***
— Ой, иди ты, знаешь куда… — смущенно хихикнул Доктор, но протянутую сигарету всё равно взял. Мастер курил уже третью, и Дэвид подумал, как ему вредят все эти переживания: друг начинал разительно больше курить, литрами пил эспрессо и по выходным бухал на крыше. Если всё было совсем плохо, ему кусок в горло не лез, а физика, которую он горячо обожал, прогуливалась. — Как там зовут очередную жертву твоего обаяния? — Мастер продолжал переводить стрелки. — Донна. Но я собираюсь её бросить, так что… — И ладно бы на тебя вешались одни девочки, ты же ещё и парней лапаешь, — не унимался друг, почти до фильтра прикончив сигарету одной затяжкой. Мастер курил «Парламент», зато на обед у него, блин, денег не было. — Ты же встречался с этим гандоном, к которому ушла Люси? Как его там? — Джек. — Точно, Джек Харкнесс. Ты же с ним встречался? — Спал. Я с ним, скорее, спал. — Удивительно, что к шестнадцати годам тебе наскучили девушки. — Удивительно, что к семнадцати годам ты ещё девственник. — Эй! Почти нет, вообще-то. — Трогать друг друга — не есть трахаться, — Дэвид выглядел самодовольным. Пока он тушил окурок, Мастер уже ополовинил следующую. Когда последний опять потянулся к пачке — теперь уже, наверное, с того горя, что ни разу не использовал член по назначению — Доктор шлепнул его по руке. — Довольно уж. У тебя сейчас окно закончится, а у меня — возможность прогуливать, — в ответ на это мальчик плюхнулся на крышу, раскинув руки и, кажется, обиделся. — Иди нахуй, Доктор. Я не пойду на физику, — Мастер прикрыл глаза, когда друг лёг шеей на его предплечье. — Если я дам тебе флягу, полную хорошего коньяка? — голос был полон веселья, едва ли не игривости. Бровь парня рядом заинтересованно дернулась, но глаз он не открыл. — Не как в прошлый раз. Три четверти литра, — теперь друг повернулся к Доктору лицом и странно улыбнулся. — Ты заставляешь меня оскорблять мою любимую дисциплину наплевательским отношением на уроке. — Как я ещё могу тебе помочь? Все, что тебя сейчас выручит — физика и коньяк. Так что давай в правильном порядке. Мастер положил другую руку себе на живот и отвернулся от Доктора. — Не говори так, будто можешь мне помочь, — голос мальчика звучал грубо и Дэвид бы обиделся, если бы не знал его столько лет. — Мы оба знаем, что не можешь. Доктор поводил открытой флягой перед носом Мастера и буквально услышал, как раздулись крылья его носа. — Не драматизируй и иди на физику. Тогда получишь выпивку. Юноша резко сел и сложил руки на груди. — Что за метод кнута и пряника? Я тебе что, овчарка?! Док прикрыл рот ладонью и рассмеялся. — Какая из тебя овчарка? Овчарки высовывают язык и выполняют команду, только чувствуя хозяина. А ты… Ну, ты типа Мастер, — мальчик не переставая смеяться запрокинул голову к январскому небу.***
— У тебя сатириазис, — скептически хмыкнул парень, когда Доктор довольный шёл к нему вечером. Они договорились поужинать у Мастера, потому что его приёмная мать была в командировке и смотреть «Мистера Робота» на огромном потолке в его гостиной было клёво. Помимо этого, Док пообещал другу сделать домашнюю работу, но по его улыбке несложно было понять, чем он занимался. — Я прочитал химию! — положа руку на сердце сказал юноша. — И, кажется, даже сделал испанский. И нет, у меня просто вполне здоровый пубертат. — Ага, а почему мой проходит иначе? Доктор несколько раз открыл и закрыл рот. — Потому что? — он развел руками и продолжил: — Пойдем уже поедим и посмотрим сериал. — Физические нагрузки пробуждают аппетит, Доктор? Тот смерил его утомленным прищуром: — Почему тебя так волнует моя слегка беспорядочная половая жизнь? У тебя комплексы? — Ты хочешь сказать, я виноват в своих комплексах? — Мастер умел так все развернуть, чтобы не выглядеть жалко, но выглядеть объективной жертвой. Потрясающий талант. — Не начинай, — закатил глаза Доктор, который, к сожалению друга, об этом таланте знал. — Серьезно, ты хотя бы предохраняешься? — Я ознакомлен с тем, что нельзя совать голую руку в жидкий, блять, азот, Мастер. — Я в тебя верил. Есть хоть один живой организм, который тебя сексуально не привлекает? — Мы что, на интервью? — спросил юноша, открывая чужую дверь своим ключом. — Полно такого. Деревья, например. Бактерии. Раки! Вирусы не особо, если честно, хотя, их можно назвать живыми? Лев Толстой! Я слышал, что на языке оригинала «Война и мир» ещё толще и зануднее. — Уу, началось, за что ты мне такой гуманитарий? — Мастер нес пиццу сам, потому что до ближайшей точки их любимого места было пол улицы и принести самому было гораздо быстрее, чем заказать на дом. — Мы говорили про просто секс, обязательно опять заводить песню про страшную русскую литературу и не менее страшного Шекспира? — Ты просто не читал «Короля Лира» и Достоевского! — Потому что я учусь на физмате, сучка! — парень сделал жест, будто бросил микрофон и чуть не выронил еду. — Напомни тебя застрелить, Джон «Мастер» Будет-Гореть-В-Аду-Вечно Симм. — Как скажешь, котик, — Мастер послал другу воздушный поцелуй, что натолкнуло Дока на ещё одну мысль. — И ты как для девственника слишком просто говоришь «просто секс». — Напомни задушить тебя подушкой, Дэвид «Доктор» Обречен-Сдохнуть-От-ЗППП Теннант, — фыркнул мальчик и рухнул на диван. — Хорошо, любимый, — ответил названный, оторвал себе пиццы с сыром и упал рядом.***
— Чушь! — выкрикнул Мастер, взмахнув руками. — Это у меня-то чушь?! — парировал Доктор, скопировав жест друга. — И какого это, прибегать к теориям семнадцатого века? Ты только послушай себя: «Как совершенный газ, но газом не является, зато является всенаполняющим!»* — Я такого не говорил! — Мастер приближался к парню, стоящему у противоположного конца дивана, но тот снова отбежал. — Я по крайней мере не присуждаю известной частице не её свойств! — Да, ты изобретаешь новые! — Да что ты можешь знать, ты считаешь, что Теория Большого Взрыва — бред! Шелдон на экране телевизора тем временем доказывал супер асимметрию. — А что это ещё? То, что мы оказались в точке резкого расширения и искажения пространства-времени, не значит, что что-то взрывалось и что до этого ничего не было! И уж тем более ничего не говорит о размерах той точки, из которой пошло расширение. А ты всерьез полагаешь, что до разрыва одной сверхплотной точки ничего не было? Предлагаешь верить в бога? — Я не говорил ничего из этого! Да, предлагаю верить в творца, как и вся, дай-ка вспомнить, как это называется, неофициальная наука! — Господи, блять, сверни Вселенную обратно, потому что вы начинали спорить об электромагнитных полях, которые вообще в природе не встречаются, и Вселенная просто ещё не разобралась, что с ними делать, а ну сели быстро и не мешайте мне смотреть сериал! — позвать Ривер на обед было разумным и очень взвешенным решением, потому что если бы не она, мальчики, кажется, разнесли бы весь дом. Друзья синхронно упали на диван с двух сторон от подруги. — И во Вселенной наверняка есть цивилизация, которая уже давно изобрела переменный ток- — Заткнись, мы уже и так пропустили твой любимый момент, Доктор. — Ага, если допускать твою безумную теорию о бескрайней Вселенной, то конеч- Мастер не смог договорить под испепеляющим взглядом Ривер. Доктор за спиной девушки показал ему язык, и Джон обиженно лег на укутанное золотыми кудрями плечо.***
— Занят? — спросил Мастер, пытаясь зажечь сигарету. Доктор не курил — по крайней мере, без друга — но для таких случаев всегда носил зажигалку, чтоб он не распсиховался. — Да, — ответил парень и, прикурив чужую сигарету, достал из кармана конфету, которая, в прочем, тут же упала в грязь. Середина февраля выдалась не в меру слякотной. — Свидание? — Просто обед. Я иду есть китайскую еду с Эми, можешь даже присоединиться, она обычно терпит всех моих друзей, хотя ты ей, кажется, не нравишься. — Да знаю я, чем заканчиваются все твои «обеды»! — Мастер смеялся. — Да нет у меня сатириазиса, Мастер! И вообще, у неё есть парень. С которым она встречается, кажется, лет с пяти, — последняя фраза была произнесена с каким-то замешательством на лице. Видимо, Доктор просто не представлял, как можно так долго быть с одним человеком. — Джек? — Ой, да прекрати его вспоминать, ты вообще его видел? Он ещё хуже меня. — Разве что потому что он ходячий секс, а ты просто обаятельный — Эй! Многие предпочитают обаятельных. Ну вот да, даже ты говоришь, что он выглядит как хуманизация всех человеческих желаний. А Эми, она ну… Эми! У неё такие большие и невинные глаза, что я даже не знаю, как Рори её целует, я лично иногда прикасаться к ней боюсь, такая она вся фарфоровая, — протараторил мальчик. Подруга правда вызывала в нём такие эмоции. Кажется, если Рори однажды бросит её, Доктор его убьёт. И это даже не гипербола! Он знал рыжую намного меньше лет, чем Ривер, или того же Мастера, но их знакомство началось с того, что он ввязался за бедную девочку в заранее проигранную драку. Потом пустил погреться в дождь. Потом ещё раз. Потом она купила ему сэндвич. Эми учится классом младше и как для пятиклассницы это был довольно широкий жест. Тот самый способ сказать «Привет! Ты очень классный! Давай дружить!» если ты уже не во втором классе. Сейчас Эми стремительно приобретала вид довольно сексуальной девушки, но это не мешало ей любить фэнтези и мечтать стать учителем английского языка и литературы. Спать с ней — всё равно, что спать с десятилетним ребёнком. Мальчик поежился. — Нет, Мастер, не понимаю я Рори, с такой девочкой можно только дружить. — А ты не рассматривал вариант романтических отношений, построенных на дружбе, а не на сексе? — Я дружил со всеми своими девушками! Ладно, не со всеми, но со многими, — возразил парень. Друг вздохнул. — Дружба была следствием, а не причиной! А эти двое, я уверен, даже не трогают друг друга. — Послушать, что ты говоришь, так участники хороших романтических отношений это друзья, которые внезапно стали трахаться. Мастер задумался и глубоко затянулся.***
— Как там Рори? — спросил Доктор у Эми про её парня, который всё-таки не пришел. — Вовсю готовится к экзаменам, — с широкой улыбкой призналась девочка, чуть перегнувшись через стол, таким доверительным тоном, будто это был очень приятный, но строжайший секрет. — Он метит на стипендию, представляешь? — улыбка Понд стала ещё шире и какой-то слегка мечтательной. — Вау! Да тебе нужно вцепиться в него руками и ногами, — искренне закивал мальчик. — Будто бы стипендия — повод вцепиться руками и ногами, — закатила глаза девушка. — Любовь тогда вечна, когда её просят. А что там Мастер, кстати? — она слегка пнула его ботинком под столом. Доктор не понял, что это должно значить. — А что Мастер? Он как обычно. В том плане, что страдает по ушедшей любви вот уже два месяца, спорит со мной и, кажется, серьезно трахается с физикой. Мастер та смешная штука, которая дарит стабильность в этой безграничной в своей хаотичности Вселенной. — Какая-то слишком глубокая мысль для трёх часов дня. И почему ты говоришь «спорит со мной, трахается с физикой» так недовольно, будто тебе так нужно наоборот? Парень рассмеялся.***
— М, кстати! Видел недавно такой фильм… Ривер Сонг была особенной. Да, Доктор с ней спал, но лишь единожды, и самое смешное в этом всем то, что они и до этого, и после были довольно близкими друзьями. — Что ты собираешься делать после школы, кстати? — спросила подруга. Пару дней назад они выяснили, что та собирается изучать историю, а там уже определится. Вопрос с будущим мальчика оказался открыт. — Буду физиком-практиком! — А ты не слишком хаотичен для физики? Доктор в наигранном шоке приложил ладонь к груди. — Да это она слишком хаотична для меня! Ты только послушай: «Свет как бы волна, но при этом поток частиц» или «Вселенная бесконечна, а скорее всего нет, я не уверен». Мы друг друга стоим, тем более практическая физика. А теории пусть разрабатывает Мастер, ему это нравится и достаточно стабильно для него. — Как он там, кстати? — Так, — Док поставил свой кофе на подоконник окна какого-то магазина и развел ладони в стороны. — У меня к вам всем огромный, мать вашу, вопрос. Что знаете вы, чего не знаю я? — Что прости? — девочка правда будто бы не понимала. Кто ей поверит! — У меня в последние пару недель только и спрашивают, что о состоянии Мастера. У него рак и все кроме меня об этом знают, но никто не говорит, чтобы не делать мне больно? У него опасное ЗППП, но он мне не рассказывает, потому что согласно всем его подначкам оно должно быть у меня? Ривер хихикнула. — Послушай- — Нет, ты меня послушай. Это мой лучший друг и это я знаю его лучше, чем он сам. Ривер изо всех сил старалась не улыбаться. — Сладкий — сказала она тем самым своим тоном, которым, казалось, можно укрощать львов и приручать мустангов. — Всё нормально. Никто не претендует на твоего друга. Я потому у тебя и спрашиваю, что спрашивать у кого бы то ни было, включая самого Мастера, бесполезно, — Ривер подала парню его кофе. — А теперь скажи, что это сейчас такое было? — Да-а, — Доктор почесал затылок. — Процент моих знакомых стали настойчиво интересоваться Мастером, и я не хочу сказать, что он не интересный, напротив, один из самых интересных людей, что я знаю. Только за последние несколько дней вот Эми, ты, мистер Рассел, Джек… — Джек? — Харкнесс. — Харкнесс? — Он самый. — Вы общаетесь? — Нет, — пожал он плечами. — Мы недавно пересеклись в раздевалке, он спрашивал, как Мастер, да что с ним. На самом деле, он может чувствовать вину за то, что целенаправленно увел у него девушку и бросил её через полтора месяца, — взгляд Сонг стал скептическим. Ей явно надо больше вербально выражать свои мысли. — Да что? Я не знаю, кто выдумал байку о том, что Джеку чуждо всё человеческое! У него вполне понятный кодекс чести, и он довольно чувствительный. Ривер подняла тонкую бровь и отвернулась. — Так как там наш непутёвый друг? — Улыбается и выглядит неприлично хорошо для человека, ведущего его образ жизни, — Доктор посмотрел на тонкую сигарету, которую достала подруга. — Да, вот прямо как ты. — А ты, значит, товарищ ЗОЖник, для твоего образа жизни выглядишь в самый раз? Доктор посмотрел на витрину, в которой отражались его замызганные кеды, спущенный после школы галстук и растрепанные волосы. — Вполне соответствует образу, не понимаю, к чему ты придралась. Девочка закатила глаза.***
— О, да, — сказал Доктор, когда открыл дверь сдерживающему широкую улыбку другу, но тут же отвернулся вглубь дома. — Мам, Мастер же зайдет? — Пусть только не курит в комнате! У матери Доктора и Мастера были до предела странные отношения. У Мастера она была довольно строгой женщиной пятидесяти лет, зато на понимающих и дружелюбно настроенных родителях друга он отрывался. Дэвид готов был поклясться, что однажды, если он будет уходить вечером, и кто-то из них спросит «куда ты?», а мальчик ответит «на блядки», никто сильно не удивится. И сегодня парню приходилось оттаскивать Мастера от родственников за шкирку. — Очень приятно видеть тебя счастливым, — сказал Доктор и открыл окно, только войдя в комнату, потому что Мастер всегда курил в его комнате. Помимо этого, на улице стоял просто неприлично тёплый конец марта. — Но обычно ты в самые лучшие дни выглядишь таким, будто отложишь суицид на недельку, потому что погода хорошая. Что случилось? — Меня позвали на свидание. — Тебя постоянно зовут на свидания! — возмутился Доктор. — Брешешь. Это было очень смешно и мальчик, недолго думая, рассмеялся и плюхнулся на свою кровать. — Господи, для человека с таким IQ ты поразительно непроницателен. — Неправда, — ответил он и достал сигарету. — Я, я с тобой не согласен. — Окей, и кто? — Док продолжал хихикать, даже встав с кровати и включая PS. — Харкнесс. Ноги резво подогнулись и хозяин комнаты грохнулся на круп. — Так, — сказал мальчик. — Так, — сказал ещё раз. И ещё дважды повторил. — Тик. — Так, — продолжал Доктор. Когда до него дошло, путем хихиканья друга, он гневно на него уставился. — Ты ведь в курсе, что с бывшими встречаться нельзя? — Тебе это никогда не мешало. — Встречаться, а не спать! — Да в курсе, Доктор. — Хорошо. Тогда почему ты решил, что встречаться с человеком, благодаря которому у тебя есть бывшая — хорошая идея? — Я так не решал, — насупился Мастер. — Я просто иду гулять с парнем. Не ты ли говорил, что мне надо развеяться? — Но не с Харкнессом же! — взмахнул руками мальчик и чуть не сшиб приставку. — Джек хороший друг, замечательный человек, превосходный спортсмен, но парень он ужасный! — Ну вот это мы и протестируем, раз вы с ним были заняты не субботними обедами! — Доктор хотел было что-то ответить, но Джон выставил вперед ладонь и продолжил: — и даже если он такой ужасный, как ты говоришь, это будут уже мои проблемы. Док вздохнул, положил затылок на кровать и сказал: — Давай отложим эту тему до тех пор, пока от неё нельзя будет уйти, — привычный для него способ решения проблем. Друг пожал плечами. — Если ты сходишь за чипсами, можешь играть за Канаду. — Я сильнее тебя, если я захочу, ты сходишь за чипсами, а за Канаду буду играть я, но так уж и быть, — и вышел из комнаты. Доктор засмеялся. — Моя это проблема. Он тебя поматросит и бросит, а мне с тобой жить. В прочем, всё кончилось так, как Доктор и ожидал: его друга отматросили и бросили. — Ох, мужик, — сказал он, хлопая Мастера по плечу. — Я так сожалею. — Да брось, — слегка пораженно фыркнул парень. — Ты же хочешь сказать: «Я же тебе говорил»! Доктор не менее удивленно и вполне серьезно на него уставился. — Не хочу. Мне правда жаль. Он ещё несколько секунд посмотрел на тяжело дышащего юношу и сказал: — Чёрт, иди сюда, — Мастера не нужно было просить дважды. Он, на самом деле, сначала отшатнулся, но в тот же момент Доктор почувствовал, как тот опаляет влажным горячим дыханием его шею. В голове мелькнула светлая мысль. — Скоро проводят лекцию по квантовой физике. Количество присутствующих ограничено, — плечи, которые обхватывали докторовские руки, слегка напряглись. — Хочешь мы туда попадем? — человек, утыкающийся носом ему в основание шеи интенсивно закивал. — Значит, попадем, — мальчик прижался скулой к светлой макушке с отросшими корнями.***
Пункт номер один в реабилитации Джона «Мастера» Симма: наглыкаться вместе с ним. Апрель заканчивался потрясающим плюсом и можно было посидеть на крыше. Мастер даже спрыгнул (случайно навернулся, сидя на парапете) с неё впоследствии, но, как известно, надо быть ещё более старательным, чем он, чтобы умереть от падения со второго этажа. Пункт номер два: изолировать его от всего, что крепче двух с половиной градусов, потому что Мастер, которого бросили, себя не контролирует. Пункт номер три: не дать ему умереть от рака легких. Хотя с этим прекрасно справлялась Ривер, контролируя потребление никотина. Пункт номер четыре: силой впихивать в парня еду, потому что однажды он упал в обморок. Пункт номер пять (с которым оказалось невозможно справиться): воспрепятствовать глупостям. — И что это? — Кольцо? — Что оно делает в твоем ухе? Мастер действительно впал в ступор на несколько секунд. — Я даже не знаю. Висит? Доктор простонал. — Что у тебя такое в заднице, что тебе спокойно не живется? Какое плохое зло тебе сделало твоё ухо? — А по-моему стильно, — вклинилась в разговор Ривер. — Вот она понимает, — молодой человек указал на девочку, а сам посмотрел на друга. Доктор снова застонал и закатил глаза. Пункт номер шесть: Доктор ввалился в открытое окно комнаты товарища. — Черт! — выкрикнул тот, напрягаясь. — Всего лишь твой друг. — Это синонимы! — не менее громко продолжал хозяин комнаты, стоящий в одних трусах при открытом окне. В мае-то месяце. — Мать его, серьезно, внизу есть дверь. А у тебя есть сраный ключ, хаотичный ты психопат. — Через окно прикольнее, — теперь мальчик сидел на подоконнике спиной на улицу. — Одевайся, подруга дней моих суровых, — он поболтал двумя пропусками в пластиковых упаковках. — Сегодня вечером мы идем развлекаться по-настоящему. — Я всегда думал, что для тебя «развлекаться по-настоящему» это флиртовать с учителем биологии. Экстрим, все дела. Я конечно прошу прощения, но что это? — Пропуски, очевидно. — Куда? — Мастер сначала не понял, а потом как понял. И тогда они вместе чуть не вылетели из окна. — Да ты подумай только! — восхищался мальчик, зарываясь пальцами в светлые волосы. — Давай найдем положение всех частиц во Вселенной и будем самыми могущественными людьми в любом из миров! Если мы знаем положение частиц в настоящий момент, просчитать, где они будут в следующий — пару движений, но мы можем посчитать анализ и вероятность и будем знать обо всем, что происходило до настоящего момента, и всё, что будет происходить после него! Мастер выглядел таким вдохновленным, что говорить, что это невозможно, совсем не хотелось — сам знает. Зубы влажно блестели в свете луны. Недолго длилось счастье, как говорится. В следующий же момент, кажется, какой-то тощий высоченный пьяный в щи парень толкал Мастера в плечо. — А ты че, пидор что ли? — А если и пидор, тебя ебет? — Ну раз доебался — ебет! Доктор напряженно вздохнул, уцепился за рукав друга и прошипел: — Мастер, их трое, они в говнину и ищут драки для драки. Пошли, не теряй своё время. — А это че, твой парень? На этот раз юноша вздохнул утомленно, потому что знал, что сейчас произойдет. Подобным провокаторам можно было на день рождения дарить Мастера, который заводился с пол оборота. Он резко дернулся и влепил говорящему в челюсть. Доктор ещё раз вздохнул и покрепче сжал кулаки.***
— Они порвали Тардис, — насуплено проговорил мальчик, смотря на небольшую дырку на любимой синей куртке. — Каждый человек на планете уже рвал твою Тардис, и ты больше всех. Не дергайся! — пробубнил Мастер, клея на переносицу другу пластырь цвета этой самой куртки. — Всё, вроде всё. Теперь мне. Под задницей стыл бетонный поребрик. Кажется, Доку сломали ребро. Он, конечно, надеялся на ушиб, но болело люто. Но ничего, Мастеру вот, вообще пришлось челюсть вправлять. — Вот приспичило тебе ухо проколоть… не то, чтобы ты виноват, они нашли бы к чему прикопаться, я в целом, — сказал человек с пластырем в руках, получив в ответ только закатившиеся глаза. Парни уже умиротворённо, но всё ещё жарко дышали друг другу в лицо. Доктор приклеил пластырь у самого уха товарища. Тот выглядел так, будто с его плеч гора свалилась. В зрачках размером с ничего такой желтый карлик отражались звезды и немного самого Доктора. — Хочу тебя поцеловать, — сказал мальчик и хихикнул. — Ой. — Ахах, я тоже, — фыркнул Мастер. — Так давай это сделаем? — Почему нет? Вышло непривычно. Как-то целомудренно. Клёво. Будто бы долго ищешь на небе Альфа Центавра и наконец находишь. Губы оторвать друг от друга все же пришлось. Ребята сидели, привалившись друг к другу плечами и смотрели под ноги. Звездопад все равно кончился ещё неделю назад. — Как ощущения? — спросил Доктор. — Блин, даже не знаю, — юноша почесал челюсть и тут же поморщился. Больно. — Будто весь день ходишь, думаешь «хочу яблок, сейчас помру». А потом добираешься до бананов и, оказывается, ты всё это время хотел бананов. — Жизнь, братан, отбей пять. Мастер отбил и снова замолчал. Дэвид продолжал ворошить диалог: — Сделаем это снова? — Хоть сотню раз. Уголок губ дернулся, и Доктор притянул Мастера за ворот. Тебя послушать, так здоровые возлюбленные — просто друзья, которые резко стали трахаться.