Однажды ночью...

- Да возьми же ты трубку, обиженная принцесса, - рыкает Чонгук на телефон, когда звонит Юнги. Неужели настолько сильно задели его слова, что даже звонок принять сложно? Да ещё и в такой момент. - Чего тебе? - наконец-то в трубке звучит хриплый голос лучшего друга. - Мне нужна твоя помощь. - А не хотел бы ты для начала извиниться, засранец? - голос у Юнги очень недоволен. - Вот в больнице извинюсь, а сейчас приезжай в Третью Сеульскую, мы на втором этаже, - Чонгук тараторит слишком быстро, к нему как раз подошёл лечащий врач по поводу его сына. - Блять. Чонгук, и дня не прошло, как ты уже что-то натворил. Что случилось? - теперь Мин чертовски взволнован. Какой нормальный человек не испугавшись дослушал бы такую новость? - Чонмин заболел. Обычная простуда, но мне почему-то страшно. Пожалуйста, приезжай... - Я уже в пути, - Юнги сбрасывает звонок, а Чонгук тем временем обращает всё своё внимание доктору. У Чонмина обычная простуда, но с небольшими осложнениями. Мальчик всё ещё переносит стресс, сейчас ему сложно быстро пойти на поправку, но Чонгук обещает себе быть постоянно рядом и внимательно следить за своим ребёнком. С одной стороны он себя винит в случившемся, потому что не доглядел, а с другой – Чимина. Из-за него их жизнь за один день превратилась в ад, всё перевернулось с ног на голову. Чонгуку даже думать не хочется, что будет дальше. Сейчас для него главное вылечить сына, остальное – не важно. Мальчик на одиночной больничной кровати выглядит совсем крохотным. У Чонгука сердце разрывается при виде бледного личика своего солнышка, хочется забрать всю его грусть и болезнь себе и лечь туда вместо него, лишь бы с ним всё было хорошо. Взяв маленькую ладошку в свою Гук поочерёдно целует каждый пальчик, пока малыш спит из-за полученых лекарств и невольно шмыгает носом, понимая, что похоже на сегодня ещё не конец его слезам. Когда в палате не слышно ничего, кроме мирного дыхания ребёнка и тихого шума от освежителя воздуха(Чонгук вообще не дышит, его не берите в счёт), в помещение врывается запыхавшийся Юнги с широко распахнутыми глазами и птичьим гнездом на голове. Чонгук одним взглядом приковывает его к двери без возможности двинуться хоть на миллиметр, но блондин всё равно на цыпочках подходит к кровати и судорожно выдыхает, прикусывая нижнюю губу. - Блять. Как он? Я чуть не умер по дороге, - Мин снимает верхнюю одежду, кидает на спинку стула и подойдя к Чонмину целует его ладошку, прямо как Чонгук секундами ранее. - Спит. Доктор напичкал его лекарствами, говорит есть некоторые осложнения и я всё ещё думаю, что это из-за Чимина, - недовольно бурчит Чон, не выпуская из рук ладошку сына. - Чонгук. Не надо. Ты же знаешь, что не прав, зачем так говоришь? Этими словами не вернёшь его. Это злость в тебе говорит, а не ты, - Юнги упирается руками в спинку кровати, внимательно смотря на спящего малыша и безумно сожалеет, что не может ничем помочь. И тут не может. - К чёрту. Мне важен только мой сын... - Дружище, давай-ка выйдем, а то ещё разбудишь его со своими бурлящими гормонами, - Юнги за шкирку тянет Чонгука за дверь, сажает его на скамейку и садится рядом, кладя руку на острую коленку друга. - Ты должен успокоиться. Своей злостью можешь снова навредить Чонмину, подумай о нём сейчас. - Аргх... - Чонгук путает пальцы в густых растрёпанных волосах и тяжело вздыхает, чувствуя себя совсем паршиво. - Сам себя не понимаю. И остановить не могу. - А я тебя понимаю, - Юнги кивает скорее себе, чем поникшему другу, гладя того по спине. - Это любовь, друг. И это не злость тобой управляет, а именно она. Любовь стоит у руля, а не ты, вот ты и бесишься. - С такими темпами я врежусь в какой-нибудь айсберг и разобьюсь нахрен на мелкие кусочки. Я умею водить только машину, но не этот чёртов корабль. - Хах, ты слышишь нас? Разговариваем как два старика, знающихся на тонкой поэзии. Блять, и когда я превратился в такое розовое дерьмо? - Юнги кривится будто съел лимон и слегка улыбается, заметив улыбку Чонгука. - И сам не знаю, но спасибо что приехал. Я хочу извиниться за свои слова. Я предупреждал чтобы ты не обижался, но всё равно прости. Как ты выразился, во мне тогда говорила злость, - Чонгук по-братски хлопает Юнги по плечу, тем самым прося прощение, но чего совсем не ожидал, так это крепких секундных объятий. - Ничего страшного, друг. Друзья на то они и есть, чтобы вот в такие моменты прощать друг друга и вытирать нуждающемуся сопли из-под носа, - Юнги довольно толкает Чона в плечо, веселя этим. - Заткнись. - Хэй, я твой хён вообще-то. - Иди нахрен, Хён. - Да ладно, - фырчит Мин, понимая, что с этим оболтусом этот разговор будет вечен, но у него не так уж и много свободного времени прохлаждать здесь свой распрекрасный зад. - У меня есть новость для тебя. - Меня теперь сложно удивить, - незаинтересованность в глазах брюнета так и плещется. - Хосок вернулся к нам. - Ммм... Отлично, - Чонгук не удивлён. Всё же он надеялся что шатен одумается и вернётся к ним, но не думал, что так быстро. - Мда, не такой реакции я ждал. Что Вэю скажешь? - Юнги боялся задавать этот вопрос, но на свой страх и риск решил попробовать испытать судьбу. - Ничего. Позвоню, скажу пусть не приезжает, потому что старый механик снова вернулся и у нас всё хорошо, - Чонгук наигранно улыбается, мол у них действительно всё так и есть, но взгляда с пола всё ещё не поднимает. - Ладно. Сам разбирайся с ним, но... - Не бойся, я не буду спрашивать о нём. Пусть делает что хочет, меня это больше не касается. Я пойду к сыну, ты идёшь? - Чонгук поднимается на ноги, отряхивая задницу от невидимой грязи, смотрит на друга и хватается за ручку двери, когда его за локоть останавливают. - Дай себе время. Не ему, а себе, пожалуйста. Просто время, - Юнги ещё никогда так не смотрел на Гука, но в груди от этого взгляда явно что-то сдавливается. - Я попробую. На следующий день Чонмина выписывают домой. Чонгук всю ночь просидел у кровати ребёнка, каждый час проверяя температуру. Голова сильно болит от недосыпа, а тело ужасно ломит от неудобной позы. Мальчик уже более менее здоров, чувствует себя хорошо, температуры уже нет, но горлышко всё ещё болит. Ночью, из-за высокого жара, малыш несколько раз просыпался и звал Чимина. Сказать, что в тот момент Чонгуку самому хотелось заплакать – ничего не сказать. У мальчика всё ещё стресс, всего лишь день прошёл, рана совсем свежа, глупо было бы думать, что всё пройдёт гладко. Чонгук понимает это, но никак не может смириться. Гнев наперегонки со злостью клокочут в горле, так и просятся наружу выйти в виде громкого крика, но сейчас совсем не подходящее место. Ему нужно уехать куда-нибудь на край света, чтобы хорошенько прокричаться, да так, чтобы никто не услышал, только море, скалы, природа и его обнаженная душа. Больше Чонгуку ничего не надо. - Папочка, посмотришь со мной мультики? - вернувшись утром домой Чонмин ждёт у входной двери, когда Чонгук поможет ему с одеждой. Сняв обувь брюнет садится на корточки, чтобы помочь снять ботинки Чону-младшему. - Малыш, ты ещё совсем слабый. Из-за телевизора у тебя может снова подняться температура. Давай мы с тобой покушаем для начала, а потом найдём во что мы могли бы поиграть, хорошо? - Чонгук чмокает мальчишку в лоб и подталкивает его на кухню. - А что мы будем есть? - Чонмин садится на стул, складывая ручки на столе, а на них кладет голову, задумчиво кусая губки. - Был бы хён~ни, он бы приготовил что-нибудь вкусное. - Но я тоже умею готовить. Ты же любишь папину еду? - Чонгук старается как может обходить больную тему. Незачем ворошить открытую рану, и без этого больно. - Люблю, потому что я тебя люблю. - Ах, мой зайчонок, я тоже тебя люблю, - Чонгук не может удержаться и не поцеловать в щёчку этого кролика. Он так обожает своего сына, так любит, что готов жизнь свою отдать за него. Вкусный завтрак проходит в домашней уютной обстановке, где вся семья из двух человек сидят за одним столом и о чём-то разговаривают, не забывая при этом о ароматных блюдах. Чонгук даже соскучился по такому времяпровождению – только он и сын, больше никого. Все эти годы для него никого не существовало ближе сына. Юнги не часто проводил с ними такие завтраки, обеды или ужины. Для себя и своего ребёнка Чонгук построил их собственный мир, в котором обоим очень уютно и комфортно, где всегда тепло и счастливо, никто никогда раньше не нарушал границы этого мира. Но с появлением Чимина их мир на секунду разошёлся на части, чтобы впустить ещё одного человека, в котором оба так нуждались. Они нуждались в поддержке, в разнообразии будничных дней, нуждались в более ярких красках, чем было до того момента. Нуждались в ком-то, кто мог бы заменить маму и жену, кто мог бы подарить свою любовь и ласку, кто позаботился бы о двоих мужчинах. Им нужен был этот человек, нужен был именно Чимин, но тот кажется так не считает. Ему не нужен никто. Раз он смог бросить этих мужчин, значит ему не нужен никто, ему и одному хорошоложь... - Папочка, почитай мне сказку. Когда с завтраком было покончено, малыш потянул Чонгука в спальню. Ничего другого не придумав Чонмину захотелось послушать сказку или спокойный голос папы, под который можно легко уснуть. Чонгук думал, что сказки читают только детям. Маленьким для того, чтобы быстрее уснули, чуть старше – для большего познания мира, в котором они собираются жить, а взрослым сказки уже не так нужны, как раньше. Каждый проживает свою сказку: у кого-то её вообще нет, а кто-то этой сказкой сыт по горло, отдышаться не может от изобилия вранья, на котором она построена. Чонгук жил в сказке прошлые две недели. Всё казалось каким-то сном: вот встретил одного парня, толком и не познакомился, но понял, что безповоротно влюбился, причём впервые в жизни. И что ещё больше впечатляло, так это то, что в конце концов ему ответили взаимностью, что не может не радовать. Чонгук не видел границ этой сказки, думал она безконечна, никогда не закончится, ведь так красиво её расказывают. И когда в один прекрасный день рассказчик переворачивает страницу, Чонгуку сразу захотелось выбить ему зубы и вырвать язык за то, что начал читать одно сплошное неподобство. Не сказка, а тихий ужас. У него забрали главного героя, его вторую половину сердца, отобрали часть души. Как теперь продолжать эту сказку? Неужели это конец? Неужели его сказка не закончится хеппи ендом? Глядя на сына Гук возвращается в жестокую реальность, где нет места сказкам, где нет построенных илюзий и розовых соплей, намотанных на кулак. Здесь есть только он и его сын, больше никого и ничего не существует кроме них двоих. Чонгук должен беречь своего ребёнка, должен быть с ним всегда рядом и помогать ему познавать этот мир, а не тот, что в сказках. Он не хочет, чтобы его сын вырос на лжи с такого раннего возраста. Чонгук будет очень стараться, отдаст своему малышу самое лучшее, что у него есть – свою отцовскую любовь, такую чистую и без лжи.