Бритва и давнее желание

- Но я не умею. - Как это ты не умеешь? - Ну-с, вот, как умею, только наоборот. Братья смотрели друг на друга словно в перекрестии прицелов. - Клаус, как можно не уметь бриться? - Пятый устало, но от того не менее раздраженно вздохнул.  Он так редко просит о помощи, но даже учитывая этот факт, никто не может подсобить ему как следует. Клаус на роль отца в целом-то смутно подходил, а с этими пучками растительности под скулами, так совершенно точно нет. - Я всегда режусь лезвиями, - пожал плечами Клаус. - Не то,чтобы я против, но... Ну, ты сам глянь, - он указал на маленькие белые полоски на щеках - жестокие ранения в битве с бритвой. - После бритья кровь долго идет. Хочешь, чтобы я пошел на разборки с кусочками бумаги на лице и выглядел как идиот? - Ты и так выглядишь как идиот. Хоть что-нибудь умеешь делать без посторонней помощи? -Обдалбываться? - Ох, заткнись и усаживайся, - Пятый ткнул пальцем на массивный стул у окна. Едва ли Четвертый приземлил свой зад, как  перед ним возник мальчик, притащивший с собой большие отцовские бритвы и старый крем с мокрым полотенцем. Для удобства брат сел на подоконник. - А ты меня точно не зарежешь? - недоверчиво покосился на лезвия Клаус, пока Пятый старательно наносил крем. - Спросишь меня еще раз - зарежу, - фыркнул брат. Он делал подобное впервые. Сам себя никогда не брил, что уж говорить о ком-то. Пятый совсем невесомо провёл по щеке Клауса. Он, кажется, даже не сбрил ничего, но Четвертый дернулся. - Тц, чтоб тебя! Что такое? - Оно холодное, - Клаус кивнул в сторону лезвия и жалобно посмотрел на брата. Мальчик тяжело выдохнул и зло прошипел: - Не делай так больше. Ощущать тепло чужой кожи под пальцами крайне странно. Пятый не знает, нормальное ли это чувство, или это из-за того, что он пятьдесят лет трогал только манекен. Он аккуратно водит бритвой, слегка надавливая пальцами левой руки  на скулы брата. А Клаус просто наблюдает за сосредоточенным лицом Пятого. У мальчишки адски холодные пальцы, торчащая прядь на лбу и смертельно острые коленки, которые сейчас упираются Четвертому в бок. - Ты так пристально смотришь на меня. Это возбуждает, - Клаус вскидывает брови. - О, святые угодники! Убить тебя проще, чем побрить, - Пятый закатывает глаза и поджимает губы. Злой и сосредоточенный Пятый - это определенно жгуче сексуально. Клаус честно старается, но никак не может оторвать взгляд от чужих коленок. Единственная открытая полоска кожи на ногах меж гольф и шортов, да и к тому же такая занимательная. Пятый ёрзает на подоконнике, пытаясь найти более удобную позу. Он разводит ноги прямо перед Четвертым и вытирает полотенцем остатки пены. - Вот и вс-, - Клаус не слышит, как обрывается фраза Пятого. Ему очень хочется коснуться, и он тянет руки, опуская ладони на колени брата. - Что ты делаешь? - строгий тон, как ни старайся, в условии неловкости у Пятого никогда не получится. Четвертый не отвечает. Он лишь слегка сжимает пальцы и ведет руками вверх, к бёдрам. Его ладони замирают на тазовых косточках, а сам он поднимает глаза на Пятого. Мальчишка глубоко вдыхает, чувствуя жар чужих ладоней рядом с собственным пахом. Его щеки стремительно розовеют. Клаус смотрит слишком надменно, слишком самодовольно. Слишком возбуждающие. Пятый чувствует, как теплеет между ног, когда чужие наглые руки скользят под форменную рубашку, очерчивая талию. Клаус поднимается со стула, вставая вплотную. Он ведет пальцами по животу  вниз, подцепляя пуговицу на шортах. Ныряет рукой в трусы, касаясь чужого члена, а Пятого бьет дрожь. Мальчишка сжимает пальцами  край подоконника. Четвертый расслабляет галстук брата и запечатывает поцелуй под его челюстью. У Клауса дёсны чешутся - так хочется кусаться. И он кусает. Кусает шею, ключицы, плечи. Задевает зубами кадык, непрерывно работая рукой внизу. Слишком долго он ждал этот хренов запретный плод. Он хотел провернуть это все еще в тот самый день, когда Пятый исчез. Четвертый строил детальный план на вечер, но он так и не осуществился, ведь эта тощая задница свалила невесть куда после завтрака. На почти двадцать, черт подери, лет. Сколько раз Четвертый запирался в комнате ночью, сжимая в руке выцветшую  фотографию брата? Сколько простыней пришлось сменить, когда он, намертво закусывая подушку, гортанно стонал, изливаясь в кулак? Слишком много. - У тебя секс-то хоть раз был?- насмешливо шепчет Клаус, надавливая пальцем на головку. - Если считать пальцы и дрочку посреди развалин, представляя твою дебильную физиономию, то да, был, - горячо шепчет Пятый,откидывая голову назад, а Четвертому хочется выть. Пятый тоже этого хотел. -Мелкий извращенец, - Клаус целует мальчишку у основания шеи и ставит  багровый засос. - Да чья бы корова мычала, - Пятый оставляет алые полосы на голых предплечьях брата. - Педофил. Мальчик опускает руки на ремень кожаных штанов Клауса, резко притягивая того ближе. Он переносит их в комнату Четвертого, где они оба падают прямо на пол. Для последнего перемещения в пространстве - новшество. Ощущение абсолютного ничего на долю секунды, так, будто он завис в прыжке чуть дольше, чем следует. Но это, отнюдь, не отвлекает Клауса от его занимательного занятия : он расстегивает рубашку Пятого до конца, целуя мягкий юношеский живот. Пятый тянет вниз собачку на ширинке штанов Четвертого и с вызовом смотрит ему в глаза, лукаво облизывая губы. Чего Клаус точно не мог ожидать от чертовой реальности, так это того, что его тринадцатилетний(хоть и лишь на вид) брат встанет перед ним на колени, оттянет его боксеры  и возьмет в рот. Тело Четвертого прошибает электрическим разрядом, когда юркий юношеский язык касается сочащейся головки. Пятый никогда ранее не делал ничего подобного, но что-то ему подсказывает, что сейчас он движется в правильном направлении, а Клаус, как ни пытайся, не может припомнить, чтобы хоть кто-нибудь ему  так же самозабвенно сосал. Вид внизу разворачивается настолько возбуждающий, что у Четвертого ноги подкашиваются: плотное кольцо тонких губ вокруг собственного члена, взъерошенные волосы и опущенные длинные  ресницы. Клаусу впервые за очень долгое время хочется кончить так быстро, а Пятый, кажется, даже не думает останавливаться. Он определенно вошел в кураж. Слушать тихие вздохи-полустоны сверху от каждого его движения языком очень приятно. Пятый урчит, как довольный кот, когда в его волосы зарываются узловатые пальцы Клауса. Мальчик выпускает член изо рта и облизывает два своих пальца. Он запускает руку в шорты, возвращаясь к плоти брата. Коснуться себя хочется просто неимоверно, но он, пожалуй, оставит эту часть Четвёртому. Сейчас он намерен растянуть себя.  У Клауса темнеют глаза, когда он видит, как рука Пятого скользит в шорты. Он резко дергает брата вверх, впечатывая его в расправленную кровать. -Мелкий развратный мальчишка, - шепчет в чужую шею Четвертый, склоняясь  максимально близко, - Раздвинешь ноги для меня? - в его глазах нет ничего, кроме дикого желания пригвоздить мелкого к постели и брать его так долго, насколько они оба только будут способны. -Придурок, - цокает языком Пятый, - трахни меня уже, - он шире разводит ноги, сцепляя их за спиной Четвертого, притягивая последнего ближе. Клаус наваливается всем весом на братца и оба стонут в унисон, когда их напряженные члены сдавливаются между телами. Четвертый стягивает с Пятого шорты вместе с блядски облегающими боксерами. Гольфы и расстегнутую рубашку он решает оставить - именно таким брат представал во всех его влажных фантазиях. Тело Пятого красиво выгибается и приподнимается над кроватью, когда Клаус входит. В голове Четвертого сейчас всего две четкие мысли : "Нужно принести ему как можно больше удовольствия. Никакой боли,чувак." и "Блять,какой же он ГОРЯЧИЙ. СВЯТЫЕ УГОДНИКИ, ДАЙТЕ МНЕ СИЛ НЕ СОРВАТЬСЯ". Его лицо из-за этого выглядит крайне напряженно и взволнованно, а Пятому очень хочется поцеловать его. Он тянется к брату, притягивая  того к себе, и мягко впечатывается в чужие губы, проводя кончиком языка по их краю. Клаус удовлетворенно хмыкает и начинает двигаться.   Пятый запрокидывает голову назад,выпячивая кадык. Он шумно,со стоном выдыхает, когда Клаус утыкается носом в основание его шеи, целуя ключицы. Четвертый усыпает темными засосами все что видит. Брат недовольно фыркает, бормоча что-то о том,что не сможет их скрыть, а Клаус больно кусает того за плечо. Он хочет, чтобы их было видно. Он хочет, чтобы все знали - никто, кроме него, не смеет прикасаться к Пятому. Мальчишка удивленно охает, когда его переворачивают лицом вниз. Он чувствует теплые ладони брата, блуждающие по его спине, а Клаус самозабвенно водит руками по чужому телу, ощущая напряженные мышцы. Четвертый медленно спускается к попке Пятого, легко сжимая пальцы. Он мягко шлепает её, завороженно наблюдая, как на ней появляется блеклый красный след. Пятый прогибает спину от касания,смотрит на брата через плечо, прося большего.  И, о, черт возьми, брат, определенно, ему это даст. Клаус шлепает еще раз. И еще. Он с силой ударяет двумя ладонями по стремительно алеющим половинкам, а Пятого будто током раз за разом бьют. Он стонет и откровенно кайфует, когда руки Клауса приподнимают его, прижимая к чужому телу. Стонет, когда движения ускоряются. Мальчишке снова хочется целоваться, и он разворачивается,припадая к чужим губам. Он толкает Четвертого вниз и победно ухмыляется, усаживаясь сверху. Клаус с интересом смотрит на то, как Пятый перенимает инициативу. Он очерчивает взглядом сведённые брови брата, когда тот медленно  опускается. Брюнет прикусывает губу, закрывая глаза и начинает импульсивно двигаться. Он царапает короткими ногтями свежие засосы и слегка сжимает ладонью собственную шею. Ему до ужаса приятно ощущать Клауса внутри себя. Он прогибается до хруста в позвонках, когда горячие ладони брата опускаются на его поясницу, надавливая на тазовые косточки. -Клаус, - тихо шепчет Пятый,кусая свои губы.-Клаус, Клаус, Клаус. А Четвертый готов поклясться,что никогда его имя еще не звучало столь чертовски горячо  и возбуждающие. Ни одна дама полусвета, ни один мальчик по-вызову  - никто прежде не заставлял его чувствовать этот дикий ураган чувств. Смешно, что причина была стара и проста, как мир. Еще более смешно, что Клаус умудрился не заметить этой маленькой детали. Глупый, глупый Клаус. - Пятый, - шепотом зовет Четвертый, касаясь пальцами чужой щеки. Он всего несколько мгновений смотрит на то,как мальчишка облизывает губы, а затем заваливает того на лопатки. - Я люблю тебя, - Клаус улыбается,как дурачок и чмокает брюнета в губы. Пятый цокает языком и слабо улыбается. Он сжимает в пальцах простынь, когда Четвертый ускоряется до околосветной скорости. Последний уже не может остановиться, а мальчишка не против от слова совсем. Он выгибается и гортанно стонет, срываясь на крик. Клаус целует чужие плечи и думает о том, что это именно то, чего он ждал всю свою юность - наблюдать за тем, как Пятый запрокидывает голову, закатывая глаза, как он безбожно стонет, шире раздвигая ноги. Наблюдать и осознавать, что это он, законченный нарик и самый непутевый брат, доставляет ему удовольствие. Пятый стискивает брата в объятиях, исполосывая его спину, и изливается, едва ли прикоснувшись к себе. Он притягивает лицо брата ближе. - Клаус, - он шепчет в самые губы, заглядывая глубоко в глаза. - Не выходи. Сердце Четвертого  пропускает удар. Он двигается еще быстрее, еще жестче, еще глубже, изливаясь внутрь. - Люблю тебя, - Клаус прижимает расслабленного брата к себе. - Люблю. Люблю. Люблю. Мальчишка лишь удовлетворенно хмыкает. Им хочется уснуть, но Пятому нужно забрать какие-то хреновы документы, так что приходится спешно одеваться и бежать на встречу, где Клаус играет роль отца-одиночки перед безусловно горячей брюнеткой-начальницей. Женщина буквально раздевает Четвертого взглядом, но он лишь мило улыбается, забирая нужную папку. - Что насчет моего вознаграждения? - спрашивает Клаус, когда они выходят на улицу. Пятый ухмыляется, выдыхая тихое "придурок", и тянет ладонь к лицу брата. Он становится на мысочки  и целует Четвертого , прикусывая его губы. - Что ж, - парирует Клаус, отрываясь от брюнета.- Это намного лучше, чем двадцать баксов.