Школьные будни литературных гениев.

       Чую разбудил поцелуй в лоб и знакомый шёпот. — Пора вставать на работу. Девушка потянулась, мышцы приятно ныли. Она открыла глаза и осмотрелась. Прямо перед ней на кровати сидел Дазай. Мужчина был в одних брюках, но это, видимо, его ни чуть не смущало. Чуя вспомнила события вчерашнего вечера и ночи и, спрятав лицо в подушку, тихо взвыла. Осаму тихо вздохнул и, положив руку на голову девушки, слегка растрепал рыжие волосы. — Ну, что ты? — тихо спросил он. — Ничего плохого ведь не произошло. Чуя натянула на голову одеяло и совсем не хотела вставать. — Я всё помню, — сказала она. — Как это вообще произошло? Дазай аккуратно стянул с её головы одеяло и коснулся губами плеча. — По твоей инициативе вообще-то, — заметил шатен. Чуя была жутко смущена и отворачивалась от Осаму. — Никогда не думала, что меня лишит девственности суицидальный маньяк. Мужчина тихо рассмеялся. — Мне казалось, что тебе всё нравится. Чуя смутилась ещё больше (хотя, куда уже больше?) и нехотя выползла из кровати. — Душ — вторая дверь направо. Как приведёшь себя в порядок, приходи на кухню. Осаму хитро улыбнулся и вышел из комнаты. Девушка включила холодную воду и залезла в душ. Воспоминания о прошлой ночи не покидали её ни на секунду. Но больше всего девушку возмущало то, что она совсем не против повторить. Через несколько минут Чуя зашла на кухню. Дазай сидел за столом, на котором стояли две тарелки с омлетом, кружки с чаем и вазочка с печеньем. Сам он изучал расписание на сегодня. Девушка приступила к завтраку, стараясь не смотреть на Дазая, который даже не подумал набросить на себя рубашку. — Кстати, — с совершенно невинным видом заметил он, отпивая чай, — Тебе невероятно идёт красный. Это был явный намёк на цвет белья девушки. Чуя чуть не поперхнулась чаем. — Нашёл время! — хрипло сказала девушка, кашляя. — Прости-прости. Дазай улыбнулся и поднял руки в примиряющем жесте. Накахара взяла сумочку и попыталась найти своё карманное зеркальце, но его нигде не было. Она с подозрением посмотрела на Дазая. — Что-то не так? Осаму с улыбкой наблюдал за действиями Чуи. -Я пудреницу найти не могу, — девушка ещё раз перерыла сумку. — Эту? — Дазай покрутил в руке вещицу. — Кто тебе дал право лезть в мою сумку?! — Чуя вскочила из-за стола и попыталась вырвать пудреницу из рук Дазая, но в связи с колоссальной разницей в росте, ей этого сделать не удалось. — Она выпала и я нашёл её на полу, — улыбнулся шатен. — Можно я её верну? — Зачем? — удивился мужчина. — Она тебе не нужна. — Почему же? Может, я хочу оставить её на память? — Мне накраситься надо! — Ты и без косметики выглядишь замечательно. — Отдай мне мою, мать его, пудреницу! — Ну что ты так злишься? Осаму наклонился к девушке и, коснувшись губами кончика носа, положил злосчастную пудреницу на стол рядом с девушкой. Чуя открыла ее и быстро накрасила губы и глаза. Дазай, наконец изволив одеться полностью, посмотрел на часы. — Пошли, а то на первый урок опоздаем. Девушка уже была полностью одета и ждала Осаму в коридоре. Всю дорогу до школы Накахара причитала и ругалась, постоянно повторяя, что больше никогда не поедет домой к Дазаю и тем более не будет с ним пить. Осаму на это только ухмылялся. — Хватит бурчать, — уже не выдержал шатен, когда они заходили на территорию школы. — Чтобы я ещё хоть раз… — девушка не успела договорить, как Дазай зажал ей рот ладонью. — Было и было, смысл сейчас ругаться? Осаму вздохнул. Девушка посмотрела на Дазая. — Тебе ведь хватит благоразумия никому не говорить и не пытаться меня поцеловать на глазах у всех? Осаму усмехнулся. — Не бойся, никто не узнает, а про поцелуи… Нет, школа — не место для разврата, для этого прекрасного действа есть моя квартира, — шатен наклонился и прошептал девушке на ушко: — Дождись вечера, милая. Чуя вспыхнула. Девушка хотела ещё что-то сказать, но Дазай отстранился и, подмигнув рыжей, пошел к себе в кабинет.       С самого утра Акутагаве не давал покоя кашель, но парень решил, что это не будет уважительной причиной не явиться в школу. Он вошёл в класс, но кроме Хигучи в нём никого не было. Девушка разложила на своей половине парты несколько разных таблеток, которые ей нужно сегодня принять. Рюноскэ подошёл к парте и кивнул в знак приветствия. — Доброе утро, — ответила Хигучи и проглотила несколько таблеток. — Ты в последнее время часто бываешь в больнице, — заметил брюнет. — Что-то серьёзное? — Ну, не совсем. Просто мне, наконец, смогли назначить лечение. Парень едва заметно улыбнулся и кивнул. — Хорошо. Он достал тетрадь и записал дату.       В класс вошёл уже не молодой учитель истории. Он записал на доске дату и тему урока. В кабинет начали заходить ученики, и вскоре прозвенел звонок. Кёка закрыла блокнот и отложила его в сторону. Историк повернулся к классу. — Сегодня у нас новая тема. Будьте повнимательнее. Класс записал тему урока: «Возвышение Рима. Великое переселение народов» и приготовился слушать учителя. Хироцу начал рассказывать, параллельно записывая на доске некоторые даты и термины. Закончив, он внимательно посмотрел на учеников. — Вопросы? Вопросов не было, и дети начали конспектировать параграф. Рюноскэ писал быстро и поэтому в скором времени был свободен. Прозвенел звонок, и учитель, дав задание для следующего урока, отпустил ребят. Акутагава сидел в столовой. Деньги он не взял. К нему подошла Хигучи. — Почему ты не ешь? — девушка поставила поднос на стол и села рядом с парнем. Рюноскэ поморщился. — Деньги забыл, — тихо ответил он. Девушка поставила ему тарелку супа. — Держи. Акутагава посмотрел на блондинку. — А сама? — Я не хочу, — соврала Ичиё. — Ты очень плохо врёшь, — покачал головой парень. — Я не вру, — возразила Ичиё. Акутагава вздохнул. — Ладно. Допустим, — он посмотрел на часы, до начала урока оставалось немного времени. — Ешь, а то на урок опоздаешь. Он встал и вышел из столовой. Только зря заходил. По дороге в кабинет Рюноскэ встретил сестру, которая с недовольным видом высказала, что думает о брате и дала ему пару пирожков и сок. Девушка же осталась в столовой и нехотя принялась за суп. «Сколько это может продолжаться? Уже почти год прошёл», — девушка закрыла глаза и больно прикусила язык, чтобы не заплакать. Суп, к слову, был вкусный, но девушке он казался холодным и горьким. К Ичиё подошла Кёка. — Всё в порядке? — девушка обеспокоенно посмотрела на блондинку. — Да. Всё хорошо, — Хигучи попыталась улыбнуться. — Ты уверена? — брюнетка села рядом. — Выглядишь не очень. Блондика обняла Кёку и проговорила сквозь слёзы. — Кажется… Я люблю его. Изуми погладила девушку по голове. — И переживаешь, что он может не понять тебя, — полуутвердительно прошептала Кёка. — Что он не испытывает ко мне ровным счётом ничего. — Я думаю, ты зря об этом думаешь, — тихо сказала девушка. — Ты одна из немногих в школе, с кем он общается. К тому же… Я несколько раз видела, как он улыбался в твоём присутствии. По-моему, это о многом говорит. — Думаешь? — девушка перестала плакать. «Кёка, зачем ты даришь мне надежду? Зачем ты показала мне Свет?» — про себя добавила Ичиё. — Я в этом уверена, — твердо ответила Изуми. Накаджима сидел в классе совершенно один. Перед ним лежала тетрадь с его эскизами. Он никогда не показывал никому свои рисунки. Во-первых, это было, как он считал, только его дело, кусочки его души, и он не особо хотел показывать её. А во-вторых, некоторые из рисунков были довольно интимного содержания. Но в последнее время в тетради всё чаще стали появляться изображения Кёки. Блондин услышал, что кто-то подходит к кабинету, переговариваясь. Он тряхнул головой и убрал тетрадь. Акутагава сел на свое место и приготовился к уроку, стараясь не обращать внимание на Накаджиму. Но это не особо получалось. Блондин, словно специально, постоянно был неподалеку. Рюноскэ открыл учебник и начал повторять параграф, хотя он хорошо его знал. Это был урок физики и вел его Фёдор Достоевский. Никто не рисковал прийти на его урок неподготовленным, хотя Фёдор не сильно ругал своих учеников, но от его «я разочарован, что Вы так халатно относитесь к своим обязанностям» бросало в дрожь и казалось, что несмотря на спокойный голос, он готов сжечь вас заживо. Уж лучше бы кричал. В кабинет вошёл учитель. Обведя всех взглядом, он махнул рукой, чтобы ученики сели, и подошёл к своему столу. — Итак. На прошлом уроке мы начали раздел молекулярной физики. Я очень надеюсь, что все выучили параграф, потому что сейчас я дам вам небольшой тест по этой теме, от результата которого будут напрямую зависеть оценки за четверть. Класс занервничал. Тема была не из легких, а голос, с которым говорил Достоевский, нагонял ещё больше страху. Мужчина взял со стола листочки с вопросами и пошёл по классу, раздавая их. — Вопросы у всех разные, — попутно говорил он. — Совпадения есть, но очень редко, поэтому я крайне не советую вам списывать. Рюноскэ просмотрел свой бланк с вопросами. Первые два задания были не сложными, но вот остальные три… Достоевский закончил раздавать задания и вернулся к своему столу. — Можете начинать. Работы сдаём за 5 минут до звонка. Быстро справившись с двумя первыми заданиями, Рюноскэ принялся за третье. Около пяти минут он пытался только понять условие, а потом ещё пять минут ушло на решение и запись. Хронос был неумолим, и тиканье старых часов с кукушкой, на которых настоял Фёдор, устраиваясь на работу, говорило, что у Акутагавы не так много времени. У Ацуши, Кёки и Хигучи дела обстояли не лучше. Но время закончилось и Достоевский хлопнул в ладоши, привлекая внимание. — Время вышло. Надеюсь, вы успели сделать все задания. Половина класса удручённо взвыла, другая же половина сдала работы уже предчувствуя, что ничего хорошего там не будет. Достоевский просмотрел ответы и огорчённо покачал головой. — Похоже, мне придётся провести подобную работу ещё раз. Как минимум половина ваших ответов неверны. Фёдор посмотрел на часы и нахмурился. — На следующим занятии мы разберём все ошибки, а в конце недели напишем работу. А пока можете быть свободны. Ребята вышли из кабинета и пошли на следующий урок. Фёдор закрыл за учениками дверь и, сев за учительский стол, посмотрел в окно. За ним моросил мелкий дождь, и он очень хорошо описывал душевное состояние самого Достоевского. Он вместе с другом детства, Николаем Гоголем, работали в физической лаборатории при институте ядерной физики и через какое-то время им предложили переехать работать в Йокогаму. Парни согласились. Фёдор не очень хотел покидать родной город, но Гоголь его уговорил. А потом в лаборатории произошла авария, в которой Николай и погиб. Возвращаться Фёдор уже не стал и устроился работать учителем. Правда, он очень сильно скучает по своей Родине.       Ацуши аккуратно вошёл в кабинет химии. Тут постоянно что-то творилось и приходилось вести себя максимально осторожно. Учителя в кабинете не было, и Накаджима, вздохнув, прошёл к своей парте. В класс потихоньку стали заходить ученики, которые уже предвкушали какой-нибудь инцидент. Химия у них была тем предметом, на котором никогда не бывает скучно. В кабинет вошёл учитель. Он непонимающе посмотрел на ребят, потом перевел взгляд на часы. — Уже урок? Вы же у меня только на четвертом должны быть, — пробормотал мужчина. — Перенесли, — ответили дети хором. — Аааа. Ну тогда ладно. Садитесь и начнём. Тема сегодня будет интересная. Вам должно понравиться, — учитель предвкушающе улыбнулся. — Что-то взрывать? — спросила Люси. — Ты угадала! Сегодня мы будем рассматривать реакции взрывов, — мужчина внимательно посмотрел на ребят. — Поэтому соблюдайте технику безопасности. Дети внимательно смотрели за учителем Каджи и конспектировали. Он смешал какие-то две жидкости. — А не ебанёт? — спросил один из одноклассников на задней парте. — Да не должно… Пробирка взорвалась, отбросив учителя прямо к доске. Мужчина тряхнул головой. — Странно. Реактивы те, которые должны быть. И смешаны в нужных количествах, — пробормотал он себе под нос и уже громче добавил: — Как вы могли убедиться, данная реакция довольно сильная и проводить подобные опыты без должной подготовки не следует. Мотоджиро подошёл к доске и, продолжая рассказывать, написал несколько формул. Дети записали формулы и закрыли тетради. Прозвенел звонок, и ребята отправились на биологию.       Чуя сидела у себя в кабинете и скучала. Осаму не заходил, хотя у них обоих была «форточка». Девушка заполнила все бумаги и вышла из кабинета. Дверь в кабинет Осаму была приоткрыта. Он опустил голову на журнал. — Надо успеть закончить, иначе Фукудзава-сан меня снова премии лишит. Чуя хмыкнула. Видеть Дазая таким сосредоточенным очень непривычно. Мужчина поднял голову и посмотрел на девушку. Растерянно моргнув, он улыбнулся. — Неужели ты по мне соскучилась? — Я просто привыкла видеть твою рожу во время «форточки», — девушка подошла к парню и потрепала его по голове. — Значит действительно соскучилась, — довольно заметил шатен. — Не спорю, — девушка провела ладошкой по щеке Осаму. Осаму удивлённо поднял голову, посмотрел на девушку и взял её руку в свою. Он не ослышался? Это точно Чуя? — Тебе ещё долго? — спросила рыжеволосая и указала на журнал. — Да не особо. — Тогда заканчивай. Дазай быстро дописал последние строчки и встал. — Тебя сегодня прямо не узнать, — тихо заметил он, подходя к девушке вплотную. Девушка задышала чаще. — А что изменилось? — То, как ты ко мне относишься. Раньше придушить грозилась, а сейчас сама пришла. Осаму обнял рыжую. — Я сейчас тебя придушить могу. Шатен тихо рассмеялся. — Я предпочту поцелуй. — А если кто-то зайдет? — Во-первых, сейчас урок. Ни ученики, ни учителя в это время по школе не гуляют. А во-вторых, — мужчина наклонился и коснулся губами ушка Накахары. — Если ты так боишься, что нас увидят, я могу закрыть дверь. — Закрой. Сегодня девушка не переставала удивлять. Осаму быстро подошёл к двери и закрыл её на ключ, после чего повернулся к Чуе. Накахара подошла к Дазаю и положила свою ладонь на его плечо. — Прости меня за сегодняшнее утро. — Я и не обижался. Он положил руки на талию девушки и прижал её к себе. — Дазай, не в школе, — Чуя часто дышала. — Да. Ты права. Шатен быстро поцеловал девушку в губы и отпустил, сделав небольшой шаг назад. Чуя села на краешек стола Осаму. — Ты дурак. — Знаю, — не стал отрицать Дазай. — А ещё ты… — Чуя покраснела и опустила взгляд в пол. — Я хочу стать твоей девушкой. — Я буду только рад этому. Осаму улыбнулся и сел на парту напротив Накахары.