела сделать и то, и другое. Половину каникул и всю первую неделю четвёртой четверти я провалялась в кровати с температурой 38 градусов. И вот прошла первая неделя учёбы и моя болезнь вместе с ней. Так что хочешь, не хочешь, по морде схлопочешь, если не пойдёшь в школу. И вот теперь я здорова и свежа, как огурчик. Как очень старый огурчик, который обгрызли собаки и переехала машина. Ну а как ещё себя может чувствовать человек, вышедший с больничного и вернувшийся к рутинной учебе? Отходя от темы огурцов, хочу обратиться к проблеме… Тьфу! Гребаное ЕГЭ. Я теперь даже думать начала клише фразами для сочинений. Вторая неделя обещала быть трешем. Так как в первые дни все отходили от каникул, то учителя явно решат оторваться на учениках, завалив нас туевой хучей контрольных. И, несмотря на это негласное правило, я все равно молилась Иисусу, Аллаху, Будде, Шиве и Зевсу, чтобы никаких работ не было. Я с радостным и легким (нет) сердцем встала с кровати. Будильник орал, что мне нужно поднимать свою задницу и топать в школу. Хотя орать в данной ситуация должна была я, а не будильник. Я быстро умылась, со скоростью света съела йогурт, оделась, как пуля. Но, несмотря на все мои старания, я все равно вышла из дома поздно. Как? Как у меня получается выходить из дома за 10 минут до урока? Благо, школа близко и я всегда успеваю влетать в класс со звонком. Погода на улице была просто великолепная! Солнышко светит, дует слабый ветерок, и совсем не холодно. Апрельское солнышко решило быть благосклонным и снизойти все же к нам, смертным. Погода была воистину весенняя. Чертовка так и манила меня прогулять школу, будто говоря: «Нахер уроки! Гуляй, пока молода!». И я бы послушала ее, если бы не совесть, которая говорила, что меня и так давно не было на занятиях. Гадская совесть! Наконец я зашла в здание школы, и воодушевленное настроение сразу пропало. Урок ещё не начался. Повезло-повезло. На ходу снимая пальто и ботинки, я помчалась в раздевалку, где закинула все своё добро в потрёпанный жизнью шкафчик. И все так же на ходу застегивая сменные туфли, я на всех парах побежала на первый урок — геометрию. Залетев в класс со звонком и увидев, что учителя нет, я облегченно выдохнула. Ко мне сразу же подскочили одноклассницы и начали расспрашивать про самочувствие, попутно обнимая меня и говоря, что очень скучали. Обожаю этих девочек! Мальчики у нас, конечно, тоже ничего, но вот девушки просто прекрасны! А разговоры про то, что женский коллектив это клубок змей — просто злая ложь! Что ж, все-таки я рада вернуться в школу. Наконец, обняв каждую свою одноклассницу, я подошла к своему месту. Из-за парты сразу вылетел бурный ураган и, по совместительству, моя лучшая подруга — Василиса. — Дарова, Анна! — кинулась ко мне девушка. — Дратути, Василиса! Да, мы общаемся, как идиоты. Как, в общем-то, и все лучшие друзья. — How do you do? — спросила Василиса. Да, в английский мы тоже могем. — Да никак. Две недели лежала овощем, пока все вокруг радостно прыгали по лужам, — сказала я с кислой миной. — Единственная новость состоит в том, что я пересмотрела «Сверхъестественное» и теперь мне больше нравится Сэм. — У-у-у, теперь тебе хорошие мальчики нравятся? — ответила подруга, играя бровями. — Ну тебя, — я пихнула её плечом, слегка посмеиваясь. — Ты лучше скажи, что в школе нового. Здесь явно повеселее было. Вася сразу оживилась, и глаза её загорелись огнем. Что-что, а сплетницей она была жуткой. Мимо этой девчонки ни одна новость не проходила. Она была из тех людей, кто при знакомстве с тобой уже знает всю твою родословную и номера банковских карт. — Ну, во-первых, у нас новый учитель математики, совсем новый, только в школу пришёл, — прощебетала она невинным высоким голоском. — А куда Татьяна Михайловна делась? — спросила я с грустью. Хорошая была женщина, очень мне нравилась. — Да хер ее знает! Уволилась и никому об этом не сказала, — пожала плечами Василиса. — Так вот, новый учитель… Что-то мне не очень нравится начало этого разговора. — Мужчина, молодой и симпатичный. Самое главное — холостой. Колечка у него нет, я уже посмотрела, — Василиса лукаво улыбнулась. — Максимом Николаевичем кличают. — Эх, Вася-Вася. Не говори мне, что ты на учителя глаз положила. Подруга расхохоталась и слегка толкнула меня в плечо. — Ань, я ж шучу, ты че? У меня уже есть любовь всей моей жизни! — засмеялась девушка. Тут я заметила неладное. Как-то подозрительно тихо в классе. И только наш с подругой шепот шелестит в помещении. Обведя взглядом учеников, я осознала страшное — они все что-то зубрят. — Вась, — начала я тревожно, тыкая пальцем в одноклассников. — Что это они все учат? — В смысле что? Билеты по геометрии! Сердце пропустило удар. — Какие билеты, Вась? По какой, нахрен, геометрии?! — Так зачёт же сейчас, — прошептала подруга, до которой начала доходить суть всей ситуации. Твою ж мать! Иисус, Аллах, Будда, Шива и Зевс, ну просила же вас, ребятки. Что ж вы меня, братишки, так-то подводите? А погода то все знала, потому и звала школу продинамить. — Чего?! Зачёт?! Какого хрена?! — истерика подступала незаметно. — Почему мне никто не сказал? Никто ни слова не написал в беседу класса! А ты, Василиса?! Ты-то почему молчала?! — Так писали ж в беседу, — виновато сказала девушка. — Я думала ты видела. Да уж, конечно! В беседе, где день и ночь не прекращается поток мемов очень сложно вообще найти что-то связанное с учебой. — Так, ладно. Тихо. Что за тема? — предприняла я попытку успокоиться. Василиса посмотрела на меня своими большими голубыми глазами и медленно подвинула в мою сторону пятнадцать билетов с вопросами и ответами. — Вась, ты серьёзно?! — взвыла я. — Пятнадцать билетов?! — Харе причитать! — остудила меня подруга. — Билеты легкие, и ты сама вроде бы не тупенькая. Так что учи, пока дают! — Ключевое слово «вроде бы». Подруга покосилась на меня. — Давай, давай! Это лучше, чем ничего. У тебя есть время, пока комиссия и Максимушка не пришли, — хихикнула Василиса. Я скривилась. Максимушка? Кошмар какой! Но, засунув своё «Фи» куда подальше, я принялась изучать билеты. Что ж, все не так страшно. Зачет состоит из двух вопросов и задачи. Так как математика у нас предмет профильный, да и уж нравится она мне больно, то проблем возникнуть не должно. Весь материал в билетах вроде известный и понятный. Узелок напряжения в груди слегка развязался. Включив режим мозгового штурма, начала впитывать написанную информацию. Минут за пятнадцать я почти все успела. А учителя не торопятся. Видимо, рассчитывают ещё и на втором уроке геометрии на мозги капать. Наспех повторив почти всю школьную программу за этот учебный год, я отложила последний билет как раз тогда, когда дверь в класс открылась. В сопровождении комиссии, состоявшей из завуча и ещё двух учителей, неспешной походкой, будто ленивый кот на прогулке, к нам зашёл наш новый учитель математики. А Вася-то не врала. Математик и вправду симпатичный. Да что уж там! Он настоящий красавец. Темные волосы, находящиеся в изящном беспорядке. Светлые голубые, почти как лед, глаза и глубокий взгляд. Легкая небритость. Лет двадцати пяти. Ещё и высок, чертяга. И сложен хорошо, что даже в одежде видно. Ох, ох, ох, красавчик в костюме. Вероятно, его задачей на этот урок было поразить всех учениц в самый центр девичьего сердечка. Собственно, с этой задачей он хорошо справлялся. Только через минуту до меня дошло, что я неустанно слежу взглядом за тем, как он перелистывает свой ежедневник. Придя в себя, я оглядела класс. Девочки смущенно улыбались и, хихикая, перешептывались. Учитель подошёл к столу, а все остальные из комиссии уселись за первую парту, пустующую специально для них. Весь класс встал. — Здравствуйте, можете садиться, — с улыбкой сказал математик. Твою ж мать! Голос у него был очень приятный! Глубокий, теплый и бархатный. Мне кажется, таким голосом Змей уговаривал Еву скушать яблочко. По мне прошлась волна мурашек. Так стоп, о чем это я? Аня, очнись! Это преподаватель, а ну быстро подбери слюни! Математик обвёл взглядом класс, и на секунду задержал взгляд на мне. Тудум. В его взгляде проскочило недоумение. Ну, естественно, он же меня вообще впервые видит. Спустя неделю явилась на учебу блудная дочь. Учитель опустил глаза в журнал, и спустя пару секунд на его губах возникла легкая улыбка. Тудум. Его взгляд снова вернулся ко мне, а затем продолжил путешествие по классу. — Как вы знаете, сегодня у вас зачёт за весь десятый класс, — начал учитель. — Сдавать его будете на двух уроках: на этом и на четвёртом. Вызывать буду сначала по желанию, а потом по списку. Буду вызывать двоих. Пока один готовится, другой рассказывает. Понятно? Пока математик рассказывал правила порядка вызова к доске, Василиса наклонилась ко мне и прошептала слащавым голосом: — О, мне кажется, много кто желает… — на этом слове она сделала акцент, — рассказать ему тему. — Василиса, — шикнула на неё я. — Пройдя пути эволюции, человек научился разговаривать не для того, чтобы метафорами говорить о сексе. — Только ради этого люди и научились разговаривать! Ну, еще ради цитат про волков и анекдотов про Штирлица, — невинно улыбнувшись, сказала подруга. Я закатила глаза. Что ж, в одном она была права — рассказать новому математику тему хотели многие. Девичий шепоток после слов преподавателя только усилился. Вот же камикадзе. Кто-кто, а я уж точно не горела желанием первой выходить к доске. Напоминание о зачете сбросило с меня наваждение, и в груди снова зародилась паника. — У вас на повторение было целых 15 минут, так что, пожалуй, начнём. Кто хочет быть первым? — спросил учитель. И в этот момент он посмотрел на меня. Нет, дорогой, не сегодня. Я уж лучше ещё раз повторю все билеты. Мозг твердит мне, что я все знаю, но паранойя говорит мне обратное. Едва учитель закончил вопрос, взметнулся лес рук, состоявший только из девочек.

***

К концу первого урока я была взвинчена до невозможности. Меня до сих пор не вызвали. И я, уже счастливая, считала минуты до конца урока, когда учитель произнёс: — Что ж, желающих больше нет, тогда будем вызывать по списку. Я оглянулась. И правда, руки уже никто не держал. Только последняя желающая, Настя Батраева, девочка, с которой я тоже хорошо общалась, стояла у доски, ожидая, когда ее спросят. Все уткнулись взглядом в парту или билеты. Собственно, как и я. Я сидела и молилась, чтобы меня не вызвали. До конца урока осталось 7 минут, так что все возможно. Но я сидела и, как Гарри Поттер молил: «Только не Слизерин», так и я молила: «Только не меня, только не меня, только не меня». — Казначеева Анна, — объявил учитель. — Следующая. Гребанный равнобедренный треугольник! Да что ж такое-то! Сегодня не мой день! И молитвы, видимо, не работают. Я медленно встала, в последний раз бросив взгляд на билеты. Так же медленно я подошла к столу, пока Настя рассказывала свою тему. Настенька, солнышко, прошу тебя, медленней! Ты мне так времени на подготовку не оставишь! Подойдя к столу на ватных ногах и столкнувшись взглядом с математиком, я вытащила билет. Седьмой. Черт! Самый сложный, я эти темы проболела. Ладно, будем импровизировать. Я же вроде умная. — Номер билета? — спросил учитель, посмотрев на меня в упор. — Седьмой, — не отводя взгляд, сказала я. Нельзя показывать страх, они его чуют! — Готовься, — сказал Максим Николаевич, прерывая зрительный контакт. Не очень воодушевленная, я поплелась к доске. Че у нас там в билете? Ага, признак перпендикулярности прямой и плоскости. Теорема, ее доказательство, и задача. Что ж, Пифагор, помоги! Я начала по памяти писать все, что было в билете. Доказательство заняло всю доску, так что мне пришлось переключиться на Настин пустующий клочок доски, где я кое-как накалякала решение задачи. Вот Настя наконец закончила своё повествование, а я одновременно с ней закончила решение задачи. Успела. Ну, все не так уж и плохо. — Спасибо, Батраева. Садись, пять, — улыбнулся математик смущенной Насте, от чего та еще сильнее залилась краской. Одноклассница повернулась ко мне и, легонько сжав мою руку, прошептала: «Удачи!». Спасибо, родная, она мне понадобится. Взгляд учителя перешёл к моей скромной персоне, и он начал: — Что ж, прошу начинай. Какая у тебя тема, Анна… — математик опустил взгляд в журнал. — Владимировна, — подсказала я. Мысленно я уже ударила себя по лбу. Ясно же, как божий день, что он хотел узнать фамилию. — Хорошо, Анна Владимировна. Какая у тебя тема? — подыграл мне учитель. — Признак перпендикулярности прямой и плоскости. — Вперед. Дрожащим голосом я начала рассказывать теорему и ее доказательство. Затем настал черед задачи. Пока я вещала, Максим Николаевич неотрывно смотрел на меня изучающим взглядом, как будто первый раз видел. Я опять мысленно стукнула себя по лбу. Конечно он тебя впервые видит, дура! Наконец, я закончила и посмотрела в глаза всех учителей комиссии. Их взгляды говорили, что моя работа выполнена на отлично. Я уже успела расслабиться, когда мой новый учитель математики сказал: — Неплохо. А теперь ответь на вопрос. Пространственная теорема Пифагора. Чиго? Каво? Это кто (who)? Какая теорема? Я начала суматошно перебирать все свои знания геометрии. Было что-то такое на задворках памяти, но я выудила только текст песни из рекламы 2000-х. Единственное, что помню про эту теорему, так это название. — Я… не помню… — промямлила я, уткнувшись в пол. Жопа моя сразу почувствовала неладное. — Не помнишь, как жаль. Садись, Анна Владимировна, три, — покачал головой математик. — Три?! — взвилась я. — Почему три?! У меня же в работе все правильно. Учителя комиссии тоже были в недоумении, но, видимо, решив, что это не их класс, встревать не стали. Зачем они тогда вообще сюда приперлись, если ничего почти не делают? — Ты не ответила на вопрос и в задаче не указала причину, по которой угол в треугольнике является прямым, — невозмутимо произнёс математик. — И это все? Я же вам сказала причину. И за это вы ставите три? — продолжала негодовать я. Возмущение накрывало меня с головой. — Вот именно, что сказала, а не написала. Если хочешь пересдать зачёт, то это можно сделать сегодня после седьмого урока. — А можно на четвёртом? — Мы не успеем послушать тебя на четвёртом, — отрезал он. — А теперь садись. Как только он закончил, прозвенел звонок, оповещающий об окончании урока. Я на ватных ногах побрела к своему месту и начала собирать вещи в рюкзак. В моей голове была каша, и меня всю трясло от случившейся несправедливости. Ну его нахер этого вашего нереально красивого и такого противного Максима Николаевича! Ко мне подошла Василиса. — Забыла тебе сказать, что в выставлении оценок он очень строгий. Я лишь кивнула в ответ на ее реплику. Ей легко говорить, она получила пять за аксиомы стереометрии, и к ней он что-то придираться не стал. Видимо, сегодня явно не мой день. — Ань, я тебе оставлю билеты, хорошо? — тихонько спросила подруга. — Да, спасибо, Вась. Что ж, сегодня меня ждал ещё один зачёт, после седьмого урока. Класс, вот тебе и первый день последней четверти.