Поцелуй над облаками

Это было несравнимое ни с чем ощущение свободы, когда ты расправляешь свои крылья и каждым пёрышком чувствуешь движение воздушных потоков, когда маска закрывает лицо и дает доступ к кислороду, которого на такой высоте нет и в помине, когда ты делаешь невозможные пируэты и пикируешь прямо к воде, но в последний миг уходишь в сторону. Плотная черная материя покрывает полностью твое тело и ты, не чувствуя ни холода, ни тепла — абсолютно ничего кроме этого наслаждения, — паришь под или над облаками. Сейчас темно, но уже скоро начнет светать. Карасума «твитнув» по волне, что немного задержится в небе, возносится вверх над облаками и словно зависает, быстро махая крыльями, как калибри. С недавнего времени Эйджи все чаще смотрит в небо и все чаще ждет этого момента, когда небо будто разделяется на две половинки дня и ночи, а ты находишься ровно по середине. Совсем не слышимый шелест крыльев за спиной и знакомые руки притягивают к теплой груди, даря мысленно тепло. — Ты здесь, — маска совершенно не заглушает голос. В ней хорошо, она даже никак не ощущается на лице. По внутренней волне ребята делятся собственными впечатлениями и зовут их поскорее спускаться, чтобы отправиться к профессору за докладом. Парни в ответ молчат. — Угу, — Такаями, наверное, сейчас закрыл глаза, вдыхая аромат его волос и сильнее прижимая к своей груди, чтобы почти что срастись с Эйджи и никуда не отпускать. Он кладет подбородок на острое плечо парня. — Это место потрясающее, — они видят солнце, но маска дает преимущество, которое не позволяет ультрафиолетовым лучам навредить глазам. — Я рад, что в тот день заключил с тобой «договор». Такаями молчит. Когда Эйджи чувствует возле левого уха горячее дыхание, то понимает, что тот убрал маску. Поворачивает к нему чуть голову и почти что стукается с ним носом. Глаза в глаза. Нос к носу. Волосы падают на лоб и мешают глядеть, но никто не двигается, чтобы их убрать. На губах расцветает редкая улыбка и Такаями легко ловит ее губами, слегка касаясь и тут же отстраняясь, взглядывая в серые глаза, зрачки которых сузились и тут же расширились. Эйджи берет все в свои руки, изворачиваясь в объятиях, и привлекая в поцелуй Такаями. Губы у них обоих обветренные, но слюна смягчает и целоваться становиться легче. Адреналин гуляет в крови и вроде бы они привыкли к полетам, а Такаями уж точно, став Серафимом в пять лет, но эти встречи на высоте и обжимания со страстными и порою невинными поцелуями, просто сносят крышу. Спустя какое-то время оба останавливаются и решают спуститься, пока их окончательно не потеряли. В глазах играет огонек страсти, пальцы рук переплетены между собой, а крылья чуть ли не синхронизировались, лавируя в потоках воздуха, как сиамские близнецы. В их крови — крови всех пятерых, гуляет часть Такаямы, который в тот роковой день спас ребят от неминуемой смерти. Они рады, что выжили, рады, что стали чуточку другими и пусть теперь люди стали для них менее важными, чем были до этого — пусть. Они есть друг у друга. И таких как они по миру сотни. Они найдут других и создадут новый мир для людей-птиц, для их благополучия и счастья. И даже если Эдэм начнет действовать — пускай. Они встретят сопротивление. Эйджи прячет от друзей чуть припухшие и покрасневшие губы за маской, как и блестящие от недавнего поцелуя глаза. Такаями, как всегда с покер фейсом, пока никто не видит, сжимает в своей руке ладонь Карасумы и слегка улыбается, когда видит ответную реакцию. У них все только начинается. Они все смогут. У них все получится.