***
Оцепеневшая от страха Орла теснее прижалась к Драко; рядом с ними из-под маскировочных чар только что появились ещё два человека. Девушка вспомнила высокого мужчину с грязными, растрёпанными чёрными волосами и небрежной бородой — это он в пятницу вечером подошёл к ним в пабе, где она встретилась с Драко после работы. Они сидели за угловым столиком и наслаждались пивом, когда мужчина опустился на соседний стул рядом с Драко. От панического ужаса слизеринец чуть не упал со своего места, так как, очевидно, сразу же узнал незваного гостя. — Никаких резких движений, Малфой, — тихо прошипел он. — У нас твоя мать. Трэверс прямо сейчас держит её на прицеле своей палочки, и если ты выкинешь какую-нибудь глупость, мы оторвём ей голову, понял? Драко окинул глазами переполненный паб и сразу же заметил белокурые волосы матери. Нарцисса сидела за самым отдалённым столом в окружении трёх волшебников угрожающего вида, которые попытались слиться с толпой, облачившись в чёрные маггловские одежды. — Как вы нашли нас? — с яростью процедил Драко. — Материнская магия, малец. С помощью кровной связи мать-волшебница всегда может найти своего ребёнка с почти безошибочной точностью, если знать правильные заклинания. Как выяснилось, твоя чрезмерно заботливая мамаша всегда об этом знала — как найти своего избалованного, вечно хнычущего отпрыска. — Ты лжёшь! — вспылил Драко. — Моя мать никогда меня не выдаст! Никогда! Лестрейндж покачал головой в притворно сочувственной манере. — Драко, Драко, Драко… Потребовался всего лишь один Империус, чтобы убедить её нам помочь. Драко выглядел так, будто его вот-вот стошнит. Орла схватила парня за руку, поднимая на ноги. Лестрейндж мгновенно вытащил палочку из-под стола и ткнул наконечником в бедро парня. — Не так быстро, мелкие ублюдки! Мне потребовалось чертовски много времени, чтобы найти вас и дождаться, пока вы окажетесь вместе! Теперь вы двое пойдёте со мной, и, надеюсь, этой ночью я получу свою законную награду за то, что доставил вас обоих к Тёмному Лорду. Без дальнейших разговоров и промедлений Рудольфус вывел их из маггловского паба на главную улицу Йорка и аппарировал, даже не заботясь о том, что их могли увидеть простецы. Они приземлились в холодном подвале неизвестного дома, который (как предположила Орла), должно быть, принадлежал Волдеморту. Гигантская змея, которая сопровождала тёмного мага в битве за Хогвартс, свернулась кольцами на каменном полу. А затем весь ад вырвался на свободу. Буквально через минуту к ним присоединились три других Пожирателя смерти, держащие сломленную Нарциссу Малфой на прицеле своих палочек. Один из них вызвал Волдеморта, чей ликующий беспощадный смех вскоре зазвучал на весь подвал. Риддл оглядел собравшихся Пожирателей, Драко, его мать, её саму и улыбнулся — бескровные губы волшебника растянулись в жуткой улыбке, пока он с нескрываемым мстительным удовольствием наблюдал за их страданиями. После этого он произнёс неизвестное заклинание, с помощью которого (как пояснил Драко) можно было призвать остальных Пожирателей смерти. Предварительно обездвижив беглецов, Волдеморт скрыл их маскирующими чарами и заставил замолчать с помощью Силенцио. В комнату начали прибывать сторонники Тьмы, аппарировавшие сюда по зову их повелителя один за другим. С каждым новым негромким хлопком аппарации, приносящей с собой очередного врага, Орла всё больше поддавалась внутренней панике. — Полагаю, теперь, Родольфус, ты можешь освободить миссис Малфой от проклятия Империус, — приказал Волдеморт подозрительно мягким тоном. — Мы больше не нуждаемся в её услугах. Лестрейндж снял чары, и мать Драко сразу же бросилась к сыну, рыдая и умоляя его о прощении. Заламывая руки, Нарцисса раскаивалась, бессознательно повторяя, что не смогла устоять перед Империусом. Змея встала на дыбы, преграждая ей путь и не позволяя добраться до юноши. — Остановись, мама! — предупредил Драко, поднимая руку, чтобы она не подходила ближе. — Я знаю! Знаю, что ты никогда бы не сделала этого по доброй воле! Наблюдая за душевными страданиями матери, Драко тоже невольно заплакал, притягивая Орлу в свои объятия и крепко прижимая её к себе. Парень беззвучно всхлипывал, уткнувшись в её белокурые волосы, которые были связаны в небрежную косу, свисавшую через плечо. Рудольфус Лестрейндж рывком поднял Нарциссу на ноги и подтолкнул её к Люциусу Малфою. — Разберись со своей женой, Люциус! Потому что, судя по всему, она отдала твоего сына Тёмному Лорду не для того, чтобы Драко служил ему во благо новых мировых порядков, а всего лишь чтобы спасти твою жалкую шкуру, — подстрекал Лестрейндж. Мать Драко попыталась обнять мужа, но мистер Малфой стоял неподвижно, как камень. Он скрестил руки на груди, от каждой клетки его тела исходила холодная ярость. Не прозвучало никаких слов утешения — он явно не собирался её поддерживать. — Рудольфус, — продолжал Волдеморт, — ты хорошо послужил мне. Лорд Волдеморт всегда исполняет свои обещания, и ты станешь моей правой рукой — достойной заменой вместо нашей дорогой покойной Беллы. Волдеморт погладил Рудольфуса по руке в такой откровенно интимной манере, что Орла подумала: «Может ли Тёмный Лорд быть скрытым гомосексуалистом?» Однако лидер Пожирателей смерти быстро отвернулся от мужчины, уставившись алыми глазами на своих многочисленных последователей. Орла так сильно боялась, что готова была обмочиться прямо здесь и сейчас, и про себя благодарила Драко за то, что парень продолжал обнимать её дрожащее тело. Сейчас она переживала за свою жизнь гораздо сильнее, чем когда оставалась наедине с Яксли, или когда Пожиратели убили её родителей. Быстро оглядевшись по сторонам, Орла пожалела о содеянном, потому что единственное, что она смогла разглядеть — это толпу одетых в чёрное Пожирателей смерти: некоторые из которых были в масках, в то время как другие их сняли, хотя лица ублюдков оказались не менее ужасными. В стороне, рядом с профессором Снейпом (который, кстати, был без маски), стояла босая Гермиона Грейнджер в красном гриффиндорском халате. «Что она здесь делает? У неё тоже появились неприятности? И почему она не одета?» Орла понятия не имела, что случится дальше, и какова будет их судьба. — Каким образом вам удалось сбежать из Хогвартса? Не смейте мне лгать, так как, не сомневаюсь, вы знаете, что я могу добиться от вас правды и другими, более жестокими способами! Орла уже открыла рот, намереваясь ответить, но Драко быстро её перебил: — Не говори ни слова, если он сам тебе не позволит! — предупреждающе прошептал он, прежде чем повернуться к Волдеморту. — Мы сбежали через Выручай-комнату, Милорд. — «Милорд»… Ах вот, значит, как, Драко? «Милорд», после того, как ты испортил подаренную мною Метку, скрывался от меня, забрав с собой шлюху одного из твоих соратников? Да как ты смеешь! Круцио! Деспотичный безумец обрушил на Драко всю мощь своего Круциатуса, от которого её возлюбленный упал на пол, забившись в агонии. Как только его тело начало судорожно дёргаться и извиваться, змея молниеносно отпрянула в сторону, злобно зашипев и раскрыв пасть. Рептилия уставилась на них немигающим взглядом, ожидая команды своего хозяина, как только тот закончит с пытками. Орла опустилась на колени рядом с Драко, вытирая ему лоб и целуя, умоляя его открыть глаза. — Как трогательно, — усмехнулся Риддл, с отвращением глядя на развернувшуюся перед ним любовную сцену, но вскоре в его прищуренных глазах вспыхнул интерес и зарождающаяся догадка. — И всё же… вы слишком похожи друг на друга… Ты уверена, что действительно грязнокровка, девочка? У тебя нет предков из рода Малфоев? Говори, ибо Лорд Волдеморт даёт тебе своё разрешение! Орла подняла глаза, стоя на коленях рядом со своим любимым… своим любовником… спасителем и лучшим другом, который теперь открыл глаза и держал её за руку. — Какой смысл мне притворяться магглорождённой? — вызывающе ответила она. На её красивом лице отражалась ненависть к чудовищному тирану, который практически не походил на человека, не говоря уже о том, чтобы быть способным на сострадание. — Советую тебе выбирать слова, грязнокровка, иначе я вырву твой дерзкий язык. Кто твои родители? — Джерард и Анджела Роуч. Они оба магглы. — Где они сейчас? — Мертвы. Убиты Пожирателями смерти, — ответила девушка, не скрывая упрёка, который Волдеморт проигнорировал без тени вины или раскаяния. — Откуда ты родом? Я слышу ирландский акцент. — Из Наррагмора. Это очень маленькая деревня на юге Ирландии. — Наррагмор? — воскликнула Нарцисса. — Это ведь деревня, где Люциус проводил свой летний отпуск, всего за пару месяцев до того, как мы обнаружили, что наконец-то ждём Драко. Волдеморт прищурился ещё сильнее. В его глазах появилось странное возбуждение, которое Орле совсем не понравилось. — Когда ты родилась, ведьма? — задумчиво спросил он, и она заметила, что он впервые не назвал её грязнокровкой. — Второго апреля 1980 года. — А Драко? — Пятого июня 1980 года, — прохрипел Драко, чей голос всё ещё дрожал после полученного Круциатуса. Он едва не сорвал его от крика, пока терпел проклятие, и теперь юношу лихорадило. — Значит, не близнецы… — задумчиво произнес Лорд, от чего Нарцисса иронично усмехнулась. — Думаю, я бы заметила, если бы родила близнецов, — пробормотала она Люциусу, который продолжал молчать и мрачнел с каждой секундой. — Милорд, я могу подтвердить, что мы не связаны с фамилией Роуч ни по линии Малфоев, ни среди Блэков. В комнате повисла тишина, и казалось, странные расспросы закончились. — Однако, возможно ещё кое-что… Как звучала девичья фамилия твоей матери, девочка? Орла понятия не имела, зачем Тёмному Лорду всё это знать, но раз уж он держал их жизни в своих чешуйчатых руках, сейчас определённо нельзя было огрызнуться и посоветовать любопытному мерзавцу не совать нос в чужие дела. — Клэрсвилл, — честно ответила она. — Маму звали Анджела Клэрсвилл, прежде чем она вышла замуж за моего отца. — Нет! Голос принадлежал Люциусу Малфою, который теперь закрыл лицо руками и обречённо качал головой. — Говори, Люциус! — велел Волдеморт. — Не смей ничего от меня скрывать! Ты был знаком с этой маггловской женщиной? Все взгляды в комнате переметнулись к Малфою-старшему, а сердце Орлы заколотилось так быстро и сильно, что она подумала, будто оно вот-вот вырвется из груди и выплеснется на Драко, словно взорвавшееся зелье. Когда Люциус заговорил, на его бледном лице читалось раскаяние. — Анджела Клэрсвилл была моей… была моей любовницей. Это длилось недолго и случилось летом 1979 года, которое я провёл в Наррагморе, в Ирландии, вдали от моей жены. В то время мы изо всех сил старались зачать ребёнка и поэтому, прежде чем попытаться снова, решили провести некоторое время порознь, чтобы отдохнуть друг от друга. Нарцисса упала на каменный пол, как будто у неё подкосились ноги, схватилась за голову и надрывно закричала. — Люциус?! Как ты посмел…?! С магглой?! Как ты мог на такое пойти?! Улыбка Волдеморта стала ещё шире и злораднее, как будто он услышал особенно горячую непристойную сплетню. Лорд поднял свою палочку и произнёс на латыни сложное заклинание — между Орлой и отцом Драко, появились соединяющие их сверкающие магические нити, переливающиеся жёлтым и зелёным цветами. Нити переплетались между собой, извиваясь то туда, то сюда, соединялись, разъединялись и снова сплетались воедино, пока каждая из них не слилась с другой в неразделимое волнообразное единое целое. «Что, чёрт возьми, это было?» Чары не причиняли боли, но Орле всё равно стало нехорошо. Зато, судя по всему, Люциус, как и все присутствующие в комнате Пожиратели смерти, прекрасно понимал, что означал этот единый поток магии. В одно мгновение безмолвие сменилось скандалом: отовсюду послышались крики и вопли, пока отец Драко с ужасом таращился на хаффлпаффку. Не зная, что делать, Орла бросила беспомощный взгляд на Гермиону, которая, казалось, была единственной столь же ошеломлённой, как и она сама. — Молчать! — крикнул Волдеморт, и по его команде снова наступила гробовая тишина. — Что ж, Люциус, похоже, после краткосрочной интрижки ты оставил мисс Клэрсвилл не только воспоминания. Чары отцовства невозможно обмануть, а они полностью подтверждают, что эта девушка — наполовину Малфой, как и то, что ты — её родной отец. Драко с трудом поднялся на ноги, притягивая Орлу к себе и разрывая искрящиеся нити магии, связывающие её с его отцом. — Нет! Она не может быть моей сестрой! Отец, скажи мне, что это ошибка! Скажи мне, что всё это глупые домыслы! Прошу тебя, отец… Я люблю её! Его голос срывался от страха и эмоций, от гнева и отчаяния. Красивое лицо Драко, которым она любовалась каждое утро, пока он спал, было убитым горем, а из его льдистых серо-голубых глаз брызнули горячие слёзы ярости. Его отец — их отец — стоял с повинной головой, но ничего не ответил. — О, всё складывается даже лучше, чем я предполагал! — торжествующе усмехнулся Волдеморт. — Так, значит, вы стали любовниками, Драко? Ты трахал свою сестру? Как восхитительно… гротескно! Возможно, мы всё-таки сможем сделать из тебя Пожирателя смерти. — Никогда! — взревел Драко. — Я никогда не последую за тобой, пока у меня будет свобода воли! Ты разрушил мою жизнь, Том Риддл! Ты сломал моих родителей! Разрушил мою семью и заставил меня носить твою мерзкую Метку! А теперь ты пытаешься забрать у меня единственную ведьму, которая меня когда-либо любила, и которую так же сильно люблю я! — Закрой рот, глупый мальчишка! Того, что ты называешь любовью, попросту не существует! Ведьмы легко приобретаются, легко трахаются и так же легко забываются! Однако мы должны вернуть твою сестру к её истинным родителям, поскольку она полукровка, а не грязнокровка, и впредь с ней будут обращаться соответственно. Яксли! Ты не сможешь избежать сурового возмездия за оскорбление чести дочери Малфоев. Мне придётся позволить Люциусу наказать тебя так, как он сочтёт нужным. «По крайней мере, во всей этой чёртовой неразберихе есть хоть какая-то капля чего-то положительного», — мимоходом подумала Орла, вспомнив все те случаи, когда мерзкий Пожиратель насиловал, оскорблял и унижал её. — Что?! И это всё?! — закричал Драко. Всё его тело дрожало от гнева. Этот молодой волшебник, которого она любила — этот мальчик, с которым у неё сложилась пусть даже короткая, но лёгкая и счастливая жизнь, оказался её биологическим братом. «Как такое возможно?!» Но заклинание отцовства не лгало, как и зеркало, в которое они вдвоём смотрели каждый день, смеясь над своей похожестью и мечтая о том, какими красивыми могли бы быть их будущие дети. «Сколько лет меня дразнили школьные друзья за то, что я так сильно похожу на Малфоев?» Потому что это было правдой. «Значит, я спала со своим сводным братом». Всё случилось неосознанно и непреднамеренно, но смысла преступления это не меняло. — О нет, Драко, — усмехнулся Волдеморт. — Разумеется, это не всё. Ты тоже будешь сурово наказан за свои прегрешения: за бегство от Пожирателей смерти, за порчу Тёмной Метки и похищение твоей сестры, мисс Малфой… — Орла никогда не будет мисс Малфой! Она — не моя сестра, ты, ублюдочный засранец, выползший из самых глубин ада!***
Гермиона нервно сглотнула, когда Драко швырнул годы сдерживаемой ненависти прямо в лицо Тёмному Лорду. После этого молодой человек схватил волшебную палочку, вырвался из рук Орлы, и, пошатываясь, устремился к своему мучителю. «Какого чёрта он творит?! Пытается сразиться с Волдемортом один на один?!» Какими бы ни были планы Драко, им не суждено было осуществиться. Нагини встала на дыбы, стремясь защитить своего хозяина. Рептилия обвилась вокруг тела юноши удушающими кольцами и повалила его на пол. Открыв огромные челюсти, она вонзилась клыками ему в горло, и расправилась с ним точно так же, как с Невиллом Лонгботтомом во дворе Хогвартса. Орла пронзительно завопила, и этот душераздирающий крик воистину внушал ужас: первобытный, истошный плач лишившейся надежды женщины, который заставил каждого Пожирателя смерти отступить от развернувшегося перед ними убийства. Внезапно Гермиона почувствовала, как что-то тяжёлое скользнуло в её ладонь и посмотрела вниз. Это был меч Гриффиндора. «Меч Годрика Гриффиндора может явиться любому достойному гриффиндорцу в момент величайшей нужды». Реликвия Гриффиндора выбрала её, и она знала, к чему подталкивала древняя магия. Девушка не могла медлить ни секунды, поскольку их окружали Пожиратели смерти. Ей был предоставлен только один шанс — только один, чтобы сделать всё правильно. Гермиона бросилась вперёд, замахиваясь мечом, и без колебаний вонзила длинное лезвие прямо в шею огромной змеи, которая даже не заметила её приближения, так как была слишком поглощена пожиранием тела Драко Малфоя. Оставив лезвие в горле истекающей кровью твари и не рискуя наносить второй удар, она без промедлений схватила Орлу за руку и аппарировала прочь их обеих.***
Осматривая картину полнейшей неразберихи, воцарившейся вокруг, Северус не двигался с места. Он не мог последовать за Грейнджер, хотя отчаянно хотел этого и догадывался, куда они направились. Как только ей явился меч Гриффиндора, его маленькая ведьма бросилась в бой с безбашенной храбростью истинной гриффиндорки… и справилась, убив змею-крестраж клинком, пропитанным ядом василиска. Как только Гермиона исполнила свой долг, меч замерцал и исчез — видимо, магия посчитала, что дело было сделано, когда змея упала на пол, утаскивая безжизненное тело Драко, зажатое в её навеки застывших челюстях, вниз вместе с собой. Волдеморт с оглушительным, леденящим душу воплем упал на колени, чувствуя потерю последнего крестража. Нарцисса подбежала к Драко и рухнула рядом с ним на пол, у неё началась истерика; поглаживая сына по руке, она невнятно причитала, разговаривая сама с собой, пока рыдания сотрясали её поникшую, сломленную фигуру. Люциус стоял, будто погружённый в глубокий транс; его широко раскрытые глаза не моргали, а лицо стало таким же мертвенно-бледным, как у Тёмного Лорда. Он только что узнал, что у него есть дочь, но потерял сына — и всё это случилось всего за несколько минут. Пожиратели смерти пребывали в смятении — вокруг стоял непрекращающийся гомон, на лицах каждого из них читалось потрясение от увиденного и страх от осознания дальнейшего. «Скоро все взгляды обратятся на меня, потому что именно моя подопечная только что лишила жизни драгоценную змею Тёмного Лорда». Северус начал лихорадочно закрывать окклюментными щитами все воспоминания о Грейнджер, которые могли бы доказать его вину или соучастие. «Она поступила абсолютно безрассудно, уничтожив последний крестраж именно здесь и сейчас, сбежав с мисс Роуч!» Северусу оставалось только надеяться, что он останется жив, чтобы поздравить её с победой.