***
— Ты в порядке? — Мишель садится рядом с греющимся на солнце Питером и скептически рассматривает его аутфит, тянется рукой к длинным рукавам лёгкого свитера и цепкими пальцами поддевает ткань. Он успевает прежде, чем Гонзалес увидит что-то, что не должна. Что никто не должен. Солнце припекает сильнее, а скрыться за облаками ему не суждено ещё достаточно долго, и Паркер потихоньку сгорает изнутри. — Мне не жарко, — хмуро отвечает он. — Я не это спросила, — в тон ему отвечает девушка, но руки убирает. А взгляд всё ещё «сканирует» питерову одежду, словно она видит всё, что скрыто под вязаной тканью. — Ты не ответишь, — звучит сухо и скорее как факт. И Питер молча соглашается.***
Когда тётя Мэй включает телевизор, Питер слушает краем уха, но не надеется на чудо. Прошло чуть больше двух месяцев, и Тони признали мёртвым. Он теперь мертвее мёртвого. И когда Питер слышит: «Тони Старк был найден на побережье Майами», — он рыдает. Потому что не дослушал. «Тони Старк жив и находится в частной клинике Старк Индастриз», — говорит ведущая. Питер забывает, как дышать.***
Питеру жмут бинты, но он терпит. Лишь бы не запачкать кровью толстовку. С его регенерацией всё заживает за день, но шрамы, тонкие и широкие, розоватые, от запястья до локтя, остаются. Питер старается избегать коротких рукавов. Потому что ему не хочется расстраивать Мэй и Нэда. А Мишель всё равно всё знает. Питер думает, что у него депрессия. Или ПТСР. Но отказывается от идеи идти к психологу. Его не нужно спасать. Он сам может себя спасти. Покупать лезвия дешевле, чем тратить баснословные суммы на мозгоправа, который вряд ли сможет понять, что он чувствует.***
Тони Старк похож на Ленина в Мавзолее — очень бледный и неподвижный. Питер видел в интернете, как выглядит забальзамированный вождь коммунизма. Что он тогда хотел найти? Он не помнит. Но Тони выглядит таким же мёртвым, лёжа на больничной кровати за стеклом, отделяющим коридор от палаты. Наташа, стоящая рядом с Питером, кладёт руку ему на плечо и немного сжимает. Она хмурится, чувствуя уплотнение под красной клетчатой рубашкой в районе локтя, но ничего не говорит. Питер немного облокачивается на неё, потирая глаза. Они пекут и слезятся так, что хочется их вдавить внутрь. Чтоб не видеть Тони таким. — Он такой… — тихо начинает парень, но сбивается и всхлипывает. Наташа всё понимает и обнимает крепче.***
Вверх-вниз… Так плавно, так хорошо. Вверх-вниз… Ни звука, ни вздоха. Вверх-вниз…***
Питеру кажется, что он не выйдет этим летом на улицу гулять. Потому что он превратится в уголёк или просто сгорит заживо в одежде с длинными рукавами. Питер думает о том, чтобы набить себе рукава. Но раны ещё слишком свежи, чтобы делать хоть что-то. И Питер совершенно не знает, как вести себя с очнувшимся три дня назад Тони. Неделю назад… — Наташ, — Питер чувствует её приближение, как только Вдова открывает дверь на этаж, а затем — когда она заходит в блок. Он смотрит на худое осунувшееся лицо Тони с белой-белой кожей, на торчащие из мужчины трубки и провода. — Ты мне позвонишь, когда он проснётся? В любое время. — Конечно, Питер. Когда среди ночи от вибрации разрывается и падает на пол телефон, Паркер осторожно выводит на руке анатомическое сердце. Маленькие горошинки крови выступают сквозь тонкие порезы, выпуская то отвратительное и пошлое, о чём Питер иногда думает. Его пальцы, держащие острое лезвие, немного дрожат, и в конце концов, больше не в состоянии игнорировать вопящий телефон, парень бросает своё занятие и отвечает на звонок. — Питер? — слышится с другой стороны сиплый голос. Питер теряется, хочет сбросить и ещё немножко — умереть. Он так счастлив и несчастен одновременно, слушая его голос. — Т… Мистер Старк? — неуверенно отвечает парень, прикусывая щёку до крови, чтоб не расплакаться, как какая-то девчонка. — Питер, как ты? Питер слышит, как тяжело Тони даются слова. Тот слишком слаб, чтоб вообще говорить, и Питеру стыдно, что он заставляет его напрягаться. Питер не хочет отвечать на вопрос Старка, потому что… Почему? Потому что не хочет расстраивать его? Или потому что не хочет признаваться себе, что у него всё очень-очень плохо? — Питер? — звучит с обратной стороны уже чуть более беспокойно, чем раньше. И Питер решает, что лучше, чем солгать, сейчас ничего не будет. Или…? — Не хотите ли, чтоб я приехал? Я могу вас навестить? — тараторит он, нервно вертя в руке подобранный со стола карандаш. — Конечно, Паучок, — голос у Тони мягкий, бархатный, от которого по телу приятно разливается тепло. Питеру теперь чуть менее холодно, чем обычно. Теперь ему чуть менее холодно, чем тогда на Титане.***
Тони уже выглядит лучше, нежели в последнюю их «встречу», но всё же синяки и мешки под глазами, бледная, почти белая, кожа никуда не ушли. Питер только сейчас замечает, что волосы мужчины стали более серебристыми на висках. Старк хлопает ладонью по кровати рядом с собой, и Питер неохотно подходит и садится. Тони вымученно улыбается, кладёт костлявую руку на колено парня. Питер выдыхает. Положил бы чуть выше — мистер Старк, возможно, задал бы закономерный вопрос. А Питер Паркер не хотел бы на него отвечать. Питеру Паркеру стыдно. — Как ты, пацан? — тепло спрашивает… Кто он ему? Наставник? Или уже бывший наставник? Может ли Питер назвать его «папой»? Питер не знает. Для Питера в конкретно этот промежуток времени Тони — мистер Старк. — Я в порядке, мистер Старк, — улыбка выглядит слишком ненатурально, но Питер надеется, что она прокатит и Тони ничего не заметит. Но он замечает. — Питер, — немного хмурясь, говорит Старк, — ты не умеешь врать. Что с тобой? Питер краснеет, а на лбу проступает и нервно колотится венка, выдавая волнение. Масла в огонь подливает пристальный взгляд мужчины, осматривающий длинные и свободные рукава джемпера и просторные спортивки Паркера. Питер совершенно неосознанно натягивает ткань сильнее, скрывая от Тони запястья и ладони. К горлу подступает ком, который он не в силах проглотить обратно, затолкать в желудок, чтоб тот утопился в кислоте и больше никогда не появлялся. — Мистер Старк… — сдаётся Питер. Он устал от этого. — Я скучал, — тихо шепчет парень, обнимая лежащего Тони, цепляясь за его худые плечи и всхлипывая. — Я так боялся, что больше не увижу вас… «Я боялся, что вы мертвы!» — не озвучивает Питер. Чужие руки обхватывают его спину и чуть сжимают. — Я вернулся, Питер. Всё хорошо.***
Красная ткань выглядит вызывающе, словно подталкивает ко всяким глупостям. К которым Питер пока так и не нашёл сил вернуться. Поэтому каждый чёртов раз, когда он открывает дверцы и видит висящий на тремпеле костюм, его душат слёзы и паника. — Нет, нет, нет… — дверцы с шумом захлопываются, а Паркер судорожно ищет заветную коробочку. Вещи со стола летят на пол, парень нервно шерудит по поверхности, а паучье чутьё бунтует и вопит об опасности, как будто сейчас случится что-то плохое. И у Питера спирает дыхание, он валится на пол, хватаясь сначала за грудь, потом — за запястье. Он чувствует, как пульс бешено стучит под подушечками пальцев, и, кажется, чувствует, как быстро циркулирует по венам кровь. Перед глазами маячат руины Титана, разбитое лицо Тони, его глаза, смотрящие на Питера с испугом и непониманием. Рука наконец нащупывает искомое, и Питер крепко сжимает это пальцами, с натиском ведёт по руке. Кожу жжёт, будто её опаляют огнём. Он чувствует, как кровь капля за каплей стекает вниз, на пол, и думает, что тётя точно убьёт его за испорченный линолеум. Питер плачет. От своей беспомощности, от того, что он такой безответственный. Он сам виноват в том, что происходит, верно ведь? Чувство вины начинает пожирать его сильнее, ведь он понимает, что это, кажется, конец. Что сейчас его глаза закроются и потом он уснет навек. Последнее, что видит Питер, проваливаясь в бездну, — печальная улыбка Тони и его коньячные глаза. — Простите, мистер Старк, что я вас подвёл… — шепчет Паркер, закрывая веки.***
Он словно наблюдатель, словно смотрит со стороны. Как будто покинул свою физическую оболочку и просто стоит рядом. Глаза с ужасом смотрят на печальную картину: тело, распластанное на полу и лежащее в лужице крови; разбросанные вокруг тетради, ручки, карандаши и учебники; свалившаяся с угла стола модель «Звезды Смерти», расколовшаяся на несколько кусков, которые, в свою очередь, рассыпаны на мелкие детали по краям. В комнате царит хаос. Разве что всё не полыхает. Он видит, как врывается в спальню Мэй, как искажается её лицо от ужаса, как она кричит и падает рядом с телом на колени, не заботясь о том, что испачкает свои молочные джинсы в крови. Он слышит, как она просит его не умирать, как накладывает жгут и как звонит в девять-один-один. Он видит, как она плачет и как ей страшно. И ничего не может сделать. Он пока не умер, нет. Больше похоже на то, будто Стрэндж фокусничал. Он рассказывал про такие трюки, как Древняя «выбивала» его из его же тела. Как будто что-то или кто-то тоже «выбил» Питера Паркера из тела Питера Паркера. И сейчас он левитирует в воздухе, совсем близко от тёти, и боится её коснуться. Медики приезжают быстро. Только они явно не из обычной больницы. — Мисс Паркер, мы заберём его, не волнуйтесь, — говорит один из бригады, статный красивый мужчина в дымчатом пиджаке, совсем не похожий на врача. Он скорее какой-то начальник, думает парень. — Тони будет очень зол, Питер. Паук вздрагивает всем своим ментальным телом, резко поворачивается и видит такого же полупрозрачного, как и он сам, Стрэнджа. — Зачем? — насупив брови, спрашивает Паркер. — Что «зачем»? — с усмешкой в голосе отвечает маг. — Зачем вы «выбили» меня? Стрэндж вздыхает тяжело, словно ему предстоит объяснять теорию о квантовом мире семилетнему ребёнку. — Чтоб ты видел, что происходит, и понял, что этого, — мужчина кивает на исполосованные руки, ноги и живот, — делать не стоит. Потому что ты дорог людям. — Кому? — с горькой усмешкой спрашивает Питер, скашивая стеклянный взгляд на врачей, быстро погрузивших его тело на носилки. Он замечает логотип «Старк Индастриз» на рукаве формы, что значит, что Старк в курсе. Стрэндж молча возвращает Питера в физическую оболочку.***
На Питера, кажется, не действует наркоз, потому что он всё прекрасно чувствует: как сшивают вены и зашивают рваную рану на руке. Он ощущает иглу, протыкающую кожу, и то, как тянется сквозь отверстие медицинская нить. Он слышит, как врач говорит своим ассистентам, что ему нужно, но сути Питер не улавливает. Думает о словах Стивена и о своём глупом вопросе «Кому?». Разве что Мэй. «А этого недостаточно, кретин?» — спрашивает внутренний голос, фыркая. Не хочется думать о том, что Тони будет разочарован. А он будет. Потому что Питер уже как полгода с момента воскрешения из мёртвых не герой. И в течение этого полугода он не отвечал на звонки Хэппи, на сообщения от Мстителей, на предложение мисс Поттс поселиться с тётей в башне Старка, где есть всё необходимое для жизни и науки, которую Питер всё ещё любит. Он вообще много чего любит. Он любит тётю, своих друзей, обожает Нью-Йорк, мороженое в шариках, парить над улицами, мистера Старка. Но сейчас Питер чувствует себя лишним в этом мире, неправильным; ему кажется, что он всё ещё не вернулся с Титана, что он всё ещё лежит на той земле космической пылью. И что он никогда не сможет оттуда вернуться.***
Солнечные лучи облизывают стены палаты, слепя глаза и слегка пригревая. В помещении прохладно, светло и всё как-то располагает к скорейшему выздоровлению. Питер выглядит бледным, губы пересохли и потрескались, и парень их медленно облизывает. Рядом с кроватью на тумбочке стоит стакан с водой. Паркер почему-то выжидающе смотрит на него, будто хочет, чтоб тот треснул. Но ничего такого не происходит. Он вздыхает и тянется к нему рукой, взглядом цепляясь за швы на руке. Те начинают чесаться, и Питер, скрипнув зубами, старается не поддаваться на провокацию своего организма. Вода слегка обжигает горло, кто вообще додумался поставить холодную? — Здравствуй, Паучок. Питер вздрагивает, роняя стакан на пол, смотрит на разлетевшиеся осколки. Вода медленно растекается по полу, напоминая недавние события. — Хах, — немного нервно смеётся Паркер, — разбитый теперь. Как я… Губы искажаются в кривой усмешке и трескаются. Из них сочится кровь, и парень, переведя взгляд на посетителя, растирает её пальцами и внимательно смотрит в глаза. — Питер, господи… — Что-то не так, мистер Старк? — спрашивает Питер и облизывает палец. Он видит, как «мистер Старк» тяжело и прерывисто вздыхает, и отмечает, что мужчина выглядит почти хорошо. — Питер, — Тони медленно подходит к койке, — как себя чувствуешь? Парень хмыкает. — Вам честно? Или хотите послушать басни? — Питер немного приподнимает уголки потрескавшихся губ, тянется к влажным салфеткам. Осторожно проводит тканью, стирая кровавые разводы. — Вы точно хотите знать, что, чёрт возьми, со мной не так? Вы точно хотите знать, Тони, что я по ночам не могу поспать нормально, чтоб не рассыпаться у вас на руках в космическую пыль?! Вам точно это нужно?! — Питер срывается на крик, приборы начинают пищать. Тони растерянно смотрит на него, не зная, что сказать. Питер тяжело дышит, впивается ногтями в ладони, прикусывает щёку до крови и сильно жмурится. До цветных пятен перед взором. Звуки доходят словно из-под толщи воды, восприятие реальности, кажется, меняется. Питер вздыхает и чувствует касание, тёплое, даже горячее. Он открывает глаза и видит глаза Тони напротив. В них — беспокойство. — Питер, мне очень жаль, что тебе пришлось такое пережить. Мне очень жаль, что так получилось. Мне не стоило тогда к тебе приезжать в Куинс, не стоило тебя втягивать во всю эту супергеройскую канитель, и вообще… — говорит Тони, не отпуская разодранные Питером ладони. Питер не дослушивает, обнимает крепче и не отпускает Тони. — Я тебя больше не пущу, мистер Старк. — Не переживай, мистер Паркер, я не уйду.