Костёр

На Америку опускается ночь. Засыпают дневные существа, а вместе с ними и гонка, живое порождение стремлений и желаний. Конечно, она не отключается насовсем: безумцы, отставшие или, наоборот, отупевшие от шаткого преимущества, передвигаются и в темноте, позабыв об опасностях и с каждым часом увеличивая число выбывших. Поколоко, может, и предпринял бы нечто настолько отчаянное, но позиции у него не проигрышные, а к вечеру ему неизменно хочется спать. Поэтому сейчас он, предвкушая несколько часов спокойного отдыха, расстилает брезент, краем глаза наблюдая за Нориске, разжигающим костёр каким-то непонятным способом. Скоро огонь разгорается, и Поколоко вздрагивает, вытряхивая из тела холод. Он и не заметил, как замёрз. — Юный друг, не передадите мне чайник, — вежливость японца кажется забавной, однако в то же время приятно слышать уважение, доброту в свою сторону. Чайник, непонятно как оказавшийся у временной постели Поколоко, скользит из его рук к Хигашикате и тут же передаётся Бабе Яге, всыпающему туда вместе с водой какие-то листья и порошки. Вскоре над их стоянкой уже пахнет ягодами, к которым примешивается настойчивый аромат трав. После этого напитка, отдалённо напоминающего чай, сон накрывает за несколько минут, поэтому Поколоко не спешит налить себе, наслаждаясь редким спокойствием. Удивительно, как даже в постоянной конкуренции находятся люди, не отказывающиеся от обычного общения, будто сейчас они не посреди гонки, а пришли к кому-нибудь в гости. Хотя, конечно, все они здесь ради славы и денег, но есть в мире состязаний место и для дружбы. Наконец устроившись с кружкой в руке, Поколоко вздыхает. Какими бесконечно пустыми были бы эти несколько недель, если бы он ехал один. Конечно, у него всегда есть Hey Ya!, однако от его болтовни слишком быстро наступает усталость. То ли дело Нориске, со смешным акцентом и вежливым обращением или Баба Яга, молчаливый из-за плохого знания английского. Они познакомились случайно, вместе пересекая пустыню Аризона. У них не хватало воды, у него, запасшего её слишком много, — простых вещей вроде огнива или покрывала. Да и знаний о пустынях недоставало. Баба Яга же оказался подготовленным к долгим переходам, просто ему так не повезло не рассчитать нужное количество воды. Зато повезло Поколоко. Общительность Хигашикаты сплотила их; пусть не всегда можно было понять, о чём он говорит, интонации хватало. Нориске легко догадывался о настроении своих спутников, и, кажется, верил, что Поколоко отмечен Удачей, а не просто дурак, которому повезло. К Бабе Яге у Поколоко поначалу было предвзятое отношение. Приехавший из Российской империи, нелюдимый, он не мог не вызвать подозрений, но за всё время путешествия Баба Яга ни разу не попытался их убить, хотя имел много возможностей. Напротив, он всегда первым вызывался стоять в карауле, пару раз отстрелив койотов из безоговорочно доверенной ему винтовки Нориске. Из пустыни они вышли всё теми же, но уже вместе. Поколоко допивает "чай" и ложится лицом к огню, чувствуя его свет сквозь закрытые веки. Перед финишем они все друг другу чужие, перед этим костром — равны. Однако есть и те, с кем он не хотел бы ехать рядом. Например, Джайро! Вот уж с кем ему точно не по пути. Недо-ковбой, из Италии-то, очевидно жульничающий при каждом удобном случае — иначе просто непонятно, как он может обходить чистую удачу. И друг-инвалид его, Джонни, чего стоит. Куда только занесло человека, и главное, зачем..? Хотя, в отличие от Цеппели, он больше интересен Поколоко, нежели раздражает; Джостар неплохо справляется, поэтому он прежде всего опасный конкурент. Поболтать можно и после гонки. Ненадолго в мыслях мелькает образ Сандмена. С ним Поколоко тоже был бы не против подружиться, но индеец, спасший его от верной гибели в ущелье, сторонится остальных, и на большее, чем несколько общих фраз, рассчитывать не приходится. А жаль... И тут, на секунду прогоняя весь сон, Поколоко вспоминается Диего. Если Джонни и Джайро лишь серьёзные препятствия, то он — настоящая угроза. С самого начала было понятно, что Брандо никому не уступит первенство, однако со временем его жажда победы выросла в нечто страшное. Пару раз Поколоко сталкивался с тем чудовищем, которым стал Диего. Чешуйчатое, зубастое, человекоподобное, оно мелькало в Брандо на несколько мгновений, не принося другим ничего хорошего. Возможно, оно сейчас здесь! Он резко садится, словно собравшись врасплох застать подбирающегося к ним монстра, но взглядом находит лишь Бабу Ягу, кивающего ему, мол, "чего скачешь?". Поколоко тут же вспоминает, что скоро его очередь следить за костром, и валится обратно. Сон, уже давно поджидавший его, продолжает череду воспоминаний, смешивающихся в причудливые вариации самих себя. Поколоко засыпает, от души надеясь, что ему не приснится Диего.