loud(y)-lewis del mar
'Дэй, на самом деле, что-то вроде работы на полную ставку'
Миниярду чертовски нравилась эта формулировка: предельно ясно и без всяких излишеств отражала всю суть их отношений. Повторишь тысячу раз — поймешь, наконец: Кевин не что-то важное и жизненно необходимое, он просто потрепанный список дел и обязанностей, подкреплённый взаимной выгодой, и так думать было в разы легче, наверное, потому что возносить человека до чего-то живого не для Эндрю, который не помнил, как это всё успело начаться. Ему просто втёрли что-то про его ебучее прекрасное будущее в комплекте с обретением смысла жизни, ахрененная сделка, чувак, точно не пожалеешь, и он повелся, ведь Кевин обещал, что помочь может, только защити, чего тебе стоит, Эндрю? Ничего, правда, если только разбитых в кровь рук, если только парочку новых ножей под повязками, если только нервного сдвига. Ничего, правда. В первое время Дэй не доставлял особых неприятностей, надоедливо маяча где-то на фоне, мол, Эндрю, я здесь, не волнуйся. И это выводило из себя с бешеной скоростью, потому что никто не собирался таскаться за ним целыми днями, уже большой мальчик, боже мой, Кевин. Но Дэй с его нездоровой зацикленностью на Рико был просто безнадежным случаем и не оставлял иного выбора, кроме как двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году. Свихнуться. Осознание того, что проебался больше, чем казалось, пришло слишком поздно, когда Эндрю вёз Кевина на ночную, мать его, тренировку, матерясь на всю машину и заглушая орущее радио, потому что какого хера, Дэй, я могу отпиздить любого, кто только пальцем тебя тронет, но на это я не подписывался. И уже позже, лежа в центре стадиона, на холодном гладком покрытии, он сквозь прикрытые веки наблюдал за носящимся парнем, забивающим сотни мячей в пустые ворота, и пытался понять, почему до безумия противное имя так часто вертелось на языке, вызывая желание рот с мылом промыть. Не помогло бы. Видя всю бешеную страсть, огромную отдачу и искренне горящие глаза, только стоило кому-то упомянуть об экси, Эндрю, как ни старался, всё равно не понимал, как можно быть таким помешанным. Ведь единственное, что он чувствовал, выходя на поле — желание поскорее съебаться отсюда. И всего лишь. Ему никогда не было суждено понять главного нападающего лисов, и он забросил эту попытку раза с двадцатого, сомневаясь, что это вообще возможно в теории и на практике. Засорять голову Дэем — самая бессмысленная вещь, забирающая и время, и нервы. Особенно нервы. Иногда казалось, что все еще можно дать заднюю, отказаться от предложения, оправдывая это тем, что не хочет растрачивать часть себя на кого-то еще и делиться своими проблемами, но Кевин как никто другой понимал, утверждая, что все будет в порядке. Он единственный, кто принимал это как что-то ценное и хрупкое. Эндрю было похуй. Похуй на загнанного в угол мальчишку, жертву обстоятельств и вечный номер два. Выполнить обещания - разбежаться. Всё так просто. Выполнить обещания-разбежаться(его личная мантра), но от разделяющих их границ уже не осталось ничего кроме истертых бледных линий, и Миниярд понял это по нарушенному личному пространству, по тому, чего не стоило бы высказывать вслух и по 'я положил две ложки сахара, как ты любишь'. Провал. Стоило действовать чуть раньше, когда тошнотворные таблетки не в чужом кармане потертых джинс находились, когда не в чужих руках решалась его будущая жизнь, когда не Кевин был чем-то дающим надежду, чтоб его. А сейчас Эндрю не больше, чем желание быть спасенным. И если бы его спросили, кто для него Кевин, то он, не раздумывая ни секунды, ответил бы: Кевин, на самом деле, что-то вроде работы на полную ставку.Только вот на ставку ему уже давно поебать.