Её больше нет

Он отошёл от окна и бухнулся в кресло. Из телефона, валяющегося на полу, до уха доносились еле слышные гудки. «Её больше нет…» Как так? Ещё десять минут назад она сидела рядом с ним и смеялась! Всего лишь десять! Она рассказывала истории из жизни, хвасталась победами, смахивала слезинки при грустных концах рассказов, вот она – живая, дышащая, мыслящая… О да, она делала кучу ошибок в своей жизни, не старалась жить правильно. Она не любила есть овощи, она не ходила раз в полгода к стоматологу. Она курила сигареты, пила пиво и ей нравился запах супер-клея. Она не учила уроки в школе и редко делала домашние задания в университете. Но она именно жила. Последние полгода. Начало положило новое знакомства и капелька решимости. Просто сорваться и поехать на день рождения к незнакомому человеку. О да, она так уже делала – это вызвало гигантские перемены в её жизни. Она рассказывала ему об этом. И вот она поехала на день рождения. Там было не 8 человек, как в первый раз, и она была не единственной девушкой, как тогда. Скорее, она была одной из многих, в то же время немного отличаясь. Скромности не было. Но её трясло. Волнение. Слишком много незнакомых людей. Страх. Да, это был страх. Именно этим словом она описала своё чувство. Знакомство с ним… Было весело. Она рассказала, что он понравился ей за день до дня рождения. Она просто добавила его в друзья в Интернете, оставила пару комментариев в дневнике… И всё. И сказала, что познакомятся они позже. Ответ был более чем приятен. Он помнит, как она ему всё рассказывала, как доставала после дня рождения в аське… Боже, как она его бесила. Он был готов выкинуть абсолютно всё, напоминающее о ней в его жизни. Она мешала. Он любил другую. А она… она мешала. Была лишней. Как муха над только что мытыми фруктами… И ведь не получалось её отогнать, ни в какую. Постоянно пересекались, раз в неделю сборы – и она снова была там. А любимая не приезжала. Вскоре он привык к ней. Она помогала ему в отношениях, которые уже успели завернуться с любимой. Она делала всё, что могла, лишь бы сохранить их. И лишь несколько людей, знающих её отношение к нему, говорили, что она отношения разваливает. А она не делала ничего плохого. Она их просто ускоряла. Чем ярче вспышка, тем быстрее она гаснет. И она это прекрасно знала, по себе. Вот уже полгода как они лучшие друзья. Отношения с любимой развалились. Просто жить… О да. Много депрессивных стихов было тогда написано. Любимая вернулась к тому, кого любила. Точнее её вернули. Хотя до конца было уже близко – он опять наступил неожиданно. А «она»… Она сидела тут и первый раз за эти полгода рассказывала всё, всю свою жизнь. Начиная с детства, как она на четырёхлетие ела не засохшее безе, только из духовки, чтобы освободить лист, заканчивая сегодняшним днём. Она так и не избавилась от симпатии к нему – напротив, она её накручивала. Делала серьёзнее. Нарочно. Она не могла без привязанности, она не могла не любить. И чтобы совсем избавиться от прошлого, надо было полюбить снова. Не влюбиться – полюбить. И она училась. Весь рассказ она держала его руку и то и дело смахивала то слёзы радости, то грусти. Она много чего рассказала о себе, не спрашивая ничего о нём. Как будто ей вдруг это стало безразлично. Десять минут назад она вышла из его квартиры. Десять минут назад она отпустила его руку… И он понял – да, вот она! Пускай она не затыкается ни на секунду, пускай она не сошла с обложки модного журнала – вот она, девушка, которая станет не просто лучшим другом. Нет, он не влюбился – он почувствовал родную душу, будто она знала, что он хочет сказать, и, чтобы не нарушать монолог говорила это за него… Рука ещё хранила её тепло. А телефон до сих пор лежал на полу, издавая пищащие гудки, давящие на мозг. «Её больше нет…» Она вышла из дома, перешла улицу… И остановилась посреди трамвайного пути. Женщина не успела дёрнуть стоп-кран… Сколько же всего он хотел ей рассказать теперь… «Я привык слушать…» «Я люблю больше читать, чем писать…» Как же он теперь хотел сказать, что он изменился… Нет, ОНА его изменила. Но уже не мог. От неё ничего не осталось, кроме огромной лужи крови и кучки мяса, бывшей когда то телом. Она больше не существовала. Та, которая понимала его, а он этого не видел… Та, что кричала ему вслед и махала рукой, теперь шла впереди… «Её больше нет…» Да, надо привыкнуть. После того, как она заставила его привыкнуть к себе, надо привыкнуть к одиночеству. Или не надо?.. Нет, это не выход. «Что бы со мной не случилось – живи» Последняя её фраза перед тем как он выпроводил её из квартиры – её мама уже несколько раз позвонила и попросила проводить её домой. Кто же знал, что она не хочет… И не станет возвращаться. Просто не станет. Суицид. Это страшно звучит. Но она всегда говорила и делала. Делала то, что говорила. Говорила то, что делала. Это было её табу. И тут она не просто так попрощалась и запретила что-то с собой делать. Она специально привязала его к себе, а теперь исчезла. Чтобы отомстить ему за то невнимание к ней, которое было вначале. И ведь ей было всего лишь 18 лет… Как и ему… Она чуть старше. Завтра её день рождения... Нет, уже сегодня. Он растёкся в кресле, закрыв глаза рукой. Из-под ладони по щекам скатились две слезинки. Светлые волосы слегла обрамляли лицо и плечи, свободные штаны спустились до линии трусов, светлая майка аккуратно смялась на груди, показывая её зрелость – он возмужал… Так сильно… Ради «любимой»? Нет… Ради себя. Из-за НЕЁ, но ради себя. И как только она сделала всё, что хотела… Она не нашла в себе сил бросить эту компанию и прийти к новым людям, чтобы изменить и привязать к себе и их. Она не нашла сил жить. Меняться. Она ушла. Её красноватые волосы пахли хной и гранатом. Кожа – просто чистотой. Она не любила духи. Этот образ стоял в голове… Он больше не будет смотреть в это окно. Ведь оттуда видно… Её. То, что от неё осталось, не считая воспоминаний. То, что она оставила. Нет, то, что она разрешила оставить. Он открыл тетрадь и начал писать всю свою жизнь, начиная с рождения. На обложке он написал лишь её имя…