Однажды ночью...

Смотря напряжёнными глазами на эту сцену Чонгук невольно вспоминает момент из прошлого, когда только учился сидеть ровно за рулём и крепко держаться за баранку, только на месте Доджа тогда был Юнги, у которого Чон многому научился, даже достойно проигрывать. Юнги в первое время, для ещё большей мотивации юного парниши, сдавался ему вот так – прям перед самой линией финиша, лишь для того, чтобы в Чонгуке вырабатывались силы и дух соперничества, которые теперь ему только в помощь и если честно, то блондин гордится собой. Он добился успеха в воспитании Гука, как настоящего гонщика, такого, что со стержнем и упрямством, который всегда хочет побеждать и он побеждает. Сейчас же казалось бы совсем другая история, немножко другие персонажи, но Чонгук всё тот же. Хочет быть всё тот же, хочет, чтобы из красного Челленджера вышел Юнги с улыбкой на лице, помахал ему рукой и подойдя ближе сказал, что он отлично справился и что он такой же молодец, как и несколько лет назад. Но нет. Это не Юнги, он не будет хвалить Чона, как это делает его друг, этот человек, который никому неизвестный, просто разворачивается на месте и уезжает, оставляя всех в огромном невидении. И ладно бы вышел, поговорил, объяснился почему так сделал и кто он такой, что преследует Чона буквально по пятам, Чонгук бы тогда не злился так сильно, но то что он снова убегает, как трусливый пёс, уже доводит брюнета до точки кипения. Чонгук так же разворачивается и едет прямиком вслед за Доджем, пытаясь не упустить из виду яркое красное пятно. - Ты что делаешь, сопляк!? - Юнги таким трюком конечно же недоволен и решил прямо озвучить свои мысли. - Собираюсь прикончить его. Забери мою награду и езжай к Чонмину, я скоро вернусь, не переживай, - Чонгук вырывает наушник из уха и бросив его куда-то под ноги с пассажирской стороны давит сильнее на газ, даже ни на секунду не сбавляя скорости. Ему надоели уже эти игры в кошки-мышки. Пора заканчивать этот цирк Шапито, ходитьездить вокруг да около, так ничего не понимая и ждать, когда же ему наконец-то всё объяснят. Если сам не узнает, то никто ничего не скажет, так что думать тут особо некогда, особенно когда ответы уходят прямо из-под носа. Нужно действовать и как можно скорее, иначе последний шанс будет в очередной раз утрачен, чего допустить Чонгук ни в коем случае не может. В салоне автомобиля витает сильное напряжение вперемешку со злостью, но Чонгук старается даже не моргать, когда наконец-то замечает Челленджера. Он догоняет его на главной трассе и мигает фарами, чтобы тот остановился, но Додж даже не думает снижать скорость – как летел, так летит дальше, будто позади Чонгука вообще не существует. А второго это злит ещё больше. Гук снова использует манёвр Ривьеры, чтобы обогнать парня и на какую-то секунду тормозит больше нужного, из-за чего машина резко глохнет. Додж так же резко давит по тормозам, останавливаясь в пяти сантиметрах от машины Чона и кажется вовсе перестаёт дышать из-за этой неожиданности. Чонгук зажмурившись отсчитывает в голове до десяти, чтобы перевести дыхание, которое из-за резкого выброса адреналина стало до невозможности сбитым и громко сглотнув невольно сжимает руки в кулаки, пытаясь всё ещё выровнять дыхание. Додж всё так же стоит неподвижно позади, хотя если хотел бы давно бы уже уехал даже не оглядываясь, но нет же, он всё ещё в чонгуковом зеркале заднего вида, мозолит глаза своим красным цветом и круглыми глазами-фарами, которые одним видом могут душу вытрясти из человека и ждёт чего-то от брюнета. Вот ведь. Чонгук, набрав полную грудь воздуха и немножко смелости, открывает дверь машины и вальяжно выходит на улицу, негромко хлопая ею. Он взгляда отвести не может от красного Челленджера: машина безусловно прекрасна, её характеристики наверняка ещё лучше, чем он думает и прокатиться на ней для Гука кажется какой-то мечтой, только бы хозяин был не против. А на счёт хозяина... Чонгук видит его в лобовом стекле: те же блондинистые слегка завившиеся волосы, те же очки и та же черная маска с эмблемой "DC", будто он её вообще не снимает. А руль обхватывают маленькие короткие пальцы в черных кожаных, обрезанных на пальцах, перчатках. Что-то кажется знакомо. Чонгук стоит напротив Челленджера, сложа руки на груди и ждёт, когда же к нему наконец-то выйдут. Внутри присутствует волнение, ладошки почему-то потеют и глаз правый дёргаться начал, но Чон всё ещё держит маску злого недовольного парня, показывая всем своим видом, что разговор будет долгим и серьёзным, но стоило блондину выйти из машины, как вся спесь злости вмиг улетучилась за секунду сменяясь огромной болью. Этого просто не может быть. Чонгук не может... точнее не хочет думать, что перед ним сейчас стоит именно тот человек, о котором он так сильно хотел бы забыть, но ничерта не получается, потому что воспоминания о нём всё ещё живы и всё ещё всплывают если не перед глазами, то в снах точно. Руки опадают безвольными деревяшками вдоль тела, безжизненно болтаясь в стороны, а ноги сами по себе несут его назад, из-за чего Гук упирается задом в багажник своего автомобиля. Он глазам не верит, что спустя столько времени снова видит того, о ком по ночам чуть-ли не плакал в подушку из-за того, что его так легко бросили, а сейчас ему так же хочется заплакать из-за того, что так легко этот человек смог вернуться, будто бы и не было этих десяти, или сколько там, месяцев разлуки. Парень перед ним тоже не стойко держится, по его сжатым кулакам видно, что ему ничуть не лучше Чона и он также боится следующих минут, из-за чего начинает дрожать всем телом. Хочется сказать что-то, выдавить из себя хоть одну букву за столь долгое молчание между ними, но язык будто вовсе онемел или даже к небу прирос – ни один звук не издается. Чонгук вообще забыл как дышать правильно. Свежий воздух из леса, рядом с которым они стоят, должен был отрезвлять мысли, придавать больше кислорода для сдавленной груди, но дышать совсем нечем, ощущение, будто оба находятся где-то в космосе или на Марсе где-нибудь, где нет ничего живого и смотрят в глаза друг другу, захлёбываясь в океане боли и предательства. Блондин снимает очки и маску, засовывая их в карман косухи, стоит на месте как вкопанный, боясь сделать не то движение и так же смотрит на побледневшего Чонгука, чувствуя на глазах скапливающуюся влагу. - Прости меня, - выдыхает. Чонгук даже глаза зажмуривает силой и уши хочется закрыть руками, лишь бы не слышать этот голос. Голос, который снился ему ночами, который казалось слышит каждый день из соседней комнаты, голос, который никак не покидал его во время разлуки, а сейчас он здесь и так легко непринужденно звучит, будто бы совсем вины за собой не чувствует. Гук последний раз взглянул на когда-то родное лицо и со всей силы прикусив язык, чтобы не сказать что-то в ответ, разворачивается на пятках к своей машине собираясь уходить, как его дёргают за рукав, останавливая на пол пути. Чон не дёргается от прикосновения, как от огня, ожегшего пальцы, но руку вырывает из крепкой хватки, смотря на блондина красными глазами. - Чонгук... - Уходи, - Чон снова пытается сесть в машину, но его в прямом смысле толкают в спину, из-за чего не удержав равновесия он ударяется грудью об дверцу, захлопывая её обратно и резко развернувшись, заломив брови, чувствует на щеке всё же сорвавшуюся слезу. - Блять! - Сам ты блять! - вскрикивает Чимин, так же заливая щёки слезами. - Я не прошу тебя сейчас падать мне в объятия и не требую вернуть то, что было, но я хочу объясниться. Я прошу тебя просто выслушать меня, большего мне ничего не нужно. - Да ты эгоистом стал смотрю, - дерзит Чонгук, поправляя на себе косуху. - Чон... - Я не хочу тебя ни слышать, ни видеть, ясно? Убирайся туда, откуда пришёл... гонщик недоделанный, - Чонгук открывает дверь машины, собираясь уже наконец-то сесть в неё и уехать домой к сыну, как его останавливают следующие слова. - Это всё из-за тебя. Вот это да. Чонгук ещё в жизни не видел такой наглости. - Что, прости? - он обратно захлопывает дверцу, становясь к ней задом и смотрит обезумевшими глазами на парня перед ним. - Это всё из-за тебя. Я стал гонщиком из-за тебя, - Чимин, вытерев пальцами влажные щёки, на секунду прикрывает глаза и переводит дыхание. - Но здесь неподходящее место для разговора, мы можем... - Не можем, - перебивает блондина Гук, складывая руки на груди. - Говори здесь, мне вполне удобно тут стоять. - Чонгук, пожалуйста... - Говори, иначе я ухожу, а ты уезжаешь, - Чонгук смотрит настолько пронзительно, что у Чимина мурашки по коже пробегают от макушки до пят. - Да ты невыносимый, - Чимин снова вскрикивает, хмурясь. - Я хочу перед тобой нормально извиниться, рассказать причину, почему я уехал ничего не сказав, но ты не даёшь мне даже это сделать. Мне тоже нелегко пришлось... - О, конечно, - фыркает Чонгук, усмехаясь. - Ты именно поэтому и уехал, да. - Заткнись, Чон, - рычит Чимин, недоволен тем, что его снова перебили. - Я не хотел тебе говорить, потому что не знал вернусь ли ещё, я не хотел заставлять тебя ждать непонятно чего, не хотел давать ложных надежд, потому что не знал получится ли у меня задуманное или ничего из этого не выйдет и с позором лучше вообще не возвращаться. - Ты вообще себя сейчас слышишь? - Чонгук задыхается от обиды. - Почему ты так решил за нас обоих? Почему решил, что если бы ты не стал гонщиком, то я бы не захотел тебя даже видеть? Это бред. - Да, бред, но я не могу вытравить этих тараканов из головы, - Чимин чувствует, как голос снова начинает дрожать и как слёзы сейчас по новой накатятся. - Я всегда такой был, боялся, что сделав что-то не так только оттолкну этим человека от себя, он перестанет со мной общаться и я как всегда останусь один. Именно поэтому я стал таким, что даже работу боялся найти и вообще выходить куда-то в люди, боялся разочаровать их собой... Ты даже не представляешь, что я пережил в тот вечер, когда впервые сел с тобой в твою машину. На этих словах Чонгука передёргивает от воспоминаний. - Я думал, что после этого позора ты будешь смеяться надо мной, не захочешь общаться с таким слабым человеком как я, потому что меня от высокой скорости в прямом смысле стошнило, а это же смешно, блять, - Чимин усмехается над самим собой, зачесывая пятерней непослушные из-за ветра волосы. - Я взрослый человек в конце концов, тем более мужчина, у меня не может быть таких проблем с машинами и после того случая я решил измениться. Не ради себя, потому что так захотелось и это сделать так легко, как раз плюнуть да размазать, - Чимин заглядывает в почерневшие стеклянные глаза брюнета, сглатывая вязкий ком в горле. - Это всё из-за тебя. Я настолько сильно хотел казаться в твоих глазах сильным, что даже не заметил, что делаю что-то неправильно. Мною одолело желание стать таким как ты, быть хоть каплю похожим на тебя, в то же время перебороть свой страх перед скоростью, быть таким способом ближе к тебе... Я хотел быть таким как ты. Таким же сильным, уверенным в себе и ничего не бояться, хотел найти в себе смелость, но так и не смог найти её, я не мог найти смелости рассказать тебе обо всём этом... - Я в жизни не видел глупее человека, чем ты, - первое, что говорит Чонгук после длинного молчания. А Чимин на это ещё больше обижается. - Спасибо за комплимент конечно, но ты совсем охренел, Чон Чонгук? - поджимает губы блондин. - Я пытаюсь разобраться в этой ситуации, хочу прояснить всё с тобой и расставить все точки над "i", но ты меня почему-то только оскорбляешь. Почему ты так со мной? - Не думаешь, что я тоже обижен, блять? - Чонгук отрывается от дверцы машины и с каждым словом наступает маленькими шагами на сжавшегося блондина. - Ты думал, что расскажешь мне всё тут, а я сразу тебя прощу и брошусь в объятия? Ты думал, что бросив меня я буду ждать тебя как верный пёс у порога ждёт хозяина и примет его обратно, встретив с хлебом и солью, потому что ты всё же соизволил вернуться? А ты не думал, что за эти десять блядских месяцев я мог найти себе кого-то другого? Ты не думал, что я мог забыть тебя, что чувства осты... - Я люблю тебя. В этот момент сердце Чонгука совсем перестаёт биться. Стоя сейчас в полшага к человеку по которому, даже видя его сейчас, всё ещё скучает и слышать от него такие громкие слова Чонгук чувствует, что его крепость, выстроена на обиде и злости, рушится как карточный домик на ветру и как в груди прорывает самую крепкую плотину, которую он за эти десять месяцев наполнял по капле тоски, слёз и боли. Слёзы ручьем стекают по щеке, глаза застилает густой туман, как только в голове звучит одна и та же фраза. - Гукки... - Молчи. - Мой Чонгукки... - Чимин так же заливается слезами, сжимая маленькие кулачки, думая, имеет ли он право обнять брюнета после того как с ним поступил, но боится и шагу сделать, лишь бы не разбить хрустальную вазу, наполняющуюся забытым доверием. - Заткнись! Ты не имеешь права так меня называть! - Чонгук громко вскрикивает, ударяя кулаком в красного Челленджера рядом с лицом Пака, оставляя на крыле большую вмятину. Чимин слышит как гнётся металл и как хрустят костяшки Чона, из-за чего начинает ещё больше трястись и плакать. - Гу.. Гукки... Я люблю...люб-лю т-тебяя... Люблю... Всё так же... Люб-люблю... - Иди к чёрту. Чонгук последний раз взглянул на заплаканное лицо, по которому до тремора в руках соскучился и резко развернувшись садится в свою машину. Не видя дороги из-за слёз, брюнет срывается с места в ту же секунду, как только Чимин подходит к его машине, стуча по стеклу и прося выйти, но Гук даже не смотрит в его сторону, только давит на газ сильнее и уезжает куда глаза глядят, лишь бы из зеркала заднего вида пропал образ заплаканного парня, упавшего на колени. Лишь бы пропал... Потому что на душе становится ещё больнее из-за того, что ему хочется вернуться и обнять его.