Роковой звонок

Драко трясло. К радости или к огорчению, понял он это, только когда его крепко обняли со спины. Едва ощутимый шлейф ставшего родным цитрусового парфюма если не успокоил, то ощутимо помог выровнять дыхание. – Драко, ты не знал, – тихо, явно стараясь убрать из голоса жалость и печаль, сказала Панси. – Никто не мог этого предугадать. Никто. – Может, это шутка? – тело перестало дрожать, но голос от него явно отставал. – Ну, мы начали подшучивать, и он нас так в ответ разыграл. С друзьями, – Драко с надеждой уставился отражению подруги в глаза, но даже смягчённая дутым экраном компьютера она буквально излучала скептицизм. – Не думаю, – Панси тяжело вздохнула и снова заняла своё место сбоку от Драко. – Мы можем, конечно, проверить сводки, можем… – Можем! Ещё как можем! Мы так и сделаем! – Драко решительно вскочил с кресла и хаотично принялся нажимать на кнопки пульта огромной корпоративной плазмы, на которой чаще всего беззвучно шла реклама их же продукции. Очередной тяжёлый вздох Панси он решил проигнорировать. Наконец, радостные лица актёров и сверкающие под умело выставленным светом украшения сменились каналом местных новостей, и Драко застыл, как вкопанный, боясь даже вздохнуть. «…чняется, что грабители проникли в банк ещё утром под видом иностранных туристов, желающих оформить в Лондоне покупку недвижимости. Как сообщают доверенные источники, благодаря добросовестной работе внутренних сил Британии, о готовящемся ограблении стало известно заранее, и на место была выслана оперативная группа, действующая под прикрытием. Их также подстраховывала группа быстрого реагирования, но по неизвестной нам причине оговоренного сигнала от капитана опергруппы Гарри Джеймса Поттера так и не поступило. По нашим данным в заложниках находится сорок три человека; слышны выстрелы. Данных о погибших пока нет». Речь диктора резко оборвалась, и на чёрном бездушном экране осталось лишь чьё-то отражение. Драко сначала не узнал бледного тощего юношу, вцепившегося в собственные волосы, но вскоре шок сменился чувством прилившей к скальпу крови, и он заставил себя разжать кулаки. – «По неизвестной нам причине», – эхом повторил Драко, а затем истерично рассмеялся. – По неизвестной, Панси, представляешь? Сейчас, сейчас я им всё расскажу, поведаю, так сказать, тайное. Я же говорил, родная, что однажды я стану известным, – он уже отчаянно набирал номер на избитом жизнью и им самим телефоне, но Панси, успев откинуть пульт, вырвала трубку у него из рук. – Прекрати, – рявкнула она, – твои истерики здесь не помогут. – А что поможет? – Драко грузно рухнул в своё кресло, снова схватившись за волосы - не ради боли и не от отчаяния, а чтобы унять зуд в пальцах и не потянуться к телефону снова. – Мы же наверняка можем как-то помочь. Мы должны помочь. Мы… мы можем позвонить и передать, что их там двое, да? Как минимум двое. Что у них оружие. Что… – Драко, ты вообще слышал, что сказали в новостях? Они всё знали, – Панси цыкнула языком и осторожно повернула кресло Драко в свою сторону. – Послушай. Этот мир гнилой. Слышишь? Люди грабят банки, убивают за гроши и насилуют, кого им вздумается. Есть те, кого насилуют, кто выживает в перестрелке и кто умирает от упавшего кирпича на хреновой стройке. Есть те, кто активно с этим гнусом борется, как этот твой Поттер. А есть мы с тобой - те, кто искренне и не думал никогда о преступлениях и криминале; кто просто живёт и единственное, что может стрельнуть - это сигарету у прохожего, – она мягко отвела упавшую Драко на глаза прядь волос. – Всё, чем мы можем помочь, всё, что по-настоящему в наших силах - это продолжать жить, как жили. Не становиться этим гнусом. Никогда. Драко тихо всхлипнул и откинул голову на спинку кресла, уставившись в пожелтевший от времени потолок. Он ненавидел свои истерики всей своей мелкой прозрачной душой, но каждый день благодарил всех, кого мог вспомнить по именам, что чудо по имени Панси Паркинсон однажды разглядела в нём что-то, ради чего стоило оставаться в жизни Драко, как бы он себя ни вел и как бы ни поступал. – Ты хороший человек, Драко Малфой. Ты не знал, ты просто не знал. Такое бывает. С нами - чаще, чем с другими, но что уж тут поделать. По какой-то причине уборщик и по совместительству ночной сторож Филч тоже испытывал к ним с Панси некоторую симпатию, если он вообще был на неё способен - достаточную, чтобы не выгонять парочку из зала, несмотря на гораздо более поздний час, чем то предполагал их договор найма. Он даже никак не прокомментировал громкие всхлипы и тихий нежный бред, на который обычно скалился и ворчал. Филч лишь покачал головой, демонстративно оставил у двери ведро со шваброй и гордо удалился спать в свою подсобку. – Цени меня, Малфой, пока я есть. На какие жертвы я ради тебя иду, – шутливо тяжело вздохнула Панси, промывая ворс швабры в очередной раз. Драко лишь закатил глаза. – Что? – Дай бог, чтобы поступиться гордостью ради чистых полов было главной жертвой в твоей жизни. Бурая вода, поддавшись особо яростному толчку швабры, плюнула ошмётком грязи Панси прямо на щеку. – А так оно и есть. Величайшая из жертв - жертва чувством собственного достоинства. Драко тихо фыркнул. – Да уж, расскажи мне об этом, – онемевшими после истерики пальцами он всё же смог вытащить сигарету из пачки. Даже самая дешёвая - и по виду, весьма хрупкая и ненадёжная - зажигалка сработала с первого раза. – Увижу пепел на полу - засуну швабру тебе в зад. Так, чтобы не понравилось - ворсом вперед. Драко нехотя рассмеялся, давясь едким дымом со вкусом ещё более едкой кнопки, которая почему-то очень нравилась Панси, и на душе у него было… никак. Ни спокойно, ни хорошо, ни тревожно - просто никак, как будто он парил в невесомости; сидел на сизом облачке, свесив ноги вниз и ни на секунду не задумавшись, а что там, внизу, было? В этом блаженном Нигде было так хорошо, что Драко даже пропустил первую трель телефона. Да и вторую он заметил только краем сознания. Только на четвёртом гудке его мозг осознал, что просто так на рабочий телефон их отдела никто звонить не станет, тем более в третьем часу утра. Кинув быстрый взгляд на Панси и получив лишь пожатие плечами в ответ, Драко неуверенно поднял трубку. – …ихо, Рональд! Я же сказала, помол… Алло? – звонкий, явно уверенный женский голос приятно разрезал ночную тишину, и Драко почему-то моментально представил карие прищуренные глаза. – Я вас слушаю. – Здравствуйте, меня зовут Гермиона Грейнджер, я… Эм. Простите, а с кем я разговариваю? Драко осоловело моргнул. Эта Грейнджер не знала, куда звонила?.. – Малфой. Драко Малфой. На том конце послышался фыркающий смешок, и Драко мгновенно ощерился. – Вас так имя позабавило? – Да. То есть, нет. Рональд, да уймёшься ты сегодня, наконец? – вопрос сопровождался парой звонких шлепков, и Драко одобрительно зажмурился. – Простите, Драко, просто у Гарри в телефоне Вы записаны как «Не брать и не звонить», а он так только своих бывших записывает, а мы даже не были в курсе, что он с кем-то встречался в последнее время, – Драко нахмурился, отрешённо уставившись на язычок дыма и пропуская мимо ушей половину лепета из трубки. Гарри. Где-то он уже слышал это имя сегодня. А где? – …в любом случае, мы бы не стали звонить, но у вас последнее время много созвонов, и, ну… – Грейнджер замялась, явно пытаясь подобрать слова. – В общем, я подумала и мы решили, что, возможно, вы решили помириться? И ему будет приятно увидеть знакомые лица, когда он очнётся. Драко снова моргнул. Катарсис вакуумного Ничего начал стремительно рассеиваться, волнами накатывая на него тревожные воспоминания вечера. Последний звонок. Гарри Джеймс Поттер. Выстрелы. – Он в порядке? – глупо выдавил он, не чувствуя, как истлевшая до фильтра сигарета обжигает кончики пальцев. – Как я и сказала, в себя ещё не пришел, но абсолютно стабилен. Всего одна пуля и та на вылет, – бодро отрапортовала Грейнджер, а Драко, если бы не сидел, наверняка рухнул бы на пол. «Всего одна пуля»? Да кем она была, эта странная бесстрашная женщина?.. – Отличные новости, – чуть заикаясь проблеял он. – Именно! В любом случае, он в госпитале имени святого Бартоломея. Как приедешь, скажи на стойке регистратуры, что ты… Драко, да? Драко Малфой. И пришёл навестить Гарри Поттера. Я распоряжусь, чтобы тебя впустили. «Распоряжусь». Драко с трудом сглотнул, закручивая провод телефона примерно также, как тревога скручивала его желудок. – Спасибо, Гр… Гермиона. – Надеюсь, мы поступили правильно, – слишком уж весело ответила та. – И надеюсь всё-таки однажды познакомиться лично. – Взаимно, – потерянно ответил Драко, но в трубке уже приглушенно трещали безразличные гудки. – Кто это был? – боязливо спросила Панси, и Драко непроизвольно вздрогнул: на время разговора его мир сузился до него самого и Грейнджер; он успел позабыть, что в зале не один. – Гермиона Грейнджер, – просто ответил Драко. – А это кто? – Понятия не имею. На пару секунд они молча уставились друг другу в глаза, а затем Драко рванул к вешалке так быстро, что едва не сбил Панси с ног. – Ты куда? – только успела охнуть Панси. – В Бартс, – кинул он через плечо, спешно наматывая на шею шарф. – А там что? – Там Гарри Поттер, – последнее, что крикнул Драко, выбегая в коридор. Панси вопросительно выгнула бровь и меланхолично взглянула на швабру, на которую опиралась вот уже минут пять. – Ничего не понятно, но очень интересно, – протянула она, смахнув померещившуюся паутинку, а затем одобрительно хмыкнула: – А красивое имя, «Гермиона». С того момента и до самого утра тишину колл-центра нарушал лишь тихий шелест швабры по влажному полу.