Гарри Поттер и философский стон

      Мальчик-Который-Выжил сидел в библиотеке, даже несмотря на позднее время. Еще бы, мантия-невидимка кому угодно поможет. Философия. Один из самых непонятных и сложных предметов, который никогда не давался ему легко. Так и приходилось сидеть темными ночами под жаркой мантией и читать, молясь, чтобы никто не увидел пламени свечи. Внезапные теплые руки вокруг талии заставили бы вздрогнуть кого угодно, но не Гарри, который уже привык и даже ждал их. — И снова глупые и неудачные попытки понять философию, Поттер? — Драко все также любил издеваться над этим лохматым мальчишкой. — Если тебя снова услышит Филч, то знай, что твоя задница, которая стала очень уж жирной после рождества, больше не поместится под мантией! — Зануда-Поттер. Я просто соскучился, — Малфой положил свою голову поверх учебников и состроил обиженную мордашку, надув пухлые розовые губки. — Уйди, — отодвигая принадлежности в сторону, попытался спастись Гарри. — Ага, щас прям!       Вы бы смогли думать о философии, если бы ваши губы так профессионально сминал и посасывал сам Драко Малфой? А Гарри смог. Вернее, попытался, все-таки завтра тест. Попытка сорвалась, когда этот белокурый сурок положил свою лапку на пах очкарика. Ибо нехер думать о философии, когда тут такой красавчик делает намеки далеко не на безобидные вещи. Издав философский стон, я серьезно, он процитировал Коко Шанель: «Есть время работать, и есть время любить. Никакого другого времени не остаётся», Гарри Поттер запрыгнул на стол и жадно впился в губы Малфоя. — Сколько у нас не было? — прошептал на ухо слизеринец, с такой неприсущей ему заботой. — Достаточно. Пошли в ванну старост. — А ты у меня не промах. Хотя… Учи философию, Поттер! — попытавшись сделать вид, что уходит, Драко был прижат к столу и накрыт мантией-невидмкой. — Я…Сказал… Мы… Идем… В ванну… Старост…       Удивительно, как легко было довести Гарри Поттера до состояния крайнего возбуждения. — У нашего «Мальчика-Который-Выжил» гормоны шалят? — усмехнулся Малфой, но тут же втянулся в страстный поцелуй. Подхватив Поттера под бедра, он осторожно вышел из библиотеки, неся свой ценный груз в ванну. Пятый этаж оказался «слегка» далековато от библиотеки, однако за поцелуями это было практически незаметно. — Сосновая свежесть! — хором вскрикнули мальчишки и тут же поспешили скрыться в ванной, так как миссис Норис появилась в конце коридора со своими сияющими глазами, ну, а следом они, естественно, услышали и возмущения самого Филча: — Старосты! Возомнили тут себя королями, как будто им все можно, даже ночью по замку шляться да в душ ходить! Пойдем, миссис Норис, зайти туда будет слишком для моих и так многострадальческих глаз!       Страдания Филча были мало кому интересны, ведь по ту сторону двери происходило нечто более прекрасное. На голом мраморе, в чем Нарцисса родила, восседал Драко, Гарри же свалился в воду. Благодаря долгому расставанию, он не выдержал даже растяжки, так бессовестно кончив, ну прямо как школьник какой-то! Хотя, подождите… Неважно короче. Пока очкарик, но уже без очков, валялся средь пены и пузыриков, нахальный сурок разделся и подплыл сзади. Потерся носом о шею, не забыв прихватить мочку уха зубами, и мягко басисто прошептал: — Твоя задница снова нашла себе приключений. Однако мне льстит, что она их находит только на мой член, — и с этими словами он резко вошел в Поттера на всю длину.       Поблагодарив создателей Хогвартса за звукоизоляцию, белокурое создание наслаждалось стонами Гарри Поттера. И хоть они уже не были философскими, наслаждения от этого было не меньшим.       А пока эти кролики-хорьки трахались, за ними, со слезами счастья на глазах, наблюдала плакса Миртл. Придурки, совсем забыли про нее. Ну ничего, жизнь призрака скучна, так хоть яойная душенька радоваться будет.