А в остальном у него всё было хорошо

Ло уже почти привык, что в его жизни бывают моменты, когда он останавливается, оглядывается по сторонам и пытается понять: какого хера тут творится? Ну и другие из той же серии: «Что я делаю со своей жизнью?», или «Как я мог это допустить?». В этот раз произошло кое-что новенькое — ему захотелось спросить: «Вы с ума посходили?». Сначала всё шло как надо, согласно плану: сундук с сотней пиратских сердец произвёл на Дозор должное впечатление, и его пригласили получить патент Шичибукай. Отлично! Только за патентом нужно лично явиться в штаб-квартиру Морского Дозора в Маринфорде. Уже в этот момент Ло почуял: что-то не так. Под конец Войны Сильнейших, когда он попёрся спасать Мугивару — на кой черт он сам не понял, но решил, что в будущем пригодится, — Ло имел возможность полюбоваться руинами штаб-квартиры. Как пират, он был чрезвычайно доволен, а как врач — в шоке и ярости от количества раненых и убитых. Мысленно он даже готов был поблагодарить Рыжего Шанкса, остановившего бойню и даже добившегося разрешения забрать раненых и тела убитых. Но об этом он узнал позже, к тому моменту его подводная лодка уходила от погони, а сам он был слишком занят, пытаясь пресечь попытки Мугивары сбежать на тот свет. Но, даже если люди занимали его сильнее архитектуры, не заметить разрушенные здания, огромные проломы посреди площади и измочаленные в хлам береговые укрепления было нельзя. Всё-таки Белоуса не зря называли сильнейшим человеком, да и все остальные были не лыком шиты и разнесли штаб-квартиру качественно. Ло даже помнил, что в газетах говорилось о переносе штаб-квартиры на базу G-1, в Новом Мире, но после вручения ему патента зарёкся верить газетам. Зачем их вообще читать, если там ни слова правды? Зачем верить, что Сенгоку Будда ушёл на пенсию, то есть переквалифицировался в главные инспекторы? Если вот он, Адмирал Флота — долго нудел про права и обязанности, вздыхал и наконец-то вручил ему патент. Возможно, вздыхал он о коммандере Росинанте, но говорить об этом, тем более с ним, Ло был ещё морально не готов. А если он всё ещё Адмирал Флота, то Акаину с Аокидзи не решали дракой, кто встанет во главе, не превратили Панк Хазард в крайне любопытное место, и Аокидзи не уходил в отставку и тем более — к Чёрной Бороде. С одной стороны, Ло мог поверить, что в газетах печатают только то, что нужно правительству, и правды там искать не стоит, но нафига всё это было сделано, в его голове не укладывалось. Зачем нужна видимость слабости, если проще сказать, что Маринфорд восстановили? Зачем объявлять о смене командования? Он так крепко задумался, что налетел на какого-то дозорного, вывернувшего из-за угла ему навстречу. — Прошу прощения, — грубо буркнул он и тут же застыл в удивлении. Это лицо он знал: видел на листовках, как и очень много других. Вот только что посреди Маринфорда может делать начальник штаба Революционной Армии, да ещё и в форме коммодора? Надо признать, форма ему шла — блондинам белое к лицу, но ещё даже не опознав его, Ло подумал, что ему только ещё одного блондина-дозорного не хватало для полного счастья. — Ну что вы, капитан Трафальгар, это я виноват, — отозвался тот с мягкой улыбкой. На ногах он устоял, ухватившись за плечо Ло, и теперь не спешил отнимать руку в перчатке. — Вас можно поздравить с назначением? На языке у Ло вертелось: «А тебя — с успешным внедрением под прикрытием?», но он промолчал, хотя и с большим трудом, ограничившись только кивком. — Что ж, я рад видеть столь талантливого и сильного человека на стороне закона и справедливости, — провозгласил он, чересчур медленно убирая руку. — Ох, простите, я не представился! Коммодор Сабо. Он ещё и руку протянул для рукопожатия, при том и не подумав снять перчатку. Ло настороженно посмотрел на него, но еще раз кивнул, крепко пожав протянутую руку. В ответ его ладонь стиснули не менее сильно. Сабо улыбался, выглядел воодушевлённым и безобидным. Как человек по прозвищу «Сорвиголова» может казаться милым и неопасным, Ло не понимал категорически, но при этом видел своими глазами. — Шичибукай Трафальгар Ло, — с усмешкой представился он в ответ, хотя в этом явно не было никакой нужды, но манера речи собеседника оказалась на редкость прилипчивой. — А теперь, прошу меня извинить, но я спешу. Уходя, он чувствовал спиной пристальный взгляд и задавался вопросом: а где он был под прикрытием, этот Сабо? Здесь или в Революционной Армии? В памяти всплывал Кора-сан, отрывисто диктующий свой личный номер. Ло терпеть не мог дозорных, потому что те не думали головой, не задавали вопросов. Сжечь город? Без проблем! Мысль, что один из самых дорогих ему людей такой же, много лет не давала ему покоя. Стоило ему хоть как-то с этим примириться, как опять ему встретился кто-то ужасно похожий.

***

— Да, я беспокоюсь! Ты на моём месте тоже бы беспокоился, — раздражённо сказал Сенгоку, барабаня пальцами по столу. — Хотя нет, ты не умеешь беспокоиться! — Дай-ка подумать: если бы у меня был внук-революционер, прикидывающийся пиратом, прикидывающимся шичибукаем… — Гарп почесал бороду и покачал головой. — Я бы определённо начал волноваться. Печеньку? — Твои внуки способны заставить волноваться кого угодно без революции и пиратства! — отмахнулся Сенгоку. — Ты видел их отчёты? «Он ушёл от нас, потому что сбежал, а мы задержались, пополняя запасы провианта и не успели догнать»! Вот как тебе это нравится? — Коби — славный мальчик, хоть и пират, — невнятно пробормотал Гарп, сунув в рот сразу несколько печенек. — Он просто немного запутался… Почему бы тебе не порадоваться, что сейчас твой дорогой Ло вроде как на нашей стороне? — Потому что нет никаких гарантий, что он действительно на нашей стороне, а не «вроде как», — отрезал Сенгоку. — Наверняка, это какой-то план. Надо понять, чего он добивается этим назначением! — Мы можем просто спросить. Сенгоку посмотрел на Гарпа, как на идиота. Впрочем, это было его естественное состояние. А ведь, казалось бы: вице-адмирал, Герой Дозора, и при этом совершенно безответственная скотина! Развалился на диване, засыпал всё вокруг крошками печенья и не желает его понять. А Сенгоку действительно волнуется: Роси говорил, что Ло чудесный ребёнок, просто попал в сложную жизненную ситуацию! Что он хотел стать врачом и помогать людям! Ага, Хирург Смерти, начальник штаба Революционной Армии… И вот что теперь с ним делать? Что делать с человеком, которого давным-давно заочно записал во внуки? Как можно одновременно гордиться тем, каким он вырос, и знать, что они по разные стороны баррикад? Наверное, уж Гарпу-то есть что порассказать. И всё, что оставалось Сенгоку, верить, что сын его старого друга вполне может присмотреть и за его почти внуком. И не думать при этом про революцию.

***

Газеты врали, его собственные глаза и ощущения врали, оставалось надеяться только на свою команду — уж они-то свои, родные и никаких сюрпризов подкидывать не должны! А потом Бепо поинтересовался, чего это они не отвечают на шифровки, и у Ло начал дёргаться левый глаз. Вот только этого не хватало! Он явно что-то упускал, что-то невероятно важное! А потом он увидел в газете статью про Мугивару, точнее, про капитана Морского Дозора Монки Ди Луффи, в очередной раз героически кого-то там спасшего. Захотелось как следует промыть глаза, чтобы развидеть этот бред. Но он просто взял бутылку рома и заперся в каюте, пытаясь понять, когда он успел сойти с ума и почему этого никто не заметил? А потом его вызвали в Маринфорд на собрание, невероятно скучное на его вкус. К счастью, Дофламинго не явился, и Ло не надо было тратить силы на сохранение внешнего спокойствия. Их он потратил на наблюдение за своими, с позволения сказать, коллегами. Боа Хенкок рассматривала маникюр и больше ничем и никем не интересовалась. Очень хотелось у неё спросить про Мугивару и что вокруг вообще происходит, но она вела себя так, будто они не знакомы. Дракуль Михок разве что не храпел, сидел, сложив руки на груди, и тоже страдал от скуки, и в этой картине ничего неожиданного не было. А вот то, что рядом с Ло мрачной и недовольной горой возвышался Джимбей, он категорически отказывался понимать. Сенгоку нудел о важности сотрудничества и взаимодействия, об ответственности и необходимости защищать мирных жителей от всё возрастающей угрозы. О чести и доблести, и прочей фигне. Причём делал это так заунывно, что вскоре Ло был готов присоединиться к Михоку. Жаль в тени его шапки нельзя было спрятать все лицо, да и зевать нужно было аккуратно, а то всё-таки невежливо. После собрания его попросили задержаться, поговорить «без протокола», как выразился Сенгоку. Ло сразу почувствовал неладное, но повода отказаться не было, так что пришлось выслушивать тяжкие вздохи и лекцию, о том, каким чудесным человеком был Росинант, как он любил Ло и как хорошо, что он теперь «на их стороне». Сам Ло много чего мог бы сказать о том, на чьей он стороне, но если быть кратким, то «исключительно на своей собственной». Но, для плана ему нужна была информация и доступ к центральному архиву, так что пришлось вздыхать в нужных местах, невнятно мычать, чтобы это можно было принять за согласие, и надеяться, что приступ ностальгии у Сенгоку не продлится слишком долго. Его терпение было вознаграждено сразу же: пропуск в архив ему выписали без проблем. Вот только в архиве, кроме нужной ему информации оказался ещё и Сабо, а это уже не столько радовало, сколько казалось подозрительным. Ло беспокоило, что он так странно реагирует. То есть, понятно: паранойя просто не давала ни единого шанса притвориться, что ничего не происходит, и что эта встреча всего лишь случайность. Паранойя ему вообще мало что позволяла, если уж говорить начистоту, зато помогала оставаться живым, за что Ло её тщательно лелеял. Сабо улыбался так дружелюбно, что и менее подозрительный тип почувствовал бы подвох. А Ло очень не любил, когда что-то шло не по плану. Дофламинго с Росинантом перетягивали его, как канат, и, помимо всего прочего, ещё и выпендривались друг перед другом. Теперь что-то невнятное затеял… кто? Сенгоку или Драгон? Подчиняясь чьему плану Сабо столь явно стремился сблизиться с ним? Устроил ему целую экскурсию по архиву, сунув нос в каждую бумажку, на которую Ло обратил внимание! А на корабле поджидала любимая команда со странными намёками и старательно обведёнными объявлениями в газете. Действительно, почему они не отвечают на шифровки? Может быть потому, что Ло понятия не имеет, кто ему пишет и каким именно способом расшифровываются помеченные сообщения? Он знал несколько шифров контрабандистов и пиратов, смог бы распознать адресованное ему иносказание, но именно эти сообщения прочитать не мог. И вряд ли Бепо стал бы над ним издеваться. Пенгвин и Шачи ещё могли бы подшутить, но уж точно не так. А Иккаку и вовсе была далека от подобных развлечений. В очередной раз закрывшись в каюте с ромом и газетами, Ло попытался выявить закономерности. После третей бутылки ему показалось, что он даже начал что-то понимать. К утру он сидел на полу среди вороха бумаг, с грустью смотрел на последний глоток рома, плещущийся на дне бутылки, и думал: когда же он всё-таки сошёл с ума? Может, головой стукнулся и заработал избирательную амнезию: судя по всему, он ухитрился забыть о том, что является революционером. А пирата-Мугивару, Сабо-революционера, Войну Сильнейших и всё остальное он придумал, чтобы компенсировать провалы. Версия выглядела совершенно нелогичной, но другой не было, пришлось работать с тем, что есть. И вот с кем, спрашивается, теперь заключать альянс, чтобы не идти на Дофламинго в одиночку? С тем дозорным, что встал перед Акаину, требуя прекратить бойню? Интересно, компенсацией чего является это воспоминание, если на самом деле тот парень — известный пират.

***

Он полагал, что мир, в котором он никому ничего не должен, окажется несколько приветливее. И более спокойным, разумеется. И никаких безумных планов! Но патент Шичибукай не помешает, и он отправился получать его почему-то на G-1, а не в Маринфорд. И отчего-то вручал его не Сенгоку, а Акаину, кривящийся, будто ему противно одним воздухом с Ло дышать. Ну да какая разница? Его фрукт плюс аномалия магнитного поля одного из мало кому известных островов, и вот он в мире, где не имеет никакого отношения к революции. Небольшой такой отпуск, пары лет ему хватит, а там посмотрим. Может быть, ему станет скучно без толпы буйных психопатов вокруг? Фотографии и имена в газетах были обманчиво знакомы, даря ложное чувство, будто он понимает хоть что-то из происходящего. Нихрена подобного, конечно, но иллюзия была так приятна, так привлекательна, что Ло намеренно не пытался искать отличия. Они пришли к нему сами, сначала в лице младшего Монки Ди — пирата, а не дозорного, — и его команды, потом мироздание показало ему начальника штаб-квартиры Революционной Армии. Если до этого он держался и даже находил отчасти забавным наблюдения за командой Мугивары, как его называли здесь — при близком знакомстве он оказался не меньшим психопатом, чем его уважаемый отец, просто более буйным, возможно, в силу юного возраста — то видеть Сабо на своём собственном месте было странно и создавало в голове что-то шизофреничное. Ло видел фотографии, один раз даже наблюдал лично, хоть и издали: коммодор Сабо болезненно напоминал ему о коммандере Росинанте. Почему именно, он сам не мог себе объяснить. В конце концов, тот был не единственным блондином среди дозорных и даже не курил. И не падал на ровном месте, запнувшись о собственные ноги! Хотя, также выбирал что-нибудь покрупнее калибром, разрушений побольше, и всем другим вариантам воздействия предпочитал взорвать и сжечь. В общем, отдых не задался, нужно было заканчивать, пока он не погряз во всём этом окончательно. Предлагая Мугиваре альянс простив Кайдо, Ло думал о чём угодно, но не о том, как его будут таскать по всей Дрессрозе, а он потом валяться среди цветов и думать о каком-то дозорном! То есть, революционере. А может быть, у них много общего, раз они ухитряются заниматься одной и той же работой, пусть и в разных местах? Вернув всё как было, Ло оказался в собственной каюте, вокруг — пустые бутылки, исчерканные газеты и обрывки бумаги, на которых его почерком кто-то пытался подобрать шифр к сообщениям революционеров. В двери уперев руки в боки стояла Иккаку и смотрела на него тем самым взглядом, каким на Сабо смотрела эта его Коала, пытаясь урезонить. Он был дома, оставалось только понять, что именно он тут делал всё это время. И что ему делать со знанием, что капитан Монки на самом деле неплохой парень, и с желанием поближе познакомиться с коммодором Сабо. А в остальном у него всё было хорошо, особенно приятной была мысль, что раз с Дофламинго удалось сладить один раз, то получится и во второй.